33
- У меня началась не самая сладкая жизнь, - продолжала Квета, - Калиса хоть и выделяла меня, но спуску не давала. Я должна была учиться и прислуживать наравне с другими девицами отобранными колдуньей.
Распорядок у нас был строгий. Спали мало, занимались много - изучали травы, делали отливки на воске, ходили в лес, общались с Духами. Все мечтали обрести покровительство Древних Хранителей, что княжескую семью поддерживали, и к чудодейственному ручью пытались найти дорогу. Калиса её знала, но никому изначально не показывала, ждала, пока кто-то из нас сам найдёт. Это бы значило, что Духи вывели. К сожалению, никто из учениц не оправдал её надежды.
Кроме этого мы творили много ритуалов по запросу Горина. Ему то планы соседей надо было посмотреть, то залежи камней под землёй найти, то на разум заезжих купцов/послов повлиять, то их самих разговорить, тайны выведать. Для этого мы готовили специальные зелья, а с теми, кто не поддавался на их действие, мы по-другому разговаривали. Уже используя женские чары, а не только магию.
На этих словах я вздрогнул и с ужасом посмотрел на свою собеседницу. Её откровенность о таких делах была чрезмерной для меня. Я не мог поверить, что та, кого я превозносил, так спокойно говорит об этом. И вдруг понял, что проживание в княжеском тереме сильно повлияло на Квету, изменив в ней незыблемые до этого основы. Неужели и она ходила в покои к гостям князя? Угадав мои мысли, Квета усмехнулась.
- На это я тебе не отвечу, думай, что хочешь. Скажу только, я тех учениц, которых Калиса ценила, она на такое не отправляла. Таких девиц быстро уважать переставали, и они сами себя презирали. А без самоуважения какая магия? Если человек себя ничтожеством считает, то и силы ему помогать не будут.
Я с облегчением выдохнул. Гордости за себя в Квете было не занимать, а значит не выполняла она поручений, за которые стыдно было.
- Многие из учениц не выдерживали нагрузки и предъявляемых требований и уходили. Отпускали их легко, лишь взяв клятву, что они ни словом не обмолвятся о том, что видели и слышали в княжеском тереме, и что узнали за время обучения. Клятва эта была со скрытым действием. Если девица нарушала её, то её настигало наказание. О том, что случалось с такими ученицами, ходило много страшилок, правду или нет говорили, но рисковать никому не хотелось. Слабые уходили и помалкивали в обычной жизни, им давали вознаграждение, которого хватало на первое время.
Те, кто был настроен остаться в тереме и постичь все грани магии, например я, терпели все неудобства и шли вперёд. Много подлости я видела от соседок, но в обиду себя не давала. Да и Калиса привечала меня. Все спрашивала, точно ли я решила не использовать тёмную силу, которую ещё могла принять. Она даже предлагала съездить в дом старухи, посмотреть, что там осталось.
- Следы и тени прежних обитателей точно ещё заметны, - говорила она, - ты их только помани, и они откликнуться. Всем им носитель нужен, от которого они питаются.
Но я не хотела становиться хозяйкой нечисти. О чем постоянно и говорила наставнице. Она замолкала, надеясь, что в конце концов я соглашусь. Времена наставали сложные. Вокруг нашего князя сгущались тучи - приближенные плели заговоры, на соседних землях было не спокойно.
Говорили, что на Севере войско могучее от забвенья просыпается, силу свою набирает, готовится князя-завоевателя свергнуть. А наш ближайший сосед ведь северянам родственник по сестре, может на их стороне выступить. Все это тревожит нашего правителя, ему сильная защита нужна от врагов - внешних и внутренних. Для этого колдуний вокруг него и собирали. Мы ритуалы творили, амулеты заговаривали. Но этого мало было. Калиса хотела создать мощную стену, говорила, что основные испытания ещё впереди.
Никто из нас так и не смог разгадать тайны чудодейственного ручья, никому из девиц не открылся звон серебряных колокольчиков. Хоть и находили мы к нему дорогу, но подружиться не смогли, не откликнулись воды на наш зов.
Видя это, колдунья начала меня уговаривать к тьме обратиться, что бы через неё князю помогать, но я отказывалась. Тогда она отпустила меня подумать, сказала, что мне надо принять решение: или я силу тёмную беру и рядом с Калисой по статусу становлюсь, или остаюсь в её свите, и никаких привилегий и почестей не получаю, к князю не допускаюсь, дарами богатыми не обрастаю. Так и оказалась я здесь, в родных краях, приехала родных навестить да подумать.
Квета закончила свой рассказ и посмотрела на меня.
- Знаешь, зачем я тебе это все рассказала? - спросила она.
Я покачал головой. Все, что она поведала, было тайной за семью печатями, жизнь княжеский колдуний была засекречена и вызывала трепет у непосвященных.
- Хочу, чтобы ты съездил со мной в дом старухи, - продолжала Квета, - раз уж мне надо сделать выбор, то пусть он будет осознанный. Я стала старше, теней и сущей больше не боюсь, хочу посмотреть, стоит ли их сила того, чтобы предать свой путь по Роду и работать с ними.
- Ты уверена? - уточнил я, - вспомни, как ты еле спасла с от них в ночь смер.ти старухи!
- Я помню, - вздохнула девица, - но Калиса очень хочет иметь рядом с собой сильную тёмную ведьму. И если я стану ей, то войду в ближний круг князя. И смогу претендовать на очень многое.
- Но и заплатить тебе придётся многим, - напомнил я, - ты будешь отрезана от своего Рода за то, что отказалась идти своим путём и никто не знает, чем это обернётся для тебя.
- Вот поэтому я и хочу проверить, - ответила Квета, - ты пойдёшь со мной? Я больше никого не могу позвать. Мать не поймёт, подруг у меня нет, жениха тоже. А ты всегда был добр ко мне и старался помочь.
Она испытующе посмотрела на меня. Что мне оставалось сказать? Я согласился. Пока мы разговаривали, ночь дошла до своей середины, звуки праздника начали стихать и Квета, попрощавшись, убежала к себе домой, попросив не провожать её. Мы договорились, что на следующим день я возьму повозку, скажу отцу, что еду в соседнее селение, а сам поеду туда, куда укажет Квета, которую я подхвачу на дороге у края леса. Как она объяснит родным своё отсутствие, я спрашивать не стал. Было понятно, что родители сейчас не имели власти над ней и не указывали, что делать. Ученицы колдуний становились по статусу выше над другими селянами, даже своими родителями.