Мара отправила меня домой, а сама вернулась к бабушке Тоне с вещами Елизаветы.
— Ты езжай, а мы сами там разберемся, и спасибо тебе за помощь, — сказала она.
— За какую помощь? Я еще ничего не делала, — удивилась я.
— Если бы ты не приехала, то мы бы не пошли по той тропинке и не заглянули к такой замечательной старушке, — улыбнулась Мара, — а Елизавета продолжала бы мучиться и испытывать на прочность свое окружение.
— Да, такие особенности организма сложно воспринимать адекватно, — кивнула я, — а у нее супруг есть?
— Когда-то был.
— Да сплыл, — закончила я фразу, — а дети?
— Нет. Она к Светику относится как к сыну. Я как бы и не спрашивала, почему у нее детей нет, не мое это дело, да и чего по больному ковыряться.
— Это да, — кивнула я, — ладно, погнала я домой диагностику делать.
— Ну так вроде определили, чья это работа, — удивилась Мара.
— Так мне надо, чтобы всё точно и четко было, как в аптеке, — ответила я, — Яночка со школы придет — поцелуй ее от меня.
— Блин, точно, я совсем забыла. Поскакала я в школу, а потом к Лизавете заеду. Никак не привыкну, что у меня ребенок учится, всё думаю, что она либо в своем садике колдует, либо у деда в кузне сидит.
— Так она у тебя учится всего пару недель, чего хотеть-то, — улыбнулась я.
— Вот я мать года, — кляла себя Мара.
Мы с ней попрощались и разъехались в разные стороны. За время поездки Шелби рядом со мной так и не появился. Хотя обычно он сразу приходит, как только у меня возникает интересный клиент.
Приехала домой, поднялась к себе в кабинет, достала из ящика стола карты, включила свою лампу и стала настраиваться на диагностику. В воздухе возник призрачный силуэт. Прошка сидел на диване и примеривался к странному гостю. Кот расчехлил все свои когти и приготовился к прыжку. В одно мгновение он оказался на спине у призрака. Оба товарища резко исчезли.
Я сидела на своем месте и не понимала, что происходит — вот был кот, и нет кота. Он хоть и особенный и не совсем животное, но всё, куда он исчез? Встала из-за стола, прошла по комнате туда-сюда, подняла с пола кошачий ус. Но всё равно никого не обнаружила. Позвала Прошку, но на «кис-кис» прибежала собачка Маруська и с удивлением посмотрела на меня: дескать, чего звала?
— Где котик? — спросила я ее. — Нет котика.
Откуда-то из пространства вывалился сначала Прошка, а за ним Шелби в драной кофте.
— Всё мне испортил, — ругался демон.
— Это он тебе кофту порвал? — спросила я.
— Да, и я хотел тебя напугать, а он всё испортил, — нахмурился Шелби.
— Не надо было прикидываться призраком.
— Каким призраком? — удивился он. — Я стоял за печкой, только собирался выскочить, а тут этот мимо пролетел и задел меня когтем. Кофта от «Гучи» в хлам.
— То есть это не ты был призраком? - поинтересовалась я.
— Конечно, нет.
Мое лицо стало вытягиваться, и я кинулась проверять защиту. За спиной я услышала сдавленные смешки. Обернулась — эти две наглые рожи тихонько хихикали в кулачки.
— Совести у вас нет! — сердито сказала я, - Так пугать женщину.
— А что такое совесть? — спросил Шелби.
— То, чего у тебя нет.
— А польза от нее есть?
Я над этим вопросом задумалась.
— Да кто же ее знает, есть от нее польза или нет. Мне кажется, бессовестным жить проще, делаешь всё, что душа хочет, и не страдаешь угрызениями совести, - ответила я.
— Она еще и грызется? — с удивлением спросил Шелби.
— Еще как. Я вот в первом классе украла у подружки золотое колечко, до сих пор совесть мучает.
— А зачем ты украла его?
— Она хвасталась, а мне было завидно, я пошла потихоньку в соседнюю комнату и взяла его, - вздохнула я и стыдливо опустила вниз глаза.
— И какая судьба была у этого колечка?
— У меня его кто-то украл в школе.
Шелби громко рассмеялся.
— Не ржи, мне до сих пор стыдно, — обиженно сказала я.
— Ну, может, оно было не золотым, а просто бижутерией?
— Я не знаю, я тогда в этом не разбиралась.
— А твоей подружке не надо было хвастаться своими сокровищами. Не искушала бы, и ты бы не искусилась, — сказал он. — Хочешь, найди ее в социальной сети и покайся перед ней. Кольцо ей такое же купи.
— Думаешь, она помнит меня или то злосчастное кольцо? — с сомнением спросила я. - Память у всех разная.
— Не знаю, может, помнит. Сколько лет вы с ней дружили?
— Два года, кажется. До школы и в первом классе. Потом мы оттуда уехали.
— Забей, — махнул он рукой. — А есть еще в твоей жизни постыдные моменты, за которые тебя грызет совесть?
Он устроился на диване, и в руках у него возник кулек с семечками.
— А не пойти ли вам на хутор бабочек ловить? — сердито спросила я.
— Ты мне расскажешь, и тебе легче станет, - Шелби улыбнулся своей фирменной улыбкой.
— Не станет, — ответила я. — Я тебе вот сейчас про кольцо рассказала, и меня еще больше совесть замучила.
— Да ладно тебе, ерунда это всё, — отмахнулся он.
— Всё, хватит, не отвлекай меня. Если ты еще не заметил, то у меня появилась очередная клиентка.
— Эта та, с которой вместо песка иголки сыплются? - поинтересовался Шелби.
— Она самая.
— Эх, все женщины стареют по-разному, с кого песок сыпется, с кого плюшки с ватрушками и пирожками, а с кого иголки с нитками.
— Да она вроде не старая, - удивилась я.
— Так и не молодая, — хмыкнул он.
— Ты всё равно старше.
— Я опытней.
— Ладно, опытный, либо помоги мне, либо не мешай.
— А чем тебе помочь? — поинтересовался он, высыпая из кулечка семечки себе в рот.
— Скажи мне, кто порчу навел, и можно ли мне ей помогать.
— Помогать можно, я разрешаю, а крадник поставил ее бывший помощник.
— Крадник поставил? — удивилась я.
— Да. Он только бракованный. Сначала работал нормально, а потом что-то там сломалось, и всё вываливается в проделанную брешь.
— Ясно, ни себе, ни людям.
— Совершенно верно, — кивнул Шелби. — Но факт остается фактом, он хоть сейчас и не работает как надо, но всё же жизнь портит гражданке. Ну а помощничек вполне себе процветает, как говорится, цветет и пахнет.
— А можно ему оставить, чтобы он только пах, и не очень приятно, ну а цвет ободрать и скормить моим козам? - спросила я, - Ну и отсыпать ему фунт иголок с лезвиями в штаны.
— Всё, что пожелаешь, моя принцесса, — усмехнулся он. — Вот только не сегодня.
— Почему?
— А потому что к нему уже поехал Светик лепестки отрывать, хотя нет. Он что-то говорил насчет пальцев, то ли вырвать, то ли переломать. Помехи были на канале, я точно не услышал.
— Э-э-э, так его за это могут посадить.
— Нет, если он обернется медведем, то его никто не посадит. Он сам на кого-нибудь сядет и раздавит. Да и не узнает его никто, - хмыкнул Шелби.
— Ага, отстрелят его, как настоящего медведя, и всё, алес, карапузики. Говори мне адрес, куда поехал наш перевертыш, поедем его спасать. Сейчас Маре позвоню и ей еще сообщу.
— Ну да, вот Маре только делать нечего, как любоваться на то, что делает ее возлюбленный.
— Давай мне тут не звезди и не сбивай с толку. Адрес, пожалуйста, в студию, - протянула я к нему ладонь.
— Ну ладно.
У него в руке вместо пустого кулька появился лист из блокнота.
— Держи, — Шелби протянул его мне.
— Мерси. Собирайся давай, и поедем.
— Я всегда собран.
— У тебя кофта драная от «Гучи», - заметила я.
— Так модно, новый дизайн, — усмехнулся он.
— Как скажешь, все равно, кроме меня, тебя никто не видит.
— Ну да, ну да, — закивал Томас.
Я отправилась вниз собираться, по дороге набирая номер телефона Мары.
Автор Потапова Евгения