— Дочь моя, сколько тревожных мыслей у твоей матери. — гладя малышку по спинке, гуляю с ней по комнате. — Ничего страшного, мы сильные, мы справимся. Ведь в конце концов, всегда справлялись. — Юля крепко обнимает меня за шею и всхлипывает. Она так устала, что хочет спать, но что-то не отпускает.
— Джек, возьми пожалуйста, Юлю. Я сбегаю в аптеку, куплю мазь для десен.
— Подойди сюда, принцесса, — шутливо говорит Джек, показывая свою длинную цветную татуировку на руке. Выбегаю из подъезда. На улице прохладно. Дети играют в салочки, бросаются снежными комками. Им весело. Ох, как бы мне хотелось проводить время так беззаботно, когда нет проблем и ответственности.
— Дайте, пожалуйста, гель для десен.
— Для взрослого или ребенка? — спрашивает женщина.
— Для ребенка.
— Возраст?
— Год и четыре месяца.
— Подешевле или подороже?
— Что лучше, то и давайте, — я могу экономить на себе, но не на дочери. Она моя жизнь. Так что ей нужно только лучшее. После работы в декрете в Гонконге, где я делала проекты для магазинов и банков, свои деньги у меня всегда были. Сейчас вернулась домой, нужна работа. Нужны деньги на себя, на ребенка, на квартиру.
Когда я вернулась домой, нас уже четверо. Женские туфли у обувницы, смех из комнаты. Незваных гостей боюсь больше всего. Триггеры прошлого не отпускают. Его ненависть, его действия, все в памяти. И то, что могло случиться, если бы не Вера. Это все еще снится в кошмарах. Иногда просыпаюсь от собственного крика. Поэтому сюрпризы и незванные гости вызывают страх. Сердце колотится, ладони потеют.
— О, какая милая малышка! — восклицает гостья, когда я открываю дверь в комнату. Юля сидит на руках у Стеши и внимательно рассматривает ее яркие браслеты.
— Ты же собиралась мне рассказать, что я стала тетей? — улыбается гостья, глядя на Юлю. Однако, обратив взгляд ко мне, видит мое смущение. — Я понимаю. Значит, никогда, — поворачивается к девочке.
— Прости, — извиняюсь, садясь рядом.
— Нет, я все понимаю, Ева. Ты злишься на Антона, и есть за что. Но почему меня это затрагивает? Родители? — спрашивает Стеша. — Они будут рады внучке, ты это знаешь.
— Да, — киваю.
— Тогда сегодня вечером ждем в гости к нам вместе с Юлей. Пора малышке узнать, что у нее много шумной родни, — забавляется Стеша, звеня браслетом, от чего Юля смеется и улыбается, играя пальчиками. — Когда вырастешь, я подарю тебе такой же, — говорит сестра Антона.
— А Антон? Он будет там? — спрашиваю осторожно.
— Нет. Он с друзьями встречается у Степы. Так что его не будет, — отвечает Стеша. — Он знает, что у него есть дочь? — спрашивает. Я лишь покачиваю головой.
— Он видел. Но что именно — неизвестно. Он видел, как мы с Джеком и Юлей гуляли. Как Джек качал ее. Но это все. Потом уехал. Почему приезжал — неизвестно.
— Ты собираешься ему сказать?
— Не знаю, Стеш. После нашего разговора не знаю. Возможно, позже, но точно не сейчас.
— Ты решаешь, — пожимает плечами Стеша. — Но прошу, не тяни. Он должен узнать о дочери. А дочь о нем. Каждый ребенок должен знать своего отца. И не лишай ее этого права. В любом случае. Если ты не скажешь, скажу я. Но он должен узнать правду, Ева. И лучше, чтобы ты сказала это ему, а не кто-то другой.
— Стеш, он считает, что это ребенок Феди, а не его. Поэтому он не стал разговаривать со мной, — вдруг понимаю, вскакивая на ноги. Только сейчас до меня доходит. Вот почему он молчал. Вот почему уехал.
— Тогда вам стоит поторопиться с разговором, пока он не вообразил что-то еще.
— Но захочет ли он разговаривать со мной?
— Я заставлю. Если не я, то родители помогут. Он точно их послушает.
— Стеш, я не желаю навязывать. Не хочу действовать скрытно. Не хочу заставлять его принимать участие в ее жизни лишь потому, что я решила ее родить. Это было моим решением.
— И это было самым правильным решением, Ев. Даже если Антон будет против, у Юли точно будет лучшая тетя, бабушка и дедушка в мире. Ты теперь не одна. Ты с нами.
— Спасибо, — благодарю подругу.
— Я готов, — разгружает нашу обстановку Джек. На нем кофта и темные джинсы.
— Куда отправитесь? — интересуюсь у двух близких людей.
— Я обещала Джеку показать город. Пойдем на выставку ледяных скульптур, в картинную галерею, прокатимся на канатной дороге и сходим на дегустацию пельменей, — рассказывает обширную программу Стеша.
— Ну, тогда удачи вам в прогулке, — желаю им и отпускаю с миром, держа малышку на руках. Мажу Юле десны и укачиваю. Она быстро засыпает.
Ева: Я видела, ты приезжал сегодня. Зачем? - Первой отправляю сообщение.
Антон: Хотел поговорить. Но увидел вашу семейную идиллию и не стал ее портить. Зря не рассказала о дочке. Я рад за тебя. Честно. Но чужого ребенка я не смогу принять. Извини... Последнее сообщение приходит и камнем в горле застревает. Так больно мне еще не было. Он заочно от нее отказался. Он даже не видел ее. Не разговаривал с ней. Юля кого угодно может влюбить в себя. Она не чужая. Она его. Его.
Ева: Без нее не будет и меня. Она моя.
Антон: Значит, это действительно финал.
Ведь когда любишь, то любишь целиком. Без каких-либо "но", без всяких ограничений. Без всяких исключений. Любишь от макушки до кончиков пальцев. Любишь каждую клеточку. Ловишь каждый взгляд, каждый вздох. Если любишь, то принимаешь человека любым. Любую. Принимают любую, когда любят. Внешность, обстоятельства и жизнь могут измениться в любую минуту. Но когда любишь, принимаешь человека изнутри и снаружи. Целиком и полностью.
Но Антон так просто отказался. От меня. От дочки. Стеша права. Юля не должна страдать из-за моих противоречий. Да, мне не хочется с ним сталкиваться. Он первый лишил себя дочери. Он первый отказал себя праву быть отцом. Он первый решил не участвовать в ее жизни. Так почему из-за него я должна лишать свою дочь тех, кто, возможно, ее полюбит и примет. И у дочери будут еще родные люди. Всю жизнь я не смогу от него бегать. А значит, нужно просто привыкнуть к мысли, что дочь я буду растить одна. Что для ее счастья я смогу усмирить гордость и выдержать те пару часов, которые мы с Юлей проведем в их доме.
— Собралась? — спрашивает Стеша. — Ты уже стоишь пару минут, не двигаясь.
— Вспоминаю, все ли я взяла, — прищуриваюсь и, улыбаясь Юле, высыпаю смесь в контейнер. Буквально на два приема. Задерживаться там не планирую. Подгузников тоже беру четыре штуки. На несколько часов должно хватить. И то это много для пары часов. Не знаю, на что я вообще рассчитываю. А что, если родители будут против меня? Что, если так же не примут Юлю?
Возможно, это будет для нее лучше. Чем пытаться сохранить кривую линию. Ненужную. Невменяемую. Создать для нее светлое детство. Счастливое детство. А все преграды она перескочит. Вместе со мной. Она это сделает. Моя маленькая дочка. Моя Юлечка.
Продолжение следует…