(часть 1, часть 2, часть 3, часть 4)
Инцидент 228
В феврале 2014 года мировая пресса выдала сообщение, внимание на которое обратили вероятно лишь политологи и специалисты востоковеды. В частности, российский портал «Военное обозрение» разместил материал под заголовком: «Китай и Тайвань: первая официальная встреча за 65 лет». Насчет первой, это, конечно, преувеличение, но лишь отчасти. Еще в 2005 году председатель КНР Ху Цзиньтао принимал в Пекине прибывших с визитом лидеров двух основных партий Китайской РеспубликиТайвань, в том числе лидера Гоминьдана Лянь Чжаня. Официальный Пекин уже тогда расценил факт встречи, как несомненный прогресс на пути решения ряда болезненных для обеих стран (или одной разделенной страны) проблем. И вот, девять лет спустя - встреча уже не на партийном, на государственном уровне. Руководитель Канцелярии Госсовета КНР по делам Тайваня Чжан Чжицзюнь встретился в Нанкине с главой тайваньского Совета по делам материковой части Китая Ваном Юйци. Как видно уже из самих наименований должностей чиновников, и КНР и Тайвань не рассматривают друг друга, как внешние сопредельные территории - скорее, как большую внутреннюю проблему, не решенную за полстолетия с лишним. В самом деле, был ведь еще и консенсус 1992 года - результат переговоров «двух китайских сторон» на высшем уровне, когда был выдвинут тезис: «Китай и Тайвань - не отдельные государства». При этом в протоколе переговоров так и было записано: «под единым Китаем каждая сторона подразумевает собственную интерпретацию». Ну ладно, хоть до этого на первых порах смогли договориться. Ли Дэнхуэй, бывший президент Тайваня, назвал такую формулировку «консенсусом без консенсуса». Сложно сказать, кто и когда придумал поговорку «лучше худой мир, чем хорошая война», и бывает ли война «хорошей». Во всяком случае, лидер Гоминьдана Чан Кайши, потерпевший в 49-м году сокрушительное поражение от Мао, вряд ли считал проигранную войну «хорошей», а её итоги окончательными. Единственным плюсом этой войны было то, что ему (во многом, благодаря личному телохранителю - сыну Цзяну Цзинго) удалось уцелеть. Надолго ли?
Сложно сказать, приходили ли в голову властолюбивого вояки мысли о том, что все происходящее на Тайване - возмездие судьбы. Меньше двух лет прошло со времени кровавой бойни, учиненной на острове гоминьдановскими карателями. Антиправительственное выступление и последовавшие за ним репрессии получили в истории название «Инцидент 228». Иногда еще - «резня 228». Число неслучайно - это дата, 28 февраля. Второй месяц года, последний день. Когда в 45-м году после 50 лет колониального правления японцев остров вернулся в юрисдикцию Китая, у местных жителей за первые же месяцы сложилось стойкое убеждение, что новые власти, назначенные правительством Гоминьдана - просто бандиты, погрязшие в воровстве, коррупции, грязных махинациях, вымогательстве. Обстановка накалялась с каждым днем. Искрой, вызвавшей пламя, стал случайный конфликт. Из мелкого эпизода вымогательства с оттенком хулиганства выросли события грозные и кровавые. Вечером 27 февраля правительственные агенты конфисковали контрабандные сигареты у 40-летней вдовы, приторговывавшей в чайном домике на Западной Нанкинской улице в Тайбэе. Вместе с сигаретами агенты отобрали у женщины еще и выручку от продажи других товаров. Вдова по имени Линь Цзянмай вцепилась мертвой хваткой в агента, требуя вернуть ей хотя бы деньги. Вместо того, чтоб стряхнуть слабую женщину и уйти своей дорогой, агент ударил ее по голове рукояткой пистолета. Женщина свалилась замертво. Кто-то из окружавших людей кинулся ей на помощь, кто-то ринулся с кулаками на агентов - те открыли беспорядочную стрельбу по людям. В итоге, погиб случайный прохожий, который вообще был ни при чем. К утру возле резиденции генерал-губернатора Тайваня Чэнь И собралась толпа местных жителей, требущих суда над агентами. Перепуганный чанкайшист приказал открыть огонь из пулеметов.
Из всей этой истории складывается впечатление, что гоминьдановские власти на острове чувствовали себя крайне неуверенно, едва ли не захватчиками на чужой территории, и чуть что - открывали огонь.
После гибели еще нескольких людей усмирить тайваньцев уже было сложно. Всколыхнулся весь Тайбэй. В ответ на действия губернатора к 4 марта местные жители захватили здание городской администрации, военные базы, а по местному радио выдали в эфир призыв сопротивляться насилию властей.
Чэнь И ввел на острове комендантский час и объявил военное положение. Солдаты, патрулирующие улицы на автомобилях, открывали огонь по любому показавшимся подозрительным объекту.
Тем не менее, в течение нескольких недель тайваньцам удавалось оказывать сопротивление, удерживая под контролем значительную часть территории острова. Как обычно бывает в таких случаях, наибольшую активность проявила молодежь. Студенты создали временные полицейские отряды. Лидеры составил список требований к правительству, в числе которых было: немедленно сложить оружие, остановить разгул коррупции, назначить дату свободных выборов губернатора. Озвучивалось и требование обратиться в ООН с целью передачи острова под международное управление. Находящаяся на острове на полулегальном положении партизанская коммунистическая «Бригада 27» вооружала людей оружием, похищенным с военной базы в Тайчжуне.
Окончательно запаниковавший Чэнь И затребовал военое подкрепление с материка. 8 марта на острове высадились армейские подразделения. В течение следующих трех недель были выслежены и арестованы практически все лидеры и активисты восстания. По самым минимальным подсчетам были казнены около 4 тысяч человек. В их числе немало студентов и школьников-старшеклассников. Были даже свидетельства, что солдаты хватали и казнили на месте любого, кто носил студенческую форму. Особой целью Чэнь И стали представители местной элиты, сколотившей немалые состояния за период японского правления. И это было только начало. Забегая вперед: в течение следующих полутора десятков лет тайную политическую полицию островной деспотии будет возглавлять бывший коммунист Коля Елизаров - Цзян Цзинго. Жителям острова надлежало свыкнуться с мыслью, что репрессии со стороны Гоминьдана станут обычным явлением в их жизни - вплоть до отмены военного положения в далеком 1987 году. До тех же пор любое инакомыслие будет беспощадно подавляться на корню.
А пока на мятежный, утопленный его собственными подручными в крови, остров Тайвань - 140 километров в ширину, меньше 400 в ширину - в апреле 1949-го с небольшой частью оставшейся от некогда многотысячных армий высадился генералиссимус Чан Кайши. Он еще не знал, что проведет на Тайване следующие 26 лет своей жизни - до самого конца. Он вообще не думал, что ему отмерено еще сколько-нибудь долго жить.
На острове, которому некогда португальские колонисты дали название «Формоза» - прекрасный, царила атмосфера отчаяния. Обветренные голые скалы, негде жить, нечего есть. Самое страшное – некуда бежать. Единственные вести, приходящие с материка: Мао упрочивает власть, штурм Тайваня - лишь вопрос времени.
На юге Китая еще несколько месяцев продолжали греметь бои - гоминьдановские группировки одну за другой оставляли провинции Китая, отодвигаясь все дальше к побережью Тайваньского залива и Южно-Китайского моря. Десятки тысяч полностью дезорганизованных солдат устремились к границам Бирмы и французского Индокитая. Гражданская война в Китае полностью закончилась в 1950 году - весной последней из южных территорий был занят остров Хайнань, через несколько месяцев на западе войска НОАК взяли под свой контроль Тибет.
Еще осенью 49-года, когда завершался разгром 450-тысячной группировки гоминьдановских войск в Чуньцине, вождь коммунистов Мао торжественно провозгласил образование КНР. С верхней площадки древних врат Небесного Спокойствия, украшающих и поныне центральную площадь Пекина Тяньаньмень, Мао принимал военный парад. Чуть в стороне и немного позади отца стоял Аньин - сотрудник органов безопасности нового Китая. Для него это были самые радостные и волнительные дни жизни. Будущее виделось ясным и светлым. В середине октября он женился.
Как обычно, со скрытым намеком, Мао подарил молодым свое старое пальто. Сказал, что днем его можно носить, а ночью укрываться, как одеялом. Сергей понял, какой урок хотел преподать ему в очередной раз отец: война заканчивается, начинается мирная жизнь, но рассчитывать на сытость, спокойствие и комфорт сыну коммунистического вождя не следует. Китай разорен войной, государственная казна пуста, народ бедствует, а на окраинах еще беснуются не желающие умирать враги. Впереди - много борьбы, забот, лишений.
В это время Чан Кайши все свои надежды обратил к заокеанским партнерам. В характере хитрого и не обремененного излишними принципами политика многие подмечали черту: он, образно говоря, никогда «не ставил на одну лошадку». Ища помощи союзников, он вел переговоры со Сталиным, одновременно стремился упрочить отношения с США, и даже умудрялся заигрывать с вермахтом - так, на всякий случай. Когда в 41-м разведка донесла ему о готовящемся нападении японской эскадры на Перл-Харбор, он одним из первых предупредил о нем правительство США. Не его вина, что 32-й президент США Франклин Делано Рузвельт и Конгресс не вняли вполне четким и обоснованным сообщениям. Собственно, и войну Японии правительство Гоминьдана официально объявило только в декабре 41-го, когда войска и флот США оказались втянутыми в бои на Тихом океане.
Мао не мог отдать приказ о штурме Тайваня, пока не отгремели бои на юге Китая. Оттягивать войска, давая возможность гоминьдановским соединениям перегруппироваться и повернуть вспять - такого стальной вождь коммунистов допустить не мог. Чан Кайши же был заперт на острове, как в мышеловке. Когда нервы изгнанника накалились до отчаяния, пришло спасительное известие - в Корее началась гражданская война.