Не то чтобы Мирка любила подглядывать за незнакомыми людьми через окна. Cовсем нет. Просто сейчас она вела важное расследование, и любая незначительная деталь могла стать для нее зацепкой.
С дорожки ей было хорошо видно окна первого этажа – они находились выше головы, но, если взять чуть левее, то обзор расширялся.
Окна, честно говоря, были неинтересными.
В некоторых можно было рассмотреть выставленные на подоконник комнатные цветы. Фиалки, герань, кактусы, снова герань.
Так, а это что за «Китайская роза»?
Почему в клетке?
«Китайскую розу» Мирка видела у мамы на работе. Она росла там в большом горшке и стояла в углу кабинета. Ничего примечательного – Мирка на нее даже внимания особо не обращала.
Но однажды это невзрачное растение зацвело огромными алыми цветами – как в сказке про Аленький цветочек. Мама в тот день взяла с собой на работу Мирку – еще маленькую, трех– или четырехлетнюю, потому что садик закрыли на карантин, и ее не с кем было оставить.
Так вот, когда Мирка зашла и увидела «Китайскую розу», усыпанную этими ярко-алыми цветами, это поразило ее так, что она даже от чая с печеньем отказалась. Потом, конечно, пришла в себя и согласилась, но все равно – это был «эффект разорвавшейся помпы», как сказал потом папа.
В общем, когда в очередном окне вдруг мелькнуло что-то, похожее на такой вот Аленький цветочек, но только за решеткой, у Мирки перехватило дыхание.
Она остановилась, потом отошла чуть подальше, чтобы увеличить угол обзора.
И что вы думаете? То, что она приняла за цветок, оказалось хвостом попугая!
Самый настоящий, живой попугай сидел в большой птичьей клетке, которую хозяева поставили прямо на подоконник. Окно было немного приоткрыто, видимо, чтобы он мог принимать воздушные и солнечные ванны.
Попугай был крупный – в пять раз больше Наташкиных волнистых попугайчиков, вместе взятых.
Перья у него были пепельно-серого цвета. А вокруг желтых глаз – белоснежные, как будто очки с белыми стеклами, надетые на черный, загнутый вниз клюв.
Попугай сидел на деревянной жердочке, обхватив ее мощными темно-серыми пальцами ног. А под жердочкой, где должен быть попугайский хвост, – там цвела ярко-алым цветом удивительная китайская роза, только из перьев.
Мирка заворожено смотрела на попугая. Он сурово смотрел на Мирку, наклонив голову на бок.
– Здравствуйте, – нерешительно сказала ему Мирка.
Она прекрасно знала, что попугаи умеют разговаривать. Ей рассказала об этом Наташка из прошлого двора, у которой были и аквариумные рыбки, которых она считала «полными дурами», и два волнистых попугайчика, которых Наташка учила говорить.
Попугайчики плохо поддавались обучению, но Наташка не отчаивалась и каждый день по много раз повторяла для них специальные обучающие фразы: Наташа-хорошая, Поцелуй-Наташу, Наташа-молодец.
«Скоро они заговорят, – утверждала она, – и тогда мама узнает, кто самая лучшая в мире дочь».
По сравнению с Наташкиными попугайчиками, этот тянул на академика. Не было сомнений, что он – говорящий.
Тем не менее, попугай молчал. Нужно было его как-то разговорить, возможно, он был свидетелем похищения дворовых детей. Тогда Миркин долг – опросить его и записать свидетельские показания.
– Меня зовут Мирка, а вас как? – вежливо обратилась она к попугаю.
Тот потоптался на жердочке и неожиданно повернулся к Мирке своим «аленьким цветочком».
Кажется, переговоры заходили в тупик.
Свидетель не шел на контакт. Нужно было срочно придумать какой-то обходной маневр – обезоружить попугая неожиданным вопросом.
Как назло, ничего неожиданного Мирке не пришло в голову.
Тогда она решила растопить его холодность прямотой:
– Вы не знаете, кто похитил детей? – спросила она попугая.
Тот на секунду замер, а потом повернул к Мирке голову, – его желтый глаз смотрел прямо на нее.
Попугай оказался крепким орешком. Он определенно что-то знал, но не собирался так просто раскалываться.
– Я принесу Вам семечек, – предложила ему Мирка.
Она знала от Наташки, что попугаи «сами не свои, как любят семечки».
Попугай повернулся к Мирке другим глазом.
– Просто кивните, если понимаете меня, – сказала ему Мирка.
Попугай опять отвернулся. Он явно был не настроен давать свидетельские показания, даже за семечки.
– Ну и ладно, – вздохнула Мирка и хотела уже пойти дальше, как вдруг попугай повернулся к ней снова лицом, или мордой, или что там у попугаев, замахал крыльями, оторвал одну ногу от жердочки и показал крючковатыми растопыренными пальцами ноги на что-то за спиной Мирки.
Мирка обернулась и охнула.
Как она сама не заметила столь очевидную подсказку?
В пяти шагах от нее, рядом со спортивной площадкой, стоял одинокий железный гараж. А на ржавой стенке этого гаража белым мелом был начерчен указательный знак. Кружок и стрелка из его центра, с направлением – вправо. То есть, для Мирки – вперед.
– Спасибо, попугай! – прокричала Мирка, помахала ему рукой и побежала по стрелке, чтобы быстрее закончить расследование и спасти жертв похищения, пока еще не поздно.
Про семечки для попугая, давшего ей такие хорошие свидетельские показания, она тоже запомнила.
