Глава 4 / начало
Придётся всё же отложить сегодня поход на кладбище. Семь вечера уже. Я хоть и могу заклинание прочесть на кошачье зрение, да в темноте хорошо видеть. Но всё же, сходить на кладбище надо в первый раз днём. Могилу погостника найти. Чтобы не блукать ночью.
Ладно, на завтра отложу поход. Сейчас перевоспитанием соседей займусь.
- Васька, волос давай. - Зашёл я в комнату.
- Держи вот. - Тихо проговорил Васятка, протягивая мне пучок волос, вырванный у Вовы.
- Не понял. Чего расстроенный? - Посмотрел я на слугу.
- Миша! - Оживился он. - Как тут не расстраиваться? Кинулся волос прибрать, и некуда! Ни скляночки, ни туесочка. Я когда с кладбища к тебе попал, и то такой скудности в посуде не было. Рюмочку вон позаимствовал. Но она не закрывается! - Васька негодовал.
- Рюмочку на место поставь. С посудой разберёмся. - Строго сказал я. - Ох и разбаловала тебя цивилизация!
- Колбы ему какие-то надо. Что за колбы то? - Ворчал домовой. - Я ему и кружку предложил, и вазочку. Есть у меня шкатулочка. Все не то. Капризный у тебя слуга, ведьмак. - Покачал головой Тихон.
- Шкатулочка! - Зашипел Васятка, — да она из открыток старых сшита! Что в ней хранить?
- Так и чего? - Удивился домовой, - красивая. Это Миша в школе делал. Маме с Люсей на восьмое марта. А после побелки в доме кинули её чего-то? Я и забрал. - Пояснил домовой.
- Вась, давай не все сразу. - Скривился я. - Пользуйся тем, что есть. Не вредничай. Это в той жизни мама мой любой каприз выполняла. Захотел сынок пробирку, бегом на Вайлдберриз. А здесь нет такого. Разберусь с жизнью, потом будем о посуде думать.
- А комната? Где зелья готовить! - Не унимался Васятка.
- Где в квартире готовил? - Перебил его я. - Закрыли тему. Не грузи. - Я резко развернулся и наткнулся на тётю Люсю.
- Я всё слышала. В жизни какой? С кем ты сейчас разговаривал? Ты меня пугаешь, Мишка. - Она стояла передо мной, чуть сгорбившаяся, держась рукой за стену. На бледном лице сверкали решительностью глаза, губы и без того тонкие, плотно сжаты.
Блин. Не думал, что так рано меня раскроют. Да и вообще, не хотел этого. И что говорить? Что единственный их мальчик, по сути, мёртв? По своей глупости. Выиграл спор на ныряние. Тёть Люся не сводила с меня глаз.
- Не хотел тебе говорить, — начал я, лихорадочно соображая, в чем можно признаться. Познакомить тётку, как и маму из той жизни, с Васяткой и домовым. Но маму я готовил к этому знакомству. А ей, так. С бухты-барахты? А если сердце у неё не выдержит? Или просто испугается, да упадёт? А позади угол дивана. Опасно.
- Домового я вижу, — Выдал я, решив пока не показывать Васятку. Тихон выглянул из щели между стеной и шкафом, куда метнулся, услышав тётку. На всё его лицо были только удивлённые глаза. Ну, и нос между ними. Такую красу уж никуда не спрячешь.
- Опять шуточки. - Отмахнулась тётя Люся, и всё так же придерживаясь за стену, двинулась к телевизору.
Включила его в розетку и направилась к дивану. А я уставился на экран. Он был темным! Не включился? Посмотрел на тётку, та, как ни в чем не бывало, вытащила из корзинки вязание, кинула взгляд на тёмный экран и принялась считать петли.
- Не работает? - Озабоченно проговорил я.
- Кто? - Тётя Люся посмотрела на меня. - Ну, тебя. - Почему-то расплылась она в улыбке. - Такой шутки ещё не было. - Экран в это время засветился. И на нём появилась знаменитая Анна Шатилова. Совсем ещё молодая. Хорошо поставленным голосом она рассказывала о достижениях какого-то колхоза. Картинка дрыгалась, по экрану перемещалась какая-то рябь. Тётку это не смущало, она быстро задвигала спицами, смотря в экран.
Я решил, пока она занята, все же заняться соседом.
Взял на столе пустое блюдце, тщательно его вытер. На подоконнике у стола тут же материализовался домовой. Взял из вазочки пряник, угостил домового. Он и так, конечно, возьмёт. Но уважение надо оказать. По его счастливой морде понял, что сделал всё правильно. Нашёл соль. Насыпал щепотку в блюдце. Взял пару волосков Вовы. Положил на соль. Поджёг и быстро зашептал на пепел.
Пристаньте сему человеку Вове скорби-икоты, трясите и мучьте его до окончания жизни.
Быстро перемешал пепел с солью и собрался, уже было выйти на улицу, как мимо окна кто-то пробежал. Не дом, а проходной двор какой-то. Дверь скрипнула, и на пороге появился худой, высокий мальчишка. Примерно моего возраста. Чёрные волосы, похоже, ни когда не знали расчёски. Серая рубашка в клетку была явно с чужого плеча. В моё время сказали бы оверсайз. Синее трико, с вытянутыми коленками, просилось в стирку.
- Привет Мишка. Не началось? - Он бесцеремонно проскочил в комнату, сверкая дырявой пяткой на носках.
- Саша. - Обрадовалась тётка. - Ты вовремя. Мать придёт?
- Воду из машинки выльет сейчас, и последнее бельё довешает и придёт.- Ответил пришедший Саша. Усаживаясь на пол перед диваном. На экране, какой-то толстый дядька отчитывался по надоям.
Так ничего и не поняв пожал плечами, высыпал в горсть наговорённую соль и вышел во двор.
Теперь важно высыпать эту соль на дорожку, куда обязательно наступит Вова. Можно, конечно и у калитки. Но есть вероятность, что папенькин сынок сегодня уже никуда не пойдёт. А вот во дворе есть учреждение, которое обязательно он перед сном, а может и раньше, посетит. Туда не зарастёт народная тропа. Главное точно на дорожку попасть. Я встал на углу сарая, всматриваясь в соседский двор. Нормально. Докину. Размахнулся и швырнул горсть соли на дорожку, ведущую к туалету, снова быстро зашептал.
Как будет сохнуть соль сия, так сохни и ты, Вова.
Тщательно отряхнул руку. Ну, вот сходит мальчик на двор и начнёт икать. Не переставая. Надеюсь, они услышали, что я помочь могу избавиться от икоты?
Пошёл закатывать байк во двор. Тётя Рая бросила его на улице. О! Хорошая техника. Мне, правда, не приходилось ездить на мотоциклах. Я сразу за руль собственного автомобиля сел. Но здесь придётся освоить эту технику. Взялся за руль. Сел на сиденье. Ничего так. Удобно.
«Рига», прочёл я. Я вспомнил, что видел такие по телевизору. Чтобы завести технику надо покрутить педали. Симбиоз велосипеда и мопеда.
- Мишка, - обратилась ко мне не молодая уже женщина. Хотя, скорее всего, молодая. Просто очень уж лицо у неё уставшее. Ей бы маски поделать по рецептам бабы Ма. И глаза у неё, какие-то тусклые. А, как тут дела с травами обстоят? Если я здесь застряну, надо побеспокоиться заранее об этом. Конец августа. Не так много трав осталось для сбора. А я ещё и местность не знаю. Нужна аптека. Как с аптеками в семьдесят девятом году обстоят дела? Ничего не читал по этому поводу. Придётся проверять. - Ты чего тут? - Между тем продолжила женщина. - Хотел же досмотреть фильм.
- Сейчас иду, - буркнул я, закатывая свой байк во двор. Только сейчас обратил внимания, что во дворе в самом углу есть небольшое строение. Решил, что это что-то типа гаража, покатил мопед туда. Открыл дверь и понял, что ошибся. Это оказалось угляркой. Скорее всего, уголь привозился в большом количестве и складировался здесь. Интересно, а байк, где стоял? Через весь двор катить? Делать нечего, покатил. Ну, не мог же он просто стоять во дворе? Дождь, ветер. Да и зима скоро. Или здесь зимы нет? Есть точно. Уголь в большом количестве. - Люба, - обратился я к призраку.- А кто эта женщина?
- Валька Барбышева. - Отозвалась призрак, - вон дом, в конце огорода. Семерых одна воспитывает. Сашка, что в доме сейчас, старший. Трое от одного, трое от другого, недавно ещё одного родила. Все по любви. Страшная стала, как моя смерть, - Люба засмеялась. - Совсем головой не думает. Мать твоя машинку стиральную ей старую отдала. А то на руках всё стирала. Телевизора у них нет. Вот к вам бегают смотреть. В субботу всей кодлой припрутся в «Гостях у сказки» смотреть. Эх, Валюха, Валюха. - Вздохнула призрак. - Жила бы со своим Степаном. Ну, выпивал, ну, поколачивал. Но всё в меру. Нет. Взбрыкнула. Выгнала мужика. А жила же, как у Христа за пазухой. Дом отремонтировал, мебель в дом купил. Подумаешь, бланш поставил. Нефиг было на пьяного мужика орать. - Люба рассердилась, попыталась топнуть ногой и рассердилась ещё больше, потому что не получилось.
- Как бы тебе объяснить, - начал я, понимая, что мне сейчас очень не хватает парторга, что остался в больнице нашего городка. Он всех моих помощников-призраков учил пользоваться энергией. - Попробуй сконцентрировать энергию, допустим на ладони и стукни. Учись. Многие призраки это умеют. - Дал я напутствие Любе и решил всё же пойти посмотреть фильм. Ну, так себе, скажу я вам. Фильм о семье Строговых, живущих, где-то в Сибири. Конец сороковых. Я бы сказал исторический. Соль земли называется. Третья серия. Смотреть можно, если бы не комментарии зрителей. Вернее, зрительниц, типа «Ну, куда гостей на дождь выставлять. Что же детям так подушку высоко положили. Что за начальство, разве не понимают, что человек с фронта. Устал. Да и спать надо, а они вызывают». А ещё я по привычке ждал рекламы. А её не было. Просто шёл фильм, полтора часа и не одной рекламы и на паузу не поставишь.
Барбышевы, как пришли стремительно, так и ушли. Почти бегом. Валентину понять можно у неё маленький ребёнок, а чего Сашка сбежал? Или мы не дружим? Ладно, позже разберусь. Пока я сходил на улицу, тётка налила в таз воды.
- Мишенька, - обратилась она ко мне, расстилая на полу у таза тряпку, - Умывайся, ножки мой и спать ложись. Или пойдёшь ещё куда?
-Никуда не собирался. - Уставился я на таз с водой. - А душ? Баня?
- В субботу в баню. - Удивилась тётка. - А в душ воду ты таскать будешь? А греть? Не выдумывай, мойся и спать. - Рассердилась она.
Значит баня раз в неделю. Ладно. Пока так. Там видно будет. На кладбище завтра. А сейчас попробую позвать Мару. Попрошу у неё помощи
Проснулся я от противного звона. Будильник. Я не ставил себе такой рингтон на побудку. С таким звоном и мёртвый встанет. Машинально протянул руку выключить будильник и от неожиданности открыл глаза. Вместо тумбочки рука провалилась в пустоту. Не сразу сообразил, где я. Полежал, тупо уставившись в тёмный экран телевизора. Мимо дивана, кто-то прошёл в комнату. Будильник умолк. Реальность навалилась на меня. Блин. Я же теперь юнец. С вечера так и уснул, не дождавшись Мары. Или богиня смерти меня просто не услышала? Попытался вспомнить, что снилось. Ничего, лишь заплаканное Машкино личико в кромешной тьме. Но попытки поговорить с Марой не оставлю. Каждую ночь буду возносить ей молитвы. Может и соизволит богиня меня услышать. А сегодня к погостнику. Люба кладбище покажет.
Я встал. С неудовольствием подумал, что в туалет на улицу. Блин! А зимой как же? Да. Разбаловала нас цивилизация. Я вчера вечером ноги в тазу мыл, так такое чувство было, что это игра какая-то.
- Мишка! - Мать искала, что-то в комоде. - Я сегодня вечером приду, и в баню пойдём. Никуда не умотайся. Постельное менять буду. Завтра вроде выходной. Люся! - Позвала она тётку. Пелёнку не видела? Кормилица у меня порвалась. А сегодня кастратов бить будут.
- В нижнем ящике, - отозвалась тётка.
Мать открыла нижний ящик, достала аккуратно свёрнутую пелёнку, сунула в сумку. От сумки неприятно пахло. Да и от матери исходил не очень приятный запах. На ней был непонятного цвета свитер, коричневая юбка, тонкое трико, заправленное в носки. Она открыла шкафчик в коридоре. Достала высокие резиновые сапоги. Ловко накрутила портянки на ноги. Обула сапоги, явно размера на три больше. Махнула мне рукой и вышла на улицу.
На кухне появилась тётя Люся. Без своего шиньона она казалась ещё меньше.
-Ты чего? - Посмотрела она на меня.
- Мать, кем работает? - Я стоял сморщившись. Мама ушла, а запах так и остался раздражать мой нос.
- Чего? - Тётка остановилась, посмотрела на меня, затем кивнула, видимо своим мыслям и сказала. - В убойном цехе. На мясокомбинате. Бригадир смены она. Вспомнил? - Я мотнул головой. Ну, не скажу же я ей, что некому вспоминать. Мне всё рассказывать надо.
Суровая у меня мать. Вернее у этого Мишки. В убойном цехе мясокомбината. На забое скота. Женщина, да ещё и бригадир. А это значит, что она может стоять на всех операциях. Абы кого бригадирами не ставят.
- А кормилица, это что? - Не отставал я от тётки.
- Увидишь. Уже сегодня. - Хохотнула тётя Люся и принялась чистить зубы. Предварительно заглянув в ведро под раковиной. Я развернулся и пошёл в туалет. Домой надо вернуться. Не хочу я в морозы сюда бегать. Меня аж передёрнуло, как я представил себе такое. А зима здесь, судя по растениям и заготовленному углю, суровая. Насколько я видел ни одного фруктового дерева. У лавочки, что-то с листьями яблони, но с очень мелкой ягодой. Яблочками это не назовёшь. За коридором большой раскидистый тополь. Да и по дороге от Китайки, ничего кроме тополей я не видел.
-Скорая к соседям приехала, - сунула голову в туалет призрак. Чем напугала меня и со счастливым смехом вынырнула назад. Вот же ещё. Это в дом её домовой не пускает. А в туалет, который стоит на улице, у неё вход свободный. Клятву с неё взять надо, чтобы не совалась туда, пока я в этом зданьице нахожусь. Понимаю, что призрак, а всё же неудобно.
- Случилось чего? - Закрывая дверь на вертушку, поинтересовался я.
- Так Вовочка всю ночь икал. У Тихона спроси. Он расскажет. Как только рассвело, Толик на проходную мясокомбината побежал. Вот, только приехали. - Пояснила Люба.
Я вышел за калитку на улицу, действительно, старенькая, обшарпанная буханка. С красным крестом на дверке. Вернулся в дом, позвал домового.
- Икает. - Хихикнул Тихон. - Укол ему сейчас ставят. Хозяйка в слезах. Сына жалко.
- Напомни ка им, что это я смогу икоту снять. - Сказал я домовому. - А-то мало ли. Не понял меня Толя.
- Нашепчу, - хихикая, домовой нырнул под кровать. Чего смешного?
Только закончили завтракать, как вернулась с работы мама.
- Миша, быстро, - скидывая с себя очень грязный халат. Когда-то он был белого цвета. Сейчас на нём красовались рыжие пятна. - Развяжи. - Повернулась ко мне спиной мама. Всё её тело было туго перетянуто длинной верёвкой. Когда я развязал узел, она ловко освободилась от верёвок, выложив на стол килограмм восемь мяса.- Кума в ночь работала. Побеспокоилась. Римма придёт. Помнишь, толстая такая. Ей всё отдашь. Пятнадцать рублей вот, прибери. - Сунула она деньги тёте Люси. - Побежала я. Ой, чуть не забыла. Не будет завтра выходного у меня. Забой большой. А в баню сегодня идём. - Мама бегом помчалась на работу.
- Миша. Ты сегодня дома? - Вопросительно глянула на меня тётка.
- Ну, собирался по делам. - Не уверенно сказал я, понимая, что посещение кладбища опять откладывается.
Так и получилось. Я притащил воду во фляге, тётка нагрела её кипятильником. Я вытащил стиральную машинку с автоматическим отжимом на улицу. И началось. Поднеси воды для полоскания, повесь бельё на верёвку. Тётка до верёвок недостаёт. Слей и вынеси воду. Налей опять для полоскания. Вот это фитнес. Стирали мы с тётей Люсей три часа. И чего они столько грязного собрали? А с другой стороны, это не машинка автомат. Закинул и пошёл. Здесь потрудиться надо. Пока я возился с машинкой. Слил воду и поставил её на место. Сходил с Чапиком ещё раз по воду, чтобы в доме фляги полные стояли, тётка взялась за уборку в доме. Ползая на коленях, щёткой тёрла паласы, снимая слой собачей шерсти. Ну, не мог же я её одну оставить, принялся чистить палас сам. Потом помыл пол. Я заканчивал мыть крыльцо, тётка позвала меня кушать. Вылив из ведра воду и повешав на забор тряпку, еле доплёлся до стола.
- Я вещи уже собрала. - Ставя на стол тарелку с толчёной картошкой и жареной печенью, сказала она. - В баню пошли. Мать туда придёт. Очередь ещё надо занять. - Я чуть не подавился. Какую очередь. Но промолчал. Захотелось мне на эту баню посмотреть. - Вот тебе на баню и на лимонад с коржиком после бани. - Положила Люся рядом со мной две пятнадцатикопеечные монеты.
- У меня своих денег нет. - Хрустя малосольным огурчиком, поинтересовался я.
- Каких своих? - Удивилась тётка. - Ты школьник. Да и мать тебе никогда не отказывает.
Понятно. Деньги надо клянчить у мамы. Вот это меня совсем не устраивает. Я привык семью содержать.
Мы уже закрывали дом, когда у калитки появилась толстая женщина. Нет не так, ТОЛСТАЯ. Бедная, как она ходит. Чуть поодаль стоял тёмно-зелёный запорожец. Явно она на нём приехала. Вокруг женщины вился серый дымок.
Когда я к ней подошёл, она мне молча сунула сумку в руку. Сбегав в дом и закинув в сумку всё мясо, что принесла мать, подошёл опять к женщине.
- Я могу снять с вас порчу. - Проговорил я, отдавая сумку.
- Чего? - Шарахнулась от меня женщина.
- На вас порча. Я снять её могу. - Терпеливо повторил я.
- Какая порча?! А ещё комсомолец! Мать знает, как ты взрослых дразнишь?! - Громко поинтересовалась женщина. Презрительно глянула на меня и села на заднее сиденье запорожца. Переднего сидения не было. Только водительское. За рулём сидел очень худой мужчина в шляпе. - Тоня, такая женщина хорошая, - громко обращаясь к мужчине, чтобы услышал я, проговорила толстуха. Хлопнула дверка, машина взревела. Мужчина окинул меня презрительным взглядом, проезжая мимо.
- Чего ты ей сказал? - Подошла ко мне тётя Люся, суя в руку матерчатую сетку в которой лежало моё чистое нижнее бельё, мыло и мочалка, завёрнутые в полотенце. Мне это так нести?! Интересно, баня далеко? Каждому встречному ясно, куда я иду. Продолжение
