Если кто думает, что чэнъюй – это сплошь древние изречения, пришедшие из ставшей классикой литературы, из старинных текстов и трактатов, то это не совсем так. Язык – явление живое и постоянно развивающееся, и в наши дни время от времени в языке рождаются устойчивые выражения (в китайском – чэнъюй) – ими становятся чьи-то мысли, цепляющие разум читателей, запоминающиеся фразы, которые в какой-то момент начинают жить своей собственной жизнью, отдельной от литературного произведения, в котором они изначально были записаны.
В отличие от народных пословиц и поговорок, чэнъюй – "дети известных родителей", у них есть придумавший яркий образ и записавший его словами автор, у них есть история.
1966 год. В Китае учащаяся молодежь активно записывается в хунвейбины (红卫兵, hóngwèibīn – "красная гвардия"), рабочие – в цзаофани (造反 zàofǎn – "бунтари"). Страна едва оправилась от массового голода, потеряв то ли 15, то ли 50 млн погибшими, а Мао вещает о "ревизионистах", о "классовых врагах пролетариата", о "засилье и зловредных замыслах монстров". Бесконечную демагогию и массовую истерию пафосно называют "Великой пролетарской культурной революцией".
По всей стране гремят лозунги и призывы "убивать крыс", жизнь становится невыносимо буйной и яркой – ярко-алой от знамен, которые повсюду, и от пролитой крови, которой еще больше, чем знамен. И вот в эту страну, в материковый Китай, из Соединенных Штатов сбегает молодая женщина, ей двадцать восемь лет от роду, у нее два имени: ее зовут Чэнь Жуоси (陳若曦, Chén Ruòxī), но это литературный псевдоним, а настоящее имя – Чэнь Сюмей (陳秀美).
Писательнице Чэнь Жуоси сейчас уже 85 лет. Она родилась на острове Тайвань в городке Юнхэ (永和), что входит в агломерацию Новый Тайбэй. Она помнит, что когда ей было восемь, ее детскую психику потрясло жестокое убийство, произошедшее прямо перед ее домом. Это было во время печально известного "Инцидента 228". К тому времени Тайвань уже два года как был не под властью японских оккупантов, островом управляла администрация Гомиьндана. 28 февраля 1947 года подразделения, подчинявшиеся генерал-губернатору Тайваня, из пулеметов расстреляли мирную демонстрацию в Тайбэе, в городе было введено военное положение. Солдаты, патрулировавшие улицы, стреляли в любого прохожего, который попадал в их поле зрения. События того дня навсегда отпечатались в памяти ребенка. Так бывает: когда стресс превышает некий порог возможного адекватного восприятия реальности, мозг человека начинает искать спасительное убежище где-то там, за гранью реальности. Маленькой девочке еще не довелось побывать в материковом Китае, она не особо разбиралась в событиях гражданской войны и революционных доктринах, но она слышала рассказы о том, что Коммунистическая партия Китая воевала с Гоминьданом и там, на материке, победила его. Так в детском уме созрело убеждение, что "тот" Китай – великая страна, полная добра и справедливости, что коммунизм – это счастье и спасение для всего человечества. Эти убеждения не пошатнулись ни в годы учебы в школе, ни в период взросления, когда Чэнь Жуоси училась на факультете иностранных языков и литературы Национального Тайваньского университета. Степень магистра начинающая писательница получила уже в США, в университете Джона Хопкинса. В 1964 году Чэнь Жуоси вышла замуж за Дуаня Шияо (段世尧), доктора наук из того же университета. Сближению их в немалой степени послужили пережитые обоими трагические события на Тайване. Муж с женой в равной степени ненавидели Гоминьдан и восхищались коммунистическим Китаем. А дальше все было просто: Чэнь Жуоси завершила учебу в университете, и молодая семья поспешила покинуть США. В октябре 1966 года они прибыли в Пекин, как раз в разгар событий культурной революции.
Впоследствии Чэнь Жуоси объясняла: "我們這一代台灣人，生於日本殖民統治時期，民族意識特別強烈，感歎中國百年積弱才備受外侮，知識分子當以天下為己任，且先天下之憂而憂，學成報效國家是理所當然之事。" – "Мы – поколение тайваньцев, рожденных во время японского колониального правления. У нас особое, обостренное и мощное национальное самосознание. Мы скорбим о том, что Китай был слаб в течение сотен лет, и в итоге подвергся вторжению иностранных государств. Интеллигенция должна брать на себя ответственность за судьбу своей страны, как говорят, "раньше всех горевать над горем Поднебесной"*. Служение стране должно восприниматься как само собой разумеющееся".
*здесь отсылка в выражению "先天下之忧而忧, 后天下之乐而乐" – "Раньше всех горевать над горем Поднебесной и позже всех наслаждаться её радостями", т.е. там, где трудно, быть первым, блага же получать последним.
В 1969 году Чэнь Жуоси была принята на работу в Нанькинский университет водного хозяйства (ныне университет Хохай, 河海大学), а дальше в рассказе о ее жизни – уклончивое объяснение, что она пострадала в годы культурной революции, но, мол, не слишком, могло быть хуже. На самом деле, магистр филологии Чэнь Жуоси и доктор философии Дуань Шияо год рубили уголь на шахте Цинлуншань и три года отбыли в лагерях трудового перевоспитания кадровых работников и интеллигенции. Для сравнения, молодой Си Цзиньпинь провел на "трудовом перевоспитании" почти семь лет. А американо-тайваньских специалистов в 1973 году отпустили, дав возможность уехать из Китая в Гонконг. Кстати, отпустил их своим распоряжением лично премьер Чжоу Эньлай. Год спустя, в 1974 году, Чэнь Жуоси опубликовала роман "Судья округа Инь" (尹县长), который сделал ее знаменитой писательницей. Роман занял 89-е место в рейтинге "100 лучших китайских романов ХХ века" по версии Asia Weekly. Затем был следующий роман – "Гэн Эр в Пекине" (耿尔在北京).
О чем эти произведения? А о чем может буквально по горячим следам писать женщина, перенесшая второе травмирующее потрясение в своей жизни? О пережитом в годы культурной революции, о страдании и горе, о попытке сохранить любовь и не раствориться в ненависти. В романе "Гэн Эр в Пекине" главным героем является доктор Гэн Эр, ученый из Китайской академии наук, вернувшийся после учебы в Соединенных Штатах. Он любит девушку по имени Сяо Цин, но она – заместитель капитана отряда цзаофаней, а Гэн Эр – мишень для хунвейбинов и цзаофаней, ученый и интеллектуал, вернувшийся из буржуазной страны, подозрительный, с ним следует разобраться. В романе есть строки: “小晴第一次提出他们暂时不要见面，因为别人在说“闲话”了。他很困惑，也很痛苦，想不到爱憎分明，坚强独立的小晴会怕人“闲话”。” – "Сяоцин предложила им пока не встречаться, потому что другие сплетничают. Он был сбит с толку и страдал от боли. Он не ожидал, что Сяоцин, у которой было четкое различие между любовью и ненавистью, которая была сильной и независимой, будет бояться «сплетен»". Именно из этого отрывка родился чэнъюй 爱憎分明 ài zēng fēnmíng: 爱 – любовь, 憎 – ненависть, 分明 – ясно различать, четко разграничивать. Чэнь Жуоси в этих словах вполне конкретно обозначила свою жизненную позицию: она сумела разграничить любовь к своей стране, к Китаю, и ненависть к тем, кто заставил ее страдать и отказаться от мечты жить в Китае. Он говорила об этом так: "那时对自己所吃的苦都可以接受，不是认命，是自己的判断和选择。可以说，‘文革’的经历让我得到了成长。" – "В то время я могла принять те трудности, которые мне пришлось пережить. Это было не смирение, а мое собственно суждение и выбор. Можно сказать, что опыт "культурной революции" заставил меня повзрослеть."
После публикации этих романов Чэнь Жуоси стали называть "伤痕文学第一人" – первый автор "литературы шрамов", т.е. литературы воспоминаний о пережитом в прошлом, о травмирующем опыте прошлого.
Современные отзывы о романах Чэнь Жуоси:
"我们应该感谢这位真正爱国爱同胞的正直作家对那段历史的史诗般记叙。" – "Мы должны быть благодарны этой честной писательнице, искренне любящей свою страну и своих соотечественников, за ее эпический рассказ об этом периоде истории".
"归根结底，陈若曦是追求真理的人，也是真爱祖国和同胞的人"。– "В конечном счете, Чэнь Жуоси — это человек, стремящийся к истине, и человек, искренне любящий Родину и соотечественников".
"一位优秀作家的作品应该经得起时间的考验。三十八年过去，陈若曦的作品依然是那样的鲜活生动，把那个扭曲时代真实地展示给世界和历史。" – "Произведение хорошего писателя должно выдержать испытание временем. Тридцать восемь лет спустя работы Чэнь Жуоси все еще такие яркие, реалистично передают миру и истории образ этой искаженной эпохи".
"这是一个不堪回首的年代，所有人的个性，人道，人性；都被扼杀；所幸，我们都走出了那个年代，祖国的现状与那时比较，也有了长足的进步。" – "Это эпоха, оглядываться назад на которую невыносимо. Индивидуальность и человечность были задушены. К счастью, мы все вышли из этой эпохи, и нынешнее положение нашей Родины значительно продвинулось по сравнению с тем временем".
Чэнь Жуоси жила в Гонконге, в Канаде и США. Она очень долго не хотела возвращаться на Тайвань, где у власти оставался Цзян Цзинго, сын главы Гоминьдана Чан Кайши. Только в 1995 году, когда президента Цзяна Цзинго уже 7 лет как не было в живых, писательница решилась и, наконец, вернулась на родину. Как она сама говорит: "Это было второе важное решение в моей жизни". Чэнь Жуоси всю жизнь четко и последовательно разграничивала любовь и ненависть: всю жизнь любила Тайвань и мечтала вернуться, но не могла выносить тех, кто принес на ее родину смерть и насилие.
К своему 70-летию писательница написала автобиографию, озаглавив ее "坚持•无悔" – "Настойчивость. Никаких сожалений". Возможно, это была не фигура речи, а искреннее выражение своих чувств и мыслей. Может быть...
И, кстати, есть еще один похожий чэнъюй, старинный: 泾渭分明 jīng wèi fēnmíng – "воды рек Цзиншуй и Вэйхэ чётко различаются", т.е. видна разница, отчетливо видно различие. И да, выражения похожи, но именно что есть различие. Первый чэнъюй говорит, что не нужно смешивать человеческие чувства, понимать, что ты любишь, а что ненавидишь. А вот второй советует различать события, явления, качества: черное и белое, плохое и хорошее, истину и ложь и т.д.