- Да, точно тебе говорю, она приехала туда с двумя взрослыми мужчинами. Один прикован к постели, его заносили на носилках. Это её мужья, - говорила соседка на лавочке.
Весь дом сразу стал судачить о новых жильцах. Дело в том, что это была не самая обычная семья. Там была жена, два её мужа и ребёнок. Девочке было 11 лет, звали её Лизой. Мужчину, который встречал её из школы, звали Никитой, но она звала его папой. Однако её биологическим отцом был тот, второй мужчина, который лежал в кровати, и не говорил.
- Надо бы вызвать полицию! – Судачила соседка, пожилая старушка.
- И что ты им скажешь? Они ведь не нарушают ничего! Живут тихо. Ты лучше вызови службу опеки! Ребёнку в такой семье не место! – подсказала другая соседка.
- Точно, так и сделаю.
Прознав про необычную семью, добрые соседи вызвали службу опеки, сказав, что ребёнок живёт в опасной для психики обстановке. Сотрудница приехала к дому ближе к вечеру и позвонила в дверь. За её спиной стояли две старушки, которым уж очень хотелось получить новую пищу для сплетен.
- Добрый день. Меня вызвали ваши соседи. Могу я войти?
Женщина кивнула и пропустила сотрудницу в квартиру, а две любопытные бабульки остались под дверью. Сотрудница опеки объяснила, почему приехала.
- Да, всё верно. У меня две мужа. Я объясню вам, как так вышло.
***
- Мы с Андреем поженились в 19 лет. Так вышло, большой любви между нами не было. Я забеременела от него, случайно, и он сказал, что женится, и возьмёт на себя ответственность. Это даже по тем временам было редкостью: чтобы мужчина с такой готовностью добровольно шёл в загс. Никто его не заставлял. Андрея воспитала бабушка, его родители погибли. А, когда он окончил школу, не стало и её. Он был совсем один, учился и работал. Он не любил меня, но сказал, что не оставит меня с ребёнком одну. Я же жутко перепугалась, когда узнала о беременности. Родители хотели отвести меня на аборт, а я не хотела этого. Мне было страшно, и убить ребёнка – это же ужасно. Я не хотела этого и пошла за него. Мы расписались, я переехала к нему. У Андрея была своя квартира. Родила, мы жили, как обычная семья, только очень уж тихо. Не было ссор, ревности. Между нами было, пожалуй, лишь уважение. Больше ничего. Я была ему благодарна, он был хорошим отцом, мужем. Но я не была с ним счастлива. Да и он со мной тоже.
Однажды он признался, что ему понравилась другая женщина. Он влюбился, и поэтому сменил место работы: чтобы быть от неё подальше.
- Я тебя отпущу к ней, если ты хочешь, - сказала я.
Я ведь тоже его не любила.
- Нет, у нас дочь. Я её отец. Я не брошу тебя из-за того, что влюбился. Я же не осёл.
Вот таким он был человеком. Ради другого готов был пожертвовать всем. И я это в нём очень ценила. Мы прожили вместе 4 года, а, потом, его сбила машина. Он возвращался домой с работы, пьяный мажор в него въехал на повороте. Андрей пролетел несколько метров, весь переломался. Мажору повезло больше, он остался жив. И его отец его отмазал. Мой муж остался парализованным, а этот урод – на свободе. Даже права не отобрали. Знаете, для меня было большим облегчением, когда узнала, спустя год, что этот подонок всё же получил по заслугам. Он умер от передозировки. Нельзя радоваться чужому горю, но я порадовалась.
Я стала заботиться об Андрее. Он не говорил, не двигался. А я делала для него всё, чтобы ему было хорошо. Я знала, что никого другого у него не было. Он ради меня изменил свою жизнь, отказался от той, другой, в которую влюбился. Я обязана ему. И свой долг буду отдавать хоть до конца жизни. Но так получилось, что я тоже влюбилась.
Когда дочь пошла в школу, её классным руководителем стал мужчина, учитель математики. Мы, наверное, влюбились друг в друга с первого взгляда. Но я хранила верность. Я стала ходить в церковь, потому что чувствовала себя грешной. Ведь я замужем, мой муж инвалид, а у меня на уме другой мужчина. Батюшка меня выслушал, и, вы не поверите, что он сказал мне!
- Я скажу тебе это, не как священник. Конечно, ты должна хранить верность мужу по всем канонам. Но жизнь только одна, другой у тебя не будет. Ты посвятила себя заботе о мужчине, который ради тебя многим пожертвовал. Но разве кому-нибудь станет легче оттого, что ты будешь всю жизнь одна? Ты молодая, можешь ещё и родить. Я не могу благословить тебя на измену, но по-человечески я тебе скажу, что ты должна подумать и о себе. Если ваши чувства взаимны, а твой муж не почувствует боли предательства, кому будет хуже от этого?
Это было очень неожиданно. Батюшка сказал, что его слова грешны, но это то, что он действительно думает. И я прислушалась к себе. Андрею нужна была лишь забота, которую я ему давала. А у меня оставались и другие потребности. Не думаю, что он захотел бы, чтобы я поставила на себе крест. Он, наоборот, сказал бы, чтобы я искала своё счастье. Порой я скучала по нашим с ним разговорам.
Я пошла на свидание с Никитой. А, потом, привела его домой и рассказала о нём Андрею. Он никак не реагировал, я не могла понять, что он чувствует. Я поклялась, что не брошу его, и не бросила. И Никита ни разу не завёл тему, мол, давай отвезём его в специальном учреждении, где о нём будут заботиться. Он принял меня вместе с моим мужем. Я оформила развод, потому что Никита хотел жениться на мне официально, и он удочерил мою Лизу. Он сам настоял. Удивительно, мне по жизни попадались очень хорошие мужчины, правильные. Другие ведь кричат: разведёнка с прицепом! Даже с двумя прицепами, в моём-то случае. А Никита сказал, что будем помогать мне нести мой крест.
Вместе стало легче. Мне было с кем поговорить. Он называет Андрея другом и помогает мне заботиться о нём. Да, у нас не обычная семья, но мы семья. Своих не бросаем, и трудностей не боимся. Сейчас мы с Никитой ждём ребёнка. Скоро нас станет четверо.
***
Сотрудница опеки вздохнула, выслушав рассказ.
- Надо же, как бывает. И ничего ведь в этом нет аморального. А Андрей, когда-нибудь, может прийти в себя? – спросила она.
- Врачи говорят, что такое возможно. Мы постоянно ищем какие-то новые методики, консультируемся, пробуем разную терапию. Знаете, у него раньше был отсутствующий взгляд, а, спустя несколько лет, после одного лечения, он стал смотреть осознанно. Сейчас он может моргать и шевелить губами. Я верю в лучшее.
- И что вы будете делать, если он начнёт говорить, ходить? – спросила она.
- Я останусь с Никитой и буду заботиться об Андрее столько, сколько потребуется. Если он поправится, то, наверное, захочет уйти. Но шансов на это очень мало. Врачи говорят, что, скорее всего, он навсегда останется таким. Парализованным.
Женщина вздохнула. В квартире было чисто, убрано.
- Вы простите за беспокойство. Меня соседи ваши вызвали, всякого наговорили. Я вас больше не потревожу, - сказала сотрудница опеки и вышла.
В подъезде переминались с ноги на ногу любопытные соседки.
- Ну, что там? Заберёте у них ребёнка? Безбожники! Ужас какой-то!
- Эта женщина святая. Она заботится о парализованном муже и пытается сделать так, чтобы у её дочери была полная семья. Оставьте их в покое, - выдала женщина и удалилась.
Старушки остались стоять в недоумении.
- Вот как бывает. Надо же! Парализованный. Ну, да, а что ей делать? Тогда, конечно…
- Вот оно как, оказывается…
Они помялись и пошли на лавку, обсуждая соседку, живущую этажом ниже. Благо, соседей было много, есть кого обсудить.