Я проснулась от резкого стука. Это было столь предательски нарушать мой сон. Дверь настойчиво тарабанили, будто мечтали выбить. Утренняя нега разлеталась быстрым темпом. Громкий звук приносил раздражение и мигрень. От него нельзя было укрыться подушками. Во мне накатывался гнев! Жалкая прислуга совсем обезумела!
Кое-как разлепив глаза, я вынырнула из-под одеяла и крикнула:
– Да прекрати же! Что за издевательство?!
Сойра вбежала как ошпаренная, натолкнувшись на кресло и почти свалившись в него.
Молодая графиня. Глава 8. День, который изменил мою жизнь.
Предыдущая глава ↩️
Начало истории ЗДЕСЬ ✔️
– Помилуете, – просила она, встав на ноги.
– Что тебе надо? Лучше уйди! Или клянусь, девчонка, ты будешь уволена!
– Молодая графиня, извините меня, – нудно молила она. – Вас срочно просила миссис Фитцджеральд.
«Неужели матушка выжила из ума и забыла, что раньше двенадцати я не поднимаюсь с постели? – размышляла я, мыча. – Как можно тревожить мои дивные сновидения! Тем более вернулись домой поздно ночью».
– Скажи ей, что если так надо, то пусть приходит сюда. Я и пальцем не пошевелю до обеда.
– Моя госпожа, пожалуйста, вам следует спуститься, – проговорила она жалобным голосом. – Внизу твориться невообразимое.
Чем-то меня насторожил тон Сойры. Это было почти тревожно. Я попыталась разглядеть в ней намек на шутку, но не обнаружила. Служанка была тихой девушкой и обычно выдавала информацию спокойно. Поэтому я, решив наказать виновника в моём пробуждении, поднялась с кровати. Накинув халат и подцепив тапочки, мы со служанкой отправились на поиски недруга.
Первое, что кинулось моему взору – это как лакеи переставляли мебель. Обслуга вокруг шумела, гремела и носилась в разные стороны. Было очень странно, ведь мама не любила перестановки. Я аж поджимала губы, лицезрев насколько неосторожно перетаскивали шкафчик с антиквариатом. Если мне такие действия не приносили удовольствия, то матушку хватил бы удар.
В суматохе я никого не могла найти. В поместье оказались люди, которых я прежде не видела. Мне стало неловко за свой внешний вид. Я заправила полы халата надёжнее.
– Сойра, что происходит?
– Я не в курсе, – пропищала она. – Вам всё объяснит графиня.
– Нелепость какая, – сморщилась я. – И где она?!
Через секунду я заметила мать при полном параде. Она выбрала скромное платье, закрывающее плечи и шею. Её прическа была слегка растрепана, глаза красные, но лицо выражало предельную и опасную строгость. Видеть её такой было редкостью. Моя злость сбавила обороты.
– Матушка, – схватила я её за локоть. – Ты затеяла ремонт? Прошу, оставь овальный зал не тронутым. Мне дурно станет, если вы его переделаете.
– Дорогая, – она отвела нас в сторону и серьезно посмотрела на меня. – Все, что я тебе скажу очень важно. Ладно? Ты должна сейчас немедленно собрать вещи, какие тебе необходимы на первое время. Не бери что-то громоздкое и праздничное. Постарайся уложить все в один чемодан.
– Мы уезжаем? – спросила я, охнув.
– Мари…, – её взгляд потускнел, – прости. Прости нас, пожалуйста.
– За что? – нахмурилась я.
Вдруг какой-то мужчина подошел ко мне и выплюнул:
– Эй! Я не намерен ждать до вечера, красавица. Быстро шевели ягодицами.
– Да как вы смеете! – возмутилась я сердешно. – Вы хоть знаете, с кем разговариваете?! Выметайте от сюда, – и громче добавила: – Кто-нибудь уведите его.
– Пожалуйста, – мама посмотрела на этого грубияна. – Оставьте нас на минуту. Дайте поговорить с дочерью.
Тот прикусил язык и, недовольно выдохнув, слащаво проговорил:
– Пусть эта милая девушка поторопится. Хозяин не любит ждать, у него много дел.
– О чем вы? – в замешательстве спросила я.
Матушка прервала его начавшиеся объяснения и завела нас в пустой коридор.
«Почему невежа общается с нами так, как принято изъясняться со слугами? – злилась я. – Вот на кого выпущу гнев! Он поплатится за все слова».
Моему негодованию не было предела. Я намеревалась вернуться, чтобы указать место невеже. Больше всего меня донимало непонимание происходящего. Я не помнила, чтобы кто-то из близких сообщал о надвигающемся ремонте или отбытии куда-либо. Да и если бы что-то надвигалось, родители могли сообщить хоть вчера.
– Девочка моя, я знаю, ты удивлена и хочешь ответы, – начала мать тихо. – Однако послушай, хоть раз в жизни. Не противься, а просто собери необходимые вещи. Этот джентльмен отвезёт тебя в определённое место.
– Что? – в ужасе прошептала я. – О чем таком ты говоришь? Какое место?
– Твой отец… не желал этого.
– Не желал, – повторила я за ней. – Где он?
– Выслушай, Мари, – она тронула моё плечо. – Пройдет много времени, прежде чем ты сможешь простить его. Будет трудно, но я верю в светлое. Возможно, удача когда-нибудь улыбнется, доченька, и мы всё вернём. Ты должна быть сильной и смелой, – мать не выдержала и в надрыв зарыдала.
На моей памяти она никогда не плакала. Это казалось чем-то неправильным для меня. Графиня была разбита и подавлена. У меня сжалось сердце и заныло в груди, несмотря на то, что вопросы так и остались без ответа.
– Что сделал папа?
Она взглянула на меня внимательно, будто решала сказать правду или солгать, а затем тихо проговорила:
– Твой отец заложил наш дом и проиграл, – она достала платок и начала вытирать слезы. – Наше поместье теперь принадлежит другим людям. Мы не можем здесь оставаться. Все ценные вещи распродадут на аукционе.
– Как…, – я слегка отодвинулась от нее, и я приложила ладонь к щеке. – Я не верю. Как такое возможно? Риш-холл принадлежит нам по родовой ветви.
– Он потерян. Мы более не хозяева, – прерывисто выдохнула женщина. – Но это не всё. О, Мари-Мари… Отец думал, что сумеет отыграться и поставил на кон одно из самых дорогих, что у него есть...
Я пожала плечами. У нас было много богатств.
– Тебя.
Мое тело застыло неподвижно, будто превратилось в статую.
«Я неправильно уловила суть разговора? – думала про себя. – Разве в качестве залога можно оставить живую душу? Может они меня продали как невесту? Тогда кому и когда?».
– Что ты имеешь в виду? Какой ещё кон?
Она молчала и это приносило страх. Я заставила себя перенести тяжесть с одной ноги на другую, чтобы сбросить напряжение почувствовать себя живой, а не каменной.
– Просто скажи, – зашептала я, – хватит убивать меня.
– Мари, Господи. Прости его, – она пыталась сохранять непоколебимость, но ничего не получалось. – Яремщина. Мы называем здесь это яремщина.
Я перестала дышать. В глазах потемнело, руки стали холоднее льда. В голове не было конкретной мысли, и одновременно их было тысяча. Они роем кружились, жужжали, сталкивались, и рассыпались в пыль, и снова сходились, чтобы напасть и причинить невообразимую боль. Я ощущала себя разгромленной, униженной и преданной. Хотелось кричать, визжать от пустоты внутри, только я не могла. Душа, которая ранее была так счастлива, покинула своего владельца и оставила большую дыру.
– Так не должно быть…, – я задыхалась от нехватки воздуха. – Это все не правда. Я не верю. Зачем ты это говоришь?
– Дорогая, – она сжала моё плечо. – Я не могу долго удерживать того мужчину. Пожалуйста, собирайся.
Я сглотнула ком в горле, глубоко вдохнула и категорично провещала:
– Нет. Дай ему приказ убраться. Мы всё решим, нужно только несколько дней.
– Он не уйдёт. Просто смирись.
Я истерически захохотала.
– И куда он меня увезет? – с презрением спросила я. – Ты ведаешь? Сколько я пробуду где-то там?
Матушка вновь впала в отчаяние.
– Девочка моя, Мари, теперь ты в рабстве, – пробормотала она сбиваясь. – Сейчас ничего не решишь. Но знай, чтобы не случилось, мы найдем тебя и добудем средства. Всё образуется. Я уповаю на это и буду молиться.
Я не услышала ничего после «в рабстве». Эти слова ударили, как молот по наковальне, а неприятный звон оглушил меня, отдав в голову. Ужас и первое осознание пришли следом, обрушившись ледяной водой родника. К моей опустошенности просочился черный дым с нотками неудержимой ярости.
– Где он?! – сквозь горечь закричала я.– Где мой отец?! Где он!
– На это нет времени. Пожалуйста, – уговаривала она меня. – Тот мужчина вряд ли будет церемониться. Поторопись. Я придержу его, сколько смогу.
– Мама…
– Не спорь, – на удивление жестко заявила графиня. – Сделай это.
– Где папа? – надломленным голосом я опять задала вопрос.
– Он не примет тебя.
Это окончательно добило моё сердце. Как же сильно боль выворачивала наизнанку.
– Так быть не должно, матушка. Не со мной. Я молодая графиня, мы потомственные аристократы. У нас есть влияние на севере и друзья. Вели нелюдям выметаться из Риш-холла! А дальше решим, как поступить.
– Дочь моя, – она скупо обняла меня и похлопала по спине. – Пожалуйста, иди.
– Почему ты так со мной? – я вырвалась из её рук.
Она не ответила.
Я нервно топнула и выбежала из комнаты.
Мое утро превратилось в кошмар, граничащее с сумасшествием. Понять всю ситуацию разом не представлялось возможным. Я не верила, что наше великолепное поместье принадлежало ныне кому-то другому.
«Это ошибка, – кричала я внутри себя. – Отец не мог так поступить. Или… Только не мой отец! Только не со мной! Кто теперь я? Кому принадлежу? Что происходит?».
