Как и Бориса Проворного меня пленила первая Женя. Необычная внешность, ретро-облик. Королева, которая не подбирает, а выбирает. Возвышается над всеми, недоступная, немногословная, а возле дерева, на котором она восседает, стоит верный поклонник-- Коля-вентилятор, мечтательно смотрит на Женины ножки))).
А вот она фланирует среди снежных сугробов в шубке и меховой шапке -- гордая и надменная, сопровождаемая свитой, а Борис, замерев, смотрит на нее.
Вот это да!— думала я в детстве, так же замерев у экрана.— Вот такой должна быть настоящая девушка! Вот так нужно себя вести и нести! А для того, чтобы иметь право на такое поведение, нужно иметь соответствующую внешность, нужно быть красивой!
Но лишь не так давно я поняла: дело не столько в Жене, сколько в Борисе. В подобных случаях, вопреки сложившемуся мнению, не ищи женщину, а ищи мужчину!
Мы привыкли, услышав о подобных историях, приписывать главенствующую роль женщине, стереотипно размышляя: что же такого было в этой Лиле Брик или Елене Дьяконовой, что поэт/ художник/ так помешались на ней? Вглядываемся в их лица, вчитываемся в воспоминания о них, пытаясь разгадать эту тайну. Но разгадка не в них, а в мужчинах, обожающих этих женщин всю жизнь! Ничего мы в этих лилях- галах- йоко- полинах не найдем, им просто повезло понравиться вот таким борисам проворным. Искавшим свою "Ольвию" и вдруг нашедшим ее в них, в этих тетеньках.
Женя -- это мечта, недосягаемая, неуловимая. Если бы она мельтешила перед глазами Бориса беспрестанно, то это был бы совсем другой колер (чем это могло закончиться, мы можем наглядно пронаблюдать в ситуации с третьей Женей).
Борис видел первую Женю два раза и этого ему хватило на всю жизнь.
Вся суть заключена не в Жене -- в Борисе!
Точно так же, как не в Полине Виардо, а в Тургеневе, не в Лиле Брик, а в Маяковском, не в Гала, а в Дали. Не "Ах, какая женщина!", а "Какой странный мужчина..."
Я одичал, признается он, не было прежнего напора, безумства...
Встреча с учителем истории Иваном Платоновичем -- она была на самом деле? Или только в воображении Бориса?
С этим Борисом Проворным ох, как непросто все, неясно, зыбко!
Иван Платонович, вы?— робко спрашивает Борис. — А вы кто?— Ваш ученик. Вот все пытаюсь понять, почему древние греки покинули Ольвию. — Ну и что, поняли?
Борис смеется:— Пока нет! Иван Платонович... А вы мне не снитесь? — Думаю, что нет. Я иногда приезжаю сюда порыбачить, поразмышлять о греках...
И уходит. А Борис смотрит ему вслед, так и не поняв окончательно: а не снится ли ему его бывший учитель истории?
Ни в одном фильме нет такого диалога между вроде бы нормальными и адекватными людьми: — А вы мне не снитесь?— Думаю, что нет( Иван Платонович не удивлен -- он с Борисом на одной волне... если он только не в воображении Бориса...). Полуявь-- полуправь...
И появляется Женя... Женя третья.
Вторая Женя случилась в жизни Бориса давно, еще в юности, буквально вскоре после первой Жени.
Ситуация с Женей второй несколько отличается от всего того, что было с Женей первой и Женей третьей, меняется сама стилистика повествования, и ты сидишь, почти ничего не понимая: эта ТА самая Женя? Или другая?
И что означают слова одноклассника Бориса о девочке, утонувшей в реке?
Женя не могла утонуть. О подобном инциденте знали бы все, тем более, что Женя была местной звездой.
Я уверена, что одноклассник Бориса пошутил, прикололся, продемонстрировав заодно свои знания английского языка.
И, тем не менее, осадочек остался...
Тайна, тайна...
Странный фильм. Своеобразный по своей киноэстетике.
Продолжения следуют...