Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен не был бароном, но стрелять из ружья вишнёвой косточкой вполне мог — в этом убедилась наш петербургский корреспондент, искусствовед Анастасия Семенович.
В Манеже Малого Эрмитажа 1 июня открылась выставка «Приключения барона Мюнхгаузена в России», посвящённая литературному персонажу и реальному человеку, служившему при российском дворе. Архитектура проекта отсылает к образу свитка, который постепенно разворачивается и каждый уголок которого раскрывает свою тему, будь то охота, пирушки, придворные церемонии или военные кампании.
Персонаж Мюнхгаузена — вполне в духе причудливого XVIII века, эпохи Казановы, графа Сен-Жермена и князя Михаила из древнего рода Голицыных, которому приходилось жить в унизительной роли шута при дворе Анны Иоанновны. Правда, если сеньор Казанова прославил себя в автобиографии, то честно служивший немецкий дворянин Мюнхгаузен оказался обескуражен анекдотами, которые рассказывали о нём случайные люди. Получилась история о том, как неочевидность авторского права в XVIII веке способствовала появлению героя массовой культуры. Впрочем, куратор и автор концепции проекта, старший научный сотрудник отдела истории русской культуры Эрмитажа Наталья Бахарева, решила сделать фокус на исторической личности.
Настоящий Мюнхгаузен
Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен родился в 1720 году, умер в 1797-м, и да, он действительно служил в России. «Он оказался в гуще придворной жизни, при дворе императрицы Анны Иоанновны, застав в России несколько дворцовых переворотов», — рассказывает Наталья Бахарева. Он не был одним из многочисленных путешественников, которые описывали Россию как экзотическую страну, и не был наёмником.
Мюнхгаузен начал службу на родине, в Священной Римской империи, при дворе герцогов Брауншвейг-Вольфенбюттельских. В России он оказался вслед за герцогом Антоном Ульрихом, которого императрица Анна Иоанновна выбрала в женихи для своей племянницы Анны Леопольдовны. Антон Ульрих служил в кирасирском полку и участвовал в русско-турецкой войне, где при взятии Очакова погиб один паж герцога и был ранен другой. Тут-то и вызвали «нашего» Мюнхгаузена на замену, и с этого момента он сопровождал Антона Ульриха на всех мероприятиях. Кстати, именно благодаря живописному описанию свадьбы Антона Ульриха и Анны Леопольдовны с упоминанием пажей, одетых в серебряные жилеты и жёлтые бархатные куртки, вышитые серебром, удалось приблизительно восстановить облик юного Мюнхгаузена (увы, его портретов не сохранилось).
Обычно пажи жили в отдельном корпусе, но когда Мюнхгаузен в 1838 году прибыл в Петербург, город отстраивали после двух больших пожаров. И юный Мюнхгаузен поселился, вероятно, во дворце принца, которому служил. Он ходил по Зимнему дворцу Анны Иоанновны — изображения и даже фрагменты убранства того старого дворца на выставке тоже есть. Есть там и портреты придворных, с которыми наверняка встречался Мюнхгаузен, и «будуар императрицы» с платьем со «складкой Ватто» — характерной драпировкой на спине.
Отражён и другой яркий эпизод жизни «настоящего Мюнхгаузена»: когда в 1744 году юная София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская (в будущем — императрица Екатерина II) въезжала в Россию, на границе делегацию встречал почётный кирасирский караул, которым командовал именно Мюнхгаузен. Три дня караул стоял возле дома, где 16-летняя принцесса с матерью остановились на отдых. По этому поводу на выставке представлены портреты Софии и её матери (заметно, как сильно будущая императрица была на неё похожа). Через год после прибытия в Россию 16-летняя София обвенчалась с Петром Фёдоровичем, будущим императором Петром III, которого Мюнхгаузен тоже вполне мог видеть при схожих обстоятельствах, когда тот въезжал в Россию через Ригу. Именно на службе в Риге Мюнхгаузен оказался после того, как вырос из чина пажа.
В кирасирский полк наш герой попал благодаря покровительству фаворита императрицы Эрнста Иоганна Бирона. Через предметы обихода одиозного регента Эрмитаж раскрывает тему быта и нравов придворной жизни. После того как покровители Мюнхгаузена попали в опалу (регента Бирона и всё Брауншвейгское семейство свергли), его карьерный рост затормозился. В 1750 году он просил разрешения уехать в отпуск, который потом продлял. Подписывался так: «Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен, корнет»; почерк затейливый, «кучерявый» — оригинальные документы с автографом настоящего Мюнхгаузена на выставке тоже показывают.
В итоге из-за затянувшегося отсутствия со службы Мюнхгаузена уволили, он уехал в город Боденвердер в Нижней Саксонии, где и рассказывал свои истории о службе в России соседям за кружкой пунша. Насколько те рассказы совпадали с изданными «приключениями Мюнхгаузена», а также кто и насколько их додумал, мы с вами уже не узнаем. Неизвестно даже, был ли Мюнхгаузен знаком с авторами книг, или они узнавали о его рассказах через третьи руки, выпивая в какой-нибудь таверне.
Россия глазами Мюнхгаузена
Идея выставки не столько в том, чтобы собрать документы о пребывании в России реального Мюнхгаузена, сколько в том, чтобы показать Россию его глазами, обрисовать контекст, в котором полуфантастические рассказы уже не казались бы такими экстраординарными.
На выставке есть рисунок, сделанный на основе чертежа (оригинал хранится в Стокгольме), который показывает вид Конюшенного ведомства на Мойке времён Анны Иоанновны. Императрица, как и её фаворит Бирон, любила лошадей и много времени проводила в манеже, а за ней следовала и императорская семья.
«Можно представить, что Бирон едет в конюшни, а за ним Анна Иоанновна и всё семейство, в том числе Анна Леопольдовна и Антон Ульрих, — рассказывает куратор выставки. — За ним следуют пажи, и пока императорская семья занята, пажи ждут. А в эпоху Анны Иоанновны у Конюшенного ведомства был шпиль с флюгером в виде позолоченного коня, и мне представилось, что паж Мюнхгаузен мог сидеть, скучать, ждать Антона Ульриха и размышлять о том, как конь мог оказаться на шпиле. Так у него могла родиться история о том, как он привязал коня к колышку, а потом снег растаял и конь оказался на шпиле».
Укромный уголок экспозиции посвящён кабацкой теме, ведь свои истории Мюнхгаузен любил рассказывать за кружкой пунша и к тому же писал, что суровый российский климат располагает к распитию водки. Эрмитаж показывает осколки пузатых бутылок и посуду, которую нашли при раскопках Немецкой слободы и дворца Анны Иоанновны. Впрочем, истории Мюнхгаузена — это не просто россказни на пирушке, в ту эпоху даже сообщения в газетах выглядели полуфантастично: чего стоит заголовок «Чудо лесное поймано весною». Иллюстрирует раздел персонаж, который «выпускает винный пар» через голову, снимая шляпу вместе с металлической пластиной, заменившей ему часть черепа.
Ещё один сюжет из жизни при императорском дворе, который мог послужить благодатной почвой для невероятных историй Мюнхгаузена, — охота. Анна Иоанновна любила развлекаться стрельбой, и на выставке есть огромные охотничьи сапоги и ружья, из которых действительно можно было стрелять вишнёвыми косточками — подобно тому, как Мюнхгаузен в одной из историй выстрелил в оленя, на голове которого потом выросло вишнёвое дерево. В другой истории он выстрелил из ружья шомполом, на который куропатки нанизались, как на вертел. Но и это не чистый вымысел: по словам куратора выставки, есть реальный рассказ о том, как однажды чуть не пострадал принц Антон Ульрих, когда после случайного выстрела одного из солдат шомпол попал в ногу коня.
Рождение героя
Настоящий Мюнхгаузен не был бароном, как утверждает куратор. На выставке в этом убедиться можно, рассмотрев генеалогическое древо рода Мюнхгаузенов, известного со времён крестовых походов. «Бароном» он стал, когда писатель Рудольф Эрих Распе в 1785–1786 годах издал книгу про приключения Мюнхгаузена. Вероятно, писатель узнал о байках, которые Мюнхгаузен травил в таверне, и решил использовать их как литературный материал. Для реального Мюнхгаузена, дворянина из древнего рода, это был удар — он стал героем каких-то анекдотов. Сам Мюнхгаузен никогда не писал книг, но постепенно якобы от его имени стали сочинять всё более и более невероятные небылицы. В 1791 году появилось первое издание историй Мюнхгаузена на русском языке под названием «Не любо — не слушай, а лгать не мешай».
Мюнхгаузен продолжил своё шествие по популярной культуре и после смерти — так, например, он стал персонажем политических карикатур XIX века (на выставке есть карикатура, изображающая Мюнхгаузена с Наполеоном), а после перекочевал и в XX век — достаточно вспомнить советский фильм с Олегом Янковским. Образ ушёл в народ, усложнился, и сегодня на эрмитажной выставке свидетельства о жизни реального Мюнхгаузена соседствуют с осколками мифа о нём. Выставка продлится до 15 сентября 2024 года.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
