Не делал Николай поблажек и по поводу Ваньки. Не потому, что не доверял Ваньке, здесь между ними сложилось доверие не только как между спортсменом и его тренером, но и как между отцом и сыном. Только Бородин не собирался выделять его среди остальных. Он такой же подопечный, как и другие.
- Ну смотри, Уйбаан, - снова татарин показывал свои познания в биографии Ваньки. – Ты знаешь, где меня найти.
Он прошёл мимо, намеренно задевая Ваньку плечом, и растворился в толпе прохожих.
Начало истории
Предыдущая глава
У Веры был шанс. Анализы показали, что всё не так плохо, и операция должна исправить всё, что происходило с ней в последнее время. Опухоль оказалась доброкачественной.
Новости были и добрые с одной стороны, всё могло в скором времени успокоиться, и тревожные с другой. А ну как пойдут осложнения. Но операцию следовало делать в столице, а чтобы не ждать квоты, которая могла и не подойти к сроку, оплатить её, выложив довольно приличную сумму.
Деньги имелись. Бородины как раз откладывали на совместную поездку на море. Это была традиция, раз в год всей семьёй отправляться получать бронзовый загар, дышать морским воздухом и неторопливо прогуливаться между пальмами. Они ехали на недельку-другую на русский юг, выбирая каждый раз какой-нибудь маленький городок или посёлок около моря, чтобы в полной мере познать красоту этих мест.
Традиции должны быть, но порой следует отходить от них, если на кону стоит судьба одного из членов семьи.
Бородин, не раздумывая, отправился в банк. Предстояли не очень приятные хлопоты. Было решено, что Ванька останется за главного. Он будет заниматься покупкой продуктов и следить за девочками. Варя станет отвечать за уборку и готовку. Она часто помогала матери и была в состоянии сварить борщ или пожарить котлеты. Женьке выдали наказ хорошо учиться и слушать старших.
Они стояли на перроне, прощаясь с родителями, и Варя ревела, утыкаясь матери в грудь, будто предчувствовала, что больше никогда с ней не увидится.
- А ну, - отец подхватил её под локоть, давая возможность другим попрощаться, а сам шепнул на ухо.
- Ей и так тяжко. Сердце рвётся, вас оставляя. Она ж никогда без детей шагу не делала, а теперь представь. Не просто поездка, - он замолчал. – Не трави ей душу, вот, гляди, Женька улыбается. Маленькая, а всё хорошо понимает.
Николай смотрел, как Ванька ласково прижимает мать к себе. Силища в руках видна, только боится будто раздавить. И на его фоне она кажется такой хрупкой и болезненной, что, кажись, сожми, и рассыплется в труху.
Говорил с врачом, обещали ему, что всё хорошо пройдёт, в столице всяко лучше разберутся. Благо есть знакомые знакомых, которые телефончик нейрохирурга и дали. А у того руки, что называется, от Бога. Талантом не обделён. Стольких на ноги поставил, что многие на него молятся.
Дай-то Бог, пусть так и будет.
Проводница оповестила о времени, а Бородины стояли, тесно прижавших друг другу. И не стыдились дети родителей своих, как зачастую это бывает, а всё потому, что любовь была главным спутником в их доме.
- Ну, пора, - изрёк отец семейства, размыкая объятия. Он помог Вере взобраться на подножку и проводил её до СВ-вагона. Обычно он ездил плацкартом, реже купе. Сейчас же решил, что удобнее будет ехать только вдвоём. Она хоть и хорохорилась, но Бородин видел, как тяжело его Вере. Она пыталась улыбаться, говорить лишь о хорошем. Не впала в панику или уныние, а просто ждала, веря, согласно своему имени.
Ванька с сёстрами смотрели, как поезд тронулся, принимаясь набирать скорость. Железная гусеница увозила всё дальше и дальше родных, пока не скрылась за поворотом, вздохнув на прощание сигналом.
- Давайте, - подтолкнул каждую, становясь тем, кто поведёт за собой. Он не раз оставался с сёстрами, пока родители были заняты. Забирал из школы, учил уроки. Но сейчас они были предоставлены сами себе. Его семья, за которую он в ответе.
Загрузившись в машину, в тишине добрались до дома. Никому говорить не хотелось, будто все повзрослели достаточно, что не нужно слов. Разбрелись по комнатам, но каждый знал: если ему понадобиться помощь другого, он всегда может на неё рассчитывать.
Звонила Катя, предлагала сходить в кино. Только сейчас у Ваньки ни настроения не было, ни возможности. Деньги, хоть и небольшие, следовало беречь. Оставленного Николаем должно было хватить на несколько недель, если не тратить на увеселения, потому Ванька решил, что следует пожить в режиме экономии. Кто знает, чем обернётся завтра?
- Ты изменился, - выказала она недовольство.
Всегда согласный на всё Ванька, будто за последнюю неделю стал другим: серьёзным, задумчивым, не говорил комплименты, не делал знаки внимания. Нет, он звонил и несколько раз они с Катей виделись, только будто отдалился от неё. А Катя? Ну а что Катя. Её зовут гулять, так почему она должна дома сидеть, если Ванька никуда не хочет? Ну попала мать в больницу, сколько угодно вокруг такого. Полежит, выпишут. Чего горевать? Вот, если случится что-то непоправимое, тогда понятно. А сейчас?
У Гали Семёновой бабушка пять лет лежала, ей теперь из дома что ли не выходить? А у самой Кати отец недавно лежал с почками. Ничего, пролечили, домой вернулся. Ванька говорил, что операция должна помочь, зачем переживать понапрасну?
- Кать, приезжай к нам. Я с сёстрами. Здесь фильм посмотрим, если хочешь. Не могу их бросить, пойми.
- Варе уже 15! – заявила она на это. – Я в её возрасте с мальчиком встречалась, - заявила она, будто было в том какое-то достижение. – А за младшей сама присмотрит.
Её душила обида и непонимание. Его терзали сомнения и следовало задуматься. На юношеская любовь, что не видит до конца всех подводных камней и готова прощать многое, говорила о том, какие у Кати красивые глаза, шёлковые волосы, как красиво звучит её голос, когда она смеётся. Как жарко целуются губы, познавшие других.
Первый Ванькин поцелуй пришёлся на тринадцать лет. Они поехали на море, и там появилась девочка. Она была старше Ваньки и такая красивая, что от чувств у него перехватило дыхание. Кто знает, чем привлёк мальчишка белокурую красавицу, но она подарила ему сладость своих губ. Ванька ходил хмельной, только так родным и не рассказал, что случилось с ним. А когда вернулся, поведал друзьям, которые были за него несказанно рады.
- Надо было приобнять её там, - советовал Сашка.
- Я в фильмах видел, что надо делать, - Лёнька кивнул, смотря на друзей.
- Я тоже, - пожал плечами Сашка. – Дело нехитрое.
Они оба уставились на Ваньку, который ничего такого и не смотрел, будто был он совершенно с другой планеты. Только спорт занимал все его мысли. В 13 он подавал надежды, которые в скором времени и оправдал.
Первый раз у него случилось в канун совершеннолетия. Друзья решили, что стать мужчиной – лучший подарок для Ваньки, и подарили ему жрицу любви. Он стеснялся, не знал, куда себя деть, а потом долго не мог отмыться от этого странного чувства, которое познал. Ему понравилось, только для себя он понял, что больше в таком участвовать не намерен: покупать любовь
Когда завязались отношения с Катей, он понял, что она та, которую хочется сжимать в руках, слушать её прерывистое дыхание и делать всё, чтобы она была счастливой. Отношения развивались стремительно, и он сам не до конца осознал, как на одной из встреч у её знакомых они оказались в маленькой тесной комнатке, пропитанной алкоголем и страстью.
Ванька не пил. Он копировал отца, который и показывал на личном примере, как следует жить. Бородин не требовал этого от сына, только тот, будто повинуясь далёкому чувству долга, пытался быть похожим на него во всём.
Катя не видела ничего плохого в развлечениях, потому позволяла пропустить стаканчик другой. Они уже взрослые, паспорт выдан, теперь даже по законодательству могут сами принимать решения.
Она горела, забиралась ладонями под футболку, лаская его тело, а он пытался сопротивляться, потому что не считал правильным делать это сейчас.
- Это алкоголь, - пытался уговорить её.
- Это я, Вань, - улыбнулась Катя своей милой улыбкой, и он сдался.
Продолжение здесь