Часть 3
Мы ехали. Какое-то безразличие накрыло меня. Я уже не плакала, несколько дней. Где-то в глубине зарождалось ощущение, что меня предали, что я предаю. Город, где находилась больничка, встретил нас не приветливо, грязью на улицах и промозглой погодой. Весь какой-то серый и не интересный. Больничка такая же, из серого кирпича с отвалившейся штукатуркой. Туда не хотелось заходить. Мама о чем-то разговаривала с врачом, они обе изредка и безучастно поглядывали на меня. Безучастно настолько, что о стороны мне казалось, они обсуждали какой-то рядовой случай, типа ремонта холодильника. И снова такой же пакет с кофе и другой едой был отдан врачу, а потом быстро убран в шкаф в кабинете. Я съежилась. Впервые осознала, как дешево стоит жизнь. А может врачи, слишком любят кофе? Мой мужчина сидел рядом, опустив голову вниз, перебирал пальцами ключи от автомобиля. Когда меня забирали в палату, я видела, как он плачет. Мама сухо сказала «Слушайся доктора».
Душевая в больничке представляла собой крашенные в тошнотворный коричневатый цвет стены, полностью закрашенное окно, на полу поломанная плитка, в углу стоял какой-то поддон с дыркой в полу, как оказалось это и есть душ. Олеся усадила меня на топчан. Душевая была практически напротив палаты, но мне казалось, что добирались мы до нее не менее часа. Включили воду. Холодная. Горячей нет вообще. Олеся быстро смотрит по сторонам, пытается что-то придумать. Что-то мне говорит. А я просто смотрю на нее, я ей верю. Она мне необходима сейчас, она мне ближе всех, хотя знакомы мы несколько дней. Олеся проворно притащила эмалированный таз с надписью «Для ветоши», включила электрическую плитку, одиноко стоявшую на подоконнике. Противно пахло хлоркой.
Я держалась за стену, Олеся поливала меня водой из таза, голыми пухлыми руками отскребала мою засохшую кровь, что-то приговаривая про бабью долю. «Как же она наивна, как мало ей надо» подумала я. У нее в деревне моются раз в неделю, по субботам, туалет «ракета» на улице, и не важно, мороз или темно или то и другое. Но зато она сильнее, она выносливее. Ей некогда предаваться стенаниям и прочей страдальческой чепухой, она пешком ходит в школу за 4,5 км каждый день в любую погоду, потом помогает родителям по хозяйству, присматривает за младшими братьями. «Что ты несешь!? Очнись уже» сказала я, но, наверно не вслух, ответа не было. В то же время позавидовала ее силе, даже обозлилась «Почему она за 2 часа, а мне вот так???».
Приятное чувство относительной чистоты – незабываемое ощущение за последние двое суток. Олеся вытерла меня своим халатом, больше ничего не было, в нем же я вернулась в палату. Стащила пеленку с нарисованными краской буквами, которой был накрыт какой-то агрегат-прибор, стоявший в душевой, и протянула мне, надо было чем-то заменить кровавые тряпки.