Сергею одна девушка понравилась. На литературных чтениях. Которая у мужичка с бородкой по карманам шарила. Профессионально. Прямо в зрительном зале. На третьем ряду. Пока со сцены про лето красное задвигали, про лютики-цветочки, про зной и жару. Сергей даже голой её представил. В своей кровати…
Но потом ему совсем о другом подумалось. О том, что простоватые люди на всех этих литературных чтениях под воздействием прозы и стихов становятся лёгкой добычей для откровенных мошенников.
Влей простачкам в уши про Деда Мазая и зайцев, про Герасима и Муму, про Евгения Онегина и Татьяну – и дело в шляпе! Запускай руки в их карманы и бери, что хочешь. Без опаски! Они ничего не почувствуют. Их мысли другим будут заняты. Сопереживанием.
А если речь про Ромео и Джульетту заведёшь, или своё что-нибудь трогательное сочинишь, то и вовсе – обирай дурачков до нитки. Им уже будет всё равно. В ступор впадут и не заметят очевидного. Сами все свои кровные денежки отдадут. Под воздействием волшебной силы искусства!
Поэтому и втираются в доверие к блаженным людям члены так называемых литературных союзов и кружков. Любители Блока, Тютчева, Горького, Тургенева… И остальных писателей и поэтов. Много их было на нашем веку, на всех хватит.
Преследуют исключительно собственные цели. Меркантильные или маниакальные. И неважно, как они вас обчистят: духовно или с помощью ваших взносов. Используют в качестве спонсоров или подписчиков. Или без затей попросят на липовое строительство детской библиотеки. Или ещё проще – подменят в гардеробе ваше дорогое пальто на китайское барахло. А вы в одухотворённом состоянии и не заметите. По всякому, короче…
«Так что, если тебе втирают про Булгакова или Пастернака – береги свои карманы! Вот и всё. Очень просто. Не будь дурнем и читай любимых классиков на кухне. В гордом одиночестве. Или в туалете. И ради бога, не вступай ни в какие литературные кружки! Может быть, хотя бы останешься при своих», – понял Сергей весь печальный смысл отечественного искусства.
Тем временем дождь закончился, и можно было продолжать путь домой. Или…
– Простите, вы когда работу закончите? – немного стесняясь, спросил он у той самой девушки, когда она, обчистив мужичка с бородкой, оглядывалась по сторонам в поисках новой жертвы. И добавил: – Сходим куда-нибудь? Если что, я подожду.
Девушка поняла, что Сергей всё видел и может донести. Смутилась. Стала оправдываться, что у неё маленькие дети, мужа нет, денег ни на что не хватает... И что она была вынуждена совершить тот гнусный поступок. Что ей самой очень стыдно: так низко пасть, используя человеческие слабости и чувства. В частности, тягу к высокому. К искусству. И что ей вообще, где-то глубоко внутри, очень жаль этого мужичка с бородкой. Так и сказала:
– Глубоко внутри мне очень жаль этого мужичка с бородкой. Но не сдержалась. Не устояла. Он показался мне таким беззащитным, таким одухотворённым, а телефон сам из кармана выпал. Так и просился в руки. Но я, разумеется, раскаиваюсь в своём проступке. И больше никогда его не повторю. Бедный-бедный мужичок с бородкой. Очень ему сопереживаю!
Она искренне жалела обворованного мужчину, пока тот, в поисках собственных бумажника и телефона, ползал на корточках между рядами. И чуть не заплакала. До того расчувствовалась…
Но Сергей был непреклонен:
– Вы мне, девушка, очень нравитесь. И нравится ваше подлинное раскаяние и глубокое сопереживание потерпевшему. Я ведь и сам порой склонен к рефлексии. Поэтому и ищу себя в прекрасном мире отечественной литературы.
И добавил:
– И именно поэтому пойдёмте к вам. Заодно и по дороге поговорим про современное искусство. Жаль, что ко мне нельзя. У меня дома много дорогих вещей. Не хочу рисковать.
