Придерживая загипсованную руку, Женя ходила по огромному дому, как неприкаянная. Виктор рассказывал, что вот с этой лестницы она упала, это их общая спальня. Почему же тогда все здесь такое чужое? Не забытое, а именно чужое. В гардеробной вещей немного, и все они новые. Некоторые даже с бирками. Вроде бы её размеры, но разве могла Женя надеть вот это платье, к примеру? Неужели у неё такой ужасный вкус? Виктор говорит, что она совсем недавно кардинально решила поменять свой гардероб и выкинула все старые вещи. Что такое происходило в её жизни, что её так мотало?
Паспорт тоже новый, с фотографией, сделанный в больнице. На это Виктор Николаевич сказал, что Женя свой паспорт порвала.
-Зачем? - равнодушно спросила она.
-Ну, как зачем? Замуж за меня хотела, фамилию мою хотела. Это скоро случится, Женечка, не переживай. А пока я восстановил тебе паспорт.
"Женечка"! В устах этого мужчины ее имя звучало как-то неприятно, а его прикосновения чего стоили! Каждый раз, когда Виктор Николаевич до нее дотрагивался, Жене хотелось отшатнуться. Руки у него были холодные, влажные. Неприятные, одним словом.
Женя очень не хотела выписываться из больницы, боясь остаться с этим мужчиной наедине. И вот это случилось. Сегодня им придётся лечь в одну постель... Этого не избежать, судя по тому, какими глазами смотрит на неё Виктор Николаевич.
Женя всё ещё никак не могла называть его просто по имени. Каждый раз нужно было себя пересиливать.
-Виктор, - осторожно начала она, - может быть, какое-то время мы будем спать по раздельности? Прости, но я тебя не помню. Мне нужно к тебе привыкнуть.
-А вот так быстрее привыкнешь, Женечка. Никаких раздельных спален.
Мужчина обнял ее, прижал к себе. Жене было это крайне неприятно. А сопротивляться сил не было. Сил не было вообще ни на что. Девушка ходила, как сомнамбула. Если зарождалась у нее какая-то мысль, то тут же ускользала, растворялась. Неприязнь к Виктору Николаевичу сменялась в ней полным равнодушием и отстраненностью. Хотелось вспомнить прежнюю жизнь, но не было на это сил, эмоций.
В больнице лечащий врач дал ей пузырек с таблетками и сказал, что она просто обязана принимать их постоянно, два раза в день, по времени и что эти таблетки способствуют ее восстановлению. Благодаря им к Жене быстрее вернется память. Виктор Николаевич присутствовал при этом разговоре и быстро забрал у врача таблетки в карман своего пиджака.
-Я прослежу за этим, - сказал он врачу. - Женечка пока у нас слишком слаба, может забыть. Так что, прием лекарств контролировать буду я.
Все, что успела Женя заметить, что на пузырьке не было названия препарата. Это был просто стеклянный пузырек с продолговатыми крупными капсулами.
"Не было названия" - Женя пыталась зацепиться за эту мысль и тут же решила, - "не было и не было. Какая разница?"
Жене хотелось остаться одной. Она ходила по дому, пытаясь хоть на что-то знакомое наткнуться взглядом. Но Виктор не оставлял её одну ни на минуту. Он ходил рядом, всё время заглядывая в лицо и стараясь прикоснуться к девушке. Дом был большой, красивый и идеально чистый. Это Женя всё-таки поняла.
-Виктор, тут очень чисто, а я никого не встретила. Кто убирается в доме? Я?
-Да ты что! Боже упаси, - рассмеялся мужчина. - Конечно же, нет. Просто я уволил весь персонал. Завтра придет новый. С поваром я уже определился, а вот горничных выберешь сама. Их пришлет нам агентство.
Как бы ни была заторможена Женя, в её взгляде появилась подозрительность. Новая одежда, новый паспорт и новая прислуга. Что бы это значило? Виктор Николаевич заметил сомнение в глазах девушки. Покачал лысой головой и с сожалением сказал:
-Ладно, Женя, не хотел я тебе этого говорить, но вынужден раскрыть все карты.
Я уволил прислугу, потому что они видели твою истерику и тот безобразный скандал, что ты мне закатила. Мы с тобой должны были расписаться, но это, так скажем, сорвалось. Ты впала в бешенство, порвала свой паспорт, изрезала всю одежду и кидала в меня всем, что под руку попадется. Я решил уйти из дома, пока ты не успокоишься. Ты погналась за мной и поэтому упала с лестницы. Женя, ты иногда бываешь очень несдержанной, но я тебя люблю и мы обязательно поженимся. Я и тогда тебе это обещал, и сейчас говорю. Ну, в общем, после того, что видела прислуга, ее пришлось уволить.
-То есть, никого не осталось? - задумчиво спросила Женя.
-Почему же никого? Кирилл тоже в доме был, но его я не буду увольнять, уж извини.
Кирилл, охранник Виктора, пугал Женю своими холодными серыми глазами и взглядом. Он смотрел на Женю, как на кусок мяса. И это было первое, что пришло ей в голову, когда она увидела Кирилла. Он вроде бы и не хамил, был корректен, но этот взгляд говорил о многом.
Женя думала об этом и тут же забывала, не могла ни на чем сосредоточиться. А тем временем дело приближалось к ночи, и Виктор Николаевич едва губы не облизывал.
-Женя, врач сказал, тебе нужно раньше ложиться. Пошли, - протянул он руку.
Девушке ничего не оставалось, как вложить в его холодную, потную ладонь свою руку. Виктор осторожно повел ее наверх по лестнице. Той самой лестнице, с которой она, якобы, упала. Не столкнул ли он ее сам, в разгар скандала? Может быть, отсюда эта неприязнь? Мысль опять мелькнула и исчезла.
Виктор Николаевич тянул Женю за собой очень настойчиво. Его не смутил даже гипс на руке девушки...
Когда всё случилось, Женя долго стояла под душем, пытаясь смыть с себя невидимую грязь, в которую её будто окунули. Всё было настолько противно, настолько неправильно....
"Так быть не должно, мне здесь не место"- отчаянные мысли ударяли в черепную коробку и сменялись равнодушием. Спать, хотелось только спать.
Девушка вернулась в кровать. Легла на краешек и свернулась клубочком. Уснула, стараясь не касаться к мужчине лежавшему рядом.
Виктор не мог заснуть очень долго, его переполняла эйфория. Вот оно, сбылось то, о чем он так долго мечтал. Она рядом, она с ним. Может быть, чуть-чуть другая, но это даже лучше. Вот как бы сейчас выглядела Наташка, будь она жива? А Женя молодая и красивая. Виктор себя чувствовал так, будто и сам помолодел. Скинул с себя все эти прожитые годы, годы мечтаний о ней. Никогда и ни при каком условии он не отпустит от себя Женю. Как бы там ни было, что бы ни случилось. У него есть деньги и власть и он готов пойти на всё, лишь бы только эта девушка ждала его здесь, в этом доме.
Как бы поздно не уснул Виктор Николаевич, утром ему пришлось встать рано. Прежде чем поехать на службу, он должен заехать ещё кое-куда.
Мужчина сам сел за руль, оставив Кирилла присматривать за Женей. А поехал он к своему тестю. Это было неприятно, унизительно, но было необходимо. Петр Степанович, по-любому, уже в курсе, что его зять привел в дом молодую девушку. Он всегда в курсе всего, так что нужно идти на поклон.
Пётр Степанович сидел в огромной столовой, абсолютно один, и завтракал. В отличие от своего рано облысевшего зятя, он был обладателем густой седой шевелюры, аккуратно уложенной на бок. Мужчина носил круглые, слегка затемнённые очки, взгляд из которых по-прежнему оставался цепким.
Виктор вошёл в столовую, непроизвольно втягивая живот и поджимаясь. Этот страх перед тестем сидел в нём неизменно, вот уже столько лет. Вроде бы, он и сам не последний человек, а страх никуда не уходил. Виктор помнил, кому он обязан своим возвышением, и знал, что в любой момент, при желании, тесть одним щелчком может скинуть его, словно пешку с шахматной доски. Вот и прибежал он первым делом на поклон, унижаться.
-Здравствуйте, Пётр Степанович, приятного аппетита.
-Ааа, явился, - сощурил поверх очков глаза седой мужчина. - Что-то поздно ты пришел.
-В смысле поздно, Петр Степанович? Сейчас еще и девяти нет.
Виктор осторожно выдвинул резной стул, обтянутый белой кожей, из-за стола и также осторожно сел на него. Он старался не смотреть на бывшего тестя, гадая, предложит ли тот позавтракать вместе с ним.
-Ты меня понял, Витя. Не придуривайся. Девку в мой дом ты вчера притащил, а ко мне пришел только сегодня.
-Это мой дом, - откашлялся Виктор.
-Теперь-то твой. Но ты же помнишь, кто тебе его подарил на вашу свадьбу с Людой? Тогда у тебя не было ничего. А теперь есть всё. Этот дом должен был стать вашим семейным гнездом, а ты туда приволок не пойми кого.
-Пётр Степанович, - Виктор впервые с тех пор, как вошёл, посмотрел тестю в лицо. - Люды нет уже четыре года и с тех пор я живу один.
-Ну, допустим, не один. Ты и при жизни моей дочери неплохо гулял, и после хорошо расслаблялся, - усмехнулся Пётр Степанович, отправляя в рот кусочек бекона.
Позавтракать Виктору он так и не предложил и бывший зять сидел, как неприкаянный, пристально глядя тестю в лицо собачьим взглядом. От этого разговора зависело его счастье. Поэтому он заговорил с жаром, стараясь быть как можно более убедительным:
-Да, может, я и изменял Люде. Вы об этом знали и сами мне говорили, чтобы я гулял с умом и семья превыше всего. Так для меня и было. Все эти связи были незначительные. Четыре года я горевал по жене, а сейчас встретил ту, на которой хочу жениться. Позвольте мне это сделать. Если вам не нравится, что мы с ней будем жить в вашем доме, мы можем съехать. Я куплю себе другой.
-Да, сейчас ты можешь себе это позволить. И дом купить, и много чего. Может тебе кажется, что ты начал обладать неограниченными возможностями и теперь ни от кого не зависишь? Думаешь, твое положение настолько стабильно?
-Ни секунды такого не думал, Петр Степанович, - не моргнув глазом, сказал Виктор, продолжая преданно смотреть в лицо бывшего тестя.- Я всегда буду считаться с вашим мнением, поэтому и пришел сейчас. Прошу вас, не препятствуйте. Люду я буду помнить всегда и всегда любить. Но я же живой человек.
-Да, ты живой! Дочку мою в могилу согнал, а сам живой, - Петр Степанович бросил это с откровенной злостью и тут же спокойно добавил:
-А не слишком ли молода твоя новая избранница? Хотя, о чем это я? Это же модно сейчас. Куда ни ткни, все старпёры ищут себе жен помоложе. А вот я с мамой Люды тридцать пять лет прожил. А после неё ни на кого больше не смотрел. Тебе этого не понять. Ну ладно еще, что это твоя молода. Так ещё говорят, она какая-то блаженная, что ли.
Пётр Степанович неопределённо покрутил кистью у виска. Сердце Виктора ухнуло вниз. Слишком уж много тесть знает. Женя только один день пробыла в доме, и кроме Кирилла её никто не видел. Откуда же такие сведения? Тогда, что ещё он знает? Может знает, от чего Женя такая заторможенная? Знает про потерю памяти и про препараты?
-Нормальная она. Спокойная, только очень, - сказал Виктор и замолчал.
Ему было нечего добавить. Он ждал, что скажет тесть. Тот тоже молчал какое-то время. Пауза подзатянулась. А потом Петр Степанович благосклонно выдохнул:
-Ну ладно, попробуй. Только меня, старика, не забывай. Заезжай почаще.
Иди на кухню, попроси принести тебе завтрак. Посидим, потрещим. Расскажешь мне, что там у тебя на работе творится.
Виктор встал и, шагая на кухню, понял, что у него простреливают колени. Так напряжен он был до этого.