На Восток путешествуют, о Востоке размышляют, Восток изображают, их переводят.
Как поэты Серебряного века открывали «цивилизации с совершенно иным видением мира»?
Разные культуры: египетская, индийская, японская, армянская, культуры народов Африки - интересовали поэтов. Это Восток библейский, мусульманский, буддистский (в общем, разный).
Конечно, в каждом случае можно привести свои объяснения этим увлечениям: например, Хлебникова интересует Египет в связи с открытиями археологов, Армения В.Я. Брюсова – в связи с событиями 1915 года, К.Д. Бальмонта - Япония – из-за Русско-японской войны и т.д.
Но есть и другие причины, по которым поэты обращались к Востоку. Обо всём по порядку.
И.А. Бунин после поездок по России и Европе ездил на Ближний Восток. Он побывал в Турции, Греции, Египте, Сирии, Ливане, Палестине, на Цейлоне...
Писателя привлекали экзотическая красота древних восточных цивилизаций и люди, не похожие на западного человека.
Одним из наиболее экзотических маршрутов И. А. Бунина стало посещение Египта. Это была его мечта, которая осуществилась в 1907 году. Вместе с супругой В. Н. Муромцевой он побывал в Александрии, Каире, Гизе и Саккаре. Знакомство с Африкой супруги начали с Александрии. Они остановились в самом центре города, на площади Консулов (ныне площадь Ат-Тахрир).
Большое впечатление на Буниных произвела улица Шериф-Паша (в Александрии). В ней гармонично сочетались черты арабского Востока и европейского средиземноморья.
На улице Шериф-Паша Бунины побывали в национальном ресторане, где лакомились морской рыбой и кебабом. В очерке «Дельта» Иван Алексеевич описал все эти места. Удивило Буниных и местное население. Русскому человеку начала ХХ века оно представлялось весьма экзотичным. В книге «Тень птицы» Бунин создал яркие портреты:
«Сидели два негра из Судана. Их чёрные скуластые лица и чёрные палки ног в огромных пыльных туфлях казались ещё чернее и страшнее от белых кидар; сверх рубашек на них были короткие халаты цвета полосатых гиен. С раздувающимися ноздрями раздавленных носов, с блестящими глазами, с нагло вывороченными губами негры радостно и удивлённо осматривали проходящих женщин»
или
«Идут бедуины — худые, огнеглазые, высокие, — и на их чугунных лицах — алый отблеск жаркого заката. Их тонкие, сухие, почти чёрные ноги голы от колен до больших жёстких башмаков. Лица грозны, головы женственны»
Каир тоже вдохновил Буниных.
Вечерний пейзаж столицы Египта он описал в стихотворении «Каир» (1907):
Английские солдаты с цитадели
на Нил, на запад. От Али
До пирамид, среди долин, в пыли,
Лежит Каир. Он сух и сер в апреле.
Бил барабан и плакал муэззин.
В шафранно-сизой мути, за пустыней,
Померк закат. И душен мутно-синий
Вечерний воздух. Близится хамсин.
Весёлыми несметными огнями Горит Каир.
А сфинкс от пирамид
Глядит в ночную бездну — на Апит
И темь веков. Бог Ра в могиле. В яме.
У Бунина также немало стихов, в которых оживают сюжеты древних мифов (греческих, египетских, персидских, вавилонских), Библии, Корана.
И. А. Бунин, обращаясь к сюжетам древнеегипетских мифов, искал ответы на вечные вопросы.
Один из таких примеров — стихотворение «Ра-Озирис». Он пишет его в форме монолога бога Сета (покровителя тьмы), который олицетворяет разрушительные силы бытия. Он обращается к «владыке дня и света» Ра и божеству природы Озирису, говоря об иллюзорности их победы над стихией мрака:
Ра-Озирис, владыка дня и света, Хвала тебе!
Я, бог пустыни, Сет, Горжусь врагом: ты, побеждая Сета,
В его стране царил пять тысяч лет.
Ты славен был, твоя ладья воспета стократ.
Но за ладьёй вослед
Шёл бог пустынь, бог древнего завета
– И вот, о Ра, плоды твоих побед:
Безносый сфинкс среди полей Гизеха,
Ленивый Нил да глыбы пирамид,
Руины Фив, где гулко бродит эхо,
Да письмена в куски разбитых плит,
Да обелиск в блестящей политуре,
Да пыль песков на пламенной лазури.
И. А. Бунин, посетив Египет, изучая историю и культуру этой древней цивилизации, ощущал особую, в какой степени мистическую связь с этой африканской страной.
Следующим поэтом, которому был интересен Восток и который побывал в кругосветном плавании, был Бальмонт.
Путешествуя, Бальмонт писал Д.Н. Анучину:
«Если бы я должен был ответить, что произвело на меня самое сильное впечатление, я ответил бы – звёздные ночи на корабле и вечерние зори.<…>
Дикие красивые лица зулусов и папуасов… Упоительные глаза маорийских женщин и их татуированные лица. <…>
Смеющиеся лица тонганцев и самоанцев, дающих наконец почувствовать европейцу, что есть ещё на земле счастливые народы, где все сплошь счастливы. <…>
Хорошо было также первое впечатление от Цейлона. Почувствовалось странное братство с Сингалезами, расовое сродство, большое и таинственное».
Особое место в творчестве Бальмонта занимала Индия.
Поэт считал, что индийская культура ближе к русской, чем к западноевропейской. Еще в ранних сборниках стихов Бальмонт сравнивал индийскую культуру со славянской.
Еще до поездки К.Д. Бальмонт изучал санскрит. Благодаря этому он перевёл гимны «Ригведы» и сказания Упанишад с санскрита на русский язык, поэму Ашвагхоши «Жизнь Будды» (II в.) и три драмы Калидасы (V в.).
Бальмонт проводит время на Цейлоне в Индии. Поэт увидел всю Индию от Бернареса и Агры до Бомбея, от Тутикорина до Агры, и Дели. Посетил Яву, проезжал остров Целебас. Ему очень понравились древние индусские храмы.
Творчеству Бальмонта также присущи мусульманские мотивы.
В 1909 году К.Д. Бальмонт в путешествии через Египет познакомился с Кораном. Стихотворения цикла «Коран», являющиеся переложением 12 сур из Корана, были напечатаны в журнале «Московская мысль».
24 ноября 1909 года Бальмонт отплыл из Марселя в Египет на пароходе. Там он изучал египетский язык, знакомился с египетскими переводчиками и учеными, изучал папирусы и культурные памятники, пирамиды, саркофаги, мумии. Посетив Египет, поэт пишет очерки «Край Озириса».
Первые 12 очерков посвящены различным сторонам жизни и религии Древнего Египта. В очерке есть такие метафизические образы как: солнце, боги, мировые стихии, культ мумии, поклонение мертвым, пирамиды, Озирис, Нил и Нильская долина, в которой особую роль играет вода.
В сборнике «Тишина» Бальмонта есть стихотворение «Сфинкс»: «Среди песков пустыни вековой,
Безмолвный Сфинкс царит на фоне ночи,
В лучах Луны гигантской головой
Встает, растет, — глядят, не видя, очи.
С отчаяньем живого мертвеца,
Воскресшего в безвременной могиле,
Здесь бился раб, томился без конца,
— Рабы кошмар в граните воплотили.
И замысел чудовищной мечты,
Средь Вечности, всегда однообразной, как враг обычной красоты,
Как сон, слепой, немой, и безобразный.
Восточные образы пустыни, пирамиды – мотивы египетских произведений Бальмонта.
Сфинкс представляется хранителем египетских загадок.
Бальмонт также перевёл с грузинского языка поэму Шота Руставели «Витязь в тигровой (у Бальмонта “в барсовой”) шкуре». С японского – танка и хокку не только древних, но и современных в своё время поэтов.
В.Я. Брюсов переводил французских символистов, «Энеиду» Вергилия и армянскую средневековую лирику. Он составил антологию «Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней», написал к ней предисловие – историко-литературный очерк «Поэзия Армении и её единство на протяжении веков». Кроме того, Брюсов выступал как критик армянской литературы и исследователь армянской истории. Он – автор цикла стихов об Армении.
В 1915 году им было создано стихотворение «К Армении»
В тот год, когда господь сурово
Над нами длань отяготил,
Я, в жажде сумрачного крова,
Скрываясь от лица дневного,
Бежал к бесстрастию могил.<…>
Но там, где я искал гробницы,
Я целый мир живой обрел.
Запели, в сретенье денницы,
Давно истлевшие цевницы,
И смерти луг - в цветах расцвел.<…>
Армения! Твой древний голос -
Как свежий ветер в летний зной!
Как бодро он взвивает волос,
И, как дождем омытый колос,
Я выпрямляюсь под грозой!
В знак уважения за его труд В.Я. Брюсову было присвоено звание Народного поэта Армении, а его именем назван Государственный институт иностранных языков. Кроме того, при этом институте был учрежден журнал "Брюсовские чтения".
Николай Гумилёв совершил четыре путешествия в Африку: в Египет, в Абиссинию и в Сомали (для Гумилёва эти места экзотические). В своём «Африканском дневнике» он писал:
«…я собирал этнографические коллекции, без стеснения останавливал прохожих, чтобы осмотреть надетые на них вещи, без спроса входил в дома и пересматривал утварь…Надо мной насмехались, когда я покупал старую одежду, одна торговка прокляла, когда я вздумал её сфотографировать, и некоторые отказывались продать мне то, что я просил, думая, что это нужно мне для колдовства».
Гумилёв ездил в Африку несколько раз. Он любил эту страну, её экзотические пейзажи и обычаи. Он купался в Ниле, в котором плавали крокодилы, охотился на львов, а в Джедде ловил акул.
Оглушенная ревом и топотом,
Облеченная в пламя и дымы,
О тебе, моя Африка, шепотом
В небесах говорят серафимы.
И твое раскрывая Евангелье,
Повесть жизни ужасной и чудной,
О неопытном думают ангеле,
Что приставлен к тебе, безрассудной.
Н.С. Гумилёв изучал разные восточные культуры. Об этом говорит его перевод ассиро-вавилонского эпоса о Гильгамеше.
Николай Гумилёв никогда не бывал в Китае и вообще на Дальнем Востоке, тем не менее, в перечне его экзотической поэзии есть сборник стихов Гумилёва «Фарфоровый павильон», который носит подзаголовок «Китайские стихи».
Восток и нежный и блестящий
В себе открыла Гончарова,
Величье жизни настоящей
У Ларионова сурово.<…>
Павлиньих красок бред и пенье
От Индии и Византии,
Железного огня круженье —
Вой покоряемой стихии.<…>
Андрей Белый в «Африканском дневнике» записал свои впечатления от Египта и Туниса, в которых побывал в 1900-е годы:
«Обсуждали, что – делать; и чувствовался во мне странный зуд: доходить до всего; изученье Тунисии, нравы, история, быт развернувшейся Африки будит во мне вовсе новую жилку предпринимателя, авантюриста; я чувствовал то, вероятно, что чувствовал Пржевальский, Миклуха-Маклай, Елисеев перед тем, как им стать на их путь; я приехал в Тунис отдохнуть, переждать холода, и с весенними первыми днями вернуться обратно в Европу; нас ждали: Мессина, Катанья, Помпея, Неаполь, Равенна, Ассизи, Флоренция, Рим, галереи, музеи; а мы – засмотрелись куда-то в обратную сторону; юг и восток призывали; и голос Сахары раздался»
Создавая стихотворения в духе Востока, описывая свои впечатления в дневниках или очерках, поэты чувствовали себя людьми иной культуры. Им был интересен Восток, история и культура древней цивилизации, религии народов Востока.
Восток и восточные образы для поэтов стали источником новых поэтических форм, источником эстетических переживаний, а также способствовали поиску путей преображения мира и символов мировой гармонии.
Не только поэты Серебряного века интересовались Востоком, культурой других, но и писатели Золотого века, например, А.С. Пушкин. Он хотел проникнуть в дух Корана, понимая, какое значение он имеет для исламских народов. Об этом статья: