Баку. 1957 год. Соседи-приятели Муслим и Полад, уже достаточно серьезно увлечены музыкой.
Магомаеву — 15 лет, Мамедову — 12.
(Продолжение, начало здесь)
Оба с трех лет сели за рояль. Оба прекрасно музицируют и сочиняют музыку.
Первая мелодия, написанная Муслимом в пять лет сохранилась до наших дней.
Первую мелодию я сочинил в пять лет. И запомнил ее на всю жизнь. Впоследствии мы с поэтом Анатолием Гороховым сделали из нее песню «Соловьиный час».
Однако подход к занятиям музыкой у приятелей был разный.
Импульсивного Муслима они тяготили. Он даже ноты прятал, чтобы сорвать занятия и сбежать к пацанам во двор. А вот импровизировать за роялем и петь очень любил.
Полад же увлекался музыкой. Был прилежным учеником. Возможно здесь сказывалось влияние отца, который привлекал его в качестве домашнего аккомпаниатора.
Представляете себе ситуацию, два талантливых подростка занимаются музыкой через стену. Слыша потуги друг друга и прислушиваясь к ошибкам товарища. Как тут не возникнуть чувству конкуренции (а может и зависти)?
Мне кажется, когда кто-то из них вспоминал о перестукивании через стену, это была не безобидная морзянка, а что-то связанное с музыкальными занятиями.
Из воспоминаний Магомаева:
У нас с Поладом различны не только характеры, различными стали и наши судьбы. Мне прочили быть композитором, дирижером, пианистом, как мой дед, а я стал певцом. Полад хотел быть певцом, как его отец, а стал композитором.
Обратите внимание, как тонко троллит Муслим Полада. Отдает ему дань как композитору, но исключает из разряда певцов.
Кстати, то что Полад хотел стать певцом не совпадает с его официальной биографией. По ней Бюльбюль оглы никогда не стремился в певцы.
С другой стороны, вполне естественно, что сын знаменитого оперного исполнителя хочет стать как отец. Возможно Полад делился своими мечтами с Муслимом.
Тогда возникает еще одна причина для зависти: Магомаев поет с юности и очень хорошо, а Мамедова готовят только как музыканта.
Первые шаги на сцене
В 1957 году, 15-летний Муслим Магомаев записывается в самодеятельность. В Клуб Каспийских моряков, находившийся прямо напротив его дома.
Домашним говорит, что играет на рояле, но на самом деле поет. (Родные не разрешали петь вне камерных домашних условий, так как боялись, что Муслим потеряет голос.)
Премьера состоялась там же, на сцене клуба, и я почему-то уверен, что друг Полад был в зале.
Сам Мамедов выходит на сцену через три года. В 1960 году. В те же 15 лет. Но зато какая это сцена! Полад аккомпанирует отцу в зале Консерватории.
Муслим к этому времени уже учиться в Консерватории (поступил в 1959-ом) и наверняка тоже сидел в зале.
Старший из приятелей поет по клубам, а младший "музицирует" в святая святых...
Кстати, в самодеятельности Магомаев знакомится с начинающим артистом разговорного жанра Евгением Петросяном, который тоже ходит в Клуб каспийских моряков.
Они вместе выступали в концертах самодеятельности (о чем любит вспоминать Евгений Ваганович).
1961 год
Год стал тяжелым для обоих.
У Полада умирает отец. Его, как и деда Муслима, хоронят на Аллее Почетного захоронения.
Мамедов перестает выступать на сцене, замыкается, посвящая себя сочинению музыки. Залы, публика, свет софитов, становятся для него тяжелым воспоминанием об отце.
Общается только с родными.
У Муслима свои проблемы.
Женившись в 1960 году (в 18 лет), он попадает под давление тещи и потребность больше зарабатывать.
Приходится бросать выступления в клубах (за которые мало платили, но они помогали шлифовать голос в оперном исполнении) и идти на работу в Ансамбль песни и пляски Бакинского округа ПВО.
Началась трудная полоса семейных неурядиц и безостановочных гастролей по Закавказью.
Магомаев. Первый успех
Это был 1962 год. Муслим находился на грани развода.
Жена была у родителей в Баку, а он сам пел в филармонии Грозного.
Узнав, что супруга беременна, Магомаев возвращается в азербайджанскую столицу. Здесь его и застает вызов в в Центральный комитет комсомола Азербайджана.
Муслиму поручают представлять республику, вместе с эстрадным оркестром радио и телевидения Азербайджана, во всесоюзном конкурсе, где ведется отбор на VIII Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Хельсинки.
Конкурс проходит в Москве. Магомаев с оркестром успешно проходят все туры и завоевывают место в советской делегации.
Мне было приятно, что на наши репетиции в эту тесную зеркальную комнату набивались участники фестиваля из других республик. Мои песни нравились. По этим открытым эмоциям я предчувствовал успех. Чем меньше оставалось времени до отъезда на фестиваль, тем большее нетерпение я испытывал.
Поездка в Хельсинки закончилась полным триумфом Магомаева. Они, с оркестром под управление Тофика Ахмедова, за восемь дней фестиваля выходили на сцену 48 раз.
По его завершению, первый секретарь ЦК ВЛКСМ Павлов вручал медали особо отличившимся. В их числе был и Муслим.
По возвращении в Москву, Магомаев узнал, что стал знаменитым. Еще конечно не звездой, но уже маленькой звездочкой.
Приехав в Москву, я неожиданно для себя увидел в журнале «Огонек» свою фотографию. Осенью нас с оркестром Тофика Ахмедова пригласили на Центральное телевидение. После передачи меня уже начали узнавать, спрашивали: «Это вы пели по телевидению?» Это было первое признание, но о настоящей известности тогда не могло быть и речи. Все случилось на следующий год. После Хельсинки я вернулся в Баку, где стал работать стажером в Азербайджанском театре оперы и балета, готовил и исполнял партии текущего репертуара, которые мне поручали.
Пока в жизни Муслима происходили значительные перемены, Полад продолжал жить затворником. Но уже к этому времени сочинил свои первые песни: «Песня о Москве», «Песня о Сумгаите», «С первого свидания», «С добрым утром!».
До переломного события в жизни двух приятелей оставалось совсем чуть-чуть.