Здравствуйте, дорогие читатели!
Новый рассказ о семье, о такой, какими семьи быть не должны.
Часть 1
—Готовить ты так и не научилась! Бестолочь безрукая! - заявила Анжела
Тихоновна, с кислым лицом отведав предложенный дочерью борщ.
—Я старалась, - сухо ответила Даша. —И, по-моему, все получилось. Мне показалось, что вкусно.
—Именно что "показалось"! Старалась ты или нет, результат один - эти помои есть невозможно. Вот одна из причин, по которой ты до сих пор не замужем, - насмешливо хмыкнула ядовитая Анжела.
—Причина совсем не в этом, - Дарья налила вторую тарелку борща и позвала к столу дочь.
—Ща, мам! Иду! - раздалось в ответ.
—Что, не слишком торопится твоя Куха? Не слышит тебя совсем. У неё есть дела поважнее, - поддела Анжела, глядя на Дарью с открытой неприязнью. —Глаза бы мои вас не видели! Вас обеих. Лучше бы я тебя в дом малютки подбросила, не пришлось бы на старости лет втроём в малюсенькой двушке толкаться. Жила бы как человек.
—Что, бабуля, снова желчью брызжешь? - весело поинтересовалась Вика, усаживаясь за стол. - Весь змеиный клубок в сборе? Приступим к еде?
—Ты, Куха, тон смени, - посоветовала бабуля. —Я тебе не мать. Вошкаться с тобой не стану. Больно надо.
—Твою внучку зовут Вика. Виктория, Викуля, если угодно. Что за идиотское прозвище? Что это за Куха?! - раздражённо спросила Дарья.
—Как хочу, так твой приплод и называю, - прокаркала непримиримая Анжела Тихоновна.
—Дайте уже поесть спокойно, - попросила Вика. —Неужели нельзя не кусаться хотя бы во время еды?! Кусок же в горло не лезет! Что вы за люди такие?!
—Не вмешивайся, Куха, не твоего ума дело. Сиди себе, да лопай то варево, что мать твоя борщом называет, - зло отрезала Анжела.
—Ага, ага, - иронически кивнула девушка. —Дай, детка, любящим родственникам пообщаться, поворковать о жизни, отношениях и семейных ценностях. Достали собачиться!
—Не надо, доченька, не начинай хоть ты.. - простонала Дарья.
Садыкова Анжела Тихоновна - ведущий технолог на крупной кондитерской фабрике, ни дочь свою Дарью, ни внучку Викторию не любила от слова "совсем" и скрывать сей факт причин не видела.
—Ты, Дашка, хомут на моей шее. Всю жизнь мне испортила. Думала вырастешь, замуж выйдешь и оставишь меня, наконец, в покое, а ты нет... Ты решила мне до самой смерти глаза мозолить, ещё и выродка своего в дом притащила. Глаза бы мои вас не видели, - любила повторять Анжела.
Дарья материнские монологи вполне успешно мимо ушей пропускала, привыкла давно. Но понять её пыталась всегда, с малых лет. Думала, гадала, рассуждала. А однажды прочла о том, что безусловная родительская любовь просыпается далеко не у всех. Многие люди не любят своих детей, но делают то, что должны, соблюдая приличия, принятые в обществе. Есть вещи, о которых молчат, так, например, молчат о не любви в семье.
"Любовь, - читала она, - Не появляется на свет одновременно с ребёнком..."
Дарья долго размышляла над прочитанным и осознала, что нельзя требовать от человека то, чего нет. Ну вот нет. Нужно принять и спокойно, не рефлексируя, не отыскивая причину в себе, жить дальше.
Известие о гибели матери застало Дарью на работе. В тот момент, когда телефон завибрировал в первый раз, она стригла одного из своих постоянных клиентов по прозвищу Бульдог. То был успешный адвокат по уголовным делам, острый, блестящий, изворотливый ум, настоящая знаменитость, мужчина состоятельный и состоявшийся, он брался за дела исключительно громкие, резонансные, ледянящие кровь, наводящие ужас. Весь последний год Бульдог ходил целенаправленно к Дарье, причём не реже двух раз в месяц, всегда оставлял более, чем щедрые чаевые, в два, а то и в три раза превосходившие стоимость стрижки, и каждый раз упорно намекал на то, о чем Дарья не хотела и думать.
—Иван Савельевич, вы же человек несвободный. Все у нас об этом знают. У вас такая семья чудесная! Жена красавица! Да и у меня есть любимый мужчина. Давайте не будем, а то я обижусь, - мягко отказывалась Дарья. —Не нужна я вам, поверьте, не нужна.
Бульдог как будто соглашался, не спорил, но уже через две недели приходил снова, приносил роскошные букеты, конфеты ручной работы или огромные наборы искусно выполненных в виде различных фигурок пирожных. Молча усевшись в кресло, он настойчиво ловил в зеркале взгляд упрямой избранницы. Глаза у него были чёрные, словно бы без зрачков, лоб бугристый, высокий, а лицо в целом действительно напоминало морду бульдога, за что и получил он свое прозвище, а вовсе не за профессиональную хватку, как можно было подумать.
Одевался Бульдог элегантно, со вкусом, пах баснословно дорогим парфюмом с едва уловимыми горьковатыми нотками не то дубовой кары, не то гвоздики, не то горького шоколада. Руки Бульдог имел ухоженные, с длинными пальцами, красивые мужские руки, но представить себя рядом с ним Даша не могла, сколько бы ни пыталась. Однако внимание Бульдога ей было приятно и, несомненно, льстило, поднимало самооценку.
Никакой особенной красотой Дарья не отличалась - высокая, дородная, круглолицая, на подбородке ямочка. Но вместе с тем полногрудая, с чистым, румяным лицом, в щедрой мере наделенная женским обаянием и неброской, не сразу различимой притягательностью. Сама себя Дарья не любила, несправедливо считала заурядной, ничем не примечательной, разве что волосы ей достались чудесные - густые, темно-каштановые, с красноватыми, роскошными переливами. Но что увидел в ней Бульдог, чем заинтересовался, она, откровенно говоря, не понимала, разглядывая себя, искренне удивлялась.
Подруги не раз говорили:
—Есть в тебе, Дашка, бабья манкость. Бывает в писаной красавице нет, а в тебе избыток, хоть ложкой ешь. Зря ты себя не ценишь. Ох, зря...
Но Дарья лишь смеялась, отмахивалась:
—Ой, глупости какие! Не говорите больше, а то однажды возьму и поверю! Я к себе привыкла, приняла, не морочьте голову, девки! Обычная я, самая что ни на есть рядовая.
Мать с удовольствием поддерживала в ней неуверенность, или скорее уверенность в том, что ничего особенного, она, как женщина, из себя не представляет.
—Не вздумай балаболкам своим верить! Языки без костей! Дуры пустые! Обычная ты, серая и никакой такой "манкости" в тебе нет. Её вообще в природе нет, не существует. Выдумки писателей и пустомель, которым только волю дай. Ясно говорю? Доходчиво?
—Да куда уж яснее?! - безропотно соглашалась Дарья, с юных лет привыкшая к тому, что внешность у неё "на слабенькую, с натяжкой троечку".
Надежда Ровицкая