— Что? С чего это я должен что-то исправлять? Вашему взгляду противоречит? Да что вы говорите! То есть, с тем, как я лечу пса, вы согласны, а с тем, что я написал на своей странице вы не согласны? Не дождетесь! Ничего я исправлять и удалять не буду! Пса заберете? То есть вы ради собственных амбиций и глупости готовы пожертвовать жизнью животного и лишить его шанса на выздоровление? Да пошли вы! — и Макс в сердцах швырнул трубку.
— Нет, какие же гады! Все должно быть по их и так, как они считают. А то, что они в корне не правы и ошибаются, это так, ерунда — есть только одно верное мнение, и это — их мнение, — Максим грустно усмехнулся. Сколько лет работает ветеринаром, а к человеческому себялюбию, эгоизму и «явсехпупее» никак привыкнуть не может.
Белая кошка с разноцветными глазами, глядя на душевные терзания и эмоциональный раздрай своего друга, спрыгнула со стола, подошла и потерлась о ноги, явно намекая, что её неплохо бы взять на ручки.
— Что Томасина? Вот ты умница, все понимаешь. А они… Пса же жалко…
Кошка сидела на руках мурчала, успокаивала. Минуты через две человек «стабилизировался», с ним уже можно было разговаривать нормально — эмоции «устаканились».
— Макс, ты помнишь, к тебе сейчас Эдуард должен прийти? Они уже на подходе, пойдем встречать.
— Да, точно. Пошли.
По дороге из кабинета Максим на всякий случай прихватил каталку, вдруг пес крупный, так сразу на ней и разместят.
Не успели они выйти в холл, в дверях появился Эдуард и следом вся честная компания.
— Ба, знакомые все лица! Ольга Вадимовна, здравствуйте. И вы тоже здесь? Какими судьбами? А, так получилось. Понятно. Ну, давайте вашего пациента посмотрим, где он у вас?
Здравствуйте, дорогие, любимые подписчики и читатели канала «ДиНа»!
Рассказ «Человеческой глупости нет предела» — это 49 часть рассказа про «дичь» по имении Эдик.
Начало здесь:
Предыдущая часть здесь:
Пса с рук Юрия споро переложили на каталку. Эдуард вместе с Максимом прошел в кабинет, а все остальные остались в холле, ждать новостей — не заходить же всем вместе в кабинет: с учетом коляски Юрия да двух собак, Васьки и Дари, это как-то многовато будет.
— Ольга, не переживайте, всё будет хорошо.
— Вы так считаете? Честно? — в глазах девушки стояли слезы, видно было, что она искренне переживает за собаку.
— Ну… Вы же знаете Максима Юрьевича, он вашего Малыша вылечил, и этого на ноги поставит. Успокойтесь. А знаете что? — давайте на улицу выйдем: тут есть прекрасный внутренний двор, там и будем ждать. Погода хорошая, да и собакам там лучше будет. А если мы вдруг понадобимся, Максим даст знать.
Максим же в это время осматривал пса.
Эдуард сразу заметил, что тот немного не такой какой-то: обычно всегда сосредоточенный в этот раз он был каким-то взъерошенным что ли.
— А у тебя что случилось?
— Да… Неприятная история. Потом. Давай сначала с этим товарищем разберемся. Кто его так?
И Эдуард рассказал, как они, гуляя в парке, случайно натолкнулись на одного товарища и чрезвычайно «доброго» человека, избивающего свою собаку. Пришлось вмешаться.
— Представляешь, и этот имбецил еще кричит, что это его собака, его игрушка. Что родители ему её подарили.
— Надеюсь, к нам в клинику он не припрется?
— Нет. Его задержали. А чтобы не выпустили, я прослежу. Там и камеры есть, и свидетели. Так что устным выговором не отделается. Особенно с учетом того, что всё на глазах ребенка происходило.
— Сколько ему лет, говоришь?
— Двадцать, двадцать один. Максимум двадцать два.
— И куда родители смотрят? Это же надо догадаться подарить сыночке, у которого явный диагноз, собаку. Еще женить бы его удумали.
Макс задавал вопросы, слушал, а сам внимательно и дотошно осматривал пса.
— Сейчас на рентген съездим, хочу посмотреть, в каком состоянии у него ребра — есть у меня подозрение, что там куча застарелых травм.
— Ты это, делай ему всё, что надо. Анализы там всякие, обследования. Если КТ и МРТ понадобятся — тоже делай, даже на спрашивай, я оплачу. И это, мне справка нужна будет. Даже две. О состоянии собаки и об оплате счетов. Так что не стесняйся, делай всё, что требуется. Можешь даже в ВИП-палату его поместить, если у вас есть такие в стационаре, — и Эдуард засмеялся, решив, что шутка про ВИП-палату удалась.
— Зря смеешься. И такие у нас есть. Немного, но есть. Клиенты же разные. Кто-то просто не переживет, если его Пусечка, Дусечка будет в обычной клетке, пусть и с подстилкой, и с надлежащим уходом. Так что да, у нас есть боксы повышенной комфортности, так скажем.
— Ну ничего себе!
— А ты как думал? — веяние времени, стараемся соответствовать.
Через час с небольшим пес, пока еще безымянный, был с удобством и комфортом устроен в боксе стационара. Счет оплачен, справки выданы, и Макс с Эдуардом вышли в холл.
— Не понял, а где?
— Вышли куда-нибудь, позвони.
— Угу, счас, — Эдуард позвонил Юрию, получил ответ и продолжил, — Во внутренний двор они вышли.
— Пошли к ним тогда. Ждут ведь.
Не успели они выйти, как на них тут же уставились четыре пары глаз: Ольга, Юрий, и даже собаки, Васька с Дарей, все с нетерпением ждали, что скажет им доктор, Максим Юрьевич Орлов.
— Так, всё: все вдохнули, выдохнули и успокоились — вашему протеже ничто не угрожает, состояние стабилизировано, угрозы жизни нет. Да, да, псу досталось, у него куча застарелых травм обнаружена, сросшиеся переломы ребер, ушибы мягких тканей, трещина в большой берцовой, ну и много еще чего по мелочи. Но, повторяю, состояние его стабильное, угрозы жизни нет. Пес молодой, справится. Ну, а мы поможем ему.
Дальше Максима засыпали вопросами: может, какие-то лекарства нужны, процедуры специальные, питание какое-то особенное. Максим терпеливо отвечал на вопросы, пояснял, что псу сейчас главное покой нужен, ласка и внимание. Чтобы снова научился верить и доверять человеку, а то даже просто от поднятой руки дергается.
Наконец вопросы иссякли, и Максим, улучив момент, обратился к Эдуарду:
— Можешь задержаться? — мне кое-что у тебя спросить надо и уточнить, — и тут же, увидев немой вопрос, пояснил, — Как у юриста.
Кто куда пойдет, разобрались быстро: Юрий с Ольгой и Дарей пошли до ближайшего кафе и, наверно, еще погулять, а Эдуард со своей собакой Васькой остались.
— Ну, что там у тебя случилось?
— Пошли в спортзал, там груша есть. А мне пар спустить надо.
— Да ладно! Ну, веди тогда.
Макс, наверно, минут пять подвергал грушу «избиению», прежде чем смог более-менее спокойно рассказать о том, что случилось.
— Ну, вот, собаку-то они привезли, лечение назначено, пес возрастной, конечно, но, шансы есть, что оклемается. Я и подумал, приют, денег постоянно нет, а тут серьезное лечение требуется, дай, думаю, у себя на странице пост размещу с историей этого пса. Ага, разместил. А им, видишь ли, не понравилось, что я не просто репост сделал, а посмел собственное мнение высказать.
— А что, оно кардинально так отличалось или что? Я что-то пока не въезжаю.
— Да, видишь ли, у них было написано, что пес старенький, приютский, должного ухода не получал, нормально не питался, вот и заболел. А они решили ему помочь. Дать шанс. Я абсолютно не против, только за. Вот только был я в этом приюте, и неоднократно. И пса этого видел. Нормальный за ним уход был, нормальный. Но, в любом случае, приют — это не дом. Псу бы, помимо теплого бокса, где он размещался, чистой подстилки и регулярной еды, внимания человека побольше. Ласки, общения. А вот этого как раз и не было. Это я и написал. А им не понравилось.
— А что не понравилось-то?
— А шут его знает. Как раз перед вашим приходом звонили, возмущались, что я им противоречу. У них, мол, одно написано, а я совсем другое написал. Просили исправить или удалить. Грозились собаку забрать. Нет, ты представляешь, собакой шантажируют?
— То есть, ты им решил помочь, в своем посте их реквизиты указал, а им не понравилось?
— Ну да.
— А у тебя пост этот сохранился? Или ты его уже удалил?
— Сохранился. Когда я его удалю? — некогда было: после их звонка вы сразу пришли.
— Пойдем тогда, покажешь мне, из-за чего сыр-бор.
Минут пять Эдуард внимательно изучал оба поста. И написанный волонтерами, и написанный Максимом.
— Ну, что могу тебе сказать, друже, не зря говорят, — «Благими намерениями дорога в ад вымощена». Неужели ты не понял?
— А что я должен был понять?
— Ну, вот, смотри. У них написано: «…пес должного ухода и питания в приюте не получал. Волонтерами принято решение его спасти…». Чувствуешь? — приют такой-сякой, плохой, не ухаживал, не кормил так, как надо, вот, пес и заболел. А они, белые и пушистые, его спасти решили. Они сразу отсекли, отделили себя от приюта: приют плохой — не ухаживал, а они хорошие — спасают. А тут ты, понимаешь ли, правду-матку рубишь: ухаживали за псом, пишешь, просто пес старенький уже, и ему банально ласки и внимания не хватало. И своего человека. В первом случае пса жалко, до слез, бедный, несчастный, за ним не ухаживали — спасем, поможем! А во втором… — тоже жалко. Может, даже больше, но, сразу мысль — пес же старенький, за ним ухаживали, пусть и не совсем так, как надо, но ухаживали же, так может, просто пришло его время?.. Чувствуешь разницу?
— Да уж…
— Так что сам решай, удалять тебе пост или не удалять. Но, если решишь принципиальным быть, звони, подсоблю. В конце-концов, могу себе пса взять, тебе-то они его не отдадут. А пса действительно жалко.
Макс сидел, молчал. Задумался.
— Не с… грусти, прорвемся.
— И что я сразу не сообразил?
— Хм…, да просто потому, что ты — ветеринар, и работаешь в основном с животными. А они не такие, они не человек. Это я юрист, мне положено. И, поверь мне, человеческой глупости, как и жестокости, жадности нет предела. Это величины безразмерные…
— Ну, да. И за примером далеко ходить не надо, достаточно про вашего пса вспомнить: догадались же родители подарить собаку.
— И не говори. Ну, ладно, я пойду. И, помни: если что — обращайся.
Продолжение — Опасная «прелесть» — см. ссылку ниже.