- И что было дальше? – заинтересовался Сергей.
- Да я же говорю: не знаю. Они вывели его на улицу, а мы поехали дальше. А что с ним?
- Его сильно избили, он лежит в госпитале, а из академии грозятся отчислить, сообщили, что он вроде бы устроил драку, да еще в пьяном виде. А он очень хороший человек, и офицер отличный!
Троллейбус приехал на конечную, пассажиры вышли, водитель закрыл двери, вышел в салон.
- Вот, спрашивает про того мужика, что курсантов защитил тогда, помнишь? – обратилась к нему кондукторша.
- А, помню. Я тоже вышел в салон, с монтировкой. Сразу удрали. А там, видно, в милицию заявили, так что мужика этого на следующей остановке и вывели.
- Вот он говорит, что избили его тогда до полусмерти, - кивнула она на Сергея.
- И что теперь?
- Нужно доказать, что он защищал, а не нападал. Чтоб его не исключили из академии. Вы смогли бы подтвердить это? – спросил Сергей.
Водитель замялся:
- Нет, я никуда не пойду. Придут, спросят – я отвечу. А идти куда-то – не хочу. Жалко, конечно, мужика, но сами понимаете – завтра они сюда придут и мне по башке дадут. Никто ведь не заступится!
Сергей вздохнул: он, конечно, понимал все это и особенно не надеялся, но все-таки он нашел тех, кто может сказать хоть что-нибудь в оправдание Николая. Он попросил водителя назвать свое имя и фамилию, чтобы хотя бы назвать их следователю.
На следующий день Сергей подошел к заместителю начальника академии и, получив разрешение обратиться, сообщил, что капитан второго ранга Багиров проявил мужество, вступив в неравное противостояние с толпой отморозков, напавших на четверых курсантов военно-морского училища. Поэтому он достоин поощрения, а не исключения из академии.
- Я готов назвать людей, которые подтвердят это! – закончил он свою речь.
Заместитель начальника выслушал его, потом сказал:
- Где он лежит? – спросил заместитель.
- В 442 ВКГ Минобороны. Это на Суворовском проспекте.
- Напишите все, что сказали сейчас, и принесите мне.
Он пошел прочь походкой, свойственной всем военным, даже если они уже в отставке...
Прошла неделя, Багиров уже вставал, прогуливался по коридору. Когда в коридоре он встречал Алю, она вспыхивала, улыбалась. Багиров всегда говорил ей комплименты, а она расцветала от его слов. А понять – шутит он или говорит всерьез – она не могла. Она боялась признаться себе, что в последнее время ходила на работу только ради того, чтобы увидеть его. Багиров тоже привык к Але, к ее взгляду, в котором трудно было не рассмотреть ее отношение к нему.
Когда Сергей пришел к Багирову в следующий раз, он дал ему лист бумаги, на котором были записаны номер троллейбуса, маршрута, фамилия, имя и отчество водителя. Кондукторша не разрешила записать свои данные:
- А потом меня найдут те самые отморозки, да? Нет уж, хватит, что вы его записали, - кивала она в сторону водителя.
- Вот, смотри, когда придет следователь, дашь ему эти сведения, пусть разбирается, - говорил Сергей, когда они сидели на диванчике в коридоре.
В это время мимо шла Аля. Багиров, конечно, не мог пропустить ее:
- Здравствуйте, Алечка! Почему вы не смотрите в мою сторону?
Девушка покраснела, мельком взглянув на Сергея, сказала:
- Я не заметила вас, Николай Русланович! Но я иду к вам, пора делать укол! Пойдемте в палату!
- Вот, видишь, Сережа, - притворно вздохнул Багиров, - веревки вьет из меня эта девушка. Что мне делать?
- Жениться на ней! – сразу ответил Сергей, чем ввел в смущение не только Алю, но и Багирова.
Тот не нашелся сразу сказать ничего. Он встал и пошел за Алей в палату. Однако с тех пор между ними будто что-то пробежало. Аля старалась не смотреть на Багирова, а он стал с волнением ждать ее прихода.
Молодой следователь, пришедший еще раз, с нескрываемым раздражением взял в руки листок, который принес Сергей, мельком прочитал написанное на нем.
- Ну, и что я должен сделать?
- Поговорить с этим человеком, он все вам расскажет.
- Послушайте, Багиров, не надо цепляться за такие мелочи. Найдите в себе мужество признаться, что выпили, пристали к кому-то, ну, вас и – избили.
Багиров вспыхнул, резко встал с кровати, почувствовав боль в спине. Он едва сдерживался, чтобы не стукнуть этого молодого нахала, решившего, что он, Багиров, виноват и что теперь он может разговаривать с ним как захочет.
- Старший лейтенант, встать перед старшим по званию! – сказал он, стараясь, чтобы это не получилось слишком громко.
Следователь недоуменно поднялся, скорее по привычке исполнять приказ, потом усмехнулся и проговорил:
- На вашем месте, товарищ капитан второго ранга, я не стал бы так себя вести.
- Ничего, будешь на моем месте, я обещаю! И не зарывайся, старлей!
Багиров вышел из палаты, оставив следователя в растерянности. Тот некоторое время стоял у кровати, чувствуя на себе взгляды других пациентов.
- Вот так, лейтенант, - вдруг услышал он с кровати у окна, – нельзя долго испытывать терпение человека. Да еще такого, как Багиров!
Следователь резко повернулся в ту сторону, однако не сказал ничего. Кто его знает, что это за фрукт! Вдруг и правда за ним кто-то есть, не зря же он вдруг так осмелел! Он собрал свои бумаги и вышел в коридор. Он увидел, как Багиров что-то активно рассказывает человеку в белом халате, под которым явно угадывалась форменная рубашка. Увидев следователя, Багиров кивнул в его сторону, показывая на него.
Сергей быстро подошел к старшему лейтенанту.
- Здравия желаю, товарищ следователь! Сообщаю вам, что немедленно обращусь к вашему командованию, по вопросу вашего профессионализма.
Старлей стоял в недоумении, ничего не понимая.
- Вместо того чтобы собирать материалы по порученному вам делу, вы уже определили его виновным, отказываетесь принять документы, которые могут помочь в расследовании этого дела. Свободен, старлей!
Он отошел к Багирову, и они не спеша пошли по коридору.
- Ну, ты даешь! - с улыбкой проговорил Багиров. – Напугал парнишку.
- А пусть этот парнишка, как ты говоришь, не зарывается, а делает свое дело как надо. А то они там, в прокуратуре, берегов не видят, считают, что они везде и всегда правы. А я сказал нашему Леонидовичу, что тебя награждать нужно, а не наказывать!
Багиров усмехнулся:
- И что он?
- Ты же знаешь, у него обостренное чувство справедливости, будто у молодого. Сказал, что обязательно разберется. А пока ты лечишься, никто увольнять тебя не будет. Так что лечись, а там посмотрим.
Николай молча крепко пожал руку другу.