Анафема смотрела на себя в зеркало и была недовольна. Повернулась боком, попробовала втянуть живот, насколько сил хватило, и снова глянула в зеркало.
— Мда… Полный отстой.
Каждый её день начинался с того, что она рассматривала себя в зеркало, стараясь найти хоть малюсенькие улучшения во внешности. Они были, но…, на общем фоне терялись как-то что ли…
— Мда… Что бы тут ни кричали о бодипозитивном движении, как бы за него ни ратовали, но, я так скажу тебе, Фима, 102 килограмма для женщины ростом 162 сантиметра — это никакой не бодипозитив. Это — кошмар и полное расстройство.
Анафема снова попрыгала перед зеркалом. Как могла, естественно.
— Не, никуда не годится. Так что слушай мою команду, Фима: берем курс на похудение!
— Мррр? — черная гладкошерстная кошка бабки Анафемы удивленно на неё взглянула. В её взгляде так и читалось: «Какое похудение? Куда, зачем? Я только-только пришла в свой нормальный вес, чем он тебя не устаивает? Совсем не хочу худеть. И не собираюсь», — и Фима снова занялась нужным и важным делом — приведением своей шерстки в порядок.
— Ну, тебя-то это не касается, что тебе худеть? — у тебя и так все хорошо. Это мне надо. И, судя по всему, обычных пробежек тут недостаточно. Надо что-то посерьезнее.
Анафема замолчала на какое-то время. Вспоминала себя прошлую, в прошлой жизни. Какая она была, ах, какая! И что ей тогда её цвет волос не нравился? — шикарный цвет волос. А она считала, что слишком вызывающий, поспокойнее что-то надо. Но, кардинально корректировать свою внешность на её уровне было запрещено, не доросла еще, приходилось жить и работать с тем, что имелось.
А имелось очень даже неплохо. Стройная фигурка, почти 90:60:90, что чуть ли не эталоном по меркам здешнего мира считается. «Странные какие-то мерки и эталоны», — подумала бабка Анафема и продолжила вспоминать, — «У меня лучше фигура была: 104:65:104. Эх, как бы я с такими данными здесь развернулась!..».
Но, чего нет, того нет. Всё тогда Аниелу (а именно так в прошлой жизни бабку Анафему звали) во внешности устраивало, всё. Кроме цвета волос. Красный, она считала, для ученой, занимающейся серьезными вещами и изучающей влияние тонких материй и энергий на гены, не совсем подходящим цветом. Поспокойнее какой-то нужен. Бирюзовый бы её вполне устроил. Или — индиго. Тоже неплохо. А красный, пусть и карминово-красный… — это как-то более для тех, кто в шоу-бизнесе работает, подходит, по её мнению.
Сейчас бы Анафема согласилась и на малиновый, и на коралловый, да хоть на огненно-красный, лишь бы вернуться назад. Но, увы, возвращать её никто не торопился, и наказание ей необходимо отбывать в том теле, которое дали. А год — это, ох, как долго. И просто пребывать в теле, перебиваясь изо дня в день, лишь бы выжить, Анафема была не согласна.
Нагуглив, где находятся ближайшие фитнес-центры, отобрала три и отправилась вместе со своей кошкой Фимой на разведку.
Первые два откинула почти сразу, достаточно было одного посещения: и залы маленькие, и оборудование старенькое, и персонал наглый и хамоватый. А вот третий — её устроил по всем параметрам.
Можно было, конечно, в первых повоевать, навести порядок, поставить всех на место, но, бабка Анафема не хотела терять время — ей же фитнес-центры не для проверки своих знаний, способностей и умений нужны, а для приведения тела в порядок.
На старушку в спортивном костюме, зашедшую в зал, обратили внимание все. Нет, выделенный ей персональный инструктор, сохранил покерфейс, ни один мускул не дрогнул на его лице, ни словом, ни делом не выдал себя, не показал, как он на самом деле относится к тому, что ему на шею «взвалили» какую-то бабульку.
«Молодец, ты мне уже нравишься», — отметила про себя Анафема и попыталась взгромоздиться на тренажер. Инструктору Сергею пришлось прийти на помощь. Одна она не справилась. А инструктор заработал себе еще один плюсик в карму.
Кошка Фима, как уже стало обычным в таких местах, парила бестелесной под потолком и впитывала в себя энергию эмоций. А эмоций было, ох, как много:
- «И что эта бабка приперлась, весь вид только портит», — раздавалось в одном углу;
- «Что этой старой калоше надо…», — неслось из другого;
- в третьем так вообще — хихикали и спорили, когда бабка свалится с тренажера. Даже ставки делали.
Анафема всё это слышала благодаря Фиме, но, внимания не обращала: в её задачу входило в максимально возможные короткие сроки привести тело в порядок, а не тратить силы на всяких там имбецилов. Ну, произошла ошибка при родах, что поделать, не всем везет. И Анафема пыхтела, крутила педали велотренажера, стараясь не сбиться с заданного темпа.
— А это что еще за рухлядь? Сергей, я не поняла, что это делает здесь?
Бабка Анафема даже не сразу сообразила, что под «этим» её подразумевают. Ну, мало ли, какая рухлядь тут завалялась. Помешала, может, кому-нибудь. Вот, и злятся.
— Инесса Игоревна, прошу вас, пройдемте, не обращайте внимания, просто очередная клиентка.
— Я не поняла, почему в мое время, ты с кем-то еще занимаешься?
— Инесса Игоревна, вы оплатили индивидуальные занятия, но, аренду зала не оплачивали. И, кроме того, опоздали на сорок минут.
Впрочем, никакие объяснения Инесса Игоревна слушать не хотела. Её просто не устраивало, что её, её личный тренер занимается с кем-то еще. И, ладно бы с кем-то приличным, а то с бабкой какой-то! Которой самое место в богадельне, а не в фитнес-центре.
Кивок головы, — Разберитесь! — и два качка-охранника направились к Анафеме.
А вот это, ребятки, вы зря.
Бабка за это время уже успела слезть с тренажера. Она-то думала, просто поговорит с этой фифой и красавишной, разберется по-мирному, но, нет, так нет.
Незаметное движение рукой, и первый шкаф падает, подсеченный тросточкой. Пока второй оглядывался, что это произошло с его товарищем, с чего он вдруг на полу оказался, уже и сам упал. А встать не получалось. Как-то не очень вставать выходит, когда тебя как подпорку для скамейки используют, положив на грудь тросточку и усевшись на неё.
Бабка Анафема сидела на импровизированной скамейке и, пожалуй, впервые за все время пребывания в этом мире радовалась своему весу: 102 килограмма — это 102 килограмма. Как ни крути.
Подпорки скамеечные молчали. А что им еще оставалось делать?
— Ну а теперь, красавишна, поговорим. Присаживайся, в ногах правды нет, — и бабка Анафема похлопала по тросточке рядом с собой. От этого простого движения одна из «подпорок» охнула, — Не хочешь? Ну, тогда садись вон, на тренажер хотя бы. Разговор долгий предстоит.
Инесса Игоревна хотела было дальше возмущаться и фыркать, но, что-то не вышло. То ли взгляд бабки Анафемы смущал, то ли кошка Фима, парящая под потолком. Кто его знает. Кошку-то все равно никто не видел.
Господи, как банально! Даже неинтересно. Силикон, ботокс, пластика. А свое-то где? Скажи я Фиме пару фраз, да щелкни пальцами, и вся твоя искусственная красота исчезнет. И кем ты будешь? — да еще страшнее меня! Хоть и моложе. Но, будем играть по-честному.
— Ну что, красавишна, зарубимся?
— Э…?
— Да не мычи ты. Спор я предлагаю. Если через месяц я переплюну твои параметры, то ты больше ни шагу в этот фитнес-центр не сделаешь. Другой себе найдешь. Ну, а если не переплюну, то я перестану сюда ходить. По-моему, честная сделка. И у тебя дополнительный стимул появится. Ты же тоже сюда худеть пришла? Какой у тебя сейчас вес?
— Восемьдесят семь, — услужливо подсказал инструктор Сергей.
— Во, вишь, ты на целых пятнадцать килограммов уже меня худее. За месяц еще скинешь. Ровно через тридцать дней встаем на весы. Кто стройнее — тот и победил. Что скажешь?
Сказать-то Инесса Игоревна много что могла, но, уж совсем дурой она не была: пойдешь на принцип, договоришься, чтобы эту бабку сюда не пускали, так по городу моментально слух расползется, что она какой-то старой калоше побоялась проспорить. А это… для её имиджа большой удар будет.
— По рукам!
На том и расстались. Предварительно зафиксировав показания веса у обеих.
Вот только странно… Пыхтели на тренажерах обе, и, Инесса Игоревна могла на чем угодно поклясться, внешне-то она была симпатичнее этой бабки, да и моложе прилично, еще и богаче, но… Почему же тогда через неделю уже все мужики толпились около этой бабки? Ждали её прихода, норовили с ней пообщаться. Водичку приносили, полотенчико подавали, помогали на тренажер взобраться. Даже её охранники, когда думали, что она не видит, с бабулькой этой общались. Почему? А?
Инесса Игоревна старалась, пыхтела на тренажерах, отжималась, бегала, а вечером, со злости, что все вокруг этой бабки крутятся, заедала стресс. Вес никуда не хотел уходить. 200 граммов за неделю, разве это дело?
Через месяц спорщицы встали на весы. Посмотреть на это зрелище собрались все. Даже инструктора и тренеры, все, кто мог, прибежали.
На весах Инессы Игоревны стрелка предательски колебалась около цифры 89,300. У бабки Анафемы стрелка уверенно показывала 86,900.
Многократное, но, разнобойное и разноголосое «Ура!» сотрясло стены здания. Радовались все, уж так их Инесса Игоревна достала, что в печенках сидела. И выгнать её нельзя, и сказать ей ничего нельзя, а тут… — «Ура Анафеме Петровне, ура!».
Анафему на радостях аж несколько раз к потолку подкинули. Поймали и бережно на пол поставили.
— Но, почему?.. — не понимала Инесса Игоревна, — Что в ней такого?
— А просто человеком надо быть, — вроде как ей отвечая, сказал инструктор Серега и направился к бабке Анафеме, чтобы тоже поздравить.
Еще про бабку Анафему читайте здесь: