(С) Богачев, 2011
Продолжаю свой рассказ о древностях готов, начатый в статье о Гото-Алании и в видео «Путями готских королей».
Старо-Майнское городище находится в 3 км к югу от деревни Волжское (бывш. Грязнуха) и в 6 км к северу от районного центра Старая Майна Ульяновской области. Оно расположено на узком мысу надпойменной террасы р. Майна, недалеко от впадения ее в Волгу. Ныне мыс омывается Майнским заливом Куйбышевского водохранилища, а до его образования был ограничен поймой и остатками речных стариц. Площадка городища интенсивно размывается водохранилищем. Вместе с примыкающим к нему селищем городище имело площадь около 80000 кв.м. Городище защищено системой укреплений, состоящей из 4 валов и рвов (рис. 45).
Многолетние работы на памятнике проводились археологическими экспедициями Самарского государственного университета под общим руководством Г.И. Матвеевой. В разные годы раскопами на городище руководили А.В. Богачев, А.В. Набоков, Ю.А. Семыкин, Л.А. Вязов.
Наибольшее количество выявленных на городище сооружений принадлежит к именьковской культуре, среди них 13 жилищ и 175 ям различного назначения. Датирующие вещи из жилищ поволяют отнести их ко времени с середины V до конца VI в. н.э. [Матвеева 1993, с. 158] или V – первой половиной VI в. н.э. [Богачев 1991, с. 163].
Помимо квадратных в плане полуземлянок (3 жилища), типичных для именьковской культуры, на городище Старая Майна были исследованы прямоугольные в плане дома каркасно-столбовых конструкций со слабо углубленным в материк основанием (10 построек).
Г.И. Матвеева отмечала, что жилища располагались более или менее правильными рядами параллельно валам и берегу р. Майны. Ориентировка большинства жилищ одинакова: с северо-востока на юго-запад (рис. 46). Расстояния между жилищами от 2 до 14 м, обычно они плотно заполнены многочисленными хозяйственными ямами [Матвеева 1993, с. 157].
Площади прямоугольных жилищ (длинных домов) составляли от 41,52 до 100,76 квадратных метров. Все они имели столбовую конструкцию: каркас состоял из вертикально стоящих круглых или затесанных четырехугольных столбов, имевших продольные пазы, в которые впускались пазы затесанных, горизонтально лежащих бревен. Вход в жилище обычно был в южной стене. Возможно наличие окон. Пол жилищ ровный, утрамбованный, иногда обмазанный глиной. Отапливались они открытыми кострищами – овальными или круглыми в плане диамертом до 1,5 м. Оногда очаги выкладывались мелкими камнями или имели бортик из камней. Почти всегда к очагам примыкали приочажные ямы, куда ссыпалась зола. В 2 случаях встречены печи-каменки. Общая черта всех жилищ – наличие ям-погребов для хранения продуктов. Характерны ямы, располагавшиеся у стен жилища и частично выходившие за его пределы. Некоторые жилища имели столбовые перегородки (рис. 51), разделявшие большой дом на несколько помещений, некоторые – нары или скамьи вдоль стен [Матвеева 1993; Богачев 1991].
Большинство материалов из раскопок Старо-Майнского городища еще не опубликовано. Г.И. Матвеева успела ввести в научный оборот лишь сведения об именьковских постройках, а также прорисовки отдельных целых форм керамики и наиболее ярких (датирующих) вещей [Матвеева 1993; Матвеева 2000б].
Комплексно (включая статистику массового материала) сегодня опубликованы лишь материалы из сооружения 183, исследованного автором в 1987 году [Богачев 1991]. Сегодня нам представляется важным перепубликация материалов из малотиражного сборника, увидевшего свет свыше двух десятилетий назад и давно ставшего раритетным.
Контуры сооружения 183 стали различаться после вскрытия второго горизонта на глубине 0,4 – 0,5 м от уровня современной поверхности (рис. 47). На фоне желтой материковой глины четко прослеживались прямоугольные очертания постройки размерами 12,6 на 5,5 м. Длинная ось ее была сориентирована по линии ЮЗ-СВ; заполнение – гумусированная супесь темно-серого цвета. В юго-западном углу жилища на глубине 0,5 м от уровня современной поверхности фиксировались следы обугленной плахи – остатки деревянных конструкций.
После расчистки очевидной стала столбовая конструкция дома – 30 ям от столбов были расположены по его периметру. Диаметр округлых в плане столбовых ям – 0,3 – 0,4 м, в материк они были углублены на 0,3 – 0,65 м.
Стенки ям отвесные или слегка наклонные, дно – уплощенное. Большинство столбов располагалось внутри линии-контура жилища.
Глубина жилищного котлована составляла 0,15 – 0,5 м от уровня материка (значительная разность глубин в разных концах сооружения 183 объясняется неровностью материковой поверхности), пол – ровный, стенки – отвесные.
В жилище и рядом с ним были выявлены сооружения (очаги, ямы), некоторые из которых, вероятно, функционировали одновременно с большим домом, составляя единый хозяйственно-бытовый комплекс.
Заполнение ям – гумусированная супесь темно-серого цвета, иногда с небольшими вкраплениями золы и углей. В каждой из ям было найдено от 30 до 180 фрагментов керамики, по форме и фактуре характерных для керамического комплекса «большого дома». Судя по размерам, форме, характеру заполнения, эти ямы можно отнести к разряду хозяйственных ям-кладовок.
Кроме того, в жилище выявлено несколько округлых в плане ям – И, К, Л, П, Р – диаметром 0,4–0,6 м, с отвесными или слегка покатыми стенами, уплощенным дном, глубиной 0,1–0,3 м от уровня пола. В ямах К и Л найдено по 50-60 фрагментов керамики. Вероятно, некоторые из этих ям использовались как составная часть приочажно-кухонного комплекса жилища.
Особую группу составляют столбовые ямы, расположенные внутри жилища (их размеры и форма аналогичны ямам от столбов, являвшихся основой стен). Часть из этих столбов, вероятно, поддерживала кровлю. Линию из трех столбов, расположенных в юго-западной части поперек жилищного котлована, можно рассматривать как остатки перегородки, разделявшей дом на две части. Ряд из пяти столбовых ям, идущий параллельно линии северо-западной стены жилища, правомерно интерпретировать как пристенную пристройку типа скамьи или нар. Подобные пристенные конструкции известны в европейском домостроительстве I тыс. н.э.
Впрочем, возможна и иная трактовка пристенного ряда и поперечной линии столбов, которые вместе со столбами, располагавшимися напротив, могли составлять основу стен другого жилища меньших размеров, несинхронного «большому дому». Во всяком случае, два угловых столба вероятного «малого жилища» прорезаны хозяйственными ямами Б и З (яма Б функционировала одновременно с «большим домом» - выкид из нее лежал на полу жилища, а не на уровне древней поверхности). Кроме того, весьма мала вероятность того, чтобы опорные столбы перегородки большого жилища стояли бы на краю хозяйственных ям. В рамках гипотезы о существовании «малого жилища» логично предположить, что очаг 2 был синхронен этому сооружению.
Керамический материал (рис. 49 – 50) из сооружения 183 представлен 5197 фрагментами лепных плоскодонных неорнаментированных сосудов. Из них 4315 – стенки, 605 – венчики, 244 – днища, 33 – диски-сковороды.
По характеру примесей и технике обработки поверхности посуду можно разделить на группы: 1) с примесью крупного шамота и нарочито грубой обработкой поверхности – около 10% от общего числа; 2) с примесью шамота средней величины и заглаженной поверхностью – 67%; 3) с примесью мелкого шамота и тщательно заглаженной поверхностью – 18%; 4) с примесью песка и лощеной поверхностью – около 5%.
Основная масса керамики – серого цвета (до 83%), но встречается розовая и черная.
Большая часть посуды представлена сильнопрофилированными сосудами горшковидных форм. Диаметр наибольшего расширения приходится на середину и верхнюю половину тулова горшков, горло, как правило, невысокое – прямое или отогнутое наружу. Около половины (41,2%) фрагментов днищ горшков имели закраину.
Порядка 15% от общего числа посуды составляли миски низких пропорций с высоким плечиком, коротким, слегка отогнутым наружу горлом; а также миски без горловин с венчиком, загнутым вовнутрь. Высота посуды этой группы составляет, как правило, половину от диаметра горла. Поверхность всех мисок тщательно заглажена или залощена, в тесте – примесь песка или мелкого шамота.
Три четверти фрагментов дисков-сковородок имели невысокий (0,5-1 см) бортик, края остальных были закруглены; на одном фрагменте имелись сквозные отверстия диаметром до 2 мм.
Кроме того, в жилище найден миниатюрный сосудик банковидной формы (рис. 49, 6) и две керамические льячки (рис. 49, 7).
Помимо керамического материала, в комплексе большого дома были орудия труда, украшения и предметы туалета (рис. 48 – 49).
Под одним из камней, которыми был обложен очаг 1, найдены железные шарнирные ножницы длиной 20,5 см, с отогнутыми скобами (рис. 48, 1).
В заполнении ямы А обнаружено железное орудие (пешня?) с короткой втулкой (длина 5 см, диаметр 2,5 см) и удлиненно-подтреугольной рабочей частью (длина 16,5 см, ширина 2,5 см, толщина 0,7 см) (рис. 48, 2).
В этой же яме находился железный стилетовидный предмет, круглый в сечении, с заостренным концом и обломанным навершием (длина 12,5 см, диаметр максимальный 0,5 см).
В слое жилища был найден железный серп (ширина максимальная 1,7 см, расстояние между концами 17,5 см, высота дуги 3,5 см), рукоятка заканчивается перпендикулярно загнутой пяточкой (рис. 48, 3).
Железное шило (длина 9 см, длина рабочей части 5 см, диаметр 0,3 см) с упором-перекрестием; сечение круглое, на конце переходящее в ромбическое (рис. 48, 8).
Железное шило длиной 6 см, прямоугольное в сечении (рис. 48, 7).
Обломки от трех железных ножей (рис. 48, 4-6).
Железная обойма, возможно от ножен, с остатками дерева на внутренней стороне (рис. 48, 12).
Сильно коррозированное железное кольцо (браслет?), прямоугольное в сечении, диаметром около 5 см (рис. 49, 11).
Бронзовая калачиковидная серьга в виде несомкнутого овального кольца, утолщенного посередине (рис. 48, 9).
Серьга, вырезанная из листа бронзы 0,1 см толщиной, представляющая собой лунницу со сходящимися концами; ширина украшения в нижней части 0,4 см (рис. 48, 10).
Бронзовый круглый в сечении язычок (диаметр 0,4 см), приостренный и прогнутый на конце, с бугорком у основания (рис. 48, 11).
Бусина бочонковидной формы (длина 1,8 см, диаметр 0,9 см, диаметр отверстия 0,4 см), изготовленная из известняка (рис. 48, 14).
Трехгранный черешковый наконечник стрелы (длина 6,5 см, ширина грани 1,0 см), изготовленный из кости (рис. 48, 13).
Амулеты, сделанные из костей птиц (рис. 48, 15-16).
Глиняный предмет в форме цилиндра с отходящими от него в средней части шестью выступами и сквозным отверстием вдоль главной оси; возможно, грузик, употреблявшийся в ткацком деле (рис. 49, 8).
В жилище было найдено более 10 биконических пряслиц, изготовленных из хорошо отмученной глины, а также обломок стекла (рис. 49, 9, 12).
Публикуя в 1991 году комплекс большого дома (сооружение № 183) Старо-Майнского городища, мы привели в качестве аналогий ему несколько опубликованных на тот момент подобных построек (рис. 54). Все они происходят с поселений III – IV вв. (рис. 54), исследованных на юго-западе Восточной Европы [Богачев 1991; Матвеева 1993].
Наиболее близкими по форме, размерам и конструктивным особенностям явились дома, исследованные на поселении Великая Слободка на Среднем Днестре. Авторы публикации отметили, что техника сооружения подобных жилищ тяготеет к пшеворскому домостроению Верхнего Поднестровья и Польши, а истоки этой техники следует искать в германском домостроении Ютландии и Поморья [Козак, Журко 1983]. В монографии 1993 года жилища из Великой Слободки рассмотрены в главе, посвященной материалам вельбарской культуры [Славяне 1993]. Заключая ее, И.П. Русанова делает вывод о том, что «две последовательные волны переселения вельбарских племен по Висле и Бугу на Волынь и в Припятское полесье хронологически соответствуют движению готов и гепидов к Черному морю. О смешанном составе пришедшего на Волынь населения свидетельствует присутствие в его культуре не только вельбарских, но и пшеворских черт. В свою очередь, среди пшеворского населения могли быть также разноэтничные группы – германцы и славяне, хотя археологически последних, среди массы вельбарских древностей выделить не удается» [Русанова 1993а, с. 191].
Представляется, что материалы Старо-Майнского городища на Средней Волге, где наряду с большими домами готов исследованы и подквадратные полуземлянки славян, в полной мере проявляют следы совместного существования в середине I тыс. н.э. двух этих этносов.
К археологии готов Среднего Поволжья
Р.Д. Голдина полагает, что сегодня «можно, предварительно, говорить о нескольких волнах гото-славян: первая – середина 3 в. н.э., вторая – третья четверть 4 в. (держава Германариха) и третья волна – четвертая четверть 4 в. – гуннское время (появление именьковцев и Тураевских курганов)» [Голдина, Бернц 2010, с. 149].
Поскольку первые две волны переселений остаются за рамками контекста нашего сегодняшнего исследования (они, безусловно, заслуживают специального рассмотрения), обратимся к анализу третьей волны миграций гото-славян.
Говоря в целом о притоке в Прикамье в III – V вв. инородных групп населения с запада (юго-запада), Р.Д. Голдина называет целый ряд типов вещей, принесенных в регион мигрантами. Это, прежде всего, двупластинчатые наконечники ремней с зауженной средней частью, украшения с эмалями, шлемы, кольчуги, косы-бумеранги, халцедоновые диски-навершия и т.д. [Голдина, Бернц 2010, с. 149-155].
В то же время, детальный анализ всех этих материалов позволил исследовательнице говорить о том, что «халцедоновые диски в Прикамье – предметы разного происхождения. Навершия, как и сами мечи, скорее всего, были произведены в мастерских Средней Азии, или в близких к ней регионах, а халцедоновые кружки, использованные для украшения поясов, гривен, ожерелий Прикамья были сделаны в причерноморских мастерских. Пришлая дружина, вероятно, не была однородной» [Голдина, Бернц 2010, с. 149-155].
Это наблюдение Р.Д. Голдиной кажется нам отправным для анализа этнокультурных особенностей пришлых «варягов», и вполне согласуется с высказанным нами [Богачев 2007б] тезисом о том, что «тураевцы» вышли из среды этнически близкой гунно-уграм, а принесенные ими в Прикамье вещи (в частности, и поясные наборы) действительно имеют и среднеазиатские, и причерноморские истоки (подробнее см. Раздел II).
Безусловно, многие из названных исследовательницей типов артефактов маркируют передвижение каких-то этнических групп, в частности, западного происхождения.
Несомненно и то, что наиболее информативными в этом плане являются данные погребального обряда. К сожалению, на Средней Волге и Нижней Каме в настоящее время неизвестны урновые трупосожжения, которые исследователи традиционно связывают с готской погребальной традицией. Однако здесь выявлены комплексы сооружений, так или иначе связанных с германской (готской) строительной традицией. Это так называемые длинные (большие) дома.
Литература и ссылки см.: Богачев А.В., Кузнецов А.В., Хохлов А.А. Рутены – руги – русь: века, дороги, судьбы» Самара, 2019. 336 с.