- Ты что это удумал, паразит?! А ну-ка, убирайся к своей женке и валандайся с ней, сколько тебе влезет! Я тебе покажу, полгода без мужика! Ишь ты, какой ходок выискался!
начало здесь 👇👇
Окно захлопнулось, и Таисия резким движением задёрнула занавески. А Люба постояла ещё немного и побежала к следующему дому, где жила другая девушка.
Сонные люди долго не могли понять, что Люба от них хочет, а когда до них доходил смысл её вопроса, прогоняли её и плевали вслед.
- Совсем уже рехнулась, - крутили они пальцем у виска. - Ну напился Васька, ну свалился где-нибудь в кустах. Так что теперь? Не он первый, не он последний. Проспится, утром явится домой как миленький.
Но Василий не явился ни утром, ни на следующий день, ни через неделю.
Люба заявила о случившемся в милицию, ей обещали в скором времени разыскать мужа, прочесали берег озера, ближайший лес, опросили местных жителей, а потом занесли Василия в списки без вести пропавших. Тем и кончилась Любино замужество.
Вся деревня потешалась над ней, женщины в открытую издевались, хохотали над тем, что от неё сбежал мужик.
- И правильно сделал, - судачили бабы, - она ведь из него все соки выжала! Был вон какой красавец, кровь с молоком, а превратился в кого? Говорят ещё, мужикам только постель и подавай. Вот у Васьки этой самой постели было сколько угодно. И не выдержал парень, сбежал, пока цел остался. Поди, ещё немного и стёрся бы весь! Ха-ха-ха!
Слушая деревенские пересуды, Люба не подавала вида, что режут они её по самому сердцу. А оставшись одна, лила горючие слёзы, не понимая, за что её так обидела жизнь.
Кое-кто из мужиков решил по-своему успокоить молодую женщину. Как-то поздним вечером у её окна появилась чья-то тень, и крепкая рука стукнула несколько раз в стекло.
Люба, в это время уже лежавшая в постели, вскочила и бросилась открывать, думая, что это вернулся Василий. Но на пороге стоял Мишка Ерохин, невзрачный мужичонка по прозвищу Гусёк. Вот он-то и решил первым погреться у чужого тепла, позабыв о том, что дома его ждёт жена, худая, как щепка, и жёлтая, как груша Катерина. За вздорный, сварливый характер её все называли Кикиморой и старались не иметь с ней никаких дел. Гусёк частенько выхватывал тумаки от своей супруги и за дело, и просто так, но к жизни относился легко и не унывал из-за всяких неурядиц, которыми были наполнены его дни.
Кого-кого, а Гуська Люба меньше всего ожидала увидеть и потому спросила удивленно:
- Мишка?! Чего тебе?
- Сама не знаешь, что ли? - усмехнулся он. – Поди, не маленькая! Уже почти полгода без мужика живешь. А я слышал, что ты на это дело больно лакомая. Ну, давай, открывай дверь. Я и бутылочку к такому случаю припас.
Люба только ахнула, но дверь открыла и вышла на крыльцо, а потом взяла у Гуська бутылку, перехватила её поудобнее за горлышко и погнала незваного гостя к калитке:
- Ах ты сморчок заплесневелый! Ты что это удумал, паразит?! А ну-ка, убирайся к своей женке и валандайся с ней, сколько тебе влезет! Я тебе покажу, полгода без мужика! Ишь ты, какой ходок выискался!
Пятясь, Гусек выбрался на улицу, надеясь, что вздорная баба отстанет от него, но Люба в одной ночной рубашке размашисто шагала и то и дело взмахивала прутом, который успела отломить у куста, что рос возле её забора.
– Фьють! – прут, взвизгнув, опустился на плечо горе-любовника, и Гусек закричал, как ошпаренный.
– А-а-а! Я ж по-хорошему хотел, втихую!
– А я громко люблю! – усмехнулась Люба и снова вытянула его вдоль спины.
Из домов стали выглядывать любопытные односельчане и вскоре за Любой и Гуськом выстроилась целая толпа.
– У-лю-лю, гони гусей! – хохотал народ. – Гусь свинье не товарищ! А ну, наддай ему, Любка, чтоб знал, как по бабам бегать! А-ха-ха-ха! Ну комедия! Любка, а ты хоть попользовалась или вхолостую его гонишь? Небось, если б понравилось, на руках бы домой несла, а тут, видать, не угодил! Ясное дело, что там того Гуська, ему бы только с Кикиморой справиться. А тут целая Любава! Каков был Василий, и тот сбежал, не выдюжил! Ха-ха-ха!!
Люба, тем временем, догнала Гуська до его двора, швырнула в пыль прут, а бутылку разбила, запустив ею в ворота. Но горе-бе́ды несчастного мужичонки на том не закончились, потому что на улицу выскочила его благоверная женушка и, быстро поняв, в чем дело, за шкирку затащила мужа в дом.
Что-там происходило дальше, Любу не волновало. Она тем же шагом направилась домой и с силой захлопнула за собой дверь, закрыв её на щеколду. Потом поставила на плиту чайник, а пока он закипал, вымыла запыленные ноги и надолго замерла у зеркала, внимательно глядя на свое отражение. Вдруг она надрывно всхлипнула, но не расплакалась, а рассмеялась громко и раскатисто, но совсем не весело.
– Я больше не хочу плакать, – сказала она сама себе. – Никто с этого дня не заставит меня сделать это.
Люба села в кресло у телевизора, поставив на столик чашку с чаем, включила какой-то фильм, да так и уснула, забыв и про экранных героев и про свою такую странную судьбу.
После Гуська еще кое-кто из деревенских мужиков пытался заглянуть на огонек к одинокой красавице, но она всем давала от ворот поворот.
И хоть по улице больше никого не гоняла, могла проводить непрошеного гостя всем, что попадалось ей под руку: веником - значит веником, граблями - значит граблями.
А потом вдруг вся деревня так и ахнула: Люба продала хозяйство, собрала свои вещи и, погрузив их на тележку, перевезла всё к Николаю - зоотехнику, одинокому, бездетному вдовцу, жившему в самом центре деревни. Свой дом она замкнула и наотрез отказалась кого-нибудь пускать туда.
– Не мой это дом, а родителей Василия. Вот пусть они им и распоряжаются. А я уж как-нибудь так…
Что это происходит, никто не мог понять, а Люба никому об этом не докладывала. Даже Николаю. Он знал только одно: она сама выбрала его, когда вечером, столкнувшись с ним на улице, мягко улыбнулась ему:
- Здравствуй, Николай. Просьба к тебе есть. Поможешь? Утюг у меня сломался, зашёл бы, посмотрел. Больше обратиться мне всё равно не к кому.
Николай вскинул на Любу удивлённый взгляд. Она одобрительно кивнула ему, как бы подтверждая, что он правильно её понял.
- Зайду, - пообещал тогда Николай.
Люба улыбнулась и прошла мимо. Так никто и не узнал, что еще месяц назад она получила письмо от Василия. Обратного адреса на конверте не было, может быть, поэтому в деревне никто не понял, что это он написал ей. А Люба читала неровные строчки, которые прыгали перед её глазами, и медленно вникала в смысл каждого слова:
"- Когда я ещё жил с тобой, - писал ей Василий, - мне передали весточку от одной девушки. Её зовут Лида. Я познакомился с ней, когда служил во флоте. Мы повстречались немного, потом я уехал, а она осталась. Я не знал, что она беременная, а она сама мне ничего не сказала, потому что очень гордая. Но я всё равно узнал о том, что у меня есть сын. И не находил себе места. Ругал себя сильно за то, что натворил.
Ты прости меня, Люба, но я не мог не поехать к ней. С тобой у нас всё равно ничего не получилось. Ребёночка у тебя от меня нет, я знаю. А теперь подумай, как я могу бросить собственного сына? Единственного? Никак. Давай с тобой разведёмся, потому что я хочу жениться на Лиде. Не обижайся на меня, я просто не мог поступить по-другому. Уехал потихоньку, чтобы ты не отговаривала и не удерживала меня.
Родители все знают. Я им тоже написал. Живи, как знаешь, и не держи на меня зла.
Твой Василий."
Люба дочитала письмо, потом скомкала его, подошла к печке и бросила в огонь. Больше не было никакого смысла ждать у моря погоды и вообще оставаться в этом доме, всё равно он принадлежал не ей, а Василию. Недолго думая, Люба решила уйти оттуда, вот только надо было придумать, куда.
К родителям возвращаться она не хотела, другого жилья у неё просто не было, и тут ей как-то встретился на улице Николай. Холостой, бездетный, он показался ей идеальной парой и она, не раздумывая, пригласила его к себе в гости. До утюга дело так и не дошло. Впрочем, они оба знали, что это всего лишь предлог…
Через неделю тайных встреч Люба переехала к Николаю, просто поставив его перед фактом. И хотя он совсем не ожидал такого поворота, возражать не стал, в конце концов, его холостяцкий дом давно нуждался в женском уходе.
В самом деле, Люба чуть ли не с первого дня принялась наводить там свои порядки. Николай спокойно и даже с пониманием относился к тому, что она сама решала, что сажать в огороде, какую консервацию делать летом, что готовить на обед или ужин. Все это было терпимо, но очень быстро Люба взялась за воспитание самого Николая. И её совсем не волновало, что у него за годы холостой жизни появились свои привычки, с которыми он никак не хотел расставаться.
– Вообще-то я рыбак, – говорил он ей, собираясь на вечерний или утренний клев. – И просто обожаю посидеть с удочкой у озерка.
– Вот и хорошо, – отвечала ему Люба. – Я пойду с тобой и буду помогать тебе рыбачить.
– Нет, ты должна остаться дома, – пытался он настоять на своем. – Да и чем ты мне там поможешь?! Я люблю слушать природу, смотреть на воду в тишине и покое. На рассвете такое умиротворение наступает. А ты лучше поспи.
– Вот еще! – отмахивалась от него Люба. – И не подумаю! Разбудишь меня, я быстро соберу кое-что для нашего пикничка. И сразу же пойдем.
Николай махнул рукой и занялся приготовлением прикормки для рыбы.
– Ты куда столько крупы берешь? – ахнула Люба, когда увидела, что он делает. Совсем, что ли, с ума сошел? А мы с тобой что есть будем?
– Мы будем есть рыбу, – сказал Николай. – Жареную и вареную. Я сам уху сварю, очень вкусно получается. Попробуешь, за уши тебя не оттянешь.
– Ладно, – согласилась Люба и тут же потребовала: – Только крупу больше не бери, а то с твоей рыбалкой мы по миру пойдем. Рыбу и так ловить можно.
Николай снова отмахнулся от жены. А рано утром осторожно коснулся её плеча:
– Люб, вставай. На рыбалку пора. Собирайся.
– М-м-м, – промычала она что-то невнятное. – Давай поспим. Так спать хочется.
– Ну спи, спи, – обрадовался Николай и, быстро собравшись, тихонько прикрыл за собой калитку.
Утренний клев порадовал Николая и уже к девяти часам садок был почти полон. Рыбаки, сидевшие по соседству с ним, завистливо смотрели, как он таскает одну рыбину за другой, да не какую-то мелочь, а самый настоящий крупняк.
– Везучий ты, Николай, на это дело, – сказал ему сторож местной фермы Акимыч, такой же заядлый рыбак, как и он сам. – Али приговор какой знаешь?
– А как же, – рассмеялся Николай, – запоминай дед: «Рыбка-рыбка, клюй, клюй…»
Продолжение было пошлым, но рифмованным и остроумным, и рыбаки, слышавшие его ответ, в один голос весело расхохотались.
Николай улыбнулся, но улыбка застыла на его губах, когда он услышал раскатистое:
– Коля-я-я! Коля-я-я-я! Ты где-е-е?
– Вот тебе и заклинание, – смеясь, хлопнул себя по коленям старый Акимыч, не упуская момент отомстить Николаю за насмешку: – Видать на твою присказку не только рыба клюет. Но и Любка! Надо будет сегодня со своей старухой попробовать, может тоже клюнет!
Мужики от хохота попадали в траву, и только Николаю было не до смеха. Он хмуро смотрел на приближавшуюся к ним Любу, которая в одной руке несла корзинку с провизией, а в другой – покрывало.
- Коля, ну что такое? - возмущённым голосом спросила она. - Утром меня не разбудил, теперь не откликаешься. Я уже весь берег избегала, тебя разыскивая. А ты тут устроился и сидишь себе спокойно.
Николай поднялся с места:
- Я как раз хотел уже идти домой, - сказал он ей. - Подожди, сейчас я быстро соберусь.
- Нет, ну ты совсем, что ли?! - возмутилась Люба, вытирая покрывшийся испариной лоб. - Я что, напрасно топала в такую даль? Не волнуйся, я тебе мешать не буду. Сиди спокойно, любуйся своей природой. А я тут, на покрывальце отдохну. Кстати, смотри, я вот тебе завтрак принесла. Яйца сварила, огурчиков свежих нарвала, сало порезала.
Приговаривая, она расстелила покрывало и улеглась на него, подперев голову рукой.
Николаю ничего не оставалось, кроме как вернуться к удочкам, и он снова занял своё место. Вот только долго рыбачить ему не пришлось: быстро соскучившись, Люба поднялась и принялась раскладывать продукты по покрывалу.
- Давай я за твоими удочками посмотрю, а ты пока поешь, – предложила она. – Ну что я зря тащилась сюда со всем этим багажом?
- Я ещё не проголодался, - покосился на мужиков Николай, понимая, что они с интересом прислушиваются к их с Любой разговору. Но она ничего не замечала и продолжала настаивать на своём:
- Иди, иди, ешь! Вон ты какой худой! – повысила голос Люба. – Люди скажут еще, что я тебя совсем не кормлю. Оно мне надо? Никуда твоя рыба не денется, а если что, я-то тут.
Спорить с Любой было бесполезно, это Николай уже знал, тем более, ему не хотелось делать это прилюдно. А потому он покосился на притихших мужиков и молча сделал то, что она говорит. Люба же села к удочкам и принялась смотреть на воду.
- Клюёт! Клюёт! - закричала она вдруг, схватила удочку, неловко вскочила, и тут же наступила в банку с опарышами, опрокинув её и вывалив всё содержимое на землю. - Фу! Фу! Коля-я-я-я!!!
Люба затопала ногами, пытаясь стряхнуть с них омерзительные личинки, и машинально бросила в воду удочку, которую держала в руках. Рыба, попавшаяся на крючок, почувствовала, что её никто не держит, и рванулась от берега.
- Спиннинг! Мой чешский спиннинг!! - заорал Николай, увидев, что удочка уплывает в глубину вслед за рыбой, которая её туда тащит. Не раздумывая, Николай кинулся в воду и поплыл за ней следом.
В это время Люба, наконец-то стряхнувшая с себя всех опарышей, заметалась по берегу, а потом бросилась на помощь к мужу, и, хотя плавать совсем не умела, полезла в озеро, не заметив опущенный туда садок с рыбой.
Споткнувшись об него, она сорвала садок с привязи, клапан отошёл, и рыба, толкая друг друга, быстро ушла на дно.
Но Люба ничего этого не заметила, она продолжала волноваться за мужа и кричала, что есть силы:
- Коля!! Коля, к берегу греби! К берегу!!
Удочку Николаю спасти не удалось. Красный от злости, он выбрался на берег и вытащил туда же промокшую Любу.
- Коль, а, Коль... - виноватым голосом заговорила она. – Ну, прости. Я же хотела, как лучше. А тут эта пакость.
- Такое утро испортила, - напустился на неё Николай. - И удочку из-за тебя потерял. Надрало же тебя явиться сюда. Лучше бы дома сидела.
- Коль, ну, Коль, я же хотела как лучше, - принялась объяснять Люба.- А удочку ты себе купишь. Ещё лучше, чем была.
- Лучше чем была, не куплю, - отмахнулся Николай. - Она же импортная! Мне друг привёз её из Чехословакии. А тут у нас такие не делают. Ладно, сейчас я рыбу достану, и пойдём домой. Хватит, нарыбачились.
Люба кивнула и отступила в сторону, пропуская мужа к воде. Он наклонился к садку, не нашёл его на месте и охнул, обнаружив в паре метров абсолютно пустым:
- А рыба-то где?! Люба-а-а!!!
продолжение здесь
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые истории 👌
Спасибо за ваши комментарии, лайки и репосты 💖