Продолжение. Начало тут
А следующая новелла снята по рассказу Евгения Александровича Евтушенко "Четвертая Мещанская". Напечатан рассказ в 1959 г. в журнале "Юность". Валентин Катаева так отозвался об этом произведении в своей речи на III Всесоюзном Съезде советских писателей в том же году
Совсем недавно уже достаточно известный и, по-моему, выдающийся молодой поэт Евгений Евтушенко выступил у нас в журнале «Юность» со своим первым рассказом «Четвертая Мещанская» – рассказ на редкость хорош как по форме, так и по содержанию. Всего несколько страничек, а такое впечатление, что прочел повесть, даже небольшой роман с целой галереей молодежных характеров и чудеснейшими пейзажами. Это еще раз подтверждает мысль, что в каждом хорошем поэте потенциально заложен не менее хороший прозаик.
Это было первое прозаическое произведение нашего легендарного поэта, "властителя дум" нескольких поколений советских читателей на протяжении 50-80-х годов.
Три-четыре странички ностальгической лирической прозы о "дворах нашего детства". У Евтушенко это двор дома номер семь, квартира два, на тогдашней Четвертой Мещанской, где он жил вместе матерью и бабушкой.
Время действия лето 1958 г. Четверо друзей одного возраста сидят на крыльце дома.
Красавец Степан
Он учился в институте лесного хозяйства и считал, что каждый уважаю-щий себя лесовод должен уметь делать все, как Робинзон. Это он подарил мне, когда я уезжал в экспедицию на Алтай, сконструированный им охотничий нож с маленькой зажигалкой внутри. Степан был, по-моему, красивый парень, с густыми, упершимися друг в дружку бровями, с застенчивыми и в то же время -- как бы это сказать? -- энергичными глазами. Да, да, именно так: с энергичными глазами.
Первая красавица Четвертой Мещанской, а может и все Москвы Римма
Римма училась в театральном институте и страшно важничала. Она любила ошеломлять: "Масальский сказал, что у меня редкое сочетание возможностей инженю и характерной актрисы..." Слово это, "сочетание", ей, видимо, понравилось, и однажды в парке ЦДСА, когда мы катались на лодке, она сказала, как-то особенно прищурившись: "Какое чудесное сочетание голубого сзеленым!" Я чуть в воду от смеха не свалился, а Степан угрюмо покраснел: он всегда угрюмо краснел, когда Римма делалась вдруг не такой, какой мы ее знали столько лет, а какой-то другой- надуманной и надменной.
Перемена эта произошла с ней совсем недавно, когда она вдруг поняла,
что красива.
А это Роза
Она какая-то была вся незаметная, наша Роза: маленькая, крепенькая, везде-везде - наносу, на руках и даже на ушах -- у нее были веснушки. Ей так не шло ее имя. Она работала на заводе контролером ОТК. Не знаю, что она там контролировала, да и представить я себе не мог, что Роза вообще что-ни-будь может контролировать.
Но вот однажды наша Роза, маленькая Роза, когда мы сидели вместе под
черемухой, так же тихо, как и все, что она делала, сказала:
-- А я на целину еду, ребята...
Четвертый герой - это сам автор от лица которого и ведется рассказ.
История самая обычная. Степан любит Римму. Римма любит Степана. Но ничего у них не получится. Осознала она себя красавицей, а это уже другой уровень, да еще и в театральном учится, это вообще сплошная богема. И вместо простой девчонки с Четвертой Мещанской появилась красотка, зараженная модным цинизмом богемной жизни. Актриса, которая изображает, а не переживает.
И это очень чутко уловил Степан. И даже объяснение ему в любви самой Риммы ничего не изменило. Он понял, что у Риммы впереди совсем другая жизнь - театр, многочисленные поклонники, звездная болезнь первого успеха. разочарование последующими неудачами, богемная жизнь. И ведь не поедет Римма в его лесную глушь, куда его распределили. Поэтому лучше жестко все сразу оборвать без объяснения причин.
В рассказе есть еще один персонаж, которого не включили в фильм. Колька Кутузов, уроженец той же Четвертой Мещанской, ставший знаменитым футболистом Кокой Кутузовым и переехавший в новые дома на Новопесчаной. Это еще один ухажер Риммы.
В Коке Кутузове, бесшабашном футбольном юном даровании, явно просматривается один из главных отечественных футбольных гениев "всех времен и народов" - Эдик Стрельцов. "Стрелец", "Русский танк", краса и гордость советского футбола, его главная надежда на предстоящем первом для сборной СССР чемпионате мира по футболу 1958г. Рассказ написан в 1959 г., а за несколько месяцев до этого Эдика Стрельцова посадили на 12 лет за изнасилование. Увезли арестованного с последней тренировки перед отъездом на чемпионат.
И его легендарность только приобрела новые краски. Говорили, что это провокация западных спецслужб, чтобы ослабить советскую команду перед чемпионатом мира, все подстроено, а что подстроено так никто особо и не знал. Что он изнасиловал то ли дочь шведского посла, то ли дочь маршала Буденного. Что отказался жениться на дочке Фурцевой, а всемогущая секретарь ЦК КПСС за это его и посадила. В общем, все подстроено и невиноватый он.
В рассказе Кока - один из потерпевших от красавицы Риммы. Перед ответственным международным матчем с венграми Римма зашла к нему в раздевалку и сказала, что выходит замуж за молодого военно-морского лейтенанта Петю. Это она сделала назло Степану, который отверг ее признание в любви. И Кока чуть не запорол матч.
И стадион подхватил и стал скандировать с торжествующим презрением:
- С поля! С поля!
Он был жесток, стадион. Он мгновенно забыл о том, сколько раз
аплодировал этому высокому русому парню с такими талантливыми ногами.
Сейчас он видел только его позор и требовал его заменить. А Кока, пришибленный несущимся отовсюду улюлюканьем, беспрестанно терял мяч и бил непонятно куда. И вдруг, собрав, видимо, все силы, он изумительно красиво перекинул мяч пяткой через голову самому себе на выход, перепрыгнул через подставленную ногу рыжего венгра и ударил уже почти с самой ленточки. Весь стадион, и веря и не веря, привстал, что-то крича и швыряя в воздух кепки, зонтики, плащи. Счет стал 1:1. И тут же раздался свисток судьи.
Степан уехал по распределению, а через несколько дней должна была состояться свадьба Риммы с морячком Петей. Но не состоялась. В день свадьбы пришло письмо с Целины. Комсомольцы совхоза, где бывшая контролер ОТК московского завода Роза, а теперь тракторист и секретарь комсомольской организации, писали, что Розу насмерть зарезал один из местных хулиганов. Убил из мести, так как Роза настояла на его исключении из комсомола.
Римма вдруг зарыдала так, что нам стало страшно; зарыдала, упав своей каштановой головой на нелепые свертки. А потом подняла голову, посмотрела на Петю, увешанного пакетами, на глупое шампанское и сказала спокойно и просветленно:
- Петя, вы очень хороший, но я не буду вашей женой, Петя. Я люблю
Степана.
И Римма выбежала из дома и пошла в своих беспомощных замшевых
туфельках, облепленная мокрым цветным платьем, пошла, сама не зная куда.
Жизнь жестоко напомнила ей о том, что она, жизнь дается только один раз и что нельзя лгать самой себе в своей единственной жизни.
Так шла Римма и плакала горестно и освобожденно.
Плакала Римма, и, может быть, где-то в далекой тайге горькими мужскими слезами плакал Степан, не знавший, что никакой свадьбы не состоялось...
Вот такой маленький, всего несколько страничек рассказ, а как сказал Валентин Катаев, который его опубликовал в своей "Юности", содержания на целый роман.
Маленький шедевр о дружбе, взаимной любви, которая никому не принесла счастья, и смерти. Что жизнь дается один раз и начерно ее прожить не удастся. Что первая любовь она может быть и последней настоящей, и главное нельзя совершить ошибки, так как судьба потом за нее отомстит.
Что могло быть дальше? Возможно и то, о чем Евгений Александрович написал через 5 лет, в 1964 г., в своей "Балладе о стерве".
Она была первой — первой — первой
Кралей в Архангельских кабаках.
Она была стервой — стервой — стервой
С лаком серебрянным на коготках.
О чём она думала, дура — дура.
Кто был действительно ею любим…
Туфли из Гавра, бюстгалтер из Дувра
И комбинация с Филлипин.
Когда она павой — павой — павой
С рыжим норвежцем шла в ресторан,
Муж её падал — падал — падал
На вертолёте своём в океан…
Что ж ты молчишь? Ты пой, улыбайся…
…Видится ночью тебе, как плывёт
Мраморный айсберг — айсберг — айсберг,
А внутри айсберга тот вертолёт.
Что ж ты не ищешь разгула — разгула,
Что ж ты обводишь взглядом чужим
Туфли из Гавра, бюстгалтер из Дувра
И комбинацию с Филлипин.
Что ж ты от срама — от срама — от срама
Прячешься в комнате мрачной своей.
Вот вспоминаешь про маму — про маму,
Вот вспоминаешь вообще про людей.
Дурой идёшь, плачешь — плачешь.
Что-то кому-то идёшь покупать.
Тихая нянчишь — нянчишь — нянчишь.
Чьих-то детей ты нянчишь опять.
Что ж ты себя укоряешь нещадно?
Видно и вправду господь для людей
Создал несчастья — несчастья — несчастья,
Чтоб они стали лучше, добрей…
Она была первой — первой — первой
Кралей в Архангельских кабаках.
Она была стервой — стервой — стервой
С лаком серебрянным на коготках…
Эти стихи стали очень популярным шансоном в исполнении многих певцов, в т.ч. и Аркадия Северного. Но лучшее их исполнение, на мой взгляд. прозвучало в шоу "Три аккорда" в брутальном исполнении Евгения Дятлова.
Это была вторая новелла в этом фильме. В первой давние любовники встречаются через 30 лет. Когда-то один предал другого и сбежал. Но через тридцать лет приходит осознание, что это были лучшие минуты их жизни. Во второй новелле Степан тоже сбегает от любимой женщины, которая тоже его любит. Накажет ли его жизнь? Неизвестно, будем надеяться, что Римма окажется умнее его.
И постепенно вырисовывается замысел сценариста Е. Богата и режиссера А. Белинского. Надо дорожить каждой встречей, что дает судьба, беречь и ценить встреченного человека.
А о чем третья новелла? Что она привнесет нового в мысль авторов? Еще один пример несчастной любви? Да нет, там несколько другая ситуация и одна из лучших ролей Алисы Фрейндлих.
Окончание в следующей части.