Афанасий Долгопятов по жизни материально хорошо состоялся. Как только дали гражданам возможность бизнесом заниматься, так он в первой волне был. И очень неплохо у него дела тогда шли.
И считал Афанасий, что капиталы стоит в недвижимость только вкладывать. Надежное это сохранение денежных средств. И как средства у него появлялись, так он квартиры сразу покупал. И накупил аж десять штук в разных районах города. Парочку квартир детям своим, Гене с Гошей, выделил. Самые лучшие - что побольше площадью и в районе интересном. А прочие сдавал квартирантам на длительный срок. И в пятьдесят лет с делами всеми завязал. А чего? Сдаешь квартиры и живешь вполне неплохо. На даче возишься, в лес ходишь и на рыбалку. Запросов у Афанасия Долгопятова не имелось больших, очень скромно он жил.
Гена с Гошей женихами были интересными, женились быстро и многодетными родителями заделались. По три ребенка завели - все погодки, все умненькие и очень дедушку Афоню любят.
- Вот повзрослеете, - дедушка внукам обещал, - так каждому по жилплощади подарю. На тот свет-то их не заберешь. А запросы у меня небольшие, финансы накоплены приличные. Квартиры дарить мне даже приятно. Не зря, получается, жизнь прожил. Всех обеспечил. Всем Долгопятовым старт дал.
И вот время шло, внуки росли. Уже и школу окончили. И намекать начали, что неплохо было бы квартирантов выставить, а им, внукам, обещанное выдать.
- Мы, - внуки говорили, - уже хотим самостоятельности. Мы уже студенты. Уже у нас какая-то личная жизнь пошла. Уже с мамками да папками тесновато. Дед Афоня, обещал ведь. Готовы мы хоть сегодня заехать. Ну?
А Афанасий вдруг от обещаний отказываться начал.
- Чего-то, - ус крутит, - передумал я. Чего-то и не хочется вас в квартиры запускать-то. Пожалуй, обождете. Вот женитесь, замуж выйдете - если девка. Станете, так сказать, семейными людьми. Тогда и запущу вас в хаты эти. А то начнете водить абы кого, баловаться да жить как попало. Не для того я усердно пахал.
А все на него глаза выпучили. Обещал ведь! И давай Гена с Гошей и женами своими тоже намеки делать.
- Выросли, - намекают, - дети-то. И чего-то устали мы, папа. Тесновато. У детей жизнь молодая полным ходом идет. То до утра они гуляют, а потом приходят и нас будят. То музыку слушают. То еще чего. Отдайте им уже обещанное, папа. Пусть в самостоятельную жизнь убираются. Обещали же. И мы хоть отдохнем от родительства этого.
А Афанасий головой качает.
- Не-не, - говорит, - передумал я чего-то. Пусть женятся сначала. Или замуж выйдут - если девка там. А так не пущу. Начнут водить абы кого. Не для того пахал я, здоровье терял и рисковал порой даже собственной жизнью. Вот женятся, остепенятся - тогда и заедут. Станут нормальными семьями жить.
И уговаривает деда уже вся семья. И внуки ноют. И сыновья с женами отдохнуть хотят. Мол, когда детишки маленькие были, то и жили в трешках-то наших как-то мы. А сейчас они уже лбы все здоровые. И будто на вокзале живем мы со лбами этими. Шумно от них, места много занимают, музыку слушают, мусорят. А едят сколько? Страшно подумать. Устали. Хотим отселить уже птенцов подрощенных.
А Афанасий накрепко стоит. Не пущу, и разговору конец. Пусть женятся изначально.
А ему все поясняют, что не женятся нынче люди рано. Лет до тридцати они свободными разгуливают. И куда жениться птенцам нашим, мол. Они студенты молодые, у них ветер в голове.
А Афанасий очень упертый человек. И уговорить его не получается. Женитесь и все тут. Или ждите уж, когда помру я. Тогда делайте с квартирами чего в голову взбредет. Там уж я, к сожалению, никак повлиять не смогу.
А семья и вовсе на деда обиделась. И шепчутся, что из ума он выжил, что характер и в молодости был у него тяжеловат, а сейчас и совсем уж деспотом стал. То жениться детям указывает, то еще чего. Будто помещик он, а они крепостного сословия.
А потом помер дед Афанасий. И все плакали, конечно, о нем искренне. Но и радовались в некоторой степени - с квартирами можно делать чего угодно. И стыдно им за радость было. Но уж как есть.