Привет, друзья.
Несмотря на холодную погоду в Москве расцвела сирень.
Выходила вчера в обед погулять в окрестностях.
Здесь у нас оказывается рядышком мужской монастырь.
И это на территории монастыря расцвела сирень и огромное каштановое дерево, тоже всё в цвету.
Стая голубей лежит в травке, чистят пёрышки. В детстве всегда меня изумляло переливчатое оперение на шее голубя - изумрудное на сизом. Ещё и инверсионное - меняющее цвет на розовое. И вот они танцуют - невероятно нарядные голубиные мужики, делая пассы своими сверкающими шеями - изумрудный! Розовый! Голубиные женщины ими очарованы. И готовы немедленно отдаться. Как я когда-то, очарованная, смотрела-любовалась на моего ненаглядного К.
Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, – и польются ароматы его! – Пусть придет возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его.*
*Песнь песней
Фотографии голубей получились некрасивые. Иногда божественное можно увидеть только воочию, на камеру не поймать.
Мимо прошла пожилая женщина. Обуреваемая страстями, она жаловалась кому-то по телефону, на своих, скорее всего, родных. Обиженный плачущий голос свой возвышала, и шла вдоль стены монастыря. Может, шла молиться туда или в маленькую старую церковь напротив.
Я как будто увидела себя со стороны в ней. Плачущую, возмущенную неправильным к себе отношением, измученная невозможностью - смириться с этим. И не имеющая силы продавить, прогнуть этот мир под себя, как мне надо, как правильно. Бедные глупые злые люди.
Входная группа. К. сказал это барокко. Московское барокко - прочитала я потом в сети интернет.
Про эту церковь сказал, она очень старая, кажется семнадцатый век.
А старый оранжевый трамвай назвал морковка.
Я сидела на работе и думала, что я как кляча, привыкшая крутить ворот. Давно меня выпустили из каменоломен, а я всё по инерции иду-бреду по кругу, с трудом переставляя ноги. Допоздна сижу на работе, чтобы не идти домой.
К. звонит мне и отчитывает за то, что не отвечаю на звонки.
О. все время тоже был крайне недоволен, что я пропускаю звонки. Изволили орать-с, барин. Или ледяным голосом и со строгим взглядом изволили отчитывать.
Пусть бы отчитывали. А потом сказали бы: на колени. И наказали, а потом простили, обласкали. И отымели. А так... Бытовуха одна. Я больше не могу.
После работы я иду в магазин. И должна готовить. К. хватает и ест конфеты до ужина, меня это дёргает, потому что в детстве мне буквально вбили табу: до основного блюда сладкое - нельзя!
Заглядывает ко мне в комнату и корчит рожи, как пятилетка. Я больше не могу, не хочу. Меня рвёт на части. Зачем я снова в роли матери в каком-то нездоровом симбиозе?! Усыновила половозрелого мужика. Се.кс перестал, да и сил на него нет.
Я хожу по кругу, как усталая лошадь. Пашу на работодателя, зарплаты хватает только на еду мне и сыночку.
Болит нереализованный потенциал, потому что нет денег, времени и сил его реализовывать. От чего ушла - к тому же и пришла!
Не хочу так жить! Это не жизнь!
Не хочу быть матерью никому!
Хочу жить с мужиком, который плечо, защита. Хотеть его и любить.
Любовницей и другом. Даже, больше любовницей.
Можно рабой - но любви, а не смертельно усталой старухой - матерью!
Вот как мне это изменить?
Помолиться что ли?!
Мне прямо жизненно необходимо, чтобы К. нашел работу.
Милый великий Господи, пусть он найдет. И пусть тогда уйдет, или останется...
Конечно, я хочу чтобы остался.
Это же царь мой. Сыч мой.
И остались еще чувства, вот я смотрю на его носатый профиль, на ручку в его изящных пальцах. Глаза, улыбка, кудри, мой, со мной, это по-прежнему трогает и восхищает меня.
Но...
Мне кажется он жалеет, что угодил в этот странный атипичный неправильный сценарий - тоже.
Голуби прячутся...
В небо не хочется
В списке не значится
И значит не молится
Ты разбегаешься
Над моей пропастью
После раскаешься
И крыльями лопасти!
Не отпускай... Меня...**
Песня Земфиры
Бонус - а давайте я вам ее принесу - эту песню, пропасти-лопасти, голуби...
Спасибо, что дочитали. Детоцентризм в комментариях сегодня сотру весь нах.рен не читая, можете не трудиться, исторгая его.