На Покровку опять опустилась ночная прохлада, сопровождаемая ветром, порывы которого были временами такими мощными, что могли сорвать и листву с деревьев, швыряя её на землю.
- Видимо дождь собирается, ночью прольёт скорее всего, - тётя Света вошла во двор, делясь своими предположениями по поводу погодных условий.
- А может и не будет, может стороной продует все тучи и нам не достанется, - ответила Нина.
- Что соседушки, подышать вышли? – она кивнула Кларе Тимофеевне, но та помалкивала.
С момента, когда женщина, разбитая инсультом, смогла сказать два слова, прошло несколько дней, но новых сдвигов всё не происходило. Возможно это было временное улучшение, быть может единственное, но Нина надежды не теряла, продолжая разговаривать с матерью, как с маленьким ребёнком.
- Нравится мне, как солнце закатывается каждый вечер, вот и сегодня на пять минут вышли. Погодка так себе, но матери нужно проветрится, а то лежит целый день, - Нина протянула свою руку до ладони Клары Тимофеевны, мирно лежащей на тёплом покрывале и нежно погладила.
- Да, вот судьба у твоей матери, а ведь какая шебутная была. Я к ней бывало схожу, так возвращаюсь домой и прибираться берусь. Она же любила, чтобы было чисто в хате, денно и нощно всё драила.
- Да, это мама любила, правы вы, тётя Света. А теперь вот сидит и ничего ей не нужно, - Нина вздохнула, после посмотрела на соседку, решив перевести разговор в другое русло, менее грустное, - вы на день села пойдёт? В эту субботу будет Оксана сказала, в клубе.
- А то, как же, конечно, единственное развлечение, - женщина покивала головой, а затем спросила, - Оксанка то со своим пойдёт, али одна?
- А с чего ей одной ходить, с Геной. Лиза в городе, курсы какие-то проходит для поступления в институт.
- Молодец, девка, - Светлана вздохнула и как-то тяжко продолжила, - хорошо, что вместе, может ещё что и сладится.
- Вы о чём? – Нина совсем не поняла намёков соседки, - вы о чём?
- Ну как же, али ты вовсе ничего не слыхала? – она деловито ударила ладонью по своей ноге, будто бы обрадовавшись обсуждению этой темы, - он же с Лидой снюхался.
- Кто? – Нина выпрямилась, так и не понимая, чего это соседка тут сплетни странные разводит.
- Ну ты чего, вся деревня шумит. Видели её Генку несколько раз, как он дворами от Лидки шёл. Ну Лида Шумилова, от которой мужик сбежал два года назад. Она сначала на Кольку с длинным носом зарилась, да не срослось у них ничего. Теперь Генку привечает. Самогонку Лидка гонит на продажу, а Генка выпивоха ещё тот, - соседка посмотрела на удивлённую Нину, продолжающую моргать ресницами, внимательно слушая то, что ей говорится, - так и правда не знала ты? Оксанка же — вот вчера у тебя была, разве не поделилась она с тобой?
- Нет, ничего такого не было сказано. А давно он туда шастает?
- Как давно – это мне не ведомо, но вот, что знаю точно, что Никифоровна видела Генку в прошлую субботу, как тот поздно вечером от Лиды дворами уходил. Ежели так поздно, да тайно пытался, значит всё понятно.
- Зачем же Лидии этот выпивоха нужен? – удивлению Нины не было предела.
- Да это для тебя он выпивоха, а для неё мужчина, - Света развалилась на скамейке, вздыхая и складывая обе руки перед собой, - не углядела Оксанка.
- Разве должна была? Что он дитё малое, чтобы за ним смотреть? – возразила Нина.
- Эх, Нина, видно повезло тебе с мужиком, никогда не бегал никуда от тебя? – соседка покосилась на Нину.
- У Пети другая любовь была, работу он предпочитал пуще всего на свете.
Какое-то время обе женщина молчали, думая каждая о своём. Нина сидела мрачнее тучи, переживая за свою подругу и продолжая не понимать, как такое могло быть.
- Где же вот эта любовь чистая и светлая, чтобы на всю жизнь. Вот как у Прасковьи, которая своего супруга вымаливала у Лунки. Какая красивая история, - Нина продолжала смотреть вдаль, выражая особое восхищение легенде деревни Покровки, - вот мужчина молодец, больной, хромой, через два года после войны, но пришёл к своей любимой Прасковье.
- Да уж, - соседка продолжала держать руки впереди, деловито добавляя к восхищённым речам Нины, - с чего ты взяла, что там всё так красиво?
- А разве нет?
- После смерти мужа, а прожил он недолго после своего возвращения, лет пятнадцать вроде, прибыла женщина в Покровку, - Светлана выпрямилась, уложив руки на колени, приготавливаясь разрушить миф о счастливой любви Прасковьи, - так вот те два года, что она тут плакала и к реке ходила, дабы его вымолить, он не в больнице был. Семья у него вторая образовалась во время войны.
- Что же такое сегодня? – Нина замотала головой, словно не желая принимать такие новости, - а я думала Прасковья счастливой женщиной была.
- Ой, мать рассказывала про мужика её, ничего хорошего не было. Напивался и гонял бабу по деревне. Она оправдывала его, говорила, что у него осколок в голове, вот и бредит под алкоголью, чудит. А после его смерти прибыла дама с ребёнком. Мальчишке лет двадцать в тот момент стукнуло, по рассказам мамки. На могилку сходили, душу Прасковье взбудоражили и были таковы. Больше их никто тут не видел. Вот тебе и любовь, Ниночка.
Укрывая маму одеялом перед сном и просматривая, чтобы всюду была женщина в тепле, так как ночи прохладные, Нина всё не могла перестать думать об Оксане и Гене. Знает ли подруга? Если бы знала, то и не утаила бы такое, обязательно бы поделилась, в этом Нина не сомневалась.
Тогда как же дальше ей быть? Стоит ли пойти к Оксане и рассказать? Или же лучше не трогать чужую семью? Решение было очень сложным. Ещё долго не могла Нина уснуть, ворочаясь в кровати и продолжая проматывать в голове всё, что рассказала ей соседка. А ветер завывал за окном, то гремя досками на крыше, то брызгая крупными каплями в стекло.
На следующий день, отправившись за молоком, Нина всё же решила вмешаться в такое странное событие, не желая, чтобы над её подругой насмехалась вся деревня. Перед рощицей она свернула к той самой Лидии, которая пыталась разрушить семью Оксаны.
- То же за бутылкой, что ль? – шатающийся дед Митяй поднял голову и прищурился, выходя со двора, - иди, советую. У Лидки отменный самогон, сколько беру, ни разу не травился.
- Спасибо за совет, - кивнула Нина, проходя внутрь и закрывая калитку за шатающимся мужчиной.
Лида вышла сама, не пришлось ей стучать в окна или кричать, привлекая внимание. Женщина видимо готовила, так как была в переднике, вымазанном мукой.
- Вот так гости, чем обязана?
- Поговорить надо, в дом можно войти? Не хочу во весь двор беседу вести.
Лида кивнула головой влево, приглашая войти внутрь. Разувшись и осмотревшись, Нина осторожно прошла до стола и присела на табурет, на который ей было указано. Сама же хозяйка не стала дожидаться пока ей сообщат о теме визита и тут же вернулась к своему делу.
- Пироги со щавелем сейчас особенно хороши. Он свежий, сочный, да ещё ежели с сахарком, так и вовсе за уши не оторвать, - Лида раскатала лепёшку, беря её тут же в свою ладонь, чтобы уложить начинку, - ты давай, выкладывай, а то мне некогда, нужно одному человеку свеженьких пирогов на обед снести.
- Кому это? Не Генке ли? – тут же сроила Нина.
- А хоть и ему, - она на миг отвлеклась от своего пирога, посмотрев наглым взглядом на зашедшую к ней гостью и продолжила скреплять края, - ругать пришла?
- Спросить, зачем он тебе Лида? Не сказать, что прям идеальный, выпивающий, да к тому же самое главное, женатый. Зачем ты его тут привечаешь?
- Знаю я, смеются все над Генкой, дурачком этаким считают, который ни на что не способен. Только я его другим знаю. Всю боль он мне вот на этом стуле, на котором ты сейчас сидишь, рассказывал. Женатый, ну и что? Не имеет он право разве на любовь? Разве же Оксанка твоя уважает мужика? Нет, командует им, словно дитём малым. А Гена свободы хочет, он у меня тут себя человеком чувствует.
- Это кто тебя сказал? Он что ли? – усмехнулась Нина, так и представляя, как Гена на пьяную голову свою душу выворачивает перед Лидой, - может не он это рассказывал, а алкоголь?
- Не думаю, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
- И что дальше планируешь? – осторожно уточнила Нина.
- А Гена сказал, - с гордостью заявила Лида, укладывая свой пирожок на противень и прихлопывая его заботливой, хозяйской рукой, - он уходить собрался от твоей подруги. Так что мой он теперь.
Переубеждать Нина не стала эту странную женщину. Выглядела Лида не сказать, что привлекательно. Полноватое лицо в её тридцать пять делало возраст больше, чем он и был на самом деле. Лида была вся в свою породу, её мать женщина полная, которая к данному моменту имела множество болезней и только о них и говорила.
Да и Лида сама никогда не была худенькой, всегда имела избыточный весь. Замуж женщина вышла уже ближе к тридцати за местного парня, но тот чуть позже пожелала переехать в город, правда без своей супруги.
Лида была из тех дам, для которой мужчина в доме был тем самым единственным и главным счастьем, без которого женщине никак не жить. Если нет его, то и женского счастья по её теории тоже нет. Вот и старалась она привлечь это богатство в дом, завлекая Гену самогоном.
