Польщенная его словами Гуля чмокнула отца в щеку, подняла бокал с шампанским и спросила:
- А что если выпить за такой хороший тост? А, папуль?
- Можно, - спокойно ответил он. - Это же шампанское... И многозначительно добавил: - С папой можно.
Мурад жадно пил коньяк, пил большими глотками, пытаясь всю горечь и груз, лежащие на душе, утопить в этом крепком напитке. Но, к своему удивлению, он не пьянел.
Вечером он проводил Гулю и опять вернулся в свой номер, не зная, куда себя деть. И как ему жить дальше?
Наутро он отправился к администратору, но там ему не смогли или не захотели помочь. Адресов и телефонов Лены и Аси, которые он просил, в администрации санатория ему тоже не дали. Не помогли и обещанные вознаграждения, а потом выяснилась банальная причина отказа и настороженности администратора. Все три женщины с ребенком отдыхали в «Целебном нарзане» по чужой путевке. Это строго запрещено, но им пошли навстречу, так как был звонок сверху.
-Что теперь делать? – думал он. Он знал фамилию Аси, но удастся ли ее отыскать в таком большом городе, как Питер. Фамилии Лены и ее мужа он не знал. Знал только одно - она кардиолог, а муж хирург.
- Найду, - решил он и пообещал себе, что все у них с Асей будет хорошо. Он ей, глупышке, все объяснит, и Ася поймет, что поторопилась с выводами. Ирма – это всего лишь бывшая жена, с которой он не испортил отношений, у них есть общая дочь и нет взаимных претензий. Мурад скажет Асе и то, что жизнь его бывшей жены давно уже прекрасно устроена, что у них с Ирмой все уже давно и бесповоротно закончено. Но сейчас ему надо подумать о Гульнаре - девочка в такую даль приехала, и всего на три дня, а ее влюбленный отец на своих переживаниях зациклился. Но он не будет терять времени даром - он даст задание своим московским друзьям , пусть наведут нужные справки.
- Ты что, с ума сошел, Мурад, - ответил ему Алексей, один из близких партнеров и друзей, когда услышал его просьбу. - Искать Алиеву Асият Алиевну, не имея никаких других данных, в таком огромном городе, как Питер, где полно кавказцев и всяких азиатов с такой же фамилией - все равно что искать иголку в стоге сена.
- Тогда ищи супругов - хирурга Вячеслава и кардиолога Елену, у которых мальчик с нерусским именем Мурад. Не знаю и знать не хочу, – трудно тебе это или легко. Найди частное агентство, заплати им столько, сколько попросят, и не позднее двух - трех дней дай мне адреса и телефоны.
Но это не понадобилось. Уже на следующий день ему позвонила Лена.
- Ася вернулась домой, - спокойно начала она. – Но она в таком состоянии, что лучше ее не трогать. Так надо для ее же блага, я вам это как врач говорю. Как врач, который знает не только ее последний срыв, но и то, как она болела раньше. А это было страшно. Ася опять на грани срыва. Знаю, что вы всемогущий и можете найти ее, нас, но не надо. Прошу вас, не ищите.
- Лена, послушайте. Она все неправильно поняла, - торопился объяснить ей происшедшее Мурад, но она перебила его:
- Возможно, Мурад. Я тоже это предполагала и даже сказала ей об этом. Но я выполняю ее просьбу. Она сказала, что не в обиде, претензий к вам не имеет, просто привыкла уже жить одна. Так что причины роли здесь не играют. Я сама вам позвоню, если ситуация изменится, хорошо? Поверьте, я тоже очень хочу, чтобы она была счастливой и чтобы не была одинока. Но сейчас Асю надо оставить в покое, чтобы она не сорвалась и опять не заболела.
- Лена, вы можете дать мне ее телефон. Или хотя бы ваш?
Лена помедлила немного, подумала, потом решительно сказала:
- Нет, Мурад. Я сама позвоню, как только это будет возможно.
Мурад растерянно молчал, видя, как категорично настроена Лена. Она же, попрощавшись с ним, повесила трубку.
…Гульнара сразу заметила, что отец чем-то очень расстроен, хотя Мурад старался не показывать ей своего состояния. Два последующих дня он все время был с дочерью.
- Папулечка, у тебя что-нибудь стряслось?– заглядывая ему в глаза, тревожно спрашивала девушка. - С делами твоими что-то не так?
-Все хорошо, Гуленька, – отвечал он уклончиво. - А вот насчет дел ты вовремя заметила. Я тут загулялся, пора мне уже и домой возвращаться.
- Не надо, отдыхай, - категорически заявила Гульнара. - Ты и так много работаешь. У тебя есть целая армия всяких директоров и заместителей, на что они тогда?
Через день, проводив дочь с семьей бывшей жены, Мурад стал готовиться к отъезду. Виктор уговаривал его плюнуть на все и махнуть еще на недельку другую в тундру или савану, как он шутил. Но Мурад стоял на своем:
- Еду в Москву, там дня на три есть дела, а потом – домой.
Через день они оба были уже в московской квартире Виктора. У Мурада была и своя квартира в Москве, еще покруче, чем у Виктора: пятикомнатная, в центре, но он не любил там останавливаться. А в гостиницу его просто не отпустили Виктор и Людмила.
Поздно вечером они традиционно курили с Людмилой на балконе и как никогда доверительно говорили обо всем. Вначале жена друга полушутя выясняла у Мурада, как им там отдыхалось, на полную ли катушку гуляли, вспоминала анекдоты на курортную тему. А после того как пошутили и посмеялись Людмила серьезно и грустно сказала:
- Знаешь, Мурад, Витька всерьез думает, что я не знаю ни про его похождения, ни про его девочек. А я ведь знаю обо всем и только радуюсь, что они есть...
Мурад смотрел на нее и ничего не понимал.
- Мой Витька - интересный мужик. Если бы не было этих девочек, то во что превратилась бы его жизнь со мной – я, может, и хирург от бога, как говорится, а вот женщина на двоечку с минусом, - почти мужик.
- Ну и кто тебе мешает, Людка, все это изменить, в женщину превратиться, - спросил у жены друга Мурад. - Разве так трудно, имея деньги, привести себя в порядок, ухаживать за собой, хорошо одеваться. Ты только пожелай – и будешь куколкой. А манеры свои мужицкие оставь в операционной. Нет, ты не права, Люда, все в твоих руках.
- Да ты меня не понял, Мурад, все можно сделать. Но нужно ли... Я пыталась по-другому жить и не раз пыталась преобразиться. Маникюр, педикюр, макияж, массажи, сауны, стрижки, стильная одежда - все это не для меня. Это меня не радует, а напрягает, раздражает и кажется бессмысленной тратой времени. Бывают, наверное, такие несчастные люди, которые не умеют что-то с чем-то совмещать, – даже семью с работой. Вот и я такая. Не поверишь, еще в самом начале, когда и года мы с Витькой вместе не прожили, в момент любви могла его остановить, с кровати вскакивала и к телефону - звонить дежурной с вопросами - какое давление у Иванова, нет ли кровотечения у Сидорова, не разошлись ли швы у кого-то из оперированных. Помню, Витька тогда смертельно на меня обижался, не разговаривал потом неделями, говорил, что я не любила его никогда и не люблю. Я часто себе этот вопрос сама задавала. И поняла, - люблю я его. Я себя так сильно не люблю, как Витьку. Если ему понадобится когда-нибудь вся моя кровь, сердце, печень – ради него я все отдам. И девчонкам этим я потому благодарна, что могут подарить моему Витьке и ласку, и любовь и все то, что я ему дать не смогла. Вот и суди теперь: люблю ли я его? Люблю.
- И он тебя любит, Люда, - серьезно сказал Мурад, уже по-другому глядя на эту никогда до этого не понятную ему женщину. Он вспомнил разговор с Виктором в Кисловодске и повторил:
- Виктор тебя очень любит, Людмила. Знаешь, как он сказал: «Людка – это для меня святое, она родная. Я ее не оставлю, если даже ослепнет, если с ума сойдет. Горшки буду за ней выносить, но не оставлю. Я ему тогда сказал: ну значит именно ее ты по настоящему и любишь. Он ответил: «Люблю».
Мураду показалось, что в обычно холодных и бесстрастных глазах Людмилы заблестели слезы, хотя она никогда не любила показывать свои женские слабости, поверила уже сама: в ней не должно быть ничего женского, и теперь старалась соответствовать созданному годами имиджу. Она вышла на кухню, пообещав Мураду настоящий бразильский кофе.
- Одного бразильского футболиста оперировала, он мне и подарил, - рассказывала она. - Вкус у этого кофе потрясающий. Я тому футболисту так и сказала: что же вы, мошенники, всему миру мусор какой-то продаете, а сами пьете это чудо. А он языка не понимает, улыбается, только кивает: «Да, да, да!»
Людмила принесла на балкон поднос с двумя чашечками кофе. Кофе был действительно отменный, и Мурад с удовольствием пил ароматный напиток, продолжая беседовать с Людмилой.
- Мурад, ты какой-то другой из Кисловодска вернулся, потерянный какой- то, расстроенный. Что-нибудь случилось? – спросила она, глядя ему в глаза.
С Людмилой они были знакомы уже много лет, и она почувствовала изменение в его настроении.
Мурад не стал ничего отрицать. Он уважал ее и всегда доверял.
-
-Да, Людка, случилось... Я потерял то, что неожиданно обрел после давней потери. До последнего времени думал, что уже безвозвратно потерял, даже искать не пытался. И вдруг случайно нашел, но снова потерял, - откровенно ответил Мурад.
- Ты о чем, Мурад, я не понимаю. Алину, что ли, встретил там? Так ведь она вроде замужем, говорят, счастлива в браке.
- Нет, Люда, я встретил свою первую любовь... Асю. Ты все про нее знаешь, и Витька тоже знает.
- Да что ты! – брови обычно невозмутимой Людмилы поползли вверх. - Это сколько же лет прошло с тех пор, как расстались?
- Двадцать. Но она ничуть не изменилась. Только лучше стала.
На следующий день Мурада разыскал по телефону Алексей, которому он поручил найти питерские координаты Аси и Лены.
- Мурад, нашел я тебе твоих Елену и Вячеслава с сыном Мурадом и Алиеву Асият Алиевну. Это было нелегко, но питерские друзья помогли. У этой Асият телефона нет, она на рабочей окраине живет, в коммуналке на Щемиловке, на улице Полярников. Могу дать адрес. Супруги – врачи живут тоже не в центре, но ближе к нему. В общем, записывай адреса и телефон врачей, - докладывал ему с радостью исполненного долга Алексей.
Мурад машинально записал все продиктованное, но все же ответил:
- Прости ради Бога, Алешка. Не понадобилась информация.
- Ну ты даешь! Если б ты знал, как я их искал, точно иголки в стогу сена. Эх ты, бездельник-отпускник. Влюбился, что ли, старый развратник, или внебрачного сына нашел? Точно, как же я сразу не догадался? С чего это вдруг русская женщина твоим именем сына назвала?
- Дела, конечно, какая тут любовь? Я уже старый, ты прав.
- Ну да, конечно, так я тебе и поверил. Здесь наши девочки умирают от счастья, когда ты появляешься на горизонте. Я поначалу сразу же подумал: эти петербуржцы скорее всего твои должники, а потом, когда отыскал их и справки навел, понял – они бедолаги, на зарплату живут. Ладно, какая мне разница. Значит, все уладилось и пропал мой скорбный труд. Тем лучше, пока.
- Спасибо, Лешка. Не забуду этой помощи, друг.
- Рад был стараться. Всегда готов для тебя, как пионер.
Вскоре Мурад вернулся в Германию, приступил к делам. Но мысли об Асе не покидали его ни на минуту. Не раз он хватался за телефон, набирал номер Лены: несмотря на трудность запоминания таких многозначных цифр, он запомнил номер сразу же. Номер словно выбился в его памяти четкой отметиной. Но Мурад тут же клал трубку, вспоминая просьбу Лены и ее немного ироничное: «Я знаю, вы всемогущий. Но не звоните».
- Что ж, может, Лена и права. Ей виднее, и если это может повредить Асе, надо подождать, оставить ее в покое и остаться в тени. Может, Лена все-таки даст мне знать, когда Ася успокоится и с ней можно будет объясниться.
Мурад с головой ушел в дела. Спасала работа. Однажды вечером, будучи в гостях у Сони, он рассказал ей о встрече с Асей, о том, что она спрашивала о подруге детства, сожалела, что пути их разошлись. Вначале Ася искала Соню и не нашла, потом та не раз звонила из Нальчика, но Ася с бабушкой уже переехали на другую квартиру.
Соня расплакалась от нахлынувших воспоминаний, расстроилась, вспомнила маму, которая перед смертью говорила об Асе как о своей невестке. А еще сожалела о том, что и теперешняя встреча Аси и Мурада ничем хорошим не закончилась.
- Словно проклял вас кто-то, - сокрушалась Соня, жалея брата и видя его подавленное настроение. – Бывает же такое,- встретились через столько лет, оба живы, здоровы, любите друг друга и свободны от прежних браков и уз... Почему же опять так получилось, Мурад?
- Не судьба, значит, - грустно ответил он. - Я не хочу, чтобы Асе было плохо. И так много боли и страданий ей принес. Пусть теперь сама решает. У них есть мои координаты. Я буду с ней рядом в тот же день, как только она позовет меня. Слава Богу, самолеты пока летают и добраться куда угодно можно быстро и легко.
- Да, конечно, - соглашалась Соня и в то же время возмущенно выговаривала Мураду относительно Лены:
- Почему ее подруга так много берет на себя? Почему не дает тебе возможности встретиться и объясниться с Асей? То же мне великий психолог! Надо было не ее слушать, а поехать в Питер, у тебя ведь уже есть адрес и телефон Лены.
- Есть, Сонечка. Но не в этом дело. Лена – врач, она ближе родной сестры для Аси. Не враг Лена ей, очень ее любит. Но, видимо, нельзя Асю сейчас волновать. Ее, говорят, три года из депрессии вывести не могли, в больницах подолгу и не раз лежала, в Москву к врачам возили. Чуть в психушку не попала от переживаний, вены перерезала - еле спасли. Вот Лена и боится срыва. Потом, говорит, во второй раз мы ее уже не вытащим.
Шло время. Не было ни дня, ни ночи, чтобы Мурад не вспоминал об Асе. И тогда, когда запускал свой новый филиал и по этому поводу была большая презентация, он вдруг вспомнил о ней, когда компаньоны, пришедшие туда с супругами, спросили его:
- А где же фрау Гасанова? Мурад ответил, что ее нет сейчас в городе, - он имел в виду Асю.
И тогда, когда одинокими вечерами возвращался в свой роскошный дом и мог при желании скрасить свое одиночество не с одной девочкой, а с целым гаремом. Мог, но не хотел. Никого больше видеть не хотел рядом с собой, кроме нее.
Однажды воскресным утром его разбудил настойчивый звонок телефона. Мурад не торопился брать трубку.
- Кто бы это мог быть? – думал он, никак не желая вставать с кровати.
Привыкший к железной дисциплине, а в ее рамках – к регулярной зарядке и пробежке по утрам в будние дни, Мурад по воскресеньям нарушал все привычки и традиции. Он спал или просто валялся, сколько хотел, завтракал и обедал тоже не в положенное время, а когда захочется. Одно было неизменным – по вечерам в выходные дни он ходил в гости к сестре,- его там ждали Соня, зять и племянники.
-Черт, кому понадобилось меня так рано будить? – думал он, глядя на часы. Стрелки на них показывали без четверти девять.
Но звонки были настойчивыми, и Мурад все-таки ответил.
- Мурад, это я, Лена, – услышал он в трубке.
- Лена? Из Питера? – не поверил он своим ушам и окончательно проснулся.
- Да, это я. Хочу спросить, есть ли у вас возможность приехать в ближайшее время?
Мурад даже вскочил с кровати:
- Да, конечно, да! Я сегодня же прилечу! Только скажите, с ней все в порядке?
- Не волнуйтесь, с Асей с все хорошо, я правду говорю. Но ее сейчас рядом нет. Мне очень надо поговорить с вами. О важном для вас обоих. Можно сказать, о приятном, но очень даже серьезном. Приезжайте, если можете оставить дела? Запишите адрес и телефон.
- У меня есть все ваши координаты, - спокойно сказал Мурад. - Но вы просили не звонить, и я не звонил.
- Я знала, что вы их любой ценой добудете. Вы правильно сделали, Мурад, что не звонили. Видите, и я тоже выполняю данное обещание. Приезжайте, поверьте, это очень важно.
Он тут же позвонил Соне, сообщил о звонке из Питера и о том, что сегодня вечером он к ним не придет. Потом заказал по телефону авиабилеты и сообщил о срочном отъезде своему управляющему. А сам сразу же вылетел в Москву, чтобы уже оттуда добраться до Питера.
Лена с мужем встретили его тепло. Мурад познакомился с Вячеславом – это был скромный, приятный в общении интеллигентный мужчина. Немного пообщавшись с гостем и чувствуя, как тот нетерпеливо ждет разговора с Леной, Вячеслав оставил их наедине. Он, конечно же, знал обо всем, но Мураду и Лене будет удобнее разговаривать вдвоем.
- Даже не знаю, как вам это сказать… Ася в больнице, - начала Лена.
Мурад побледнел – он так и знал, что Асе плохо, значит она опять заболела, и Лена была вынуждена позвать его. Он не торопился задать вопрос, настолько боялся ответа.
Лена, увидев, как побледнел Мурад, тут же поспешила его успокоить:
- Нет, это не то, что вы подумали. Ася ждет ребенка, и, учитывая ее возраст, первые роды, ее положили на сохранение. Есть проблемы со здоровьем, она ведь всегда была слабенькой, вот врачи и боятся за нее и за ребенка. А она настолько хочет его сохранить, что согласна пролежать там все оставшиеся до родов пять месяцев.
- Ася ждет ребенка? Роды? Я ничего не понимаю, Лена, - растерянно сказал Мурад.
- Я и сама об этом не так давно узнала. Уже когда сама стала замечать, – Ася мне призналась. Стеснялась, глупая, сказать даже мне, так и мучилась в одиночку с тяжелым токсикозом. Славка первым догадался, врачи мы с ним все-таки, а я ему говорю:
- Вряд ли. И возраст не тот для первородки, и все остальное не предполагает к таким выводам.
Лена постеснялась пояснить, но Мурад понял ход ее мыслей. У них с Асей была всего одна встреча на Домбае, всего одна ночь любви. Вот ведь какие чудеса способна творить любовь. В первую же ночь их любви она стала и женщиной, и матерью его будущего ребенка. Мурад почувствовал, что любовь и нежность к Асе снова захлестнули его безгранично.
- С тех пор как узнала, просила Асю разрешить сообщить вам эту новость, Мурад. Но она все время говорила о том, что не хочет рушить вашу жизнь и строить свое счастье на чужом несчастье. Что безгранично счастлива и благодарна и Богу и вам за ребенка, а теперь молит Всевышнего лишь о том, чтобы пережить это счастье. И бесполезно было ей говорить, что вы с бывшей женой в разводе. Она все думала - вдруг сойдетесь. Иначе зачем, мол, бывшей жене с дочерью понадобилось приходить к нему в гости? Ася решила, что ваша жена еще надеется. И, наверное, этого же очень хочет и ваша дочь. Вот где причина того, что Ася категорически запретила сообщать о себе. Но я думаю, я правильно сделала, что не послушала ее.
Лишившийся на время дара речи Мурад наконец пришел в себя и перебил Лену:
- Да, Лена, вы все правильно сделали. У меня все равно не хватит времени и слов, чтобы отблагодарить вас за все. Я у ваших ног и в вечном долгу перед вами. В вечном и в неоплатном долгу. Я объясню Асе, что с бывшей женой мы разошлись более шести лет назад, и она уже давно замужем. И развелись мы с ней по ее инициативе, я ради дочери готов был жить с ней и дальше. Даже не надеялся, что когда-нибудь судьба опять сведет меня с Асей. Но и после развода с бывшей женой мы остались друзьями. Это нетрудно, когда любви нет. Тем более, у нас общая дочь. А сейчас, пожалуйста, пойдемте к Асе.
- Да, конечно… Только я сначала подготовлю ее к вашему визиту, а то мы можем и навредить.
- Конечно, - согласился Мурад, сердце которого уже рвалось навстречу любимой.
Палата Аси находилась в самом конце коридора отделения.
- Это относительно приличная палата, там потише, хождений меньше и условия нормальные. Славка помог нам Асю туда определить, - говорила ему Лена по дороге.
Она накинула на Мурада белый халат, который прикрыл только его спину.
- Какой вы широкий, Мурад, - улыбнулась Лена, - во всех отношениях, оказывается, широкий. Мурашка наш до сих пор дары от доброго волшебника всем показывает.
- Простите, Лена, я даже не спросил о нем, - виновато сказал Мурад и вдруг спохватился: - Да уж, я широкий – вот и в больницу иду с пустыми руками.
- Успеете, Мурад, все успеете. Сегодня мы должны поговорить с врачом о ее выписке. А вот и заведующий, - показала она на идущего навстречу им мужчину средних лет. - Сейчас у него все и спросим.
- Анатолий Сергеевич, здравствуйте, - поздоровалась Лена на ходу.
- Здравствуйте, Леночка. Вы, наверное, к Асе. А вы, мужчина, простите, к кому?
- Это ее… - Лена помедлила с ответом, а потом сказала: - это муж Аси. - И уже уверенно повторила: – Познакомьтесь, Мурад, это наше местное светило от медицины Анатолий Сергеевич, Ася, к счастью, оказалась под его наблюдением. А это, - повернулась она к Мураду, - муж Аси, Мурад Гамидович, Живет и работает в Германии. Только что с самолета. Очень волнуется, как там дела у его жены и будущего ребенка?
- Что ж, очень приятно познакомиться. У нашей Аси сегодня день приятных сюрпризов. Один из сюрпризов я сообщил ей только что. Мы недавно провели УЗИ-обследование – у нее будет сын. Для вас, кавказцев, этот момент немаловажный, не так ли? Анализы тоже у нее хорошие. Гемоглобин мы подняли, давление стабилизировалось. С почками у Аси тоже все в порядке, -белка нет. Сердцебиение и пульс у вашего мальчика прослушали – все ритмичное и ясное, все в пределах нормы. Так что можете ее домой забирать. Режим жизни обычный, только без перегрузок. Конечно, витамины, воздух, фрукты, покой. А уже ближе к родам надо будет положить ее в больницу и подготовить к операции. Лучше сделать кесарево и не рисковать, - ей тридцать восемь лет все-таки, первые роды. Я буду настаивать на операции, хотя некоторые иногда предпочитают естественные роды. Но этот риск не совсем оправдан. Вот и все, что я хотел вам сообщить.
Врач говорил все это, глядя на Лену, а когда вдруг перевел глаза на Мурада, обомлел: этот огромный, почти двухметровый мужчина прислонился к стене, а по щекам его текли слезы, которых он не скрывал.
- Боже, что с вами, вам плохо? – спросил врач, видя, как побледнел Мурад.
- Нет, мне хорошо. Мне так хорошо, как никогда еще в жизни не было. Это слезы радости. Простите меня, - сказал Мурад. - У нас на Кавказе за радостную весть обязательно что-то ценное дарят - это закон. Так что мы с вами еще встретимся.
- Ну что ж, - улыбнулся Анатолий Сергеевич. - Мне этот ваш кавказский закон очень даже нравится, особенно с учетом моей миссии сообщать ежедневно кому-то хорошие новости. Если б не только кавказцы сыновьям будущим так радовались, куда бы я тогда подарки складывал?
Лена прошла в палату к Асе, а Мурад, оставшись в коридоре, изо всех сил старался успокоиться. Сейчас он увидит свою Асю, обнимет такую долгожданную любимую женщину, жену, будущую мать его ребенка. Рождение сына было мечтой всей его жизни. Сколько раз он просил Ирму о ребенке после Гульнары, но она о детях и слышать больше не хотела.
Вдруг сейчас он узнает, что у него будет сын. Его сын… А Ася, безгранично любимая им женщина, будет матерью его маленького сына. Мурад подумал о том, что в свое время он не сдержал данных Асе обещаний. Наломал столько дров, наделал столько глупостей в жизни, замучил ее и сам жил все эти годы без любви и особой радости. Жил по инерции. Исключением была лишь дочь Гульнара. Все остальное не грело и не радовало его, не имело смысл в его жизни. А Ася сдержала все данные обещания, спустя двадцать лет. Она обещала ему тогда:
-В моей жизни будет только один мужчина – это будешь ты, Мурад, никого другого в моей жизни больше не будет. И он действительно стал ее первым мужчиной в жизни. А еще они с Асей говорили о детях. Мурад как-то сказал, что очень хочет сына. Ася на это ответила:
-Я очень девочку хотела, Мурад. Но если ты хочешь сына, пусть первым будет сын.
Он тогда засмеялся и сказал, что дети по заказу не рождаются. Их Бог дает по своему усмотрению.
-Знаю. Вот я и буду просить Бога, чтобы он дал нам сына. Я очень хочу, чтобы все твои желания исполнялись.
- Мурад, идите к Асе, – прервал его неожиданно нахлынувшие воспоминания голос Лены. - Я ей сказала, что вы приехали, и все объяснила.
Мурад усилием воли пытался унять дрожь в ногах и руках, но ему было трудно это сделать. Лена одобрительно улыбнулась и легонько подтолкнула его к двери:
- Идите, она вас ждет.
Мурад приоткрыл дверь. На кровати у окна лежала Ася, которая ждала его сейчас. Ася, которая ждала его всю жизнь.
На второй кровати, прямо напротив двери, лежала совсем молоденькая девчушка, которая, увидев Мурада, сразу же встала, собираясь выйти из палаты.
- Галочка, тебе же нельзя вставать, - сказала ей Лена, вошедшая в палату вместе с Мурадом. - Ты лежи, мы сейчас выйдем, Асе можно и даже нужно больше двигаться.
- Нет, Елена Александровна, я уже и так все бока свои отлежала, пойду в коридоре на диванчике посижу.
Мурад смотрел на Асю. Она была такой же красивой, только немного осунувшейся и бледной. Но счастье будущего материнства было уже заметно в ней, она была прекрасна как Мадонна.
-Почему в голову пришла именно Мадонна? – подумал Мурад и сам же ответил на свой вопрос: - Все правильно, Мадонна- символ материнства, а моя Ася - будущая мать.
Говорят, нет прекраснее будущей матери, носящей под сердцем желанного ребенка. Любовь женщины к желанному ребенку и к тому, кто подарил ей это счастье, одухотворяет ее лицо, наполняет содержанием и особой красотой все ее черты и формы. Мурад подошел к кровати, наклонился к Асе. Хотел сказать так много, но в пересохшем горле застряли слова радости, благодарности, любви.
Он взял Асины руки в свои и закрыл ими свое лицо, при этом целуя руки любимой женщины.
Они и не заметили, как остались одни в палате. Лена, тихонько прикрыв дверь, вышла.
- Аська, милая, любимая, ну почему ты сбежала? Ничего сама не поняла и не захотела спросить. Разве можно так? Разве мало мы страдали от моей глупости, совершенной много лет назад? Неужели ты смогла бы не сообщить мне о нашем ребенке? Ведь ты не хотела, скажи, не хотела?
Она молча смотрела ему в глаза. Потом ответила:
- Я не хотела ничего разрушать, никому переходить дорогу. Не хотела, чтобы дочери твоей было плохо.
- Все было бы хорошо, если б ты не сбежала, как трусишка, а поговорила со мной. Все бы узнала. И то, что у жены моей бывшей уже давно есть муж, и что развод был по ее желанию – какие же с ее стороны могут быть претензии? Она часто меня по-дружески спрашивает, почему я до сих пор один. А Гульнара очень просила ее с тобой познакомить, - я обещал. А ты сбежала.
Ася молча смотрела на него, потом сказала:
- Мурад, я хочу тебя спросить. Только ты правду скажи. Ты хочешь ребенка? Я не хотела тебе его навязывать. Но отказаться от него мне труднее, чем отказаться от жизни. Я думала - если ты не захочешь, он все равно родится и будет только мой.
Мурад опять взял руки любимой в свои:
- Асенька, ну о чем ты говоришь, глупая моя. Ты забыла, сын всегда был мечтой всей моей жизни. И ты мне его много лет назад обещала. Помнишь?
- Помню, - тихо сказала Ася. - Только жаль, что все случилось так поздно.
- Нет, родная, ничего не поздно. Никогда не поздно стать счастливым. Все у нас с тобой еще впереди. И все будет хорошо. Давай готовиться к выписке. Завтра мы с тобой поедем в детские дома, отвезем детям сладости, фрукты заморские – помнишь, ты так хотела. А потом надо собрать все необходимые документы, это долгая процедура, но постараемся ускорить. И я тебя заберу.
-
- Куда? – удивленно спросила Ася.
- Домой, - улыбнувшись, ответил он. - К нам домой. Там и будем ждать своего мальчика. Нам к его рождению надо еще подготовиться.
Мурад обнял растерявшуюся от его слов Асю и долго- долго пристально смотрел ей в глаза.
- Спасибо тебе за все, родная. И за любовь, и за верность, и за сына. Я люблю тебя, Ася. Смогу ли когда-нибудь искупить свою вину? Хватит ли мне для этого оставшейся жизни?
Ася молчала, а потом подняла глаза - в них были любовь и счастье. И слезы радости.
- И я люблю тебя, - ответила она. – И всегда тебя любила. Потому что ты, только ты - единственный мой.
КОНЕЦ.