Брежнев хорошо это помнил, так как, после войны на базе 4-го Украинского фронта, начальником политуправления которого служил генерал-майор Брежнев, был сформирован Прикарпатский военный округ, расположившийся как раз на территории Западной Украины, где мир, в отличие от других округов, не наступил…
(часть 1 - https://dzen.ru/a/Zkn--BQ5kUeohP6h)
Здесь вовсю орудовали отряды Украинской повстанческой армии, руководимые украинскими националистами. К Брежневу, члену Военного совета Прикарпатского военного округа, стекались сведения о многочисленных преступлениях националистов. Особенно много их указывалось в донесениях начальника политотдела Львовского облвоенкомата Суворова и его коллеги с Волыни Грицова.
Бандеровцы убивали красноармейцев, сотрудников правоохранительных органов и представителей интеллигенции, приехавших «с востока», а также местных активистов, уничтожали целые семьи, не щадя маленьких детей.
Часто действовали, переодевшись в форму демобилизованных красноармейцев, настраивая местное население против советской власти. Обычным делом были одиночные убийства военнослужащих, после чего преступники сразу скрывались в лесах, в оборудованных земляных укрытиях, где их сложно было найти. Только в 1954-м году был арестован последний, оставшийся на свободе лидер УПА.
Так что не понаслышке знал Брежнев, что такое антисоветское бандеровское движение, так как столкнулся с ним непосредственно. И в своей работе на этом направлении он руководствовался словами того же Сталина, который ещё весной 1941-го года высказался на эту тему: «Не случайно презренные предатели украинского народа – лидеры украинских националистов, все эти мельники, коновальцы, бандеры уже получили задание от немецкой разведки разжигать среди украинцев, которые те же русские, ненависть к русским и добиваться отделения Украины от Советского Союза. Все та же старая песня древних времен ещё с периода существования Римской империи: разделяй и властвуй... Недооценивать националистов не следует. Если разрешить им безнаказанно действовать, они принесут немало бед. Вот почему их надо держать в железной узде, не давать им подкапываться под единство Советского Союза».
А всего за 10 лет борьбы с бандеровцами (в течение 1945-1955 годов) на Западной Украине погибло около 25 тысяч советских военнослужащих, сотрудников органов госбезопасности, милиции и пограничников, а также около 30 тысяч представителей советского и партийного актива.
Зная эти секретные сведения, в одном из своих выступлений Брежнев так высказался об этом: «Иностранные империалисты и их прислужники – буржуазные националисты – не останавливались ни перед чем, пытаясь превратить Украину в опорный пункт борьбы против… Советского государства».
Подобные отряды, так называемых «лесных братьев», кстати, активно поддерживаемые иностранными спецслужбами, действовали после войны не только на Украине, но и в Прибалтике.
Весной 1965-го года Леониду Ильичу доложили о том, что во время чекистской облавы на северо-востоке Литвы погиб последний бандит из антисоветских литовских «партизан». Знал Брежнев, что работа по выявлению представителей националистического подполья, виновных в смерти советских граждан в Прибалтике, продолжается и сейчас.
– Хорошо! – оценил Брежнев умелые действия вьетнамских товарищей. – Главное, и ты, Родион Яковлевич, это понимаешь, нам нельзя сильно ввязываться в эту войну, не говоря уже о поставках туда серьёзных ракет, тем более, с ядерными боеголовками. Мы наоборот, готовимся представить на Генеральную Ассамблею ООН проект резолюции о нераспространении ядерного оружия. Да и потери во Вьетнаме в личном составе нам не нужны. Сколько мы потеряли людей на Кубе?
Малиновский посмотрел бумаги, находящиеся в папке, принесённой с собой, и ответил:
– В период с 1 августа 1962-го года по 16 августа 1964-го года на Кубе погибло 64 советских гражданина, в основном, конечно, это военнослужащие.
– А американцев сколько погибло?
– Один, – виноватым голосом, словно в этом был повинен лично он, ответил Малиновский. – Майор Рудольф Андерсон, пилот сбитого нашими ракетчиками американского разведывательного самолёта У-2. Да! – повеселевшим голосом добавил министр обороны. – Есть данные, что, когда наши корабли только шли к Кубе, то американские разведывательные самолёты так низко летали над ними, что один всё-таки долетался и, врезавшись в воду, затонул. Правда, лётчику удалось спастись.
Брежнев молчал, так как ему вспомнился свой недавний полёт, который чуть не закончился трагически.
9 февраля 1961 года он в качестве Председателя Президиума Верховного Совета СССР на самолете Ил-18 отбыл из Москвы в Гвинейскую Республику с официальным визитом. Около 130 километров на север от Алжира на высоте 8250 метров внезапно появился истребитель с французскими опознавательными знаками и сделал три захода на опасно близкое расстояние от советского самолета. Во время заходов истребитель дважды открывал стрельбу по самолету с последующим пересечением его курса.
Свои ощущения во время того инцидента Леонид Ильич запомнил надолго: похоже на войну, но всё равно – по-другому. Потому что от тебя ничего не зависит. Единственное, что ты в состоянии сделать – это спокойно сидеть в кресле, смотреть в иллюминатор и не мешать пилотам выполнять свой долг. Всё решали секунды. И именно в эти секунды опытный экипаж, возглавляемый пилотом Борисом Бугаевым, сумел вывести гражданский самолёт из зоны обстрела.
«А сбили бы самолёт, погиб бы я… и что? – задавал после себе вопрос Брежнев. – Хрущёв объявил бы войну Франции? Нет, конечно!»
А через два месяца этот же Ил-18 с бортовым номером 75717 под управлением Бориса Павловича Бугаева взял на борт Юрия Гагарина, чтобы доставить в Москву, где первого космонавта встречали руководители страны во главе с Хрущёвым и восторженные толпы москвичей, гостей столицы и журналисты.
Воспоминания Брежнева прервал Малиновский, которому уже давно хотелось поделиться с Первым секретарём информацией, которую он получил совсем недавно.
– Леонид Ильич, я полностью поддерживаю вас в стремлении не допускать нашего противостояния с американцами до уровня шестьдесят второго года, когда мы, действительно, стояли на пороге… в шаге от начала ракетно-ядерной войны. Мне недавно подробно доложили о событиях двадцать седьмого октября шестьдесят второго года с нашими подлодками.
– Я помню… это был самый напряжённый день в том... кризисе. Американцы назвали этот день «Чёрной субботой».
– Дело в том, что в этот день американцы обнаружили нашу дизельную подводную лодку Б-59 неподалёку от Кубы в международных водах. И недолго думая, начали сбрасывать практические заряды, гранаты, чтобы заставить лодку всплыть для идентификации. Одновременно готовились и глубинные бомбы. Военно-морская группировка США в этом районе состояла из пяти эсминцев и авианосца «Рэндольф». Ситуация на лодке сложилась критическая: поднялась температура, сели батареи, из-за чего судно лишилось света и электропитания; уровень углекислого газа вырос почти до смертельного уровня. Матросы начали терять сознание. И главное, не было связи с Москвой. Командир подлодки капитан второго ранка Савицкий решил, что наверху уже началась война между СССР и США, и дал команду, подготовить к пуску атомные торпеды. Говорят, он кричал: «Мы должны принять бой! Погибнем, но флот не опозорим!»
– Герой! – оценил действия и команды командира подлодки Брежнев.
- Вот-вот! Но по существующим правилам для пуска торпеды этот герой должен был получить согласие замполита и старпома. А обязанности старпома в этом походе исполнял начальник штаба бригады капитан первого ранга Архипов… Василий Архипов. Он понимал то, что и мы с вами, Леонид Ильич, понимаем… Если бы произошёл пуск атомной торпеды, то началась бы ядерная война. Архипову удалось успокоить Савицкого и убедить его, что в такой неопределённой ситуации, когда нет связи, не работают резервные батареи и кислородная система, то надо всего-навсего всплыть на поверхность, что и было сделано.
– А что дальше?
– Они всплыли вечером рядом с авианосцем. Американцы световым семафором запросили, нужна ли им помощь, а наши ответили: «Нет, спасибо!» Потом наши попросили у американцев хлеба и сигарет.
– Молодцы… – протянул Брежнев с такой интонацией, что министр обороны не понял, хвалит он подводников или ругает. – А что американцы?
– Передали и хлеб, и сигареты. Наши весь следующий день были рядом с авианосцем, подзарядили батареи, а ночью исчезли… Ушли на глубину и оторвались от преследователей.
– Хорошо! – ещё раз сказал Брежнев, заканчивая свой разговор с министром обороны. – Это ещё одно свидетельство хрупкости нашего мира. Многое зависит от техники, но основное – от людей, – и сменив тему разговора спросил. – Как идёт подготовка к параду на седьмое ноября?
– По плану. Мы понимаем, что это мероприятие политическое, поэтому к параду относимся со всей серьёзностью. – успокоил министр обороны Первого секретаря ЦК КПСС. Закрыв папку, он попрощался с Брежневым и вышел из кабинета.
Брежнев вышел из-за стола, подошёл к окну. С высоты третьего этажа здания Сената, где размещался кабинет, хорошо просматривался Арсенал, а если посмотреть влево, то за Сенатской площадью высился Кремлёвский дворец съездов, модернистское здание, построенное четыре года назад. По большому счёту оно стилистически не соответствовало исторической застройке Кремля, но соответствовало духу времени и стремлению страны в светлое будущее.
Какое-то время Брежнев поразмышлял о предстоящей через неделю поездке в Киев. Туда надо будет поехать в рамках мероприятий к 20-летию Победы для вручения городу медали «Золотая Звезда».
Накануне Дня Победы, 8 мая 1965-го года были опубликованы Указы Президиума Верховного Совета СССР с Положением о почётном звании «Город-Герой» и перечнем этих городов, среди которых был указан и Киев, столица Украины.
Было бы хорошо заехать кроме Киева и в Днепродзержинск, город, ставший родным для Леонида Ильича. Тогда обязательно надо будет взять с собой и жену – Викторию Петровну, которую дома он ласково называл «Витя». А вот дочь Галина была головной болью Брежнева.
Сначала она убежала из дома, пока её отец работал Первым секретарём ЦК Компартии Молдавии, и колесила по стране вместе с мужем, цирковым артистом, старшим её на 20 лет. Несколько лет назад она в возрасте тридцать три года развелась со своим акробатом-силачом, так как закрутила бурный роман с восемнадцатилетним иллюзионистом Игорем Кио, приняв его предложение стать женой.
Отца она поставила перед свершившимся фактом, оставив записку: «Папа, я влюбилась. Ему 25», и уехала с новым молодым мужем в Сочи. Это было слишком даже для терпеливого отца. Всему есть предел, посчитал Леонид Ильич и послал за молодыми вдогонку сотрудников органов госбезопасности, которые доставили Галину в Москву, а у Кио отобрали паспорт. Позже ему вернули новый паспорт, но уже без отметки о браке.
Официально они были женатыми 10 дней. С этого времени прошло почти три года, но к глубокому сожалению Брежнева развод не помешал дочери продолжать встречаться с иллюзионистом. Она ездила к нему на гастроли, где они встречались в гостиницах, а в Москве проводили время на квартирах друзей.
Хорошо хоть сын Юра не доставляет особых хлопот своим родителям. Сейчас работает в Днепропетровске на трубопрокатном заводе имени Карла Либкнехта, не рабочим, конечно, а управляющим.
«Ладно! Всё хорошо! Дети выросли. Что ещё надо?» – спросил себя Брежнев.
Поднял трубку и спросил у дежурного, кто находится в приёмной.
– Товарищи Подгорный, Шелепин, Суслов, Косыгин и Семичастный.
«Пришли поздравить с годовщиной», – понял Брежнев и сказал дежурному:
– Пусть все товарищи заходят!
III
Скрипнула входная дверь на веранде. С работы пришёл отец. Пока он раздевался, Сергей прошёл в свою комнату, не закрывая дверей, взял в руки книжку, но читать не стал.
Он слышал, как отец объяснял маме, что задержался из-за лекции по международному положению, которую в красном уголке управления шахты прочитал им приезжий лектор, то ли из Киева, то ли из самой Москвы.
– И что интересного он сказал? – спросила мама.
– Да много чего. Главное, что ситуации, как осенью шестьдесят второго года, когда Америка хотела напасть на Кубу, а мы завезли туда ракеты, из-за чего чуть не началась война, уже не будет.
В их семье о событиях на Кубе в 1962-м году знали не понаслышке, так как родной брат мамы дядя Анатолий, офицер-зенитчик, тоже был направлен на Кубу. И прошлым летом в отпуске они встречались. Конечно, дядя Толик не мог всё рассказать, но кое-что поведал.
В том числе и о самом напряжённом дне в этой командировке, когда 27 октября 1962-го года зенитно-ракетной батарее, в которой дядя Толя служил, дали приказ на уничтожение воздушной цели. Пуск произвела первая боевая машина, а Толик был в расчёте на второй машине, и был готов тоже сделать пуск.
Но второй пуск не понадобился, так как американский самолёт-разведчик У-2, пролетающий над Кубой, был сбит первой же ракетой. Как сказал Толик, точно такой же самолёт и такой же ракетой сбили 1-го мая 1960-го года над Свердловском. Тогда, правда, американского лётчика взяли в плен, а лётчику в самолёте над Кубой не повезло, он погиб.
Ещё Анатолий рассказал об ужасном, непривычном тропическом климате на Кубе, где днём стояла духота, а ночью налетала мошкара. Стартовые позиции оборудовались не в городах, а в лесах, где скапливались испарения от ядовитых растений.
Постоянная влажность влияла на состояние как здоровья людей, так и техники. Солдаты и офицеры подхватывали болезни, о которых наши медики и не знали. Больных изолировали, увозили… но судьба многих неизвестна. Когда поступила команда на возвращение домой, то все выдохнули с облегчением.
– Кроме того, лектор про космос много рассказывал, про космонавтов, – продолжал отец. – Мы же опять щёлкнули американцев по носу. То наш Гагарин их обогнал, потом Терешкова – первая в мире женщина улетела в космос, а в прошлом году, когда полетели Комаров, Феоктистов и Егоров, то оказывается, они впервые в истории улетели в космос и вернулись оттуда… без скафандров. Вот какая у нас космическая техника! А этой весной космонавт Леонов первым в мире вышел в космосе из ракеты наружу. Про космонавта Феоктистова рассказывал. Тот в прошлом году в космос летал. Оказывается, он фронтовик, воевал в разведке. И представь себе, что в Воронеже в сорок втором году, когда Феоктистов был на задании, фашисты взяли его в плен и… расстреляли.
– Как расстреляли? – не поняла мама. – А в космос тогда кто летал?
– Он и летал. Выжил после этого расстрела, стал космонавтом и полетел.
– Чудеса! – только и смогла сказать мама.
– Серёга! – крикнул отец. – А ты не хочешь космонавтом стать? Я бы узнал, где на космонавтов учат. Или всё же вслед за нами в шахтёры пойдёшь?
Сергей отложил книгу и пошёл на кухню, где ужинал отец. Как только он появился в проёме кухонной двери, отец неожиданно спросил совсем другое:
– А что это ты о своих результатах в стрельбе ничего не рассказываешь?
Отец имел в виду, что позавчера в их школе случилось неординарное событие. Учитель физкультуры откуда-то принёс две малокалиберные винтовки. В те времена в школах не было учителей по начальной военной подготовке, потому что и предмета такого не было. К службе в армии старшеклассники готовились при военкоматах,ДоСААФ и на уроках физкультуры.
Вот на физкультуре и была организована стрельба для мальчиков. Всем выдали по три патрона, и все по очереди их выстрелили в мишень с кругами. Ближе к центру бумажной мишени круги были чёрными, а поближе к краям – белыми. Сергею, так как фамилия у него начиналась на букву «а», дали выстрелить первым, а как отличнику, дали выстрелить ещё раз в конце занятия. Ничего не помогло. В принципе, в саму мишень он несколько раз попал, но, что касается чёрных кругов, то пули, посланные туда Сергеем, даже и не думали в эти круги попадать.
Рассказывать отцу об этом недоразумении Сергей не стал, потому что у отца и своих проблем на работе хватает. Сейчас же надо было срочно как-то оправдаться перед отцом. Немного опешивший сын, не понимающий, откуда отец узнал о стрельбе, пожал плечами и ответил:
– Да что там рассказывать. «Мелкашка» попалась не пристрелянная…. Учитель сказал, что винтовки все «центрального боя», поэтому целиться надо прямо в центр мишени. Я так и целился.
Отец хмыкнул:
– Тогда и все бы из неё не попали, а худший результат, говорят, только у тебя.
– Ну не знаю, – только и смог вымолвить сын.
– А я вот, кажется, знаю! – сказал отец и пошёл в кладовку, вынес оттуда охотничье ружьё и подал его Сергею со словами:
– Твоя мишень – настенные часы. Прицелься туда. Не бойся! Ружьё-то не заряжено! Я надеюсь, что ты знаешь основное правило обращения с оружием: даже не заряженное оружие нельзя, ни при каких обстоятельствах, наводить на людей. Целься в часы!
Сергей взял ружьё и прицелился в центр часов, на циферблате которых было написано: «Дорогому Леониду Ивановичу в день 30-летия от товарищей по работе». Ружьё было толще, чем малокалиберная винтовка или, как все её называли: «мелкашка».
Целиться было неудобно. Чтобы одновременно на прямой линии увидеть и целик, и мушку, Сергею пришлось максимально вытянуть шею и подать голову вправо, ближе к ружью.
Отец внимательно следил за действиями сына и, когда тот замер, совместив, наконец, и целик, и мушку, и часы на одной линии, отобрал ружьё и снова хмыкнул:
– Клинический случай… Тебя же даже в армию не возьмут при таком прицеливании.
Сергей уже собирался было обидеться на отца за такие слова, так как что-что, а служба в армии – это была не просто почётная обязанность всех парней, а, пожалуй, их мечта, без осуществления которой невозможно было представить и спланировать всю будущую жизнь, но отец растолковал сыну имеющуюся проблему.
Оказывается, что, если ты «правша» и стреляешь, упирая приклад оружия в правое плечо, то и прицеливаться нужно правым глазом, закрывая при этом левый. А «левша» вынужден всю эту процедуру делать наоборот: стрелять от левого плеча и целится левым глазом. А Сергей, держа оружие справа, умудряется почему-то целиться левым глазом, запрокидывая голову, чёрт знает, куда!
Поэтому и попасть он толком никуда не может, так как оружие пристреливается под нормальный, в данном случае, правый глаз, а, когда он пытается целиться левым, то расстояние от глаза до целика и мушки меняется, соответственно, нарушается прицельная линия и пули улетают не туда, куда они должны лететь.
– А ну попробуй зажмурить левый глаз, а правым целиться, – сказал отец.
Сергей попробовал и с ужасом осознал, что так у него не получается. При открытом правом глазе левый глаз не зажмуривается. Его надо или прикрывать ладонью, или пальцем с усилием тянуть веко левого глаза вниз. Лицевые мышцы, которые обычно легко это делают у большинства населения нашей страны, да, наверное, и планеты, абсолютно не подчинялись в этом вопросе Сергею. Вот зажмурить правый глаз и открыть левый – пожалуйста! А наоборот – ни-ни!
– Тренируйся, – сказал отец, – а то, действительно, в армию не возьмут. А ты ещё собираешься в офицеры идти, чтобы солдаты над тобой смеялись?
– Я научусь правильно целиться, – сказал Сергей.
Отец вздохнул.
– Наша страна сейчас строит коммунизм. Как ты думаешь, какие профессии для этого нужны?
– Строители! – не задумываясь ответил Сергей.
– Согласен! Только строители бывают разные. Одни строят дома, другие – шахты, заводы и фабрики, третьи делают машины, поезда, четвёртые выращивают урожай. А все вместе строят коммунизм. Я – на шахте, мама – в школе. А ты? Что будешь делать ты?
– Я буду вас и всех других строителей защищать! – твёрдо сказал Сергей.
– Да не надо нас ни от кого защищать! Наши отцы, твои деды уже всех защитили, всех врагов победили. В армии отслужишь, как все. И всё!
– Если мы всех победили, и врагов не осталось, то почему дед Иван работает в военной академии? Кого он там учит?
– Военные, такие, как дед Иван, не работают, – уточнил отец. – Военные служат. А вот мы, шахтёры, работаем! Военный человек нужен на войне, а войны сейчас нет и долго ещё не будет.
К ним подошла мама и сказала:
– Лёня, так ведь хорошо, что войны нет. Но может, её нет, потому что армия у нас сильная?
– Люба, не порть мне воспитательную беседу! – Не женское это дело, обсуждать армию. А быть военным в мирное время – это не мужское дело! – назидательным тоном завершил отец своё очередное просветительско-воспитательное занятие с сыном.
Перед тем, как лечь спать, Сергей подошёл к зеркалу, вмонтированному в среднюю дверь платяного шкафа, и, прикрыв левый глаз ладонью, несколько минут пытался открыть и закрыть правый глаз. Верхнее веко правого глаза не хотело этого делать самостоятельно, и Сергею пришлось помогать ему с помощью пальцев, напрягая при этом все мышцы на лице в области глаза.
«Каждый день буду так тренироваться и всё равно научусь целиться, чтобы хорошо стрелять, и никто надо мной не смеялся!» – решил Сергей и лёг спать…» (продолжение -https://dzen.ru/a/ZmCQ1SKJAnJKv4U1 )
