Военная разведка. Том 1. Афган. 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12

Игорь Черных

Предыдущие главы: https://dzen.ru/a/ZkZTCCWiV2MP8gon

Том 1. Афган. 6

Игорь Черных

Юрий Сулаберидзе
Батальон уходит в горы

С мая 1983 по май 1984 года — командир МСБ 70-й отдельной мотострелковой бригады в Кандагаре, с мая 1984 по сентябрь 1985 года — командир 781-го ОРБ 108-й МСД.
Закончил службу старшим преподавателем военной кафедры Харьковского пединститута. В1984 году об успешных боевых действиях 781-го Баграмского разведбата уже было известно во всех воинских частях на территории ДРА, в учебных в/ч ТуркВО и Киевском ВОКУ им. М. В. Фрунзе.
В военное училище мы отправляли образцы трофейного вооружения производства стран НАТО. Когда меня назначили на должность командира 781-го ОРБ, я понимал, что вместе с задачами, согласно общевоинским уставам, на мои плечи ложится ответственность не только сохранить, но и приумножить славу батальона, авторитет офицерского корпуса, боевой дух личного состава.
Хорошо помню день, когда я  возвращался после болезни в родной батальон в сентябре 1984 года. На пересыльном пункте в Тузеле г. Ташкента я встретил командира 1-й разведроты старшего лейтенанта Анатолия Головина. Решили вместе поужинать. Расположившись в  небольшом ресторанчике и сделав предварительный заказ, я стал настойчиво интересоваться делами и жизнью вверенной мне части. Командир роты в  непринужденной обстановке, но чтобы никто не слышал, рассказывал о своей службе и об успехах батальона в ходе боевых операций. За соседний столик, шумно разговаривая между собой, присаживаются два парня 20—22 лет и две девушки такого же возраста. Мы невольно становимся слушателями их разговора. Молодые люди ни на секунду не замолкали, уж так хотели понравиться девушкам. Судя по их громкому словесному извержению, это были молодые лейтенанты, только что окончившие Ташкентское ВОКУ. И тут один из них говорит, что они служат в Афганистане в Баграмском гарнизоне. Мы с Анатолием проявили большой интерес к разговору, все-таки братья по оружию, да еще из одного гарнизона. Не переставая хвастаться своими боевыми похождениями, тот же молодой лейтенант заявляет, что они разведчики из Баграмского разведбата. Головин серьезно глянул на них и вполголоса говорит: «Если сейчас он скажет, что он командир 1-й разведроты, я  не знаю, что с  ним сделаю». И  сразу же этот парень представляется девушкам командиром 1-й разведроты, а своего друга представляет командиром 2-й разведроты. Тут Анатолий встает и полушутя обращается к балагуру: «Тогда я кто?» «Я вас не знаю», — настороженно ответил самозванец. «А вот это кто сидит?» — повышая голос и указывая рукой в  мою сторону, продолжал Головин. Опешивший от напора разведчика ухажер, вжавшись в стул, только помотал головой. «Это командир Баграмского разведбата, — продолжал офицер, — а я командир 1-й разведывательной роты». Молодые парни молниеносно вскочили из-за стола, бросили деньги для официанта и убежали из ресторана. За ними тихонько ушли девушки. Мы с ротным еще посидели, поужинали, посмеялись над их перепуганными и  ничего не понимающими
физиономиями и вернулись на пересылку.

Мы отбирали лучших

Вспоминается, как к  нам в  разведбат в  июле-августе 1985 года прибыл военный корреспондент газеты «Правда» Петр Студеникин.
«Полковник запаса, участник Великой Отечественной войны, воевал в разведке, потому и просился к разведчикам, чтобы статью написать», — после короткого знакомства поведал о  себе Петр Алексеевич. Меня с  замполитом вызвали в штаб дивизии и предупредили, чтобы ни один волос с его головы не упал. Операцию проводили по упрощенному плану. Один из пехотных батальонов МСП двигался по горам, наш батальон прочесывал кишлаки. Должен заметить, хоть и было полковнику запаса чуть больше 60 лет, но в ходе операции он держался достойно, выглядел бодро, постоянно стремился быть в первых рядах бойцов, каждый шаг разведчиков записывал к себе в блокнот. На второй день наткнулись на небольшую банду, которую легко ликвидировали. Одного бандита в перестрелке завалил корреспондент. Вместе с нашими разведчиками обыскал убитого и  доставил трофейное оружие вместе с документами к «Чайке» в штаб ОРБ. После чего операцию свернули, и  все вернулись в  расположение дивизии. Попарили фронтовика в  баньке, щедро угостили и  уложили отдыхать. Тут же разведбат был поднят по тревоге и на вертолетах десантировался в районе основных сил противника. Духи после нашего ухода, видимо, расслабились, мы внезапно атаковали и уничтожили банду около 150 человек. Студеникин обиделся, что не взяли его, и со мной пару дней не разговаривал, но перед отъездом подошел ко мне, поблагодарил в моем лице весь разведбат за то, что дали возможность вспомнить молодые годы фронтового разведчика. Я,  в  свою очередь, сообщил ему, что решением партийного собрания ОРБ он представлен к ордену Красной Звезды. Через пару месяцев я получил от него письмо, а в «Правде» вышла статья «Батальон уходит в горы». В письме он еще раз благодарил за счастливые дни, проведенные с разведчиками, написал, что его коллеги не верили в его участие в боевой операции, пока ему не вручили награду.
К нам в батальон довольно часто приезжали представители СМИ. Все хотели написать о героях, о самоотверженных поступках. Командование указывало на отважных разведчиков, но ребята у нас были скромные и не считали свои поступки геройскими. Они просто помогали друг другу на операциях, вытаскивали друзей из сложных ситуаций, из-под обстрела духов, грудью защищали своих командиров.
Восемнадцатилетние мальчишки, не имеющие специальной подготовки по ведению разведки, не владеющие приемами рукопашного боя, порой даже после учебки не умеющие метко стрелять, очень быстро усваивали военную науку, перенимая все самое лучшее от старших товарищей и опытных офицеров. Уже через 3—4 месяца службы в ОРБ вчерашние школьники без горного снаряжения, не обеспеченные горным  пайком, покоряли заснеженные вершины Гиндукуша, выбивая закрепившихся там бандитов. Не просто было служить в Баграмском разведбате. В каждом боевом выходе разведчик рисковал своей жизнью, но как только батальон начал вести активные боевые действия в 1980 году, военнослужащие, от солдата до офицера, забрасывали командование ОРБ рапортами с просьбой служить в разведке. Мы отбирали только лучших.

Вечная слава погибшим.

Вы вечно в наших сердцах! Герои не умирают!

Господи, прими их дух с миром! Царство вам
небесное! Мы вами, нашими братьями, гордимся
и чтим ваши имена. Как и сейчас, прочитав этот
список погибших, мы, стоя, почтим вас минутой
молчания! Ваши подвиги и ваши имена вечно
в наших сердцах! Мы не забудем ваши подвиги! Вы
сражались ради нас! Ради страны! Ради Родины!
Игорь Черных
Афганистан. 781 ОРБ

Том 1. Афган. 7

Разведчики — ликвидаторы боевиков

«Ничего, кроме победы!»
Наш 781-й отдельный Гвардейский разведывательный батальон награжден в  боях в  Афганистане орденом Красной Звезды. Наша цель  — ликвидировать бандформирования на территории Афганистана, засады на караваны, засады на моджахедов, взятие языка, а порой любой ценой приходилось брать духа в плен. Я бы так сказал — настоящая мужская работа.
Мы, молча, с утра сушили РД, выбивали из магазинов автоматных старые патроны, ну, как старые — относительно, после каждого боя, засады, мы просто меняли каждый раз на новые — ну, так у нас было заведено. Вытряхиваем пыль с РД, подшиваем, если появились, порезы на рюкзаке, да и  дыры где новые появились на куртке и штанах, я шил красивые латочки, и они еще больше придавали серьезности побывавшему в боях маскхалату! Чистим оружие… Кто пошел на летную площадку потренироваться, покачаться, а мы с Ивчей и Кислым пошли по мешку побоксировать. После любой боевой операции мы день отдыхали и  порой, если долго были в  горах — два, если опять не уходили воевать в горы или в засады, но отдых мы видели редко. Наш отдых был чаще бой, чем мы могли спокойно развалиться и лежать на кроватях, даже сейчас я  часто слышу во сне: «Разведка, тревога!», и  опять мы летим на вертушках в ущелье или в горы на караваны или выполнять другие боевые поставленные нам задачи. А отдых нам только снился…
Перед ночными вылазками мы день отсыпались, конечно, кто мог уснуть– мы молодыми тогда были и быстро засыпали.
Но к тем, кто отслужил уже год, сон просто не шел, как говорят в разведке, так чуток покемарил, и все, а ночью, мой друг, не уснешь, а то можно и совсем не проснуться, тем более ты отвечаешь за жизнь своих братьев, а это очень большая ответственность. Мы, разведчики, слышим больше других, видим дальше других, мы сливаемся с природой, а можем на одном месте и неделю просидеть и месяц… Афганистан выбил весь сон, как и сейчас я после тренировки лежал в палатке и не мог уснуть! Уснул незаметно, перевернувшись на правый бок, поджав под себя ноги, и отрубился. Открываю глаза — на меня направлен ствол и дух пытается взять мой автомат. Я отбиваю автомат в  сторону, где спит таджик-переводчик, и  дух успевает нажать на курок. «Духи!» — кричу я. Пошла рукопашка, я нож вонзил в шею этому духу: «Разведка, духи! Духи!»
Меня Ивча толкнул: «Черный! Че орешь, спать не даешь?»
Я проснулся весь в поту, сон улетучился, но бой четко остался в моей голове, и, словно наяву, я ощущал здесь рядом присутствие этих моральных уродов-духов. Я еще закрыл и открыл глаза, пацаны спали, лишь Ивча ворочался и  одним глазом
подсматривал на меня, типа все со мной нормально? Я посмотрел на часы — три часа ночи. Потом на нож свой бросил как бы невзначай свой взгляд, а нож наполовину торчит из чехла, думал во сне я хватанул нож разведчика в пылу боя, а, может, услышав крик, сам мой друг вылез из чехла мне на помощь, или я его пытался во сне вытащить. Не помню, и все! До утра сон тупо сидел в голове. Бред, подумал я. Вот черт подери, но все было так реально, как в жизни…

***
Посвящаю 781 ОРБ — Ивченкову Валерию,
Константину Волкову, Кислицыну Валентину,
Полухину Владимиру, Бажану Павлу и всем
братьям, кто прошел ад войны, полковой
разведке — ОДОН, разведке ГРУ, спецназу
«Витязь», «Русь», «Пересвет», «Альфа»,
«Вымпел». Герою Советского Союза Николаю
Афиногенову (посмертно). Мы такими были!

Разведка! Бой! Награда!
Сегодня мы в горах!
Охотимся на караван…
В засаде мы с тобой.
Вот слышим хрип кобылы…
Тропинка в зарослях
Сливается с горой…
На горы красивый вид
Нам ночью открывается.
Зверь взглядом встретился
Со мной…
О, Боже! Это Змей Горыныч!
Взмахнул своим мечом АКМС…
Вражеских три головы
Срубленных, падая, качаются,
Разят огнем!
И трескотня из пулеметов…
Летят гранаты во врага!
В бою мы взяли
Минометы!
Но бой тогда
В горах суровых
Я запомнил навсегда!

02.08.1986 г.
Игорь Черных


Павел Бажан

Родился 1 января 1965 года в селе Нововасильевска Бердянского района Запорожской области.
В 1990  году окончил военно-юридический факультет Военного Краснознаменного института по специальности «правоведение».
В 1990—2000 годах был членом военного трибунала Лиепайского гарнизона, судьей Черняховского военного суда.
В 2001—2002  годах  — помощник судьи Приволжского окружного военного суда.
В 2002—2006  годах  — судья Самарского гарнизонного военного суда.
Стаж работы в области юриспруденции более 35 лет.
Имеет первый квалификационный класс судьи.
Награжден государственной наградой и ведомственными наградами — орденом «Красной Звезды», десятью медалями.
Награжден медалью «За заслуги перед судебной системой Российской Федерации» II степени.

Афганистан! Саланг, проклятое ущелье!

В декабре на Саланге снега столько, что как будто попал в  Россию  — идешь по пояс в  снегу. В  дозоре Пашка Бажан, я — второй, третий — Ивча. Ноги мокрые, все штаны до трусов мокрые, снег мелкий валит с  неба! «Следов не видно, так можно и самим нарваться на засаду», — думал я. Впереди видим кирпичный разбитый дом, выставили посты, я  запасные носки, старые газеты мокрые выкидываю из полусапожек, мокрые штаны, вынимаю, достаю сухие штаны, переодеваюсь, тельник тоже меняю на сухой. Подхожу к молодым и говорю: «Снимай сапожки, носки, выжимай, меняй на запасные, а если нет сухих, — выжимаю насухо и отдаю свои запасные, а его надо сушить, — можно и на себе сушить. Когда идешь в горы, обмотал носки вкруг икры и сушишь своим теплом, — показываю, как надо совать газету». Но дальше мы не пошли, решили обустроиться и,  пока идет снег, развели маленький костер, стали сушиться!
Боевики в  такую погоду не ходят, они же ходят без трусов, мокнуть не хотят! Они нападают на наши колонии, в хорошую погоду мы, получается, в тылу у боевиков, снег был нам на руку, засыпал наши следы. Мы потушили костер и стали наблюдать, но снег закончился только под утро. Я в бинокль видел, как шли три шакала или гиены, почуяв наши продукты, они подошли совсем близко. Это хорошо, что звери подошли, если духи видят их, то поймут, что здесь никого нет. Так хотелось всадить с ПБС, теперь я четко знал, что это гиены, противные и мерзкие животные! Но нельзя, режим тишины. Они покружились и ушли. Гиены шли по тропинке, и теперь духи в количестве десяти боевиков шли по следам зверей, но мы их еще не видели. Боевики знали о прохождении нашей колонны, но не знали, что мы охотимся на них! В ущелье Саланг дорога очень узкая, горы нависают над ней, очень удобно незаметно нападать на колонны, подождать головную колонну или танк и последнюю машину, колонна стала, духи спокойно расстреливают машины-наливники, сделают свое грязное дело и спокойно уходят в горы.
Рано утром Бажан в бинокль обнаружил, что идут на дело боевики по следу гиен. Значит, гиены у них в дозоре, сказал Валера. «Приготовились!»  — приказал командир, но мы уже были готовы, мы, военная разведка, всегда готовы! Боевики шли не спеша, их дозорный сделал большой круг, проваливаясь в снегу, видимо, наемник. Осмотрев, что следов нет, он стал идти в дом, остальные тронулись к дому, в этой группе духов было три гранатомета РПГ, все остальные были с автоматами, один снайпер! Видно было, что банда была хорошо вооружена, а  главное, по повадке грамотно себя вели, единственное  — не осмотрев дом, им бы лучше было находиться подальше! Дух-дозорный с автоматом шел уверенно в дом, дом был без окон и без дверей, только стены и потолок, когда мы топились, то древесину мы брали с потолка, с остаток коробки двери!
Мы притаились — надо красиво убрать дозорного, Пашка держал его на прицеле, на стволе у него был ПБС, его страховал Круглый. Мы в доме, я даже сам удивился, как можно в пустых комнатах слиться со стенами, у нас еще черная горная одежда, сразу не определишь, что человек! Затвор автомата Божана щелкнул два раза, пуля попала в голову и грудь духу, дух упал, но духи почувствовали засаду, а может, труп боевика сильно грохнулся тихим утром. Они стали что-то говорить:
«Халим, Халим!» Мы не стали терять ни секунды и  ударили по духам, двое последних бросились бежать вниз в ущелье!
Пашка и Моргунов Игорь бросились им наперерез и расстреляли их бегущих, потом подошли, их добили, взяли автоматы, мы добили бандитов, которые лежали недалеко от дома!
«Смотрите, салаги,  — сказал Кислицын,  — что делают ошибки, первое — не надо близко подходить к опасности и сбиваться в кучу, в дозоре нужен хотя бы еще второй, и сразу в дом не надо бросаться заходить, проёмы же есть, можно и с окна осмотреть визуально! Тем более, три РПГ — серьезная артиллерия, но не смогли ребята, не смогли!» — уже про себя говорил Валентин.
Мы передали в штаб разведки, что уничтожили боевиков в количестве десяти человек… Эти точно шли для уничтожения нашей колонны! Оставаться на этом месте с трупами бандитов мы не стали и ушли на свою технику. Нас ждал костер и вкусный ужин!
А утром была тревога, опять напали на колонну! Подъехав к колонне, мы увидели, как горят три машины! Наша БМП, подняв вертикально пушку, стала бить по горе! Очень хорошая крупнокалиберная пушка. Мы вытащили из горящей машины мертвого водителя-солдата, прапорщик, сидящий с ним в кабине, был тяжело ранен в грудь, дальше мы увидели, что танк в голове колонны стоит боком, под ним взрывом
разбило каток и гусеницу, а полдороги ушло в ущелье, дороги вперед не было, только назад, а там машины в середине горели, пылали адским огнем наши подбитые машины, хрен развернешься. Мы пошли на гору и увидели, как далеко душманы уходили, как шакалы, между хребтами в ущелье!
Мы заняли позиции, чтобы духи не обстреляли стоявшую без движения колонну, подбитые машины пришлось нашей БМП скинуть в ущелье вниз, а там и так уже было полно наших машин. Танк очень осторожно выезжал задним ходом, очень осторожно! К обеду расширили дорогу, колонна пошла дальше, мы же решили уйти дальше по хребту, куда ушли духи, и сделать уже на них засаду! Ночью мы прошли тихо, только шакалы выли да ходили около нас! Может, эти твари и давали знак духам, что здесь в засаде разведка?
Утром мы спустились к дороге, куда подъехала наша боевая техника, и мы, промокшие, замерзшие, поехали к себе на базу!

***
Посвящаю 345-му полку ВДВ (45-й полк),
3-му взводу ВДВ 781 ОРБ… Разведчику 1-го
класса, брату Ивченкову Валерию!

Саланг,
Коварен ты, опасен!
Душманы здесь в горах
Делают засады на колонны!
Глубокое ущелье
И узкая дорога!
Теперь в ловушку
Мы заманим вас!
От пули нашей
Не уйдете!
За наших пацанов,
Погибших здесь,
В ущелье,
Мы отомстим!!!

Том 1. Афган. 8

Афганистан! 781 ОРБ

…Я бы так сказал, от нашей работы в Афганистане, когда я  служил, зависело выполнение и  обеспечение боевых действий! От наших действий зависела успешность выполнения боевых операций, мы ходили в засады на караваны, на боевые операции, за языком, нас могли поднять в любую секунду по тревоге и поставить перед нами любую задачу! Исходя из всего этого, нам, разведке, надо было выстраивать в  этих жестких климатических условиях свою разведывательную тактику. В Афганистане мы собирали разведывательную информацию о противнике среди банд душманов, но в штабе разведки разведчики из КГБ и главного разведывательного управления генерального штаба (ГРУ ГШ), приставленных к разветвленной структуре ХАД (служба государственной безопасности Афганистана), занимались агентурной деятельностью. Наша разведка, обтершись в  боевых действиях в  Афганской войне, совсем была не похожа на разведку, что нам преподавали и учили в Союзе! Мы имели зону ответственности, а она была огромной. По моим подсчетам, в Афганистане действовало до 360 банд и групп душманов, основные банды — Ахмад-ШахМасуда, Шаиса, Арефхана, Арбоба, Хайдара, Башира, Суффи Паянда, Карима и другие…
Нам приходилось вести разведку бандформирований и их уничтожение. Основными видами боевых действий были засады, налеты, и,  конечно, наблюдение. Применялись также разведывательно-поисковые действия в  провинциях Афганистана. Иногда нам ставили задачу по захвату в бою пленного, и мы шли на сознательный риск, мы уходили в тыл к врагу, где они меньше всего ожидали, и били наверняка. Конечно, не всегда проходило гладко, были и потери, но мы оттачивали свое мастерство и учились на своих ошибках! Ребята просто совершали подвиг, порой ценой своей жизни!
С  рассказа разведчика Бориса Антонова: вот пример  — в дневное время на дороге сломалась машина, рядом с машиной стояли офицер и  три солдата, машина как бы была загружена и  проезжающие барбухайки и  джип «Тойота», водители и  жители местные, сбавляя скорость, рассматривали машину и наших бойцов. Наши разведчики уже заранее, выдвинувшись в ночное время, заняли боевые позиции и скрытно наблюдали за всем происходящим, на живца, как у нас говорили в разведке, попалась в эту засаду бандгруппа из группировки главаря Карима! Зеленка была рядом, и мы увидели осторожно идущую группу душманов в  количестве 11 человек. Местная разведка у  афганцев работала хорошо, на что мы и рассчитывали. Груженая машина, тент ребята специально откинули, чтобы проезжающие видели оружейные ящики и  коробки. Подпустив на близкое расстояние, завязался бой, всю группу душманов мы уничтожили, двое были ранены, приказа брать в плен не было, старики их добили, забрали оружие. Наша группа, десять человек, села в бортовую ЗИЛ, и мы целыми уехали на базу, наша задача была скрытно пройти зеленкой к дороге, сосредоточиться и вести наблюдение за дорогой. У нас были два переводчика-таджика, во взводе они выполняли тоже огромную работу — допрашивали пленных
и задержанных в результате войсковой операции или засады.
Часть нас бросали на караваны, мы в батальоне не засиживались, каждый пленный давал нам информацию, порой очень важную, если нам нужен был язык, мы его добывали. Для нас захватить душмана в бою было за честь, ведь мы оба были вооружены, да, это было рискованно, но мы считали это своим долгом и закалялись в боях! У нас были самые маленькие потери! Как и  сейчас, мы сидели за столом с  разведчиком-другом Борисом, подняли тост, помянули погибших, второй — за живых, за наших ребят 781 ОРБ, за третью роту ВДВ, за 1-ю и 2-ю роты… Ничего, кроме победы!

***
Посвящаю 781 ОРБ, Антонову Борису
и Волкову Константину, отдавшим свои
жизни за свободу сирийского народа! Вы
в наших сердцах! Россия гордится вами…

Слились с зеленкой шакалы,
Крадутся в западню.
На них мы днем
Устроили засаду.
Одиннадцать душманов
Теперь горят в аду…
Ведь здесь капканы на шакалов
Поставила военная разведка!
На помощь мы всегда придем!
781 ОРБ!

08.07.1988 г.
Игорь Черных

Афганистан! Баграмская
зеленка! Скрытая засада!

Нам вечером поставили задачу выйти в  зону боевиков скрытно, посмотреть, сколько боевиков, навести наши воздушные силы и уйти.
С поста мы вышли в сторону зеленки, как обычный дозор, впереди тройка, один за одним, мы скрылись в темноте афганской ночи. Вышли в населенный пункт, прошли, где располагался базар, мимо духанов, с ночными биноклями мы уходили между жилыми домами в тыл врага. В густой зеленке у дороги мы выбрали на склоне горы позицию, замаскировались и принялись наблюдать за дорогой, за кишлаком. Время прошло как
миг. Это происходило до меня, со слов разведчика 3-й роты ВДВ — 3-го взвода Овода Александра, награжденного «За отвагу». Я вижу, как рано утром к арыку пришли за водой шесть женщин с большими кувшинами на головах, одни постарше,
другие помладше, были и совсем еще девочки. Женщины поставили кувшины, зашли в арык, подняли свои платья и стали мыть ноги и подмываться. «Эй, глаза не сломай», — сказал Овод Комару. «Эх, меня там нет», — вслух сказал разведчик Комаров. Помывшись, ханум взяли кувшины с водой на головы и строем пошли в кишлак. После женщин минут через двадцать подошла с оружием группа из трех человек, они набирали в емкость из мочевого пузыря животных (бурдюк) воду…
Мы решили взять языка, Комаров, я, Беляев пошли в сторону духов — двоих уложили тихо с ПБС, третий, стоявший в воде, офигел, увидев русских разведчиков. Берем его за шиворот, кляп из тряпки с его одежды я отрезал ножом. Комаров Николай только сполоснул лицо водой, как из зеленки вышел четвертый дух — откуда он взялся, может, по нужде отстал и сидел в кустах? Увидев разведчиков, он кинулся кричать, мы его в спину убили ПБС короткой очередью. Но его крик услышали духи и открыли по нам огонь, надо было уходить с языком к  нашим. Мы через арык перебежкой к  своим, духи, увидев, что нас только трое, ринулись за нами, мы отстреливались, заманивали банду духов в ловушку к нашим, наша рота, не стреляя по духам, не выдавая себя, ждала духов. Как матерые шакалы, они, крадучись, шли за разведчиками и  хотели взять тоже в плен и отбить своего наемника. Где наши были в засаде, мы пробежали мимо них, чтобы духи видели, что мы уходим в горы. Мы перестали стрелять, заманивая боевиков в капкан, духи тоже не стреляли, отряд из десяти человек нагло нас преследовал. Мы понимали, что мы должны сработать реально, показать, что мы одни и нас трое. Уйдя в зеленку, мы перевели дыхание… Духи зашли по тропинке в наш капкан, и капкан захлопнулся, затрещали выстрелы, наш пленный попался иранец, какой-то дерганый, худой, похоже, наркоман, сидел на герыче, они герыч не колют в вены, а на ложке растапливают на огне и  вдыхают трубочкой пары… Я  его треснул по башке: «Не трясись, сука! Похоже, наркоша, — сказал я Комару, — легче расколется за дозу…» Мы пошли к своим, два духа успели уйти в зеленку, и, похоже, один был ранен серьезно, кровь оставила следы на дороге, но мы были здесь в тылу у духов одни, теперь нам нельзя было оставаться внизу… Чтобы духи нас не обошли, мы по ущелью, наш дозор, я впереди, пошли занимать высоту на горе и правильно сделали: выйдя на склон, я  увидел, как четыре духа ползут по отвесной скале в тыл к нам, я одного снял, Комар пошел в обход, и завязался бой. Воспользовавшись ситуацией, Беляев Александр убил еще одного духа, стрелявший дух залег за камнями. Я разложил муху и выстрелил туда, где он лежал, он затих… А может, ждет меня? Я Беляеву: «Прикрой!» И ринулся вперед, наши деды, прикрывая нас, уже были почти на высоте, надо было теперь закрепиться, духи не смогли обойти нас с  тыла. Отступили назад, оставив убитых на поле сражения. Мы понимали, что мы в тылу врага и нас спасет только удача! Мы спрятались за камнями, горы нас укрыли, мы слились с камнями.
И  тут из ущелья, из первого дома, заработал миномет. Первая мина ударила недалеко от нас. «Ну, извините», — сказал старший лейтенант-артнаводчик и дал координаты нашей артиллерии, первый снаряд ударил в арык и поднял столб грязи и воды! Артнаводчик корректировал артиллерию, второй и третий снаряды накрыли дом и миномет.
Нам оставаться здесь было опасно, надо было уходить.
Мы решили так: пойдем по хребту наш дозор, а рота, спрятавшись, пропустит духов, а мы по ущелью ночью маскируемся и ночью встречаемся у старого разбитого дома перед дуканами. И там ночуем, а рано утром уходим к своим. Уже в доме мы встретились, духа пленного колбасило, может, его — я показал ладонью по шее? Но ротный, помахав пальцем, сказал, что пленный нужен в штаб разведки, он уже доложил. Мы видели, как духи, не поняв, куда мы пропали, разговаривали рядом с нами, таджик перевел. Они собирают силы и завтра уходят в горы искать нас! «Вот и славно, — подумал я, — пусть уходят в горы, а мы пойдем зеленкой, но уже по новой дороге!»
Вышли в  пять утра, на траве роса, на улице прохладно, я в дозоре, Комаров и Беляев пошли вперед, к Баграмской дороге. Назад путь оказался короче, или мне показалось, ведь домой всегда возвращаться легче, мы вернулись с задания живыми и с языком. Но чтобы понятно было, у нас рота на тот момент была 28 человек. Спасибо, Игорь, что позвонил. Привет всем разведчикам 781 ОРБ от разведчика 1-го класса старшины Овода Александра. Никто, кроме нас. Ничего, кроме победы!

***
Посвящаю разведчикам 781 ОРБ.
И разведчику, брату Оводу Александру
и погибшему в Чечне 4-му разведбату, погибшим
разведчикам ЧВК Вагнера в Сирии.

В ущелье, где бродят шакалы,
Овод в дозоре идет.
Наши афганские шрамы
На теле оставили след.
Меня прикрывая, Комар
И Беляев…
Идем мы по волчьей тропе…
Заманим мы духов в засаду
В этой Афганской войне.
Вот рядом дыханье я слышу,
Скрылись мы ночью во тьме,
Сегодня рано мы утром
Уйдем
Домой к себе в Баграм!

Игорь Черных

Том 1. Афган. 9

Афганистан! Охота на караван!

…Охоту на караван и  засаду наш спецназ разведки считал хорошей прогулкой, хотя мы и  так не засиживались набазе! Из воспоминаний разведчика в Афганистане Е. Б. № 424 разведгруппы:
«Новых прибывших прапоров, офицеров и  солдат мы сразу не бросали в бой, главное еще не сломаться в горах, ведь ты идешь в горы в 50—60 градусов жары, дышишь раскаленным воздухом, он просто сжигал горло и легкие, песок выедал глаза, груз боеприпасов тянул к земле и был тяжел! А нам нужен боец, а не ишак, как говорил наш командир! Боец волевой, сильный, обстрелянный, опытный, чтобы у него была живучесть… Все новенькие офицеры ходили вторым номером, смотрели и  обучались, так же и  с  солдатами. Группу формировал командир, но и опытные разведчики, особенно дозор, от которого зависела жизнь группы и  выполнение поставленной задачи. Состав группы мог быть и 10, и 20 и т. д., до
50 бойцов. В группе пулеметы, ПКМ, подствольные гранаты, ГП-25, автоматы 7,62 с ПБС, снайперы, гранатометы „муха“ РПГ-18, радиостанции УКВ для внутренней связи Р-392.
Из роты связи группе предавались разведчик-радиотелеграфист, разведчик-сапер и разведчик-химик с реактивным огнеметом „Шмель“. Мы ушли в засаду, так часто бывало, приходили пустыми — сидишь-сидишь, а никто не пришел, но расслабляться не стоит, духи могли появиться в любую секунду, ночь просидели в  засаде в  зеленке по дороге Кабул-Гардез.
Здесь проходила караванная тропа на Бедак. Духи действовали очень осторожно, они потеряли здесь много караванов и живую силу, эта тропа была пропитана и духовской кровью, и нашей. „Да, — подумал я, — до боли знакомые места!“ Дозор перешел трассу и сел в засаду в сторону Бараки. Мы легли у русла и стали ждать. Быстро наступил вечер. Стало быстро темнеть, а  ночи в  Афганистане темные! Духи передали нам, теперь надо было подпустить караван и духов ближе, как можно ближе к  себе, мы вытягивали боевиков, как говорится, на себе. Но при этом рискуя и своей жизнью! Мы встретили головной дозор, навьюченная и раненая лошадь пробежала прямо на нас и чуть не затоптала, перепрыгнув через меня, я по инстинкту сжался, но животное поскакало дальше и сзади нас упало, и зафыркало. Завязался бой… В небо полетели осветительные ракеты, духи метались, ведя огонь по нам. Со стороны Бараки, где сидел дозор, шла группа боевиков на помощь каравану, дозор расстрелял духов, из дозорных в засаде были раненые. Нам предстояло теперь пробиться к ним и забрать раненых, взяв с собой пулеметчика. Я и еще один разведчик пошли на помощь нашим дозорным, пули свистели над головой, когда летела осветилка в небе, мы ложились на землю и снова вперед. Вот и наши, духи стреляли уже издалека, отступив назад, из дозорных один разведчик был тяжело ранен,
другой в плечо, к нам на помощь шла техника, с нашими разведчиками. Впоследствии мы получили информацию, что ликвидировали много наемников и что караван и банда с Бараки хотели встретиться именно в этом месте, если б мы не выставили засаду со стороны Бараки, нам бы пришлось плохо! Весь опыт дембелей и их чуйка никогда не подводили! Потом, когда духи отступили, мы пошли досматривать и добивать раненых духов. Был захвачен караван с оружием и боеприпасами, было убито около 15 духов. После удачных боевых действий спецназа-разведки в  провинции Логар, поступили из источника ХАД сведения, что в одной из засад нами был убит племянник Гульбеддина, который был в банде по проводке каравана! Мы воевали, как умели! А учителя у нас были бойцы отменные… Ничего, кроме победы!»

***
Посвящаю разведчикам 424-й группы
спецназа! Вечная память павшим
разведчикам в Афганистане!

Абчакан!
Здесь пройти должны
Банда и караван!
Ночь темна
И нас укрыла!
Мне не страшно
Умирать,
Ведь сегодня
Со мною рядом
Мой спецназ!
Моя семья!
Ивча, Кислый!

12.06.1989 г.
Игорь Черных

Взять «Стингер» любой ценой

Американцы через Пакистан, а потом, караванами, через Панджшер, стали поставлять стингеры в Афганистан, и здесь нарушался баланс сил. Наши вертолеты и МИГи духи стали сбивать. Начальник разведки поставил нам задачу, ставка Вооруженных сил Советского Союза, генеральный штаб просил разведку достать в  ближайшие дни в  кратчайшее время «Стингер», чтобы наши специалисты разобрались, на что
он реагирует и как работает… Фильм, где сыграл главную роль Серебряков, «Охота на караваны», хорошо показал, как работала разведка в Афганистане…
Нам, военной разведке, была поставлена задача любой ценой взять «Стингер». Тех разведчиков, кто принесет или достанет «Стингер», ждет отпуск домой и награда — орден Красного Знамени. Старший лейтенант, командир взвода разведки Г. В., сказал нам, что пойдут с роты 10 человек, в составе группы — радист, два пулеметчика, сухой паек на неделю, боекомплект по максимуму. Была информация, что между Баграмом и г. Чарикаром с правой стороны был мусульманский кишлак и святая мечеть, куда по Афганскому договору мы не должны входить. Там духов не было, но духи есть духи, они использовали святую мечеть, и банды через этот кишлак, наемники и оружие, через реку Чарикарку из Панджшера попадали на большую землю…
У разведки были свои стукачи, или, как сейчас принято называть, агенты. Наш штаб разведки плотно с ХАТ засылали в банды своих агентов, или за большие деньги вербовали боевиков-афганцев…
В определенное время и  месте ХАТовцы встречались со своими агентами и  получали информацию, потом приходили к нам в штаб разведки, давали полученную информацию, а  в  штабе уже разрабатывали ту или иную операцию, тщательно изучали полученную информацию — ведь могла быть и  провокация. ЦРУ тоже работало, но пока мы их переигрывали. Но они не дураки, просто в Советском Союзе много осталось таджиков и узбеков, их родственники после революции ушли через границу именно сюда, в Афганистан, а родственные связи у  мусульман  — это сильная составная. Даже Ахмед-шах-Масуд был таджиком. И многие переговоры с ним были успешными. Но зверь, он и остается зверем, духи коварны и опасны, с ними всегда надо держать уши востро. Среди них самые опасные  — это иранцы и  арабы, которые издевались над ними, пленным отрезали головы… Это были нелюди. И мы, когда таких ловили, даже отъявленных головорезов, пока по горам доводили до точки отправки, они умоляли пощадить, «Аллах Акбар» уже не кричали, плакали, как собачонки, но, как правило, мы таких расстреливали на месте…
Со слов друга С.А.: «Вызвал Т.В., говорит, что сегодня ночью уходили, блокировать тропу, должен пройти караван со „Стингерами“, есть информация от наших друзей из ХАТа.
Мы всегда готовы, десять человек, самых лучших, да что говорить, у нас в роте самые и есть лучшие, но здесь нужно в тылу врага сработать дерзко и молниеносно, а вернемся мы живыми — только Богу известно. Духи не дураки, через местное население, через пастухов, детей, водителей и наших предателей, особенно наркоманов, отслеживали перемещения советских войск.
Доложили посту на развилке с г. Баграмом, что их сегодня ночью обстреляют боевики с зеленки, ХАТовцы через стукачей заплатят деньги, чтобы боевики атаковали с зеленки пост.
Нас вызовут на помощь, мы на трех БМП идем на помощь, помогаем, и три машины также уезжает с разведчиками, что на броне, назад, а мы сидим внутри техники и скрытно выходим, чтобы даже на посту никто не видел, и виноградниками вдоль реки Чарикарки идем, как мы называли, к  святому кишлаку и выбираем место для засады, все это под боем надо скрытно и незаметно раствориться в темноте…
Даю своим братьям перед засадой отбой. Но, как назло, глаза закрываешь, а не спится, РД автомат, разгрузка (лифчик), уже все собрано и около тебя… Поспать бы, а сон не идет, как говорится, убежал. Кто из разведчиков спит, кто, как я, ворочается. Черт подери, и  поспать бы надо, потом, может, и  не придется. Ну, как говорится, третий глаз, как антенна в голове, тревожно давал информацию. На душе и  на сердце было неспокойно, но так было не в первый раз, и я отгонял тревожные и плохие мысли…
Задремал уже под вечер, и  тут  — разведка, подъем! Мы молча одеваемся, подгоняем все на себе, прыгаем, обнимаемся с друзьями, у нас каждый выход, как в последний раз… Вернемся мы или не вернемся — никто не знает, да и традиция такая. Сверяем часы, я  накручиваю ПБС, проверяю ночной бинокль  — вроде, все. Закрываю глаза, настраиваю себя на долгий переход, на победу, на живучесть…
Слышим долгожданное слово — тревога! Тревога! По кабульской дороге на наш пост напала банда. Нам это как знак, подъезжают три БМП, мы — вовнутрь, а наши разведчики на броню и вперед, выполнять каждый свою задачу. Духи напали со стороны баграмской зеленки, наш БМП обстреливают с пушки, бьют в сторону боевиков, мы выходим и растворяемся, пока идет бой, в зеленке, в виноградниках. Видим, как пехота с поста пускает осветительные ракеты, при каждом таком пуске мы маскируемся и без движения лежим, а когда темнота, опять продолжаем движение… Я иду первым, за мной командир Т. В., и все, как обычно, по одному в цепи, за командиром, третий — радист. Потом снайпер, пулеметчик, остальные в середине и замыкающий снайпер… Вот и вся наша группа.
После осветительных ракет глаза опять привыкают к темноте, я ругаю пехоту — разошлись на осветительные ракеты, Новый год устроили! Сейчас духи уйдут, им надо деньги отработать, постреляют по посту, пофоткают для отчета и уйдут опять в берлогу…
Мы вышли на дорогу, которая ведет в кишлак, место около реки голое, вдоль реки тоже есть тропа, то есть из кишлака можно перейти на тропу и скрытно уйти по речке, или, наоборот, с чарикарской и баграмской зеленок этим же путем попадали в святой кишлак, в виноградники слева и справа… Решили делать засаду у дороги, развернули в две стороны по пулемету и по снайперке, спереди засады и сзади, я выбрал место между небольшими камнями, как будто местность сама приготовила для меня боевое укрытие и позицию, командир и радист расположились сзади меня. «Ну все, — подумал я, — работаем!» И сразу наступила такая тишина, аж слух режет, тишина необычайная, даже звук комара слышен. Смотрю, где наши должны сидеть, — никого не видно. Гордость взяла за разведку, тем более я видел места, где сидят наши бойцы, но их не видно, слились в темноте, как говорят наши, растворились. Не только дух их не найдет — даже сам дьявол! Смотрю на время — уже четыре часа. Перед засадой мы не пьем, чтобы в туалет по нужде не бегать — это залет, да и со спущенными штанами это уже не вояка, хотя мы автомат и разгрузку никогда не снимали, даже по нужде, все может быть, и ты назад можешь не вернуться, и  так часто бывает, поэтому ты должен всегда быть готов, в любой ситуации, чтобы ты не был взят врасплох. Поэтому в  разведке самые крутые бойцы, отбор жесткий, многие сами уходят от нас, ломаются, не выдерживают нагрузок, а потом привыкаешь. Главное, конечно, кто окружает тебя, и ты им доверяешь, и они тебе, знаешь, что они тебя не бросят, живого или мертвого, но заберут с собой или перепрячут, если далеко в тылу врага. Но по-любому вернутся, пометят на карте только нам знакомым символом захоронения, даже если мы погибли. Не мы — другие придут разведчики и заберут, разведчики — это высшая каста. Мои мысли прервала какая-то тень, она перешла дорогу и по правой стороне очень осторожно вдоль виноградника двигалась к речке.
Нам нужно точно знать — это они, то есть наши, или другие, а может, другая банда? Показываю знак, у нас тогда не было, как сейчас, скрытых раций, наушников, а так бы пригодилось и  показатели были бы выше… А  так, как сейчас  — знаками!
Пропустить первого, второго, третьего, пустых с автоматами пропускаем, он рядом, на расстоянии десяти метров прошли около нас, взглядом их провожаю, через некоторое время идет основная группа, спереди вооруженная автоматами, пулеметами и гранатометами группа, за ними три ишака с грузом. «Да, серьезная банда»,  — подумал я. Разношерстная: местные и наемники. Все уже опытные, знают, что нужно всех вытаскивать ближе на себя, чтобы никто не ушел, а главное — взять
груз и чтобы там были «Стингеры», или все пропало. ЦРУ все делало и  разрабатывало поставки «Стингеров» в  Афганистан, соблюдая меры предосторожности. Я слышал, что на охоту ушли несколько самых достойных групп, но это я потом узнаю, позже, а пока это было в секрете, и каждая группа думала — приказ нужно выполнить любой ценой, даже если ценой будет жизнь… Так как охранялся груз и по количеству банды, как правило, банды идут на дело налегке, а тут такая охрана и наемники, уж очень странно ишаков так охранять.
Так еще, думаю, я  вжался в  землю еще, но Т.В. открыл огонь. Эх, зачем? Можно было еще вытащить на себя. Командир у  нас с  Союза, только год. «Эх, командир!»  — сказал я вслух и стал расстреливать духов. Пулеметчик четко убил двух духов и двух ишаков, которые хотели увезти их в зеленку, ишаки от боли, как человек, стонали. Остальные бандиты заняли оборону и пытались отбить у нас груз. Третий ишак убежал назад, около меня взорвалась граната, и гранатомет!
Пулеметчик и  два автоматчика со снайпером пошли по винограднику к  грузу, но там завязался бой, наемники тоже шли по винограднику, слышал одиночные выстрелы СВД…
Потом только работали пулемет и один автомат, ах, черт! Чтобы не было беды, радист уже вызвал к нам с Баграма подмогу, ну, в бою каждая секунда дорога… Духи палили в нас трассерами и разрывными пулями, яркими огнями от трассеров выдавая свою лежку… В них полетели гранаты, и разведчики стали стрелять с мухи, я свою муху еще не брал, бой был близкий, и  от камней пули рикошетили и  улетали в  разные стороны.
Я решил сменить позицию и перекатом ушел в зеленку. Иду на помощь к ребятам, где идет в винограднике бой за груз…
Т.В. потом скажет, что духовская граната взорвалась, где я лежал, Т.В. думал, что я  погиб, но радист сказал, что я  пошел в зеленку — это кажется, что времени прошло много, а на самом деле бой идет десять минут, и за эти минуты кто-то погибает, а кто-то получает ранение. Я пробирался через виноградник к своим, как увидел, и пожалуй, вовремя, троих духов, идущих в обход наших ребят. Первый дух был с гранатометом, я открыл по ним огонь. Гранатометчик, уже падая, нажал на спусковой крючок и  мне помог, его снаряд взорвался рядом с духами, хотя я в них тоже попал, от взрыва снаряда один дух даже подпрыгнул. «Ух!»  — ухнул я. И  крикнул заодно своим: «Свой!» Духи сзади обходят, автоматчик чуть не скосил меня, но он увидел, что я вытаращил свои глаза. «Я тебе хлопну!» — дал сержанту, любя, подзатыльник. В бою такие слова нельзя говорить, и своих за сто верст надо чуять, даже жопой, где остальные. Пулеметчик Шакир сказал, что снайпера подстрелили, и автоматчик с позывным «Косой» пошел бинтовать. И его подстрелили, живы или нет — молчат, у нас в разведке надо молчать и быть наготове, беречь силы для последнего боя. Под выстрелами не слышно, но надо к ним, как они, наши разведчики? Духи–наемники сражаются, как звери, значит, мы у цели. Я делаю рывок к ребятам — и сразу в яму по виноградникам, в зеленке, еще в винограднике и ночью, вообще ничего не видно, пули свистят и ранят кусты виноградника сок винограда и грозди вместе с листьями падают на меня.
Около одного куста я присел и сорвал пару виноградин. «Может, в  последний раз»,  — промелькнула мысль у  меня так стремительно в голове, как миг. Кинул не спеша в рот, надкусил — так вкусно! И, еще получив немножко глюкозы, я сделал рывок туда, где лежали наши. Снайпер был живой, в одной руке он держал гранату, а другой пальцем держал за чеку.
«Братан, держись, — сказал я и своей рукой взял гранату. — Будем жить, разведка,  — сказал я». «А  Серега с  позывным „Серый“ перебинтовал меня, а я его не уберег! Прости меня, Серый!» — бормотал про себя снайпер. «Не ныть, держим оборону, лежи и смотри, чтобы меня не обошли…» За мной пришел еще один разведчик. Пришла наша рота к нам на помощь, полетели осветительные ракеты в небо, я вздохнул с облегчением да подумал про себя — теперь точно все будет хорошо, не дрейфь! И слегка кепку натянул на глаза снайпера, он попросил еще один обезболивающий, я ему сделал. Мы взяли четыре «Стингера», завалили десять человек боевиков, двое было раненых, но Шакир их добил. Г.В. сказал: «Зря, можно в плен». «Я зверей-наемников в плен не беру», — сказал переводчик-таджик. Командир махнул рукой и  пошел дальше смотреть и  осматривать боевиков-духов, мы сделали и  первые потом узнаем, взяли стингеры, потеряли одного разведчика убитым, пятеро у нас были ранены, двое из которых были тяжело ранены…
В банде было много наемников, я у одного взял арабский черный платок и четки с Кораном, я этот бой видел со своей стороны. Вот, Игорь, если бы всех собрать и каждый бы рассказал об этом бое, получилась бы книга. «Да и так, брат, все нормально», — коротко и ясно сказал я.
— Да, награды мы получили, в  отпуск отправили меня, снайпер с позывным «Тихий» к нам не вернулся… Вот, брат, такая история… Назови этот рассказ «Взять Стингер любой ценой!»
— Так точно! — ответил я. — Удачи, брат! Еще с праздником Военной Разведки, ведь сегодня — 5 ноября! Все встали, помянули погибших, не чокаясь, как принято… Земля пухом погибшим героям! Вы в наших сердцах! Честь Имею…

***
Посвящается разведчику Антонову Борису,
разведчикам со 2-й роты Константину Волкову,
Ринату и всем, кто ходил на караваны!

Взять «Стингер»
Любой ценой!
Разведка боем…
РД-АКМС со мной,
Тропа узка меж скал,
В дозоре мы с тобой!
Дыханье чувствую свое,
А там засада за горой…
Не знаю, что ждет меня,
Вернусь ли я домой живой?
Коварен враг, хитер…
Мы принимаем этот бой,
Ведь «Стингер» нужен
Нам любой ценой.
Ведь мы — военная разведка!
И за ценой не постоим.

Игорь Черных

Том 1. Афган. 10

Афган. Разведчики

В книгу брату-разведчику Игорю Черных
«Военная разведка» от брата Андрея Мухина

…Прошло уже двое суток. А результатов все нет. Наступило утро третьего дня. Чистое, безоблачное небо с бескрайней синевой. Утреннее, ласковое солнышко, теплое и нежное, долгожданно согревающее после холодной ночи, постепенно становилось раскаленной сковородкой.
Настало мое время вооружаться биноклем. Мой верный друг и напарник Санька Бешевец откинул голову к стенке нашего СПС, и, прикрыв усталые глаза, мыслями уверенно был уже далеко отсюда. Наверное, как всегда, смотрел на свой дом, разговаривал с мамой и папой, видел дорогих и очень любимых ему людей. Ему вместе с ними было спокойно и тихо, беззаботно, уютно, а  главное  — мирно. Там единственное место, где можно отдохнуть душой, успокоить истрепанные нервы, мышцы, жилы, вернуть им бодрость и силу, которые нам так жизненно необходимы. Натянутая до предела внутренняя пружина давно уже требовала, вернее, орала, кричала не своим, охрипшим, отполированным до блеска металлическим скрежетом о  срочном послаблении. Постоянно натянутая, она могла давно уже лопнуть. Но почему-то до сих пор терпела и держалась изо всех своих, только ей одной известных сил.
Тишина. Ни одной живой души. Ни одной птички, ни одного муравья. Только постепенно нагревающаяся жара, маревом покрывающая поверхность камней вокруг нас и склон горного массива перед нами. Уже в который раз семикратными глазами бинокля впиваюсь в  этот склон, изучаю поверхность в надежде найти то, что ищем. Хотя бы то, что косвенно могло бы нас направить к нашей цели. А цель всего одна.
Вершина горы напротив. За ней самый опасный участок дороги в этом районе. Молодых ребят, 18—20 лет от роду, водителей колонн с  продовольствием, одеждой, боеприпасами  и топливом… сжигали заживо. В их глазах навсегда оставались огненные ливни свинца, потоком поливающие безжалостной смертью. Огонь горящих наливников, взрывы наших боеприпасов, крики, стоны, ругань, ад… Вершина той горы напротив, которая нам была представлена кишащей духами.
А тут тишина. Духов нет. Третьи сутки пошли. Нам нельзя оставаться на одном месте более трех дней. И ночью мы должны уйти, поменять дислокацию. Опять строить свои СПС и  опять сканировать склоны. Искать… Неужели ошиблись?
Неужели мы выбрали не то место?
Усталость, навалившаяся на глаза, заставила остановить взгляд и  чуть ослабить напряжение. Задержавшись уже так долго на одном месте, глаза стали спокойно разглядывать валун, попавший в поле зрения. И теперь с интересом смотрели на его особенности.
Появилось желание изучить его скудную растительность, замысловатое переплетение прожилок и  трещин, плавных и резких переходов теней, световых пятен и бликов, складывающихся в неповторимый орнамент, узор, сочетание причудливых линий. Чем больше я рассматривал валун, тем больше открывалось невидимых и непонятных сначала деталей. Красота очаровывала, а открытия завораживали.
Засмотревшись, периферийное зрение подало сигнал о  странных изменениях в  уже привычном безмолвии, в  статичном спокойствии спящей горы. Глаза, скользнувшие чуть вверх, туда, где замечено было нечто, ждали также спокойно и терпеливо повтора действия. И оно не заставило себя долго ждать. Еле уловимое движение повторилось, и  теперь нечто становилось осмысленным и походило на висящую ткань, с которой как будто заигрывал слабый летний ветерок. Теперь и ткань обретала свои свойства, качества маскировочной сетки с цветовыми пятнами окружающего фона, безупречно сливаясь, но, шевелясь, показывая темное пятно, которое постепенно тоже было осознано. Она закрывала темный проем пещеры.
Внутренняя пружина сжалась так резко, что реагировать на следующий сигнал не составило труда. Взгляд уже был готов последовать за чем угодно, только бы оно появилось. Зрение фиксировало самые мелкие детали. И нужная деталь объявилась в виде маленького кусочка светлого пятна. Он появлялся и пропадал, как солнечный зайчик, выстраивая для глаз вектор движения. Пятно привело к другой такой же тряпке, за которую этот «зайчик» спрятался. Но когда появился на очень короткое время, широко откинув ткань, уже предстал в виде светлой чалмы на голове бородатого духа. Он был виден по пояс и выносил две коробки, которые нес по одной в руке.
И коробки эти были не чем иным, как специальными, с полными лентами для ДШК.
Дух перемещался очень быстро. Его отлично скрывала каменная гряда на всем его пути, если бы не маленький кусочек светлого пятна, наш «зайчик». Он был уже наш. Наш союзник, наш агент, который рассказывал почти все, что делает его хозяин.
Мозг понял, куда спешит этот дух. И  моя рука уже толкала Саньку вызывать нашего взводного, старшего лейтенанты Алексея Семенова, который уже будет вызывать авиацию и корректировать удары.
Взобравшись наверх, дух уже не прятался. Он открыл поворотную крышку, которая была как будто каменная, но двигалась легко, идеально сливаясь с вершиной горы, не хуже тех самых тканей, закрывающих пещеры. Показался ДШК. За считанные секунды был приведен в  боевую готовность. Немедля стал извергать, изрыгать тот самый ливень, беспощадный, безжалостный, свинцовый поток смерти, превращающий живое в неживое.
Нам не было видно, что там, за горой. Не было слышно стонов. Но предотвратить эту смерть мы уже не могли.
Все произошло очень быстро. Дух отстрелялся быстро и быстро сбегал вниз. А мы? Немой вопрос: «Ну как же так?
Ну где же наши?»

«Пятисотки» прилетели, когда дух почти спустился.
И первая точно попала в гнездо ДШК. Теперь на том месте уже была большая, глубокая воронка.
Андрей Мухин, сержант 2 ДШВ, 3 РДР, 781 ОРБ, Баграм.
Призыв 1984—1986 гг., весна.

***
Посвящаю разведчику-брату 781
ОРБ Андрею Мухину.

Жара Афгана
Солнцем извергала!
На вершине мы скалистых гор…
Вернуть тот бой и жизни мало…
Как там, в ущелье, огонь!
Огонь! Огонь!
Горящих наливников…
Взрывы, крики, ругань, ад…
И пламя!
Зачем ты, Брежнев,
Послал в огонь ты молодых ребят?
Не ныть, разведка, и вперед —
Спасать и выручать солдат!
И лишь прикрыв усталые глаза,
Как будто этот бой сегодня,
И тот, в кабине,
Сгоревший заживо пацан,
Перед глазами он везде
Со мной!
Куда б я не пошел!!!
И даже ночью я, закрыв глаза,
Я чувствую, что он стоит,
Солдат, которого тогда
Я не смог спасти…

Господи! Прими дух погибших российских
офицеров и солдат, погибших в Афганистане,
Чечне, Дагестане, Луганске и Донбассе, в Сирии…
Слава Военной Разведке!

Игорь Черных

Афганистан — наемники

Нас вызвали по тревоге. Не доезжая 4-го поста по Кабульской дороге, расстреляли наш УАЗ с дембелями, которые с поста ехали на аэродром в г. Баграм…
Для нас тревога — это готовность к бою, а мы всегда готовы. Подъехали к УАЗику, там уже были ребята с пехоты, друзья дембелей. «Вот и дембель», — подумал я. Ивченков поморщился и  опять сказал свою любимую поговорку: «Дембель в опасности…» Водитель, старлей и  два дембеля были расстреляны днем у  дороги, рядом стояли разбитые дувалы и виноградники, все наши были мертвы, оружие духи забрали, у одного дембеля духи взяли орден «Красной Звезды», с собой забрали и военники ребят — видимо, для отчета своим спонсорам-американцам. Жалко ребят, уже ехали домой, а тут надо же… «Судьба, — сказал Кислый, поморщился, — никуда от нее не денешься!» «Может, он и прав, — подумал я, — у каждого, наверное, своя судьба…» Убитых увезли в морг.
А нам, 3-й роте, была поставлена задача  — пройтись по следам наемников, отыскать и любой ценой уничтожить. Около дувала мы обнаружили гильзы, боевиков было четверо, вот их следы, а вот и киргиз Моргунов стал нам показывать, куда духи ушли. Бажан и Коля, позывной «Капа», пошли низом, мы по земле, наши вылезли метров пятьсот впереди нас в зеленке у разбитых глиняных домов. Стали прочесывать и обыскивать каждый дом, дома были нежилые, но истоптаны духовской обувью.
Первый взвод поймал двух духов, но без оружия, таджикпереводчик осмотрел их плечи и указательные пальцы и сказал: «Не-а, это мирные». Но задал им вопрос, не видели ли они вооруженных людей. Один афганец сказал, что видел, но не местных, арабов, они — он показал на разбитый кишлак — туда пошли, махнул афганец рукой, что-то говоря таджику.
Мы, отпуская мирных, и пошли туда, куда показали нам афганцы, но они могли обмануть и там может быть засада, надо быть всегда на стреме и готовым дать бой. Подходя к кишлаку, нас обстреляли из крайнего левого дома, мы, разбившись на группы, окружили дом, закидали гранатами и вошли, я сразу наверх, на крышу дома, и Валера за мной. С крыши мы увидели, как двое уходят по винограднику, открыли огонь на поражение. Афганцы нас не обманули — один по документам был пакистанец, трое иранцы, у  одного мы нашли орден «Красной Звезды» и документы ребят, видимо, этот иранский наемник был старший группы. Сфотографировали их на ФЭД, заминировали их, забрали оружие и  ушли в  соседний дом.
Уже темнело… Приняли решение на ночь остаться в разбитом доме, а утром уйти домой. Примерно в 2 часа ночи сначала мы услышали взрыв — видимо, кто-то пришел за своими… А уже через час нас обстреляли из гранатомета, но афганские стены были очень крепки, лишь только пыль поднялась от взрыва, по зеленке заработал пулемет Кислого и снайпер Максимихин Дима. Духи, выпустив по нам несколько очередей, притихли.
Мы тоже стали думать, как нам уйти, решили, что старой дорогой, где мы шли, не пойдем, духи могли сделать на нас засаду. Решили идти в  Баграм через кишлак на дорогу. Утром, часов в пять, когда нет жары, мы поднялись и пошли в кишлак города Баграма. Какое же было удивление у мирных жителей: увидев нас, женщины в паранджах уходили в сторону, афганцы с опаской — не поймут, кто мы, мы же одеты кто в чем, в духовской одежде, в натовских куртках, как наемники, никто не ожидал нас в такое время увидеть у себя в гостях.
Мы вышли к дуканам и торговым рядам. На нас смотрели местные. Да здесь, я уверен, были и духи, они смотрели на нас, ошарашенные, как мы оказались здесь… Мы вызвали нашу технику, она нас встретила по дороге, и мы мимо торговых рядов и дуканов, мимо мирных и среди них боевиков, показав, кто в доме хозяин, без потерь ушли к себе домой.
Нас, разведку, в Афганистане уважали, знали, что мы биться будем до конца. Орден «Красной Звезды» вместе с гробом привезли домой к родителям. Мы вернули герою его награду.
И наказали его убийц. Ничего, кроме победы! Слава погибшим героям! Мы не должны их забывать… И поэтому пишу снова о них…

***

Посвящаю полковой разведке ОДОН и 781 ОРБ.
345-му полку ВДВ. И новому 45-му полку.

Я много слышал
Про Афган!
Как духи звезды вырезали
На груди…
Я слышал про разведку
И Баграм!
И как на кителе сверкали
«За отвагу» звезды!
Я знаю про разведку,
Многое писать нельзя,
Подписку на секретку
Мы все давали.
И я поэтому
Пишу не все…
Из книг моих порою
Вырезали…
Я слышал о геройских
Подвигах своих…
Да что и говорить,
Признаюсь! Каюсь!
Я там с друзьями
Сам служил.
Мои друзья прошли
Чечню, Дагестан,
Сейчас и Сирию!
Я точно знаю, они
Защищали Родину свою.
А ты сегодня посмотри
На жирных депутатов:
Все деньги и дети
Учатся там за границей,
Да что уж говорить,
Их семьи живут в Англии,
Им на Россию наплевать…
Ведь Родина у нас в душе,
А если ее нет,
То он — предатель, извините…

Игорь Черных

Том 1. Афган. 11

Афганистан — Панджшер.
Логово Ахмад-Шах-Масуда

Только пришли с боя, все в пыли, но душевая у нас отменная, кто хочет, кидает тельники и маскхалаты — рядом стоит бочка и в ней пылает костер. А мы, молодые, не такие богатые, разбрасываться тельняшкой, мы свою одежду кипятим в большой кастрюле! От афганских вшей! И опять носим. А новые тельники бережем как мать родную!
Афганская пыль тяжело смывается, в душе пар, мы сбриваем двухнедельную бороду, стало легче дышать, помолодели…
Вот наша палатка, моя тумбочка, моя постель, я в чистом новом тельнике лег в свою постель. Хорошо-то как в своем доме!
Закрыл глаза и отрубился! И, словно во сне, слышу — тревога!
Тревога! Мне не верится — это же сон! Да нет, братан, не сон!
Тревога! Я  и  мой взвод собраны и  уже в  полном сборе стоим на плацу! Техника дышит солярой и портит чистый ночной воздух! В Панджшере зажали наших, надо спасать, то есть с вертушек десантируемся и сразу в бой! В Рухе, в Панджшере духи Ахмад-Шах-Масуда напали на наш пост! Наша пехота отбивалась, как могла, духи применили минометы, надо нашим братьям помочь! Никто, кроме нас! Как говорится, а мы уже готовы хоть в бой, хоть к черту! Команда: «По взводам!
На технику! Вперед!» В Баграм, на аэродром! Там ждут уже вертушки!
Пилоты нас встречают, жмут разведчикам руки. Да сколько с ними мы часов налетали! Мы их вытаскивали, героев-летчиков, они наших мертвых и раненых спасают, они нас прикрывают, а в небе у нас нет парашютов! От них, от братьев, от летунов, зависит сегодня наше десантирование! От них, от наших братьев-летчиков-пилотов и расчета пулеметчиков, зависит наш успех! А на земле, когда мы ее касаемся, мы уже дома,
и  здесь мы уже должны идти вперед, реагировать и  показывать, чему тебя научили, и ты вгрызаешься в каменные гранитные горы. Идешь вперед, вперед на врага! И должен перехитрить врага! При этом сохраняя каждую живую единицу! Ты на автомате применяешь все свои знания, навыки и выучку. Не надо стрелять в  молоко, если только прикрыть для прорыва своих, чтоб враг не поднял головы, первая двойка прикрывает, потом другая двойка. А потом наши рвут ноги вперед! Одни перезаряжают, другие стреляют. Боевое искусство — его надо совершенствовать и постигать всегда, внедрять все новое, новые технологии. Новое вооружение, новую тактику, а  главное  — развивать живучесть солдат! В  любой ситуации в  горах, в воде, в болоте, в пустыне — ты, разведчик, должен выжить любой ценой!
Мы уже летим, шум в ушах, вибрация по кузову. По нам стреляют снизу, наш доблестный пулеметчик Серега, расставив ноги, жмет на курок. А мы сидим на сиденьях, не вмешиваемся  — это их крепость, их стихия. Лучше им не мешать, вертолетчики знают свое дело! Пули коцают по днищу, Ивча опять: «Дембель в  опасности!»  — показывает на яйца…
Я ржу. Если б был броник, можно сесть на броник, а так надеешься только на везение. Вышел стрелок-помощник пилота: «Разведка, готовность! Подлетаем! Удачи вам, братья», — сказал он и зашел опять в кабину.
«Хорошие ребята!  — подумал я.  — Настоящие орлы Афгана!!!» Наш вертолет завис в  низине, а  наверху шел вовсю бой, были уже убитые и раненые. «Десантируемся!» — сказал я команде и пошел. В бездну ноги, вертолет завис всего метров пять-шесть, с  полным боекомплектом я  грохнулся о землю и почувствовал, как нитки на РД на правой лямке треснули, но РД — крепкий рюкзак. Я, как учили, ноги вместе и сразу ухожу в сторону, за мной десантируется уже Ивча, и  так по очереди. Надо сразу уйти с  пути десантирования, иначе другой разведчик, особенно когда пыль и ночь, может приземлиться тебе на спину! А главное — правильно приземлиться. В горах, где есть камни, неровные места, можно и ноги сломать, но у нас я таких случаев не помню. Потому что это была наша жизнь! Мы войной дышали, мы были ею воспитаны, она нас вырастила… Поэтому это была наша стихия! Война — это наша работа!!!
Мы десантировались, и  вместо нас в  вертолет загрузили раненых и убитых с поста Панджшерского ущелья! Я проводил пехоту последним взглядом, живым сказал: «Держись, братва!», а мертвым: «Пухом вам земля!» И с ходу вступили в бой с духами. Главное и для всех — у духов работал миномет, артиллерию применить не могли, духи очень близко сблизились с  нашими, иногда на бросок гранаты! Мы, военная разведка, любили такие бои! Это наше в этих боях — мы всегда выходили победителями, мы разбились на группы, каждый прикрывает друг друга! «В бой, ребята! — сказал командир. — Ничего, кроме победы!» И мы вступили, не зная численности наемников, с ними в бой! Мы прошли через пехоту, им дали команду прекратить бой, теперь, ребята, это наша работа! Впереди лежал убитый дух, я  коротко пустил пулю ему в башку — не люблю, когда противник, не мной убитый, да еще за спиной! Мы, разведка, всегда делаем контрольный в голову, мертвый враг — безопасный враг! Упал около камня. Духи, почувствовав подкрепление, стали не наступать, а  теперь держать оборону, они заняли первые траншеи поста, наша задача — их выбить с наших позиций и уничтожить.
Моя группа с  боем продвигается вперед, кидаю в  траншею Ф-1, Кислый работает короткими очередями по духу, третий разведчик, Клишин, стреляет с гранатомета, впереди еще мертвый дух, я опять ему свою профилактику в голову, в небе засвистела мина! Бля, это миномет, опасная штука! Мина взорвалась на посту у пехоты, теперь нам, как они с нами, нужно сблизиться, тем более их позиции уже рядом… Мы кидаем две гранаты в окопы, взрыв, сами присели, чтобы не задели осколки. Сразу в окоп, Ивча, Мурат и Соловей в левую сторону, по траншее работаю я, Кислый и Клишин уходят вправо.
Там, куда кинули гранату, лежал наемник, Кислый выстрелил в него с пулемета НК, тело дернулось, как мы говорим, подпрыгнуло. Духи, неся потери, бросив своих мертвяков, стали отступать, один из духов нарвался на мину, он подлетел вверх, здесь у поста были еще и мины, надо быть осторожней, Антонов Борис и разведчики захватили миномет, духи ушли по
тропинке в темноте вниз. С поста пускали осветительные ракеты в небо, ушли духи, растворились в темноте. Мы остались на ночь на посту, усилили их посты своими разведчиками, минеры залатали бреши в минных склонах, духи больше не решились напасть.
Я спросил у ребят: «А часто так они пытаются выжить?»
«Да постоянно, ведь наш пост у них — бельмо на глазу, мы видим все ущелье, очень удобное место. Поэтому они нас пытаются выбить постоянно. Но сегодня их было больше, атака была яростней, они даже захватили 1-ю линию поста…»
Утром из разведданных мы узнали, что духи отвлекли боем пост и крупный караван прошел по ущелью со стороны Панджшера! Нам ставят новую задачу: нагнать и перехватить караван. Он не мог далеко уйти, время шесть утра, они где-то спрятались в ущелье и дожидаются темноты.
Мы выдвигаемся с осторожностью дальше в горы, молодые солдаты с поста, с черными загоревшими лицами, закопченными руками, с завистью смотрят нам вслед. Мы скрытно километра через четыре заняли высоту. Как говорят разведчики, зарылись в скалу и стали наблюдать за ущельем, в туалет по нужде — скрытно и ползком, никаких сигарет, ни костров, даже на корточки вставать нельзя — за нами тоже могли наблюдать.
Афганское палящее солнце жгло своими лучами, с моей головы из-под кепки тек пот, спина и маскхалат были мокрыми, надо терпеть, а что делать, смирись и дальше наблюдай. Второй взвод обнаружил какое-то движение, духи пошли за водой, чтобы напоить лошадей. Спрятались они хорошо, со стороны гор их не видно, видимо, у них там есть проходы, они сидят под скалой в  тени, отдыхают и  к  вечеру по прохладе со свежими силами пойдут дальше на Баграм. А мы на солнце так, покемарил и всё, под такой жарой, пятьдесят градусов, а,  порой, и  шестьдесят, не хочется ни спать, ни есть. Только пить хочется. Но и здесь есть проблема: воду надо экономить, тем более, не знаешь, на сколько мы здесь…
Доложили в  штаб разведки, что караван обнаружен, теперь надо было грамотно его перехватить, дальше по ущелью нанести молниеносный удар, чтобы не подоспело подкрепление, и уйти спокойно тем же путем на пост, а оттуда уже домой. Солнце стало заходить, спадает жара, наконец-то решили выйти, как стемнеет, вперед спуститься по ущелью, сделать засаду на тропе. Решено! Только стемнело и мы группами пошли вперед. Там собрались, посмотрели в  НСПУ дальнего ночного видения, чтобы духи вперед не ушли, они стали только готовиться к  передвижению! Спускаемся вниз, рассредоточились, ждем караван, вода холодная, отдает прохладой, но к речке нельзя — все просматривается издалека, вода рядом, а пока подойти нельзя…
Мне передали приготовиться — движение через несколько минут, и я услышал шум шагов идущих животных.
Первый взвод открыл огонь, они ближе всех были, духи кричали на своем языке фарси «Аллах Акбар», завязался бой, мы стали их обходить, чем быстрее их уничтожим, тем лучше для нас. Нескольким духам, которые шли последними, удалось сбежать, бросив маленьких горных лошадей. Их же минами с каравана взрываем их боеприпасы, героин уничтожаем на месте и уходим. Только мы тронулись, и, похоже, вовремя.
Где стояли лошади, в это место стали стрелять — видимо, пришло подкрепление из ущелья, нам теперь надо было быстрей уйти. Духи стали пускать осветительные в  небо, мы каждый раз прижимались к  земле, час свет  — и  в  темноте мы опять шли, по ущелью стал работать с сопки ДШК в другую сторону, вперед, а мы ушли назад к посту. Дозор первого взвода часто останавливался, да это и понятно, духов здесь полно, это их вотчина, и надо было быть предельно осторожными, чтобы не нарваться на их засаду. И вот такими остановками мы дошли до поста. Нас хорошо встретили, ребята напоили чаем, накормили макаронами с  тушенкой, мы стали осматривать трофейное оружие, документы убитых духов.
Днем за нами с группой прикрытия прилетели вертолеты, поочередно зависая над землей, и  мы покинули это проклятое Панджшерское ущелье, здесь у нас уже погибли две роты, и осадок от этих мест лично у меня был нехороший! Как скажет Ивча, дембель в опасности! С утра чистка оружия, в обед я маме написал и старшей сестре, как они и просили, несколько слов: «Я жив и здоров. Вас люблю. Игорь Черных»
Уже после обеда Ивча подозвал Бульбу — такой был позывной у  белоруса, механика-водителя: «Что у  тебя с  глазами?» Бульба ответил: «Да нормально…» «Не-а, — сказал Валера, — у тебя глаза желтые и ты сам желтый, иди к врачу!» Он пошел и гепатит подтвердился, его забрали в Баграмский госпиталь, где был 45-й полк ВДВ. Вот так, парни, мы противостояли духам-наемникам, американским ЦРУшникам, мы боролись с болезнями, поэтому у нас в разведке был некомплект.
Боевой расчет взвода, чтобы вы понимали, о чем я говорю, 10 человек, а когда говорю рота — это может быть 30—35 человек. Хотя у нас были самые низкие потери и мы воевали, а не сидели в части, как скажет Кислый, щи не варили…
Вот пример, в этот же день с чарикарской зеленки обстреляли пост и с миномета батальон связи и саперный батальон.
Тревога! И мы опять, но уже пешком, а техника сама ломает старые дувалы, идем на помощь посту на окраине части. По танку стали стрелять из гранатомета. Танк в ответ с грохотом выстрелил в сторону кишлака по разбитому дому, у них, у ребят, уже цели пристреляны, наша БМП заработала по зеленке.
Всё как началось быстро, так быстро и закончилось. Мы решили пройтись вперед к первым домам, но уже на середине виноградника со стороны духов запустили осветительные ракеты, мы слились с  землей, автоматная очередь ударила над нами, духи стреляли хаотично. Наш танк и  БМП открыли снова огонь по первым домам. Дозор второго взвода с боем вошел в дом, снайпер Дима Максимихин был уже на крыше дома, когда мы подходили. Мы пошли в рядом стоящий дом, но он был нежилой, ворота мощные, из дерева и  металла, такая же калитка. Ворота были закрыты изнутри, а на калитке висел висячий замок. Я отвернул голову, чтобы осколки от пули и металла не попали в  глаза, одним выстрелом сбил замок. Дом был богатый, внутри много дерева в отделке, посуда дорогая.
Мы заняли оборону, первый взвод занял дом по соседству. По нам из зеленки стали стрелять из гранатометов! Корректировщик нам говорит: «Теперь время, духи собрались в кучу, ведут плотный огонь», — и вызвал артиллерию. В небе в тишине зашумел снаряд, заквакал, но взорвался недалеко от нас, второй и третий пошли в цель. Вот, брат, такой ужас порой — отдых!
Ничего, кроме победы!

***
В горах! А горы —
Живое существо!
Они слышат все!
Разведчик, дружи с горами!

Боевая аксиома разведки Святослава Черных

Панджшер! Логово Льва!

Панджшер в Афганистане — это свое государство в государстве, русские генералы знали об этом, но через Панджшер шли боевики, духи и банды с Пакистана. Ахмад-Шах-Масуд, «Лев Панджшера», как его называли свои афганцы, но мы, разведчики, между собой называли его шакалом.
Главное богатство Панджшера  — это вода, а  кто владеет водой  — тот владеет этим государством. Мы, разведчики, покорили Панджшер, и  Ахмад-Шах-Масуд договаривался с  нами, мы выставляли на постах по договору афганские войска (царандой), они их (духи) выбивали, и нам опять или даже снова приходилось лезть в  логово шакала в  это ущелье Панджшер…

***
Посвящаю погибшему брату-разведчику
781 ОРБ Ивченкову В. Д.

Старая афганская фотография!
Да! Уже и мы не молодые,
Уходят боевые друзья…
Теперь пришла Сирия…
Смотрят с фото молодые лица!
Лишь темные мы от загара,
И маскхалат мой пропитан потом,
ПК мой всегда на страже,
И Ивча, разведчик, всегда рядом.
Пожелтело от солнца фото,
Но наш дух еще силен.
А пишу я снова,
Хочу вам рассказать
О военной разведке…
Мы учились всему в горах
И побеждали врага.
Пацаны, еще совсем молодые!
Вечная память героям разведки, отдавшим свои
жизни за процветание нашей Родины…

Игорь Черных

Афган

Я ехал по пыльной афганской дороге, пыль из первой БМП забивала глаза. Я прищурился и все любовался бойцами-разведчиками, вооруженными до зубов, их лица выжжены на солнце, уже под глазами морщины, и это уже не пацаны, а повидавшие смерть друзей разведчики. А для меня тогда была романтика, да кто мог подумать, что в наше мирное время здесь, в Афганистане, вовсю пылал огонь войны? И романтика здесь была — смерть. Хотя у нас в разведке были самые маленькие потери.
Опыт у нас передавался от деда к черпаку, от черпака к молодому, как выжить здесь, в Афгане, где война и где болезни, где жара, и порой хотелось убить врага, но он прятался и не выходил на поле сражения, поэтому разведка избрала иной путь — бить врага его же методами.
Лично у  нас в  разведке, в  3-й роте, было с  дедовщиной спокойней, но деды с  первой и  второй роты постоянно нарывались, и мы давали, как могли, им достойный отпор. Хотя иногда в бою ты прикрывал задницу этого деда и думал: «Еще секунда, и тебе, дед, конец…» Но потом как с этим жить, ведь мы же одна команда. И в ту же секунду уже строгий дед рисковал своей жизнью ради нас и порой отдавал ее, не задумываясь. Обиды прочь, мы же русские! И я свой прицел наводил на духа, но эти, порой суровые, учителя об этом узнавали, когда уходили на дембель, а мы уже были дедами и еще какими. Мы могли уже как равный боевой брат сказать правду, а правда такая: «Спасибо моим дедам и дембелям, что всему меня научили, прежде всего выживать и убивать врага». Мы их провожали со слезами на глазах, крепко обнимались и  плакали, ведь мы жили одной семьей — это они нас спасали, молодых, прикрывая своей грудью, это наши братья, которые сражались до последнего патрона, такие как Камар и  Овод, защищая нас своей грудью, пацанов, только что прибывших из Союза, молодых, я бы сказал так, желторотиков. И они, наши старшие братья, сделали Ангелов-разведчиков войны, борцов за справедливость, ведь мы — воины Бога нашего Христа!
Да! Ладно! Было, приходили мысли порой — да дам этому деду, который уже чересчур заучил меня, испугаю его, стрельну рядом с ним в камень. А потом — нет, брат, это не шутка, он твоя семья, он тебя вытащил из воды, он от пули тебя уберег, терпи, брат, военную науку. И когда он уходил на дембель, потом всю жизнь благодарил его, все, чему он меня научил на всю жизнь, я перед своими дедами просто преклоняюсь. Откуда они в то время все знали, просто пацаны? Вы — суперразведка, мои старшие деды и дембеля! И убирал мушку от камня рядом с головой в сторону дувала. Лучше их не пугать, ведь они и вправду Ангелы! Солнце жарит и жарит, жара 50 градусов, на броне можно яичницу жарить. Ты обливаешься потом, как Овод, старый разведчик в смысле опыта, сказал: «Терпи, зема, все идет от головы, от мозгов, думай, что тебе прохладно и хорошо!» Поначалу у меня плохо получалось, но потом сработало, и я думал, медитировал, но, правда, тогда я о медитации еще не знал, просто надо свыкнуться с этими условиями и  учиться воевать и  побеждать врага, выживать, перенимать самое лучшее, что мы и делали.
Мы шли вдоль дувала. Это сейчас ходят в дозоре четверкой 1—2, 3—4 в две шеренги, а мы ходили тройкой 1—2—3, один за другим по одному, если убьют впереди тебя, тогда ты становился на его место, и если убивали тебя, я становился и шел вперед, а когда убивали меня, уже шел другой, и так по науке разведке. Но эти другие были непростые ребята, то есть опытные разведчики-пацаны. Вся наша рота идет цепью, расстояние между собой шесть метров, не меньше. Наводи свои калькуляторы, я имею в виду глаза, и держи дистанцию, это относится ко всем: и к старикам, и черкапам, и дембелям, и также к офицерам, которые к нам приходили, нихрена не обстрелянные и все командование доверяли опытным бойцам разведчикам. Солнце было такое яркое, что мои глаза стали как у казаха. Но ты идешь в дозоре, значит, ты отвечаешь за жизнь других. Вот дувалы заканчиваются и впереди поле, а за полем кишлак, первые дома разбиты, но в них и может быть опасность.
Ротный, как обычно, дает команду «Вперед!», я показываю знак — руку выставил вверх, то есть знак опасности, по цепи передаю. Голое поле и два дома в кишлаке очень хорошо стоят, как отдельная крепость, особенно первый дом имел хорошую позицию для духов — задняя сторона дома и его стена утопали в зеленке и ничего не было видно.
Как говорят, чуйка у  разведчика должна работать как у  волка, и  я  решил идти чуть правее, по высохшему арыку, второй взвод и первый пошли с левой стороны. Идешь, смотришь под ноги, чтобы растяжки не было да прикопанной свежей мины, а если мину заложили давно — тут только интуиция может спасти и Бог.
Я бы так сказал, что-то нечеловеческое иногда на войне бывает, подсказка изнутри, просто «не ходи туда, обойди!», как и сейчас.
Я, идя в  дозоре, обошел тропинку, ведущую напрямую в кишлак, и пошел по высохшему арыку, здесь хоть спрятаться можно, хоть и неглубокая яма, но все же, думал я про себя, но все же защита. И ты идешь как пружина, как кошка, понимая, что ты идешь первый и первым можешь погибнуть, получить пулю духа или наемника в свою грудь, тяжело сознавать это, идя еще живым. Мои мысли прервала автоматная очередь, я услышал сначала свист пули над головой, а потом уже звук. Второй и первый взвод вступили в бой с духами, поэтому по мне стреляли издалека и не прицельно, а так уже, быть может, и не было бы меня.
Мы быстрыми темпами, но соблюдая осторожность, приближались к первому дому, где рвались наши подствольники и звучали автоматные и пулеметные очереди. Мы вышли как раз сзади дома, духи иногда делали от дома ходы далеко в виноградниках и после боя уходили по ходам или в киризы, или дальше в подземные ходы. Я шел и внимательно осматривал с Ивченковым и Бажаном виноградники. Пашка Бажан сделал знак «стоять» и показал вход в кириз, бросил одну гранату Ф-1 и отошел от проема, чтобы осколки и взрывная волна не ударили его. Взрыв — и клуб пыли метнулся вверх, и где-то около дома вверху поднялась пыль. Вот он, вход в кириз, около дома. Подходя к дому, мы увидели, как три духа уходят по винограднику в зеленку. Пашка и Ивченков Валера пошли им наперерез, одного убили, но один ушел, шустрый оказался.
Во второй роте был ранен разведчик, в доме обнаружили еще два трупа убитых духов с китайскими автоматами! По рации вызываем вертушку для раненого разведчика, два вертолета с аэродрома г. Баграма летят в чарикарскую зеленку, с воздуха обстреливая в округе зеленку из ракет-НУРСов и пулеметов. Мы дымами обозначаем поле посадки около разбитого дома, вертолет садится, мы на плащ-палатке несем быстро раненого в  вертолет, и  боец полетел в  госпиталь, выживать от ран, но не каждый к нам возвращался, я бы сказал, из ста один, а мы пойдем дальше прочесывать эту проклятую чарикарскую зеленку. Пыль от вертушки еще больше поднималась вверх, я отвернулся спиной к пыли и придержал джинсовую кепку, но не закрыл глаза. Оставив свои позиции, мы пошли дальше прочесывать зеленку — везде разбитые кишлаки, но виноград ухоженный и вода есть в арыках — значит, кто-то ухаживает и  приходит сюда, виноград уже поспел и  манит своей золотой окраской, налитый ароматным соком, свисая и переливаясь на солнце: «Съешь меня!» Грязный виноград есть опасно, но мы уже привыкли, берем, на ходу срываем, протрешь его в своей грязной руке и кидаешь себе в рот, думая что ты его помыл, а потом все болячки — тиф, желтуха, малярия, дизентерия, и выжить в этих условиях могут лишь только Ангелы от Бога. Конечно, было много случаев дизентерии, но это по молодости, а потом нас Бог и вправду как своих воинов оберегал.
Афганистан! Это и красота— горы и ущелья, и это же рядом с тобой — тиф, малярия, гепатит, дизентерия, дистрофия, раны и царапины заживали долго, да еще змеи, фаланги, скорпионы… Вот в этих жестких условиях мы воевали и побеждали, наш опыт пригодился и в Чечне, и в Луганске и Донбассе, но особенно наш опыт пригодился в Сирии, особенно разведка малыми группами, засады на бармалеев, порой в  одиночку, как я, Волков Константин, Владимир Петров, Бажан Павел, Полухин Владимир, Кислицын Валентин и Ивченков Валерий уходили одни в ущелье, и ты тогда принадлежал только природе и горам, ты надеялся только на себя и всегда превосходил врага. Да и местность порой очень похожа друг на друга, но ты всегда знал, где ты находишься и возвращался с задания живым и невредимым. Таких одиночек-разведчиков мы всегда называли Ангелами — они особенные, они избранные
воины нашего Бога.
Поэтому Афганистан не прошел даром, он нас закалил в боях своими переходами, своими горами, ущельями, своей жарой и многому научил.
Спасибо тебе, Афган, я  по тебе порой скучаю, сукин ты сын!
Ничего, кроме победы…

***
30 лет,
Как миг
Все пролетело:
Кабул, Герат, Баграм…
За 30 лет
Многих нас не стало,
От боевых
Кто умер ран,
Кого уже и здесь
Бандиты в страхе
Из ТТ убили.
Афганистан нас
Закалил,
Сковал он в сталь,
Булат,
Теперь протоирей,
Ангел Бога
Волков Константин,
Он молодых
На путь на истинный
Напутствует,
Благословит,
И рядом мы,
Гвардия 781 ОРБ,
Братья.
С 30-летием
Вывода войск
Из Афганистана!

30.01.2019 г.
Игорь Черных

Операция «Язык»
Взять языка

Наша третья рота, а боевых разведчиков можно на пальцах пересчитать, взвод у меня 10 человек, как отделение, Афганистан забирал наших бойцов то смертью, то ранениями или болезнями…
Комбат, майор Якушев, сказал: «Достаньте мне языка, штаб разведки просит…» Мы уходили в  разное время в  засады, но здесь решили уйти дотемна, сели, битком набились внутрь двух БТРов, выехали в сторону зеленки, и там, где проходит трубопровод, вдоль речки Чарикарка, БТРы притормозили, но не останавливаясь, мы налегке, без РД, по одному десантируемся на землю — это кажется легко, а у тебя еще автомат! Я  пошел первым, выпрыгнул и  сразу почувствовал твердую афганскую землю, перекатился и сразу быстро встал  и ушел в зеленку, просто исчез, растворился, и так каждый — как будто ничего и не было, а БТРы пошли дальше, прибавив скорость.
У нас все уже отточено, дозор-тройка, и мы выдвигаемся очень скрытно вперед, ищем тропинку и хорошую позицию, чтобы враг не обошел нас, а если пошел, то только через нас.
Уже темнеет, мазь советская не помогает от комаров, они нас жрут. Но мы уже и к ним привыкли, побратались, терпим. Уже темнеет, Валерка Ивча недалеко, метров десять, с пулеметом ПК, у  меня душа радуется, пулеметчики взяли РД, но только ленты — боекомплект. Два пулемета во взводе — это сильная поддержка, на лифчике у меня шесть магазинов, два перевязанных зеленой лентой в автомате, две гранаты Ф-1, но уже с вкрученной чекой.
Есть опасность, если пуля попадет в чеку, то подорвешься, ну а так — теряешь время в бою, да и чеку можно потерять, как в фильме «А зори здесь тихие», — тогда граната превращается в железку. В лифчике две сигнальных ракеты, красная и зеленая, и один дым, взял по привычке — сейчас же уже ночь.
Перед засадой комбат сказал: «Есть сведения от информатора, таджика-боевика, что сегодня должна пройти банда». Сколько человек, он не уточнил, да нам тогда было и по барабану, мы рвались в бой, да что сказать — молодые были, дерзкие.
Осветила зеленку луна, да и комары как бы притихли, чувствуют, гады, своих духов, видимо, полетели стучать им, своим демонам-хозяевам, что их ждет засада. Тяжело смотреть в одно место, как говорится, глаз устает, уши слушают каждый шорох, и уже кажется, что кто-то идет, а потом опять тишина, но ты — разведчик, должен различать каждый звук, каждый шорох и быть всегда готовым к прыжку, как тигр на свою добычу.
Я сначала вздрогнул, за секунду осмыслил, что стрельба началась, где сидел 1-й взвод, видно, кто бежит по зеленке с  вражеской стороны. Ивча открыл огонь, и  кто-то упал, мы рывком к упавшему, берем в плен, но он может быть вооружен и ждет нас! Валера мне показал ладонью по шее, я понял его — если что, я его замочу. Дух лежал ничком, правая рука была под телом, я не стал рисковать и выстрелил в голову. Мы присели и  немного выждали, присмотрелись к  местности, бой прекратился. Бертник подранил одного духа, он еще был живой, главное, чтобы выжил и дал нужную информацию! Когда мы перевернули своего духа, веревкой привязав
за другую руку, он правой держал автомат, но пуля Ивчи сразила его наповал. Но в  разведке лучше ты будь первым, чем враг, ты — разведка, должен посчитать врага и быть острожным. Когда идет война и у тебя с друзьями-разведчиками нарабатываются свои привычки и правила, мы порой понимали друг друга с полуслова, даже понимали мимику лица, тогда раций и наушников не было у каждого бойца в ухе. Как хочешь,
но ты должен общаться, и мы общались знаками: боевик идет или мирный, женщина с ним или одни мужчины, сколько едет барбухаек или джипов и т. д. Мы хотели выжить в этой войне и остаться живыми.

***

Посвящаю священнику, брату
Волкову Константину, подполковнику
Краснюкову О. В. (краповику).

«За отвагу» — боевая награда
За Панджшер,
Где остались друзья.
И красная планка,
Что ранен я был
В том проклятом Богом ущелье…
Как друг, умирая,
Смотрел мне в глаза…
Панджшер!
Пропитан весь
Нашей кровью…
Афган! Ты снишься
Во сне.
И как там, в ущелье
Далеком
Брат Ивча стреляет
Прицельно врага.

Слава 781 ОРБ, и вечная память тем, кто не
вернулся с Афгана…

Том 1. Афган. 12

Кабул — столица Афганистана

Вот он какой, Кабул, город  — столица Афганистана. Из ущелий, где наш аэродром, духи постоянно обстреливали аэродром и 50-й полк десантуры, которые охраняли важные объекты и сам кабульский аэродром…
Едем на БМП. Ивча и Кислый поставили на броню 2 ПК, ну, я рядом с друзьями, и наш батальон 781 ОРБ на броне, на боевых машинах рванули вперед Кабул спасать, зачищать от душманов.

***
Посвящаю 781 ОРБ. Вечная память погибшим
разведчикам в Афганистане. Посвящаю братьям
Кислицыну В. В., Ивченкову В. Д., разведчику
Бажану П., Круглому И., разведчикам 781 ОРБ.

Вперед, разведбат,
Вперед!!!
Наши эмблемы десанта
На шлемах…
Крылатая пехота,
На крыльях мчимся мы…
Военная разведка
Воюет не за рубли…
Есть слова:
«Долг и Честь!!!»
Враг! Лучше сам
Умри…
Приказ мы приняли —
«Есть! Есть!»
Освободим Афганистан
От черной мы чумы.

Игорь Черных

Рванула вперед на город Кабул наша БМП… «Вперед!» — махнул рукой Кислый, как Кутузов. Ветер обдувает наши лица, но мы все наготове: если что и лишь щелчок из-за зеленки — и мы готовы из всех орудий туда лупить. Техника внизу, мы уже на проческе, вот Великая стена македонская, которая идет вокруг Кабула, воины строили эту стену для защиты. Я и Ивченков руками потрогали эту стену, сила тех воинов дала нам еще больше духа и силы воли… Небольшое ущелье изрыто пещерами, мы увидели, как духи бегут вниз с горы.
Дима Максимихин и Игорь Круглый им наперерез, с другой стороны — Бертник и Пашка Бажан. Выстрелы — и все кончено. Три автомата и документы у наших разведчиков, четко и грамотно сработано. Духи ушли, побросав свои склады, минометы, одежду и продовольствие. Ивча: «Гады, успели уйти, опять предупредили предатели», — сказал и сплюнул сквозь зубы. Так часто было — окружаешь кишлак, а там никого нет, все ушли… Поэтому разведка, то есть мы, действовали самостоятельно: охота на караваны, засады, но всеармейская операция — это участвуют все подразделения. Как и сейчас, под Кабулом… Нашли склад с минами, решили на месте его взорвать, что наши саперы и сделали.
Воевать мы научились и свой опыт передавали молодым.
50-й полк десантуры, участвовавший в проческе с нами, взял в плен двоих душманов, но это со слов наших командиров. Мы остались в горах, сделали с Валерой СПС на двоих, выставили посты, но ночь прошла спокойно. Герои-духи убежали далеко, а  может, они сидели дома в  Кабуле и  ждали, когда мы уйдем. И они, бросив своих жен, опять вернутся на свои позиции. Одним словом, партизанская война, а с тенью сложно бороться… Но мы, разведка, эту тень громили и побеждали, заставляли ее исчезнуть, пусть ненадолго, но исчезнуть…
Утром наш 781 ОРБ ушел выполнять другие поставленные задачи!!! Никто, кроме нас!

Афган. Выживание

Сделать круговое укрытие из камней (СПС) в  горах  — хороший надо иметь навык, чтобы от одной пули оно не развалилось. Мы с Валеркой, прежде чем делать СПС, посмотрели, как наши деды делают — один камень к одному, как афганцы делают свои заборы из камня. Я подношу камни, Валера их на ходу отбирает и подгоняет один к другому — ну вот и готово, мы любили, если есть такая возможность и позволяет местность, СПС прижать к скале, натягиваем плащ-палатку, и маленький наш домик разведки готов. Где слабое место и можно пройти, минируем все подходы. Сразу располагаемся так на местности, чтобы не мешать друг другу, вести огонь, прикрывая друг друга. Это как за рулем автомобиля: ты ездишь, и, чувствуя опасность, уходишь и маневрируешь. Так и здесь, война — это наша машина, военная разведка — это маневренность и четко слаженные действия.
Внизу в бинокль видим несколько домов, небольшой кишлак, а  главное, зеленку. Ротный нас посылает, шесть человек вместе с Кислым, пулеметчиком, прощупать, пройтись по домам  — разведка боем, быстро, и  вернуться назад. Я  пошел по впадине первым, чтобы нас не так было заметно. Подходя к первому дому и уже входя в сам дом, я сначала хотел зайти, потом резко ушел в сторону, как в боксе. Валерка шел за мной и, видя мой странный выпад, как борец, ушел тоже в сторону. Внутри дома прогремел выстрел, и  обшивка деревянной двери в щепки, полетела в нашу сторону. Я инстинктивно закрыл на секунду глаза, Валера в это время ударил в проем дома очередью с ПК, а Кислицын ударил по окнам и крыше дома.
Остальные, работая, обошли дом, чтобы никто не ушел. Увидев в  доме проем от снаряда, кинули гранаты. Войдя в  дом, надо быть осторожным — духи закладывали мины везде: на ступеньках, на лестничных глиняных площадках, растяжки в проемах дверей и т. д. Слышим команду нашего переводчика, таджика Шарифа, он с бойцом зашел через проем: «Кам! Кам! Разведка! Есть два духа!» По документам один был иностранец, другой афганец, мы документы и оружие взяли с собой, духов заминировали. «Зуб за зуб — сказал таджик-разведчик Шариф, — они наших минируют, мы их…» Это война, братишка, нам было по 18—19  лет, а  сражались мы уже с опытными дядьками-боевиками. И мы их делали, как сделали и в этот раз.
Пройдя по кишлаку, в одном доме мы обнаружили склад с  продовольствием, быстро его взорвали, взяли с  собой по одеялу, чтобы было на чем спать в  горах, и  надо было быстрей возвращаться на базу. Но нам предстояло еще дойти до наших…

***
Вечная слава 45-му полку ВДВ, 50-му полку
ВДВ, ДШБ и военной разведке 781 ОРБ, с честью
выполнившим свой долг в Афганистане.

Не грусти, браток, с тобой
Мы живы.
А если мы не мертвы,
Значит, победим.
Афган, твою мы
Память
Помним, чтим.
Я вспоминаю бой
В Гардезе
И про него, друга,
Что меня закрыл собой.
Я больше не боялся
Ничего…
Когда-то Ивча был
Со мной,
Не прятались мы
За чужие спины
И вместе шли с тобою
В бой.
Мы дорожили молодыми…
И, Кислый, я горжусь
Тобой!
Военная разведка,
Мы — одна семья,
И были там, где горячо:
Афган, Дагестан, Чечня…
Жизнь немного потрепала
Нас,
И снова в Сирии
Наш перевал.
Разведка, с тобой
Мы ветераны,
Значит, будем жить.
Сверкают боевые
На кителе награды…
Когда в душе отвага,
Честь,
Врага мы победим,
А верность Родине
Всегда мы сохраним!

Игорь Черных

Афганистан. Зеленка Баграма

Афганская пыль тяжело смывалась, как глина, лишь размазывалась на лицах и на теле, волосы на голове и на лице, на бровях и ресницах, на бороде и усах от пыли местной словно седые! А нам только пошел 19-й год!!! Мой друг Ивча постоянно повторял слова В. Высоцкого: «Если шел за с тобой, как в бой… значит, как на себя самого, положись на него». У нас в военной разведке так и было, мы были одно целое, больно одному — значит, больно нам всем. Мы вышли ночью через задние посты, где стояли разбитые дома и  дувалы, и  исчезли в темноте. Молодой на танке спросил у сержанта: «А кто эти наемники?» «Это, салага, солдаты, просто они одеваются, как наемники, это элита! 781 ОРБ, разведчики, они уходят за языком, в засады на банды и на караваны. У них серьезный отбор, я слышал, что из двадцати у них остаются трое, не знаю, сплетни это или нет, но сам посмотри, как они бесшумно подошли с тыла, ты даже испугался, хотя меня предупредили, что разведка уйдет сегодня ночью в зеленку именно через наш пост… Они ходят как кошки, а в бою — как львы.
Они могут сутками не спать, месяцами сидеть в засадах, ночью растворяться в темноте, своих они даже трупами не оставляют врагу, и в плен они не сдаются, как камикадзе уничтожают себя. Это, брат, лихие ребята… Я бы так не смог, мне хорошо и на броне…» Молодой почесал затылок — устал он греть гречневую кашу да из винограда делать брагу дедам, подумал:
«Завтра пойду в штаб и напишу рапорт в 781 ОРБ…»
А разведка, 3-й взвод, уже шел среди виноградников, рядом стояли, как на кладбище, разбитые афганские дома, тишина мертвецки-мертвая! Мы идем шаг в шаг, не слышно даже дыхания, словно идет один человек, но у всех зоркий взгляд, как у совы, а нюх — как у волка! Волчья стая уходит на охоту!
Тут пошел дождь. Я шел первый, наш спальник советский намок и стал тянуть РД вниз. Хотелось его снять и выкинуть, намок и я, полусапожки были все в грязи, носки и ноги были  мокрые, дрожь от холода колотила меня, я шел и вглядывался в кромешную тьму. Но там, вдалеке, блеснул огонек. Я присел, и все присели, я поднял руку — внимание, по цепи Ивченков передал — впереди огонь, внимание, дозор идет осторожно. Огонь показался и как будто исчез, опять кромешная темнота…
Валера у  меня спрашивает: «Может, тебе показалось?» Я  ему: «Ивча! Ты знаешь, я  травку не курю, мне не показалось».
Вышли из виноградника, а сам иду и думаю: «Это мне не показалось». Да и сердце как-то странно стучало, словно мне говорило: «Будь осторожней, осторожней!» И я шел, еще молодой, но осторожно, по цепи мне передал Ивча: «Деды и командир недовольны, медленно идешь, ****ы получишь», — сказал Овод… Но я  отвечал за безопасность взвода, и  этот яркий свет увидел я… Подходя в конце виноградника к еще разбитому дому, на свежем воздухе я почувствовал запах костра — не-а, не показалось. И сам в душе себя успокоил. Я показал Валере руками на нос, он тоже почувствовал и приготовился к бою, то же самое передал по цепи Кислому и Бажану.
Стали обходить дом с разных сторон. Первым открыл огонь Пашка Бажан, два духа, отстреливаясь, бежали на нас, мы с Ивчей открыли огонь, сразу добили их, пошли в дом. В доме на первом этаже в большой яме в полу горел костер, на окнах
была ткань вместо штор, видимо, кто-то посмотрел на улицу, открыв штору, а я в этот момент и увидел свет вдалеке. Овод нам сказал: «Молодцы, салаги, мы могли нарваться на неприятности!» Так я стал ходить в дозоре. Разведчик, слушай свое
сердце, разведчик — это такой воин, у которого должны быть все чувства, хладнокровие, храбрость, интуиция и стремление выжить в любой ситуации, даже, порой, когда невозможно, верить в себя до конца и быть уверенным в своих товарищах.
Утром мы вернулись через этот пост, несли с  собой китайские автоматы и документы на афганском языке. Я посмотрел на молодого, который смотрел на нас с открытым ртом, через неделю я его встретил во второй роте. Он все же перевелся к нам в разведбат. «Есть везде сильные, их просто надо уметь находить», — подумал я. А ведь мы были с ними одного призыва…
Разведка — это серьезная работа. Работайте, братья!

***
А хочешь просто говорить —
садись со мной…
В. Высоцкий

Посвящаю разведчикам 781 ОРБ
Ивченкову В., Кислицыну В., разведчику
ОДОН, сыну Черных Святославу.

Взвод разведки уходит ночью
В темноту, куда-то
В неизвестность.
И исчезают в темноте…
Идут шаг в шаг,
Как волки в стае,
Но лишь не воют
На луну,
Ведь тишина для нас —
Подруга.
И друг мне спину
Прикрывает до утра…
Теперь, когда я
На посту,
Я сам за все
В ответе.
Смотрю я в темноту,
В свои глаза,
Я слышу ветра свист.
А утром, как заря
Восходит,
И снова с другом
Идти нам в бой.
И так полтора нам года
Друг друга прикрывать!

Игорь Черных

Продолжение: https://dzen.ru/a/ZkcTVRQ5kUeoyMoj

Авиационные рассказы:

ВМФ рассказы:

Юмор на канале:

Другие рассказы автора на канале: