– Как ты смеешь мне грубить, я твоя мать! – воскликнула Аля.
– Смею, ты развалила нашу семью. Если бы ты была такой же классной, как папина подружка, мы бы до сих пор жили вместе, – заявил ей сын.
Пятнадцать лет прожили Владимир с Алей душа в душу, прежде чем муж объявил:
– Прости, полюбил другую, ухожу к ней. У нас с Ксютой настоящая любовь.
Аля, оцепенев внутри, смотрела, как муж собирает вещи. Лишь когда он пошел к двери, у нее вырвалось:
– А как же дети, ты с ними не попрощаешься?
– Объясни им все сама, ты же умница, у тебя это лучше получится. И потом, я с ними не прощаюсь, буду брать к себе. Они не виноваты, что я больше не люблю их мать.
С этими словами Владимир вышел, оставив за собой разбитое Алино сердце.
***
Больше всего Аля боялась, что дети будут винить себя в уходе отца. Она читала, что при разводе такое часто случается, но десятилетняя Оля и тринадцатилетний Миша нашли другого виноватого – ее.
– Ты папу обидела, наверное, – обвинила ее Оля.
– Это потому что с тобой скучно, папа сам об этом говорил, – заявил Миша.
Владимир, когда Аля потребовала у него объяснений, невозмутимо подтвердил:
– Ну да, я говорил Мише, что с тобой скучно. Но ты сама виновата, душа моя, зациклилась на доме, стряпне и детских болячках. О чем с тобой говорить, про рецепт борща?
– Ты сам настоял, чтобы я бросила работу! – задрожала от обиды Аля.
– Могла бы не слушать, но проще всего винить другого в своих бедах, – усмехнулся Владимир.
Але было тем обиднее, что сама она говорила детям про Владимира только хорошее, хоть и подмывало крикнуть: «Ваш папаша – подлец, хуже дворового пса».
Вместо этого она убеждала детей:
– Папа больше не любит меня, но вас любит по-прежнему. Он пошел своей дорогой, вы не должны его за это винить…
То ли сработали ее увещевания, то ли дети злились на нее больше, чем на папу, но их отношения с Владимиром скоро выровнялись. Сначала он заезжал за ними по вечерам, потом пригласил на новоселье, они с Ксенией купили новую квартиру. Алю туда не позвали.
Разглядывая фото квартиры, сделанные детьми, она ахнула. Ее поразили огромный метраж и недешевый ремонт, да еще Миша принес из гостей новенький ноутбук, а Оля – самокат.
Сама она больше не могла позволить ни такой ремонт, ни таких подарков. После ухода Владимира денег стало резко не хватать, муж сразу дал понять:
– Я буду платить алименты на детей, но не больше. Содержать тебя я не нанимался, придется самой думать, где достать средства. Я и так оставил тебе квартиру.
– Квартира моя, добрачная, – возмутилась Аля, но муж не слушал, ослепленный чувством собственного благородства.
Она с трудом устроилась на работу, никто не горел желанием брать мать двоих детей с тринадцатилетним пробелом в стаже. Пришлось идти на стартовую позицию, куда обычно брали вчерашних студентов. Платили там соответственно, так что денег не особо прибавилось.
Все это время Алю только грела мысль, что и Владимир не шикует, за несколько месяцев до развода доходы его бизнеса упали.
Глядя на фото красивой квартиры, Аля вдруг сообразила: «Да он же скрывал доходы или переводил на эту свою Ксению! Готовился уйти, а я ничего не подозревала».
От мысли, что муж ее использовал, к горлу подкатила тошнота, стало трудно дышать.
«Хотя бы мои дети по-прежнему со мной», – успокоила она себя.
Однажды, вернувшись от отца, дети категорически отказались от ужина. Миша заявил:
– Не будем это есть, хотим пиццу, Ксюта всегда покупает пиццу!
Помянув недобрым словом пассию мужа, Аля терпеливо ответила:
– Пицца в больших количествах вредна, нужна здоровая пища.
– Она невкусная, – пропищала Оля. – Ксюта покупает пирожные, а еще делает салат с манго!
– Сейчас вы дома и будете питаться так, как я скажу, – добавила Аля стали в голос, но дети уже отодвинули тарелки и выбрались из-за стола.
***
Меньше всего Але хотелось видеть женщину, которая разрушила ее семейную жизнь, но тут стерпеть не смогла, заявилась к Владимиру домой.
Ксения оказалась жгучей брюнеткой с кукольным личиком, на вид ей едва исполнилось восемнадцать.
«И эта пигалица воспитывает моих детей?» – ужаснулась Аля.
Внимательно выслушав ее претензии, Ксения лениво протянула:
– Съели дети пиццу, что такого? Вы уже забыли, конечно, но в таком возрасте хочется вкусненького.
– У детей от вкусненького болит живот. Вам кажется, вы причиняете добро, на самом деле делаете хуже, – попыталась втолковать Аля.
Ксения лукаво прищурилась:
– Я знаю, почему вы сердитесь, пицца тут ни при чем. Боитесь, что они полюбят меня сильнее родной матери?
– Никогда такому не бывать, – твердо ответила Аля.
С того дня началась их с Ксенией негласная битва за детей. Аля ненавидела себя за то, что втянулась в это противостояние, но так больно было слушать: «Ксюта такая красивая… Она подарила мне крутой подарок… Не хочу гулять, хочу с Ксютой по магазинам».
Развлечения, которые придумывала Аля, больше детей не интересовали. Оля в ответ на предложение поиграть в настолку сморщилась:
– Фу, это для детей, меня Ксюта возьмет в салон красоты!
– В какой салон, зачем, ты еще маленькая! – насторожилась Аля.
Оля топнула:
– Не маленькая, Ксюта говорит, пора учиться за собой следить, а то муж меня бросит, как папа тебя.
Миша, когда мама позвала его в кино, засмеялся:
– Сейчас все онлайн смотрят, а ты прям как динозавр. Да и некогда мне, мы с Ксютой едем в скейт-парк. Она такие классные штуки на скейте делает!
На выходные Аля наотрез отказалась пускать их к отцу с мачехой:
– Я не видела вас толком всю неделю, хочу провести с вами время. Неужели вы не соскучились по мне?
Дети обменялись кислыми взглядами, а через час приехал Владимир, который набросился на бывшую жену с обвинениями.
– Тебе жалко их отпустить? Ксюта говорила, что ты ревнуешь, я не хотел верить.
– Она покупает доверие детей, а этого делать нельзя! – попыталась защититься Аля.
– Ксюта просто хочет с ними дружить, я это одобряю. Лучше бы радовалась, что у твоих детей нормальная мачеха, а не как из сказки про Золушку.
– Перегибает она в своей доброте. Детей надо не только развлекать, но и воспитывать, и пока что этим занимаюсь я одна. Сказала, не отпущу на выходные, значит, не отпущу.
О своем решении Аля вскоре пожалела, дети, надувшись, разбрелись по комнатам и не разговаривали с ней все выходные.
Перед новым учебным годом Владимир предложил перевести детей в школу рядом с его новой квартирой. Школа и правда была хорошая, так что Аля согласилась скрепя сердце. Хотя от ее дома было далековато, и когда дети оставались у нее, вставать им приходилось очень рано.
На Первое сентября Аля подарила Мише и Оле по новому смартфону. Те кинули равнодушное «спасибо», а позже Аля увидела в их комнате нераспечатанные гаджеты.
– Неужели не понравилось? – расстроилась она.
– Нормально, но Ксюта нам другие купила, – отозвался Миша.
К октябрю дети почти переселились к отцу под предлогом, с которым Аля не могла поспорить:
– Нам отсюда до школы ближе, надоело рано вставать.
В будни Аля бродила по опустевшей квартире и с нетерпением ждала выходных. Разлуку с мужем она пережила легко, а вот по детям отчаянно скучала и чувствовала, что упускает важные годы в их жизни.
«Они вот-вот начнут взрослеть, а я даже не могу проститься с их детством», – подумала она, разглаживая на кровати Олину кофточку.
А вот дети по ней не скучали, приезжали редко и неохотно, квартиру, в которой выросли, оглядывали с презрением.
Сильнее всего Алю ранило то, как они менялись за неделю. Для чужого взгляда это было незаметно, но ее, материнский, подмечал каждую черточку. Миша стал чуть выше, а Оля немного похудела, и видно, какой красавицей она станет…
В один из визитов дочка поразила ее проколотыми ушами и золотыми сережками. При виде их Аля сделала такое лицо, что дочка наморщилась.
– Ругаться будешь, да? Я уже взрослая, мне папа разрешил.
– Просто я думала, сама тебя отведу проколоть ушки, вместе выберем серьги.
– Забей, мне Ксюта помогла, она в этом хорошо разбирается.
Аля потерянно пошла к сыну, тот, к ее удивлению и радости, корпел над учебниками, хотя обычно его за уроки было не загнать.
– Ксюте обещал, что буду учиться лучше, – пояснил он. – А то ее на родительском собрании так ругали за мои тройки!
– На каком собрании, почему я ничего не знаю? – насторожилась Аля.
Миша сделал вид, что не расслышал, уткнулся в учебники, пришлось повторить вопрос с нажимом.
– Зачем говорить, папа с Ксютой сами сходили, – неохотно ответил Миша.
Сердце Али будто сдавило железным обручем, губы дрогнули. Она через силу выговорила:
– Это я твоя мать, а не Ксения, ты должен был позвать меня.
У Миши стало такое лицо, словно его мучила зубная боль.
– Там такие стильные мамы и учителя все пафосные, ты бы туда не вписалась. Нас бы засмеяли потом. А Ксюта норм смотрится, за нее не стыдно.
Аля старалась быть доброй и понимающей, поддерживать у детей хорошее отношение к отцу и его новой подруге, но это стало последней каплей.
– Это тебе должно быть стыдно говорить такое матери, – отчеканила она. – Я заботилась о вас столько лет, пожертвовала карьерой и до сих пор жертвую многим, чтобы вам было хорошо и комфортно.
– Это твоя обязанность – заботиться о нас, – отрезал Миша. – Мы не просили нас рожать, и ты сама виновата, что папа ушел. Если бы ты была такой классной, как Ксюта, мы до сих пор жили бы вместе!
У Али зашумело в голове, пришлось схватиться за стену. Она знала, что в сыне говорят обида за развод и подростковый максимализм, что однажды он пожалеет о своих словах, но все равно было горько и обидно.
А Миша словно решил добить ее:
– Лучше бы моей мамой была Ксюта.
Оставшись одна, Аля подошла к зеркалу, изучила свое отражение. Оно не радовало.
– Запустила себя, конечно, – посетовала она. – На фитнес не хожу, про маникюр и парикмахерскую забыла… Но неужели детям так важно, как я выгляжу? Разве маму не любят за то, что она мама?
Отражение грустно пожало плечами вслед за ней, ответа оно не знало.
Детей в эти выходные Аля не ждала, они, по выражению Миши, «попросили убежища у отца». Так что звонок Ксении застал ее врасплох, девушка едва дождалась, пока Аля ответит, и затараторила:
– Они болеют оба, температура и вообще, я им таблетки, а они не пьют, Оля плачет… А теперь их тошнит, фу! – взвизгнула Ксения.
Аля, холодея от ужаса, помчалась на квартиру к мужу.
Миша и Оля, больные и безучастные, лежали каждый в своей постели. Между ними металась Ксения, заламывая красивые руки и повторяя:
– Ужас, какой ужас, фу!
– Прекрати мельтешить, это просто грипп! – рявкнула Аля, бесцеремонно отпихивая Ксению.
Она мигом дала детям лекарство, успокоила и утешила обоих. Миша и Оля смотрели на нее поверх одеяла одинаковыми беспомощными взглядами, оба норовили схватить за руку и удержать ее около себя.
У Али защемило сердце от их беспомощности, обида улетучилась тут же. Она поцеловала детей, убедилась, что температура спала, и вышла в коридор, где нервно переминались Владимир и Ксения.
– Им лучше, – объявила Аля.
– Тогда вызываю такси? – обрадовался Владимир.
Ксения с энтузиазмом закивала.
– Какое такси, зачем? – удивилась Аля.
– Поедете на нем домой болеть, – с преувеличенной бодростью ответил Владимир.
Аля остолбенело взглянула на него, потом на Ксению. В голове мелькнуло: «Шутят, что ли, нашли время».
– Болеть дети будут здесь, дергать и перевозить их я не стану, – категорично ответила Аля.
– Ну нормально, а если они нас заразят? – возмутился Владимир, а Ксения отступила, закрывая рот и нос рукавом.
– Заразят – тогда поболеете. Чего ты всполошился, будто они в первый раз грипп приносят?
– Я боюсь за Ксюту, у нее такой слабый иммунитет!
Аля окинула скептическим взглядом Ксению, вид у которой был на зависть цветущий. Захотелось взять и высказать этой парочке пару ласковых, однако она сдержалась, чтобы не напугать детей, и заговорила терпеливым тоном:
– Детям показан постельный режим. Ничего страшного не случится, я побуду с ними.
– Забирайте их и уезжайте! – потребовала Ксения, которая все еще прикрывалась рукавом. – Мне тут больные дети не нужны.
Аля стремительно шагнула к Ксении, наклонилась к ней и тихо, но грозно сказала:
– Ты же хотела поиграть в мамочку? Вот такое оно, материнство, не только веселушки, но и ответственность, забота, любовь. А ты умеешь только покупать доверие.
Ксения отступила под ее напором, но быстро взяла себя в руки и зафыркала:
– Очень мне нужны ваши мартышки. Забирайте их и увозите вместе с бациллами. Все равно они мне надоели, постоянно виснут на мне. А все потому, что вы были такой плохой матерью.
– Немедленно замолчи, – вдруг раздался звонкий голос.
Миша, покачиваясь от слабости, стоял в дверях комнаты и в упор смотрел на Ксению.
– Не смей так говорить с моей мамой! – возмутился он. – Ты такая лгунья, притворялась хорошей и называла себя мамочкой, а за спиной ругаешься. Ненавижу тебя!
– Что за слова, не надо грубить Ксюте! – возмутился Владимир.
– Буду грубить! – крикнул Миша. – И тебе тоже буду, потому что ты стоишь и ничего не делаешь, даже не заступишься за нас!
Тут сына окончательно покинули силы, но Аля не дала ему упасть, крепко обняв, она повернулась к бывшему мужу и отчеканила:
– Вызывай такси, мы сами тут не останемся.
Когда дети выздоровели, Владимир попытался забрать их к себе, но отказался и Миша, и Оля, которой брат пересказал случившееся. Подарки, которые принес отец, они тоже не взяли.
Владимир обвинил Алю в том, что она настраивает детей против него, но Миша неожиданно спокойным и взрослым голосом сказал:
– Ты сам виноват, Ксюта нас ругала, а ты ничего ей не ответил. Ты любишь ее больше, так и оставайся с ней.
Аля одновременно гордилась ответом сына и грустила, что ему пришлось так быстро повзрослеть и столкнуться с предательством.
– Я тоже виноват, потому что сказал тебе всякое, – повинился позже Миша.
– Больше не хочешь, чтобы я была похожа на Ксению? – подколола его Аля.
– Нет, ведь ты намного лучше, потому что… – Миша помолчал, подбирая фразу. – Потому что ты настоящая мама. 💥ТГ канал с новыми рассказами ЗДЕСЬ 👈🏼