Когда-то давно, когда я училась на курсе по психотерапии отношений, и профессор последовательно и вдумчиво рассказывал нам на примере известных литературных произведений, почему их герои попали в поле нашего зрения, а их отношениями можно иллюстрировать разные главы учебника, слушатели ошарашенно задавали вопрос: "А бывают ли книги (песни, поэзия), написанные о здоровых отношениях?" Ответ прозвучал для нас ошарашивающе - вряд ли такую книгу будут читать.
Действительно, герои самых известных книг - будь то “Поющие в терновнике” или “Унесенные ветром”- проживают жизнь, мало похожую на “жили долго и счастливо”. Их чувства завораживают, перипетии отношений между героями создают то напряжение, которое не дает отложить книгу. Помню, что в двухтомнике “Поющие в терновнике”, который я читала в юности, несколько страниц выглядели так, как будто они побывали в воде - в известном смысле это так и было, именно над этой частью повествования было пролито немало слез.
Как не вспомнить Русалочку Г.Х. Андерсена, прожившую жизнь под девизом “Нужно заслужить любовь, пожертвовав собой”, которая стала прототипом для огромного числа женщин: жить в безмолвии и ходить по ножам.
Можем ли мы утверждать, что все, кто зачитывался историями любви, которые не претендуют на “долго и счастливо”, повторят судьбу героев любимых книг? Безусловно, нет. Несмотря на то, что в основе эмоциональной реакции на искусство лежит механизм идентификации с героями, все-таки на каждого из нас влияет огромное количество других факторов, под воздействием которых мы формируем свое уникальное представление о том, какие отношения мы готовы назвать для себя счастливыми, культивировать и беречь - это и семья (в первую очередь именно она), и общество, и референтная группа (группа людей, которые нам нравятся, к которой мы хотим принадлежать, и поэтому стремимся придерживаться соответствующих норм).
Однако, слова великой Марины Цветаевой:
“Я любовь узнаю по боли”
я много раз, пусть другими словами слышала от женщин, искавших психологической помощи. Помощи в том, чтобы избавиться от этой боли. Хотя бы.
Разумеется, предполагать, что искусство провоцирует (или, как сейчас принято говорить - пропагандирует) далекие от здоровых отношения, было бы неверно. Оно лишь попадает “в нерв”, когда то, что мы слышим, воспринимаем звучит в унисон с нашим собственным опытом чувствования, когда это как будто “про нас сказано”. На этом принципе строятся многие подходы в психодиагностике и психотерапии, когда человек говорит как будто “не о себе”, но, в сущности, в этот момент он как никогда открыт и откровенен.
Скажем, метод сказкотерапии, казалось бы, предназначенный для детей, часто оказывается чрезвычайно эффективным и в работе со взрослыми, когда мы можем проследить путь героя, очень созвучный тому, что случилось с человеком, но “написать” этой сказке другой финал, такой, какой возможен только в “некотором царстве, некотором государстве”, когда в волшебном мире героя возможно все, что мы запрещаем себе в нашем далеком от сказочного мире. Вне своего привычного прокрустова ложа мы получаем свободу в выборе решений, которые впоследствии терапевт поможет бережно “перенести” в мир реальный, в котором оно никогда не могло бы родиться.
Может показаться, что человек, проживающий свою аутентичную, подлинную жизнь, осознающий себя, свои потребности, ценности и цели, останется равнодушным к произведениям, герои которых идут на подвиг, жертвуя собой, проживают опыт несчастливых, абьюзивных отношений, пребывают в долгих и безрезультатных поисках смысла. Вовсе нет. Способность к эмпатичному сопереживанию происходящего с другими людьми не означает идентификацию и эмоциональное присоединение к ним.
Осознание чувств, которые порождает в нас искусство, способность оставаться с ними в контакте, дает нам свободу жить свою жизнь, выбирать степень близости к тому, что эти чувства порождает.
Хотела удержаться от традиционного финала, но нет, не удержусь - и здесь, как и всегда, у нас есть выбор.
