Часть 2
—Я понимаю, понимаю, что в угоду своим прихотям ты бросаешь не только меня, но и собственную дочь! Где твои материнские чувства?! Что с тобой произошло, Мила?!
—О, пожалуйста! Не драматизируй! Не с младенцем же я тебя оставляю, в конце-то концов. И, дорогой мой, это не прихоть!
—А что же?! Что ЭТО такое?! Замужняя женщина, мать и вот вам, пожалуйста! Как ты могла так поступить с нами?!
—Я же ясно сказала, что не планировала! Так получилось! Никто от этого не застрахован, дорогой мой Пашенька!
—Ерунда! Полная чушь! Если бы ты больше времени уделяла семье, а не шлялась по городу со своими бездельницами-подругами, этого бы не произошло!
Лана, меж тем, давно уже вернулась из школы и, словно бы заледенев, внимательно слушала перепалку, стоя у двери. Родители так увлеклись разбирательством, что не заметили присутствия дочери. Лана же, переживала, пожалуй, самое сильное потрясение за свою недолгую жизнь. Девочке ни разу не приходило в голову, что ТАКОЕ может случиться с ними. Где-то, с кем-то, но только не с их семьей. Да, не все было гладко, но…
Когда Мила увидела дочь, то, ничуть, не смутившись, небрежно бросила ей:
—Ну, Ланочка, ты сама все слышала. Объяснять ничего не нужно. Будь умницей, слушайся папу, - с этими словами Мила ушла, оставив за собой руины.
По правде говоря, она давно уже предпочитала ни во что не вмешиваться, соблюдала нейтралитет, а по мере взросления дочери, все более отдалялась. Пока совсем не перестала интересоваться ее делами. Иногда Лане казалось, будто во взглядах матери она ловит досаду, отторжение, даже неприязнь или что-то очень похожее. Девочка гнала от себя эти мысли, смеялась над собой, объясняла себе, что нельзя быть такой мнительной. Но раздражение, исходившее от матери, нежелание лишний раз обнять дочь, поговорить с ней, да просто вместе чаю попить, она объяснить не могла никак и ужасно переживала. Мила всегда предпочитала дочери подруг и, подрастая, Лана видела это все более ясно.
Обсуждать сложившуюся ситуацию с отцом Лана не решалась, не любила конфликтов и выяснений, зато отца любила всем сердцем. Она знала, что он разнервничается, начнет докапываться до истины, объясняться с женой и выяснять причину ее отношения к Лане. Мама окончательно замкнется, и в целом ничего не измениться: "Мама любит меня, но не умеет показать", - говорила себе Лана, наблюдая за тем, как та снова куда-то собирается.
Девочка тяжело переживала неуклонно растущую холодность матери. Отца не бывало дома целыми днями, он работал до позднего вечера и приходил, когда дочь уже ложилась. На плите его всегда ждал сытный и вкусный ужин, но Лана не слышала, чтобы мама встречала папу, чтобы они вместе сидели на кухне и обсуждали, как прошел день. Она специально прислушивалась, но слышала только телевизор или музыку, которую включал отец, чтобы отвлечься за ужином. Ей было обидно за отца, но говорить об этом с мамой, Лана считала неэтичным. Да и не стала бы Мила обсуждать с дочерью отношения с мужем. Скорее всего, она резко пресекла бы любую попытку поговорить.
И вот, объяснение найдено. Как просто и как банально! Роман на стороне.
—У нас все будет хорошо и без нее, - пообещала себе Лана, едва тронулся бегущий в Москву, в новую жизнь поезд. До последней минуты она еще надеялась, что Мила опомниться, но этого не произошло, и Лана постаралась принять все так, как есть: "Ради папы", - решила она.
В Москву поехали, так и не попрощавшись - Мила не посчитала для себя необходимостью не только приехать, но и позвонить:
—Хвост собаке лучше всего отрезать одним махом, – любила она приговаривать. Видимо и муж, и дочь оказались тем самым пресловутым хвостом, что Мила безжалостно отсекла.
Лана полюбила бывать у Женьки и уже не могла поверить, что еще совсем недавно понятия не имела ни о ней, ни о Егоре, ни об их родителях. Родители - Алина Сергеевна и Платон Иванович – рестораторы. У них несколько небольших и не пафосных заведений домашней кухни. Оба прекрасно готовили и работу свою обожали, пусть отнимала она почти все время, невзирая на выходные и праздники. Рестораны требовали постоянного, неустанного контроля и непосредственного участия во всем; будь то проверка продуктов от поставщиков или же обсуждение нового меню. Разумеется, имелись помощники и шеф-повара, но стоило немного ослабить вожжи и все шло кувырком. Так уж устроены люди, не чувствуют надзора, норовят схалтурить.
Начинали Павел и Алина вместе, с ноля. Сначала крошечное кафе в переулке, затем еще одно, еще и вот у семьи уже пять уютных ресторанчиков в самых оживленных частях города. Расширяться дальше не хотели, хотя дела шли хорошо, и можно было бы рискнуть. Неторопливо, вдумчиво и всесторонне обсудив плюсы и минусы, пришли к выводу, что пяти точек вполне достаточно. Больших сетей в Москве и без них хватает, да и не по Сеньке шапка. Пусть лучше скромный, но успешный бизнес, чем погоня за призраком; на том и успокоились.
Все решения в семье Троицких родители принимали сообща, советовались друг с другом, случалось спорили до хрипоты, но неизбежно находили компромисс.
—Мама, вы с папой прямо книжные персонажи. Ты это понимаешь? Сейчас таких нигде не встретишь, хоть обойди весь шар земной! – любила смеяться Женька, намекая на то, что родители неразлучны и явно любят друг друга. —Попугайчики-неразлучники.
—Не болтай, доченька, - отмахивалась Алина, —мне просто повезло встретить своего мужчину. —Надеюсь, и у вас с Егором все сложится, вам тоже посчастливится найти свои половинки.
—Время покажет, – философствовала Женька. — Сейчас таких мужиков как отец днем с огнем не найдешь.
—Не переживай, доченька, на твой век хватит, - ободряюще улыбалась мама. —Ты у нас маленькая, настоящая дюймовочка, а о маленьких, хочется заботиться, опекать. И я уверена, ты встретишь того, мужчину, которому это доставит радость.
—Я и сама могу о себе позаботиться! – становясь похожей на воробушка, хорохорилась Женька, —и потом, я, например, не половинка, а целая!
Женька действительно была очень маленькой и хрупкой. Рост ее достигал не более ста пятидесяти сантиметров. Еще в детском саду она оказалась самой крошечной девочкой из всех детишек ее возраста. Возможно, именно поэтому Женя постоянно стремилась доказать свою значимость и добиться того, чтобы ее воспринимали всерьез. Оттого она налегала на учебу и уже с пятнадцати-шестнадцати лет ставила перед собой вполне конкретные цели и задачи. Некрасивая, но не лишенная привлекательности, она была волевой и несгибаемой. Умела настоять на своем и взять на себя ответственность за свои слова и поступки.
В отличие от Егора, который скользил по жизни, не особенно утруждаясь и заботясь лишь о том, чтобы как можно насыщенней и интереснее провести сегодняшний день. Легкий, если не легкомысленный, любитель женщин и удовольствий, обаятельный и самоуверенный, он словно бы забрал себе все то, чего могло бы с лихвой хватить на двоих. Высокий, широкоплечий, с большим ртом, не эталон красоты, но из тех самых парней, что без усилий кружат головы девушкам, никогда не останавливаются, и не умеют относиться всерьез, ни к работе, ни к любви.
Полными антиподами получились у Троицких дети. Словно бы разница в десять лет уничтожила саму возможность хоть какого-нибудь сходства, не считая внешнего.
Защитив диплом юридического факультета, Егор, благодаря связям отца, получил прекрасное место в одной из крупнейших туристических компаний. Руководил компанией армейский приятель Платона Ивановича, связь с которым они поддерживали с юности, никогда не теряя друг друга из вида.
Работа полностью отвечала запросам Егора, и позволяла разъезжать по миру в поисках новых знакомств и приключений.
—Запомни только одно, Егор, - представив сына своему другу, наставительно произнес Платон, —Держать тебя просто так, за красивые глаза никто не станет. На мое заступничество не рассчитывай. Мы с мамой сделали для тебя все, что смогли и даже больше. Будешь прогуливать, работать спустя рукава, вылетишь вон. И пойдешь искать себе место самостоятельно. Крепко заруби это себе на носу. Сидеть у нас на шее не получится, ты знаешь, я считаю, что мужик должен зарабатывать сам.
Отцовские принципы Егор хорошо усвоил с детства, принял, и не подвел.
Окончив школу, доверившись склонности и чутью, Женька решила стать дизайнером интерьеров. Надо сказать, с выбором она не ошиблась и, как результат – преуспела. Всего Женя добивалась сама и вовсе не потому, что Егора любили больше, нет. Еще во время учебы девочка показала себя с лучшей стороны и сумела добиться прекрасных результатов без помощи родителей, чем безгранично и по праву гордилась:
—Все потому, что у меня особенное видение пространства – обожала повторять Женька, —Я делаю квартиры и дома так, как никому и в голову не придет! На том и стою. Вот увидишь, подруга, обо мне еще заговорят. В узких, разумеется, кругах.
—Какая же ты хвастунишка! – удивлялась Лана, —ну, никакой скромности!
—А зачем мне скромность? Она только мешает работать, обрезает, так сказать, крылья. Не дает полету состояться.
Лана звезд с неба не хватала. Никаких способностей к серьезной учебе не обнаружив, выучилась на парикмахера-стилиста и устроилась, не без помощи Алины Сергеевны, в модный салон на Тверской.
—Я помогу тебе начать. Как помогла бы Жене, если бы понадобилось. Вы обе в самом начале пути, о вас никто ничего пока не знает. Но только от вас теперь зависит, узнает ли, – сказала тогда Алина, —Это ведь самое трудное. И все мы прекрасно понимаем в каком мире живем, без рекомендаций никуда не устроишься, разве что в парикмахерскую эконом, - рассмеялась она. —Одна моя приятельница, зовут ее Елизавета Дмитриевна, держит салон, я тебя порекомендую. Знаю, она расширяться планирует и мастера ей нужны. Пока поработаешь подмастерьем, набьешь руку. Согласна? Но с одним условием…
—Каким? Каким условием? – нетерпеливо воскликнула Лана, —Я на все согласна!
—Ты меня не подведешь, не опозоришь, не дашь мне ни единого повода пожалеть, что поручилась за тебя. Договорились? Я на тебя надеюсь. То же самое, я сказала бы своим детям, Ланочка. Не обижайся, дорогая.
—Конечно! Конечно, Алина Сергеевна, вы во мне не сомневайтесь! Я ни за что вас не подведу! – прижав руки к груди для пущей убедительности, совсем по-детски заверила Лана.
—Что ж, завтра же позвоню и договорюсь насчет тебя. И все вы будете пристроены, – пообещала Алина,—Как же быстро вы выросли! Казалось бы, совсем недавно, я увидела тебя впервые, ты была такая худенькая, такая хрупкая, так всего стеснялась! – в глазах Алины блеснули слезы.
Лану переполняла благодарность, глаза ее увлажнились, она готова была броситься на грудь Алины и разрыдаться от избытка чувств.
—Спасибо вам, Алина Сергеевна! Я так признательна! – с трудом сдерживаясь, от всей души произнесла Лана.
Никогда собственная мать, ничего подобного не сделала бы для нее… Эгоистка. За несколько лет она не появилась ни разу, укатила куда-то с этой своей "настоящей" любовью и – поминай, как звали. А они с папой были, значит, любовью не настоящей. Мила их просто выбросила, как ненужную вещь. Выбросила и забыла. Лана ощутила горечь во рту.
Когда-то Мила мечтала стать актрисой и выходить каждый вечер на сцену, но таланта ей в небесной канцелярии не отмерили. Во всяком случае, актерского таланта. Мила не сразу поверила, но… Погоревав немного после очередного громкого провала, решила заняться шитьем. Чего толку упираться, когда самой стало ясно – актрисой не быть никогда и ни при каких обстоятельствах. И так ловко и здорово давалось ей швейное ремесло, что Мила ничего другого уже не искала. Со временем она устроилась костюмером в тот самый театр, где когда-то хотела играть. Ее любили, ценили, и чувствовала себя Мила на своем месте.
Лана была уверена, что и она нашла свое место.
Что касается Милы, то Лана искала ее и несколько раз наведывалась на старую квартиру в Питере. Однако жилище встречало ее тишиной и запустением. Было совершенно очевидно, что кроме самой Ланы, здесь никто не появлялся. Она проветривала, мыла полы, вытирала пыль, а
однажды позвонила в театр: —Серьезно, Ланочка?! Так и не появлялась? Она давно уже уволилась из театра, связь ни с кем не поддерживает. Мы ничего о ней не знаем… – воскликнула одна из бывших коллег матери, до которой удалось дозвониться.
Еще несколько лет они с отцом ждали, что Мила как-то заявит о себе, но она пропала. Ждать Лана не перестала, однако свыклась, приняла.
Квартиру отец, в конце концов, сдал на хороших условиях.
—Это будут деньги тебе на карманные расходы, – объявил он Лане, —твой неприкосновенный запас, если хочешь. Я же знаю, деньги никогда не бывают лишними. Хочешь, открой счет, а нет – твое дело.
—Спасибо тебе, папа! – от всей души поблагодарила Лана.
Денег ей не то, чтобы не хватало, но их ведь действительно не бывает много. Тем более у молодой девушки. Когда Лана была маленькой, мама с наслаждением шила ей платья, брючки, юбки и блузочки. Миле нравилось одевать дочку со вкусом, шиком, интересно и разнообразно. Она гордилась малышкой и любила демонстрировать ее друзьям и знакомым. В раннем возрасте Лана походила на ангела; золотые кудряшки, личико сердечком, ротик-ягодка. Но едва Лане минуло десять, Мила утратила всякий интерес к гардеробу дочери. Начала покупать ей только самое необходимое, и совсем перестала шить для нее. Мила никак не желала смириться с утраченной детской прелестью девочки. Женщине не нравились перемены, происходящие во внешности дочери.
"Что за странная прихоть природы?! Что за игра чертами и членами? - глядя на Лану, думала Мила. —И почему подростки такие нескладные? Ни изящества, ни грации, сплошные углы… Какие тонкие длинные ноги, руки… Бр-р-р! Неужели и я была такой же" ? – содрогалась она.
—Мила, голубушка, она же растет! – втолковывала приятельница по театру. —Вот увидишь, пройдет несколько лет и Лана станет прелестной девушкой. У нее прекрасная основа. Даже не сомневайся!
-Верится с трудом… - сомневалась Мила. —Представляешь, я совершенно не помню, какой была в этом возрасте. А ведь не так уж много лет минуло с той поры!
—Что ты, Мила, целая жизнь! – смеялась приятельница. —Целая жизнь!
Лана превратилась для Милы в бельмо на глазу, напоминание о безжалостно бегущем времени, об уходящей молодости, о несбывшихся мечтах. Ни о чем подобном она не говорила ни с мужем, ни с подругами, ни, тем более, с коллегами, но недовольство росло по мере того, как взрослела и распускалась, подобно бутону Лана. В памяти девочки остались яркие наряды из мягких, приятных на ощупь тканей. Хотелось одеваться так же красиво, как в детстве и Лана тратила на обновки почти все, что зарабатывала. Однажды, незадолго до переезда в Москву, Лана попросила маму сшить ей "особенное" платье. Такое, какого нет больше ни у кого.
—Я достаточно устаю на работе, чтобы заниматься шитьем еще и дома, – неожиданно зло отрезала Мила. —Обойдешься!
—Но мама… - возразила Лана дрожащим голосом.
-Это не обсуждается! Твой отец хорошо зарабатывает и с удовольствием даст тебе денег. Тема закрыта.
Было обидно и больше Лана не обращалась к Миле с подобными просьбами.
Павел против покупок не возражал, дочь не попрекал, считал, что вполне естественно, когда молодой девушке хочется наряжаться. Эту женскую слабость к тряпкам он находил забавной и даже трогательной. Деньги на хозяйство Павел Анатольевич оставлял в комоде и Лана брала их по мере необходимости.
—Почему бы не облегчить жизнь своему ребенку, если есть такая возможность? – был убежден отец.
Надежда Ровицкая