Традиционно Османскую империю считают мусульманским тюркским государством, однако, это не совсем так. Хотя суннитский ислам выступал в качестве государственной религии и основного способа самоидентификации, в стране также проживало множество иудеев, христиан и сторонников иных направлений мусульманской веры.
В плане титульной нации и языка тут вообще было очень сложно. Особенно после централизации державы и захвата Константинополя, когда тюркские кланы, ставшие ее основателями, от политической власти были окончательно отстранены. И, опять же, не следует забывать, что османскими подданными были представители многих национальностей.
Основателями княжества, которое стало империей, были представители туркменского племени кайы. До монгольского нашествия оно кочевало за Каспием, но в дальнейшем было вынуждено бежать далеко на запад. Так что, эти люди не были в составе сельджуков, которые пришли на Ближний Восток двумя столетиями ранее.
Но из-за тех же монголов на западе Малой Азии встретились как старые сельджукские, так и новые туркменские племена, которые объединились под знаменем рода Османа и от него себе взяли новое имя. Поэтому османами в 14-м веке назывались исключительно кочевые тюрки, ставшие последователями данной династии.
Султаны и их вожди знали о своем огузо-сельджукском происхождении и гордились этим. Так, например, в «Истории дома Османов», составленной книжником Ашикпашазаде, слово «тюрки» упоминается более 30-ти раз и особо оговаривается, что османы – это тюрки, а тюрки империи – это османы.
Но в середине того же столетия была создана система девширме, которую иногда также именуют «налогом кровью». пехота нового строя, знаменитые янычары, а также ее административные органы стали рекрутироваться из христианских подростков, взятых из своих семей и обращенных в ислам.
В результате примерно ко времени завоевания Константинополя имя «османы» закрепилось за мусульманами в первом и втором поколении, ставших военно-политической элитой империи. Напротив, «тюрками» называли тюркоязычное крестьянство Малой Азии, а также племенные, преимущественно кочевые, группы этого региона. Применительно к городским и особенно образованным людям этот термин считался уничижительным, сходным по значению с нашим «смерд» или даже «быдлo».
Что касается людей, которые не принадлежали ни к кочевым или оседлым кланам, и к чиновникам или военным, то в период раннего нового времени тюркоязычный горожанин мусульманского вероисповедания, скорее всего, назвал бы себя «руми» (т.е., по-арабски – римлянином).
Это означало, что он является потомком жителей Византийской империи, чьи предки после османского завоевания обратились в ислам. А если бы то же самое спросили у выходца из сельской местности, он бы не понял вопроса. Впрочем, православный грек ответил бы так же, только на греческом языке, и сказал, что он римлянин, то бишь, ромейос.
Термин «руми» некоторое время использовался даже для иностранных тюркских и тюркоязычных народов. Но позднее стал выходить из употребления и сохранился только у греков. Тогда как говорящие на тюркском языке мусульмане империи вне зависимости от своего происхождения и рода деятельности стали называться османами.
«Тюрками» же по-прежнему величали тех изначальных турок, что сохранили свое традиционное племенное деление и преимущественно кочевой быт. «Неверные тюрки», - говорили османские летописцы, когда описывали очередное восстание на востоке Анатолии. Регион сравнительно поздно влился в состав империи, находился под сильным влиянием иранской шиитской династии Сефевидов, а потому мятежи там не были редкостью. «Неразумные тюрки», - говорили обеспеченные стамбульские буржуа, чтобы подчеркнуть дикие нравы крестьян.
Тем не менее, вся нация могла называться османами, когда о ней говорили в целом, без желания подчеркнуть внутренние различия. А когда в 1876-м году была принята первая османская конституция, то государственным был провозглашен не османский (придворный), а турецкий (народный) язык.
