Когда угроза в виде рассерженной мамы отступила, Мирка осторожно вышла из-за дерева.
Впереди была еще куча безотлагательных дел.
Нужно было исследовать новый мир, то есть двор. Найти места обитания аборигенов, то есть местных ребят ее возраста. Например, в ее прежнем дворе у каждой возрастной группы были свои любимые места.
«Все углы помечены» – так называл это Миркин папа.
Мирка, конечно, всегда обижалась и говорила, что углы метят только малыши в песочнице, но факт оставался фактом, территория двора у них была четко поделена между обитателями по возрастному принципу.
Мирка вышла на ближайшую дорожку и двинулась по ней, внимательно осматривая все вокруг. По обе стороны высились заросли, кажется, шиповника – множество мелких колючек на стеблях и набухшие бутоны, из которых, судя по окраске, скоро появятся ярко-розовые цветы. Ну конечно, шиповник, что же еще!
Когда закончились двухсторонние кусты, дорожка уперлась в угол кирпичной пятиэтажки – одного из домов, обозначенного папой в качестве пограничной полосы двора.
С торца дома, где не было ни одного окна, Мирка сразу же заметила ступеньки. И они ввели вниз. Под землю, в подвал.
Приблизившись, Мирка увидела там, внизу, где заканчивались ступеньки, ржавую железную дверь. На ней – огромный навесной замок, тоже весь в чешуйках ржавчины. А прямо над дверью – жестяная табличка, где заглавными буквами, черным по белому было написано:
«…БОУБЕЖИЩЕ».
Вот дела! Раз здесь построено БОУБЕЖИЩЕ, значит, неподалеку есть враг, который не дремлет. Значит, нужно держать ухо востро и быть наготове.
Наготове к чему нужно быть – Мирка пока не знала. И ей предстояло это незамедлительно выяснить.
Решительным шагом Мирка направилась в центральную часть двора.
Впереди, сквозь деревья замаячили знакомые каждому ребенку силуэты: горка, качели, грибок с песочницей. Местные райские кущи не сильно отличались от тех, что были в ее прежнем дворе. И не особо заинтересовали Мирку, поскольку пустовали.
Гораздо больше ее заинтриговала картина, открывшаяся взору справа.
За невысокой металлической оградой – Мирке она была примерно по пояс, точнее, чуть выше пояса, раз уж верхняя перекладина врезалась под ребра, когда она через нее перелазила, – так вот, за невысокой для Мирки металлической оградой находилась довольно странная поляна. Заросшая свежей весенней травкой и с какими-то квадратными люками и трубами, торчащими прямо из земли.
Ни с чем подобным Мирка раньше не сталкивалась, а спросить о назначении было не у кого. Других детей на исследуемой территории обнаружено пока не было.
Так что назначение странного объекта предстояло выяснить самостоятельно.
Для начала Мирка пересчитала люки. Получилось семнадцать. Три неровных ряда: в двух рядах по пять, а в одном сразу семь.
Цветового единообразия не наблюдалось. Здесь встречались зеленые, синие, коричневые, желтые люки сразу нескольких оттенков. Был даже один, покрытый серебром. На каких-то краска совсем облупилась, на каких-то была свежей.
При ближайшем рассмотрении (это когда Мирка села на корточки рядом с серебристым, самым красивым, люком) стало заметно, что каждый люк от земли отделяет ряд кирпичной кладки. Значит, открыв любой из них, можно попасть в какие-то подземные помещения. Это были многочисленные входы в подземелье. В подземные катакомбы, наверняка, связанные с БОУБЕЖИЩЕМ.
Оставалось выяснить три вещи.
Во-первых, почему так много входов в катакомбы сразу в одном месте.
Во-вторых, зачем нужны трубы, торчащие из земли рядом с каждым люком.
В-третьих, как открыть хотя бы один из входов, если на каждом весит большой амбарный замок.
Начать Мирка решила с обследования труб.
Высотой некоторые были – как оградка, то есть тоже упирались Мирке под ребра, когда меряешь телом. Были трубы и выше – доходили до плеча.
Часть труб были прямые, с маленькими крышами, напоминающими грибок над песочницей.
Были еще закругленные сверху и загнутые набок. Эти походили на нарисованные в детских книжках трубы парохода, из которых дым идет не вверх, а горизонтально.
Мирка наклонилась к отверстию такой загнутой трубы и принюхалась.
Пахнуло сырым подземельем: темнотой, холодом, плесенью и червяками.
Мирка отшатнулась и заткнула нос рукой. Дела!
Она снова приблизилась к отверстию трубы, теперь уже ухом. Оттуда, из далекого подземелья доносились странные звуки – будто кто-то скреб землю ногтями.
Мирка отпустила нос и зажала ладонью второе ухо – чтобы ее не отвлекали посторонние звуки, и снова наклонилась к трубе.
Там, внизу, в холодном и сыром подземелье, определенно кто-то был! Этот кто-то, наверняка, рыл подкоп, чтобы выбраться из заточения, чтобы увидеть солнце – Мирка точно это слышала. Но кто это мог быть? И как помочь ему выбраться из-под земли, если на каждом из люков висит тяжеленный замок?
Мирка выпрямилась, вытянула из копны волос прядь и сунула ее в рот.
Дело в том, что у Мирки была «крайне вредная привычка» (по словам папы). Когда она сильно задумывалась над каким-то важным вопросом, то всегда жевала свои волосы.
Если волосы были заплетены в тугие косы, она зажевывала кончик правой косы.
Ну, или левой, если правый был уже пожеван.
Если волосы были собраны в «лисий хвост», как еще недавно, до сражения с тополем, она вытягивала прядку из хвоста. Ну а если волосы оказывались, как сейчас, распущенными и торчали во все стороны сразу, Мирка перехватывала ртом ближайшую прядь и терзала ее зубами до состояния мочалки.
Если требовалось думать дальше, Мирка выплевывала измочаленную прядь и принималась за следующую. Благо, волос у нее было так много, что результат мыслительной деятельности можно было надежно спрятать от родителей среди общей массы непострадавших волос.
На третьей пряди Мирка все поняла.
Это было ясно, как день.
Просто никаких сомнений.
Если во дворе нет детей, значит, их похитили. И посадили всех под замок в глухое подземелье.