Я родилась с пороком сердца. Не понаслышке знаю, как живут семьи с ребенком-инвалидом. На мою операцию в начале нулевых деньги собирали всей семьей. Мама никогда не ходила в дорогих шмотках, не делала салонный маникюр, и мы не отдыхали в дорогих гостиницах на море. Каждую лишнюю копейку родители тратили на фрукты для меня. И я очень благодарна им за то, что мне сделали вовремя операцию на сердце, подняли на ноги, и я вообще забыла, что такое проблема с сердцем.
Мой сын учится в 8 классе. С ним учится одноклассник, у которого тоже порок сердца. С подачи директора мы еще с начальных классов принялись помогать семье. Раньше обычно оказывали помощь ко дню рождения мальчика и когда ему якобы планировали сделать операцию. Однако за все восемь лет обучения мальчика так и не прооперировали. А со временем появления ковида каждая семья в нашей школе ежемесячно жертвует по 500 рублей на помощь мальчику.
Все бы ничего, если бы не одно большое «но». В школе у нас учится девочка с лейкозом. Ей школа помогла всего один раз. Меня давно смущает внешний вид мамы того мальчика. Как бы моя мама во время моей болезни очень бедненько одевалась, не могла позволить себе покупку золотых украшений и духов. А мать того мальчика постоянно с салонным маникюром и педикюром, наращивает ресницы, делает татуаж, накачивает силиконом губы, посещает солярий. Семья уже несколько раз меняла себе машину. Сейчас оба родителя ездят на внедорожнике. Также в соцсетях мамочка регулярно публикует фотографии с отдыха. В прошлом году они каким-то образом попали в Италию, Грецию, также отдохнули в Турции. В начале этого года семья отдыхала на Кубе. Как-то странно, что ребенок с пороком сердца легко переносит такие длительные перелеты.
Я много раз пыталась узнать у мамы мальчика хоть какую-нибудь информацию о состоянии здоровья ее сына, но каждый раз она уходила от разговора. Еще до появления коронавируса вся школа скидывалась на консультацию в Германии. Но потом мальчик всем рассказывал, что туда его возили по поводу прикуса. Он еще хвастался перед остальными детьми интересными пластиками для зубов.
Не раз я поднимала с другими мамочками нашего класса вопрос по поводу помощи. Все-таки благотворительные фонды отчитываются перед меценатами, а мы никак не можем проследить, на что идут наши деньги.
Однажды я попыталась поднять при остальных родителях этот вопрос с классным руководителем, но получила жесткий ответ.
— Перед вами что, должны за каждую пачку таблеток отвечать? Не хотите помогать — не давайте деньги, — ответила классный руководитель.
Один я действительно не пожертвовала деньги, но родительский комитет очень жестко их с меня стребовал.
Я как человек, который сам прошел через эту болезнь, очень сомневаюсь, что мальчику плохо до такой степени. Например, он занимается самбо, ходит в бассейн, много летает на самолете и не соблюдает режима сна и отдыха. Также мой сын рассказывал, что его одноклассник курит и его родители об этом в курсе.
Мне кажется, что либо мама парня — искусственный манипулятор, либо же имеет какие-то связи среди руководства школы. Не раз рассказывала знакомым об этих сборах, все диву даются. Никто каждый месяц не помогает семьям больных одноклассников. Максимум собирают деньги на гостинцы после операции или на само хирургическое вмешательство. Я уже даже иногда подозреваю, что наличку получает не мама мальчика, а кто-то другой...
Когда я вновь заикнулась о том, что больше не буду финансово помогать, меня остальные родители обвинили в черствости. По их мнению, семья находится в сложном положении, а мне каких-то 500 рублей в месяц жалко для помощи.
Меня же назвали слишком подозрительной.
Вот нужен взгляд со стороны на всю ситуацию. Мне кажется, что с нас вытягивают деньги, или же я неправа? Все-таки один только наш класс отдает семье 15 тысяч рублей...