Евгения Борисовна в сердцах швырнула на стол отчёт, испещренный ядовито-красными чернилами, и ринулась натягивать сапоги. Рабочая неделя не задалась. Аврал, ещё один, сорвалось заключение соглашения, вовремя не перечислили деньги клиенту, теперь вот отчёт. Разборки с начальством.
- Хамло трамвайное, - прикусив дрожащую губу и изо всех сил заталкивая в сапог опухшую к вечеру ногу, шёпотом причитала она. - Гнида подзаборная!
Отчёт, распластавшись по столу кровавыми прожилками пометок, взывал к здравому смыслу. Евгения Борисовна на минуту обречённо задержала взгляд на его бесстыдно вывернутых из скоросшивателя диаграммах, пытаясь вызвать в себе трудовой энтузиазм. Тщетно.
- Ночуй один сегодня, понял! - крикнула она в равнодушно раскинувшиеся страницы. - Домой пойду, пропади всё пропадом! - И в замочной скважине резко провернулся ключ.
Сбежав по ступеням и выравнивая дыхание, Евгения приостановилась. Вся эта длинная паскудная неделя встала перед ней ослепительной чередой залитых холодным люминисцентным светом вечеров: голова наливается свинцовой болью, глаза как песком засыпало, тягучая резь в желудке - опять не обедала, уборщица выразительно возит шваброй где-то за креслом.
Захлебнувшись от жалости к себе, она вдруг на краткий момент почувствовала, что если прямо сейчас, немедленно не добудет чего-то, хоть немного оправдывающего это отвратительное рабство, эту сдачу себя в аренду посуточно за бесценок... Тут её разум привычно извернулся и принялся накидывать варианты.
- Впереди выходные, - раздумывала Евгения, почти бегом направляясь к ярко освещенному, величественному, как океанский лайнер, и такому же притягательному книжному магазину, - Милое дело завалиться с книжкой на диванчик. Да. И ещё новый ежедневник куплю.
Евгения толкнула тяжёлую застеклённую дверь и вошла в тёплый книжный оазис. Внутри, в её животе медленно разжималась холодная склизкая клешня.
Книги стояли рядами, завораживая взгляд, яркие, как гирлянды новогодних флажков. Евгения направилась к полкам с блокнотами. "Куплю особенный, - думала она, а взгляд уже нашаривал, выискивал, перебирал. - Обязательно в клеточку, или нет, вообще без линовки, желтовато-кремовые страницы, ровно ложатся чёткие строчки... Скоро лето, она поедет в отпуск, Кольку отправит к бабушке. Неделю быть одной, гулять вечером по краешку песка, волны с шипением накатывают на босые ступни и отступают, оставляя белую пену... Утром вставать на рассвете, варить кофе, взбивать шапкой нежную пену. И писать стихи на этих кремовых страничках, на балконе, за маленьким пластиковым столиком, скользить взглядом по пронзительно-синей глади бассейна, вот старик неспешно сметает с дорожки длинные серебристые листья, вот маленькую девочку тянет за поводок мохнатая вальяжная собака.
Евгения глянула на цену - кольнуло на секунду, дороговато, да пусть, один раз живём! Зато как тонко и тревожно пахнет шелковистая кожаная обложка, какие девственно-чистые, серовато-жёлтые, как пляжный песок, страницы...
- Возьму-ка "Туннель" Яны Вагнер, - решила она внезапно, - стоит, наверное, как паровоз, зато два дня гарантированного удовольствия!
Мальчик-консультант в широкой фирменной футболке магазина всё болтал с какой-то девчушкой, видно, знакомой. Евгения медленно пошла вдоль стеллажей, разыскивая книгу. Устало щурясь, глазами скользила по пёстрым корешкам. Внезапно почувствовала, что устала. Навязчивый высокий звон поднимался откуда-то из глубины, предвещая головную боль. Девчушка всё не переставала трещать.
- Простите, - решительно обратилась к консультанту Евгения, - есть у Вас тут "Туннель" Яны Вагнер?
- Минутку, - паренёк, смущённо-извиняясь, улыбнулся собеседнице и нехотя направился к компьютеру. - Да, "Туннель" есть. - И снова торопливо обернулся в девчонкину сторону.
- Так помогите мне его найти! - Пришлось прибавить в голове металлического напора. Мечтательное настроение отступало, развеивалось, лопались шипящие белые пузырьки на сером песке. Мальчик торопливо прошагал к стеллажу, нашел запечатанную в целлофан книгу и сунул её Евгении, торопясь вернуться к разговору.
Евгения встала в кассу. Перед ней стоял высокий старик, держа несколько толстых томов в классических обложках. Евгения глянула на ценник "Тоннеля" - 965 рублей - и чертыхнулась. Вместе с блокнотом выходило полторы тысячи.
- Два кило индейки, - тоскливо подумала она. - Треть стоимости Колькиных джинсов. А если в Глории, так вообще половина.
Старик неспешно проверял переплёты, плотность обрезов, тиснение обложек. Девочка на кассе маялась, скучала. Из-за стеллажей слышалась неразборчивая болтовня, изредка прерывавшаяся полузадушенным смехом, - консультант всё ещё трепался с подружкой. Мысли в голове тянулись липкие, скучные. "Коммуналка не заплачена, - всплывало вдруг в мозгу. - У Кольки кроссовки на физру старые".
Евгению вдруг тяжко, неотвратимо захлестнуло накатившей головной болью. Стиснув зубы, зажмурившись, глубоко дыша, она переждала волну. Нестерпимо захотелось на воздух. Наконец, старик, удовлетворённый, протянул покупки кассирше. Звякнул аппарат.
- Компьютер завис, - равнодушной скороговоркой пробормотала девушка. - Придётся подождать.
Евгения, вдруг решившись, швырнула книгу и блокнот на прилавок у кассы. - Извините, не могу больше ждать, - процедила она и быстро, страшась передумать, выскочила в весеннюю сумрачную муть. Ветер брызнул ей в лицо тёплыми каплями. Евгения остановилась, глубоко дыша, словно избежала ужасной опасности. Её охватила эйфория неудачливого игрока, чудом заставившего себя выйти из-за карточного стола за минуту до последней разорительной ставки. Медленно, недовольно, как грозовая туча, не пролившаяся дождём, отступала головная боль. Тинькнула смска. Собирали деньги в фонд Колькиного класса. Надо было до завтра сдать полторы тысячи рублей.
- Ну и ладно, - освобождённо вздохнув, громко сказала Евгения и накинула капюшон. - А в отпуск я всё равно уеду!
Шёл тёплый дождь, и под ним из темной, уже согретой земли пробивалась свежая, терпко пахнущая молодая трава. На город опускалась весна.
