Друзья! Хочу рассказать вам об одном удивительном церковнослужителе, посвятившем свою жизнь борьбе с богоборчеством и до конца своих дней оставшимся преданным пастырем Православной Церкви. Этот человек по Воле Божией резко изменил выбранный им с юности путь и, смирившись с судьбой, уготованной ему Создателем, стал одним из виднейших церковных деятелей ХХ-го столетия.
Он был сподвижником многих угодников, канонизированных впоследствии Архиерейским Собором. В их числе святейший патриарх Тихон, священномученик Серафим Чичагов, исповедник Лука Войно-Ясенецкий, а также преподобный отец Серафим Вырицкий – знаменитый провидец, сделавший много предсказаний о ходе Отечественной войны.
Я расскажу об архиепископе Мануиле (Лемешевском) и поделюсь молитвой о благополучии семьи из его личного Молитвослова.
КЕМ БЫЛ ВЛАДЫКА МАНУИЛ
Будущий архиепископ появился на свет в 1884 году. Родом он был из дворян, имевших семейный удел в Петербургской губернии.
С малых лет мальчик имел пристрастие к книжному чтению, и никогда не помышлял будущий владыка о стезе священника, пока Господь не направил его на этот путь.
Окончив классический гимназический курс, он поступил в Санкт-Петербургский университет, намереваясь стать хорошим юристом.
Будущий подвижник подавал превосходные надежды, его любили и сокурсники, и учителя. В университете он организовал библиографический клуб и вел весьма активный для молодого человека образ жизни, пока Господь, снисходительно наблюдая за усердиями славного юноши, не призвал его к служению совершенно иного рода. И произошло это в одночасье.
Летом 1909 года в семье будущего владыки случилось несчастье: тяжело заболел любимый брат Павел.
Болезнь приковала Павла к постели, и врачи не давали родным никакой надежды на то, что несчастный отрок когда-нибудь снова сможет встать и обрадовать их своим счастливым смехом. Врачи таких надежд не питали, они призвали убитую горем семью готовиться к худшему.
А вот Всеблагой Господь не отнял у людей надежды. Он не согласился с приговором врачей. Вернее, изменил его после того, как подающий надежды студент умолил Вседержителя помиловать его брата, дав притом обет оставить мир и уйти в монастырь. Господь внял этому пламенному прошению, и с того дня его измученный страданиями Павел быстро пошел на поправку.
Вот так и получилось, что любимец преподавателей Виктор Лемешевский (таково было имя владыки в миру) ушел с последнего курса главного в стране университета и в тот же год стал скромным послушником Николо-Столпенской пустыни, приняв вскоре постриг с именем Мануила. Потому что неисповедимы пути Господни, и мы никогда не знаем, какую дорогу Он уготовит для нас в будущем.
В 1916 году, уже приняв сан иерея, будущий владыка поступил в Петроградскую Духовную Академию. Однако закончить ее он не смог, потому что через два года Академию закрыли представители новой власти, считавшие, что в республике и без того слишком много священников.
Церкви в те годы тоже повсюду закрывали. Отца Мануила назначили настоятелем небольшого прихода святителя Николая на Спасской улице Петрограда. Этот храм был таким маленьким и малолюдным, что владыке пришлось подыскать себе еще и другую работу. Благодаря тому, что у него было почти оконченное университетское образование, он смог устроиться библиотекарем Центрального педагогического музея Главпрофобра РСФСР. Правда, как только чиновники местной администрации узнали, что отец Мануил не оставил прежнего служения в церкви, его тут же «с позором» уволили, как человека, недостойного быть представителем новой интеллигенции молодого Советского государства.
Священник не опустил тогда руки. Он стал подрабатывать рядовым конторщиком на железной дороге, но и с этой незначительной должности его тоже вскоре уволили.
Тогда подвижник всецело посвятил себя своему небольшому приходу. Историк Краснов-Левитин в книге «Очерки смуты» вспоминал впоследствии о владыке следующее: «К нему на исповедь шли простые, обиженные судьбой люди. К нему льнул «мелкий люд», которого так много было тогда в Питере - кухарки, почтальоны, кондукторы, - они знали, что у него они всегда найдут слово утешения и помощи - у этого сгорбленного иеромонаха с быстрыми, порывистыми движениями и громким молодым голосом».
А затем в Петрограде последовала череда арестов церковнослужителей, не обошедшая стороной и отца Мануила. Правда, ему повезло больше других священников. Зная о его невероятной популярности среди жителей города, власти, после только что отбушевавших в стране волнений верующих, вызванных неудачными попытками обновления Православной Церкви, в 1923 году решили освободить иерея и в тот же год он был возведен в сан епископа Ладожского.
Вручая подвижнику епископский жезл, будущий Божий угодник патриарх Тихон, по свидетельству очевидцев, произнес такие ему напутственные слова: «Посылаю тебя на страдания, ибо кресты и скорби ждут тебя на новом поприще твоего служения, но мужайся и верни мне епархию».
И архиепископ, действительно, очень мужественно боролся с обновленцами. При нем под отеческий омофор святителя Тихона вернулись 83 питерских прихода, буквально «вырванных» из рук обновленцев. И именно усердными трудами этого человека под кров Истинной Церкви возвратились в те годы Александро-Невская Лавра и Воскресенский Новодевичий монастырь. Энергия его была неиссякаема. Господь, заранее предвидя все эти события, безусловно, знал, где лучше всего послужит Ему этот человек.
Но и властитель тьмы не дремал, глядя на подвиги епископа, и раздумывая, как бы успешнее устранить этого Божиего служителя из мятежного Петрограда. И, когда апогеем деятельности владыки в этом городе стало публичное отречение от обновленчества и покаяние обновленческого «митрополита» Артемия Ильинского, с последующим его уходом в монастырь, сатана не выдержал. Его приспешники закидали местные органы власти таким количеством злостных доносов, обвинявших Мануила в приверженности старым порядкам, что власти, придя оттого в неистовство, поспешили поскорее отстранить этого человека от служения, заточив его в тюремные застенки. В частности, в информационной сводке VI-го (антицерковного) отделения Секретного отдела ОГПУ от 1 января 1924 года о ситуации в Петроградской губернии говорилось, что «поставленный патриархом Тихоном епископ Мануил открыто громит обновленцев... ежедневно можно видеть освещение бывших обновленческих церквей и переход их к Тихоновщине». В сводке этой особо отмечалось, что петроградские обновленцы «в данный момент никакой активной работы не ведут... а этим временем Тихоновщина все усиливается и укрепляется».
Осенью 1924 года архиепископ был отправлен в Соловецкий лагерь.
Но и в этом недружелюбном месте деятельный епископ не опустил руки. Наблюдая за жизнью заключенных, он сумел написать здесь несколько книг. Это и «Соловецкие записки о епископстве», и «Новый Соловецкий патерик», и ряд других его трудов. Через три года пребывания на Соловках архиепископа этапировали в Бутырскую тюрьму. Череда ссылок не прекращалась до 1944 года.
Когда, наконец, владыку оставили в покое, и он смог вернуться к полноценному служению, его направили в Тамбовскую область. Одно время он сотрудничал там с исповедником Лукою Войно-Ясенецким – всемирно известным святым хирургом, руками которого Господь исцелил в годы войны тысячи раненых советских бойцов.
Интересно отметить, что владыка приступил к работе практически на пустом месте: православных церквей после длительных лет богоборчества в этих краях практически не осталось, хотя верующих людей здесь было очень много. Представители христианских общин приходили к нему каждый день, и у всех был вопрос: «Что же делать?» Ведь шла война, и не было у людей средств возвести хоть какую-то церковь.
Но епископ не видел в этом проблему. Он всегда советовал своей пастве не ждать восстановления храмов, а благословлял их просто отвести под молитву подходящее в доме помещение. Да и священникам, оставшимся без приходов, он советовал не опускать рук, а проводить богослужения и принимать исповедь прямо у себя дома, раз больше сделать этого негде. Христианская деятельность стала так быстро распространяться в этих местах, что в скором времени владыку срочно вызвали в Москву, в Совет по делам Русской Православной Церкви, где председатель Совета Г. Карпов, что называется, сделал священнослужителю строгое внушение, указав на нежелательность подобных действий. Даже в конце войны все еще находились люди, препятствующие возрождению в перенесшей величайшие ужасы стране религии.
В 1948 году владыку Мануила снова арестовали.
На этот раз в следственных материалах значилась абсолютно смехотворная статья: «дискредитация советской власти организацией БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫХ ОБЕТОВ». Именно такая формулировка указана в настоящее время в Православной Энциклопедии. И это в голодные послевоенные годы!.. Думается, что, на самом деле, причины ареста были совершенно иные, связанные все с той же энергичной деятельностью владыки в деле возрождения в России церковной жизни.
Освободили владыку Мануила только спустя 8 лет по амнистии.
Он был направлен в Чебоксары, где снова вступил в борьбу с богоборцами. На этот раз началась новая волна гонений на Церковь при Н.С. Хрущеве.
Огромнейшая заслуга владыки состоит в том, что в его епархии, несмотря на все ухищрения представителей власти, был закрыт всего лишь один сельский храм, в то время как в прочих епархиях приходы закрывались массово и повсеместно. Правда, владыке это стоило немалых искушений: его и в газетных изданиях нещадно порочили, и завели на него очередное уголовное дело, которое, впрочем, не довели до суда, и повсюду с «высоких трибун» бесчестили его имя, обвиняя в противодействии Советской власти, - все пережил этот стойкий духом человек.
В ноябре 1965 года 81-летнего владыку все же принудили уйти на покой. Он подал прошение об оставлении служения.
Однако он не оставил своей писательской богословской деятельности. Любовь к чтению и книгам он пронес через всю свою тяжелую жизнь. Им составлен ряд богослужебных текстов, среди которых чин отпевания архиереев. Множество научных работ по истории Церкви принадлежат руке этого священнослужителя, за несколько лет до кончины получившего степень магистра богословия.
Оставил он в наследие духовным чадам и бережно составленный им Молитвослов с весьма редкими, особенно для тех богоборческих лет, молитвами.
Одной их таких молитв была оставленная им Молитва о семье, которую я привожу здесь для вашего сведения. К этой молитве существует пометка, что читать ее нужно непрерывно в течение хотя бы 40 дней:
