ЧАСТЬ 1. ВСТРЕЧАЕМ НЕ ПО-ДЕТСКИ
Любой сюр таит в себе архетип.
Александр Дугин
(но не точно)
Вернулись из Волгограда. Экспедиция была организована на любительском уровне, поэтому клада Стеньки Разина не нашли. Однако кое-какие наблюдения сделать удалось. Спешу поделиться.
Первое. Сюрреализм. Не знаю, почему Волгоград не стал пока Меккой любителей сюрреализма. (Возможно, оно и к лучшему — народ не самый надежный). Но ассортимент разнообразнейший, от жесточайшего хардкора через лайт-версии до чего-то реально (вернее, нереально) красивого. Мы в нашем отчете пройдем по всем трем площадкам, но начнем с хардкора, ибо именно хардкором встречает своих гостей Волгоград. Выходя с железнодорожного вокзала, гости наблюдают вот это
Симпатичная картинка. Дети ведут хоровод вокруг разинувшего пасть крокодила. Почему-то вспоминается песня « Выбери меня, выбери меня»... или наоборот, — «выбери не меня, а моего соседа»... ну да, крокодил-то сразу всех сожрать не сможет... с кого-то так или иначе придется начать... а будет этот кто-то считаться избранным счастливцем или, наоборот, неудачником — вопрос чисто терминологический, конъюнктурный. Вздрагивая, отгоняем от себя эти мысли. А они не отгоняются. Оптическое восприятие не предлагает никаких других объяснений. Старый добрый обряд жертвоприношения крокодилу. Широко распространенный (по понятным причинам) в Африке, но не только. Известная легенда о святом Георгии повествует ровно о том же — только крокодил, ввиду специфики региона, заменен «змием». Кстати, как там насчет святого Георгия — не приближается ли он по замыслу скульптора — чтобы скорректировать этот чудесный обычай? Нет, никакого Георгия наша скульптурная группа не предусматривает. Только довольные лягушки готовятся полить процедуру водой —
довольные, конечно же, тем, что внимание крокодила отвлечено от их скромных персон. Какое еще есть важное отличие от легенд «георгиевского» типа? Такое, что в подобных легендах выбор жертвы осуществляется жречеством крокодилового культа — путем ли жеребьевки или каким-либо иным. Разумеется, при такой системе нет никаких гарантий, что интересы крокодила будут учтены должным образом. В изображенном же обряде крокодил сам осуществляет выбор. Так, конечно, демократичней да и традиционней (как мы в скором времени убедимся; мы же за традиционные ценности?)
Но у читателя наверняка возникнет вопрос: все это хорошо, но... причем тут Волгоград? Крокодилы в Волгограде не водятся, да и в советскую эпоху (к которой явным образом относится фонтан) обряды жертвоприношения этим животным вроде бы не устраивались? Ну по крайней мере, в буквальном смысле?
Обратившись к ответственному источнику под названием «Туристский информационный центр Волгоградской области», узнаем, что заинтересовавший нас фонтан является копией фонтана «Хоровод», получившего всемирную известность благодаря вот этой фотографии военного времени
и ставшего «символом не только великого страдания... но и символом надежды, символом возрождения».
Ну как сказать? С первым я безусловно согласен, а вот насчет «надежды и возрождения»... Хичкок отдыхает, вот это точно.
Но сюжет, сюжет... неужели создатель фонтана имел в виду именно то, что у него получилось на выходе? Может быть, какое-то недоразумение? Нет, никакого особого недоразумения нет. Фонтан является иллюстрацией к доброй детской сказке «Бармалей», принадлежащей перу Николая Эммануиловича Корнейчукова (правильнее — Левенсона). Крокодил, герой сказки, занимается именно тем, чего можно ожидать от крокодила — глотает. Человека проглатывает. Правда, плохого. И, правда, потом извергает назад — и уже не плохого, а хорошего, нравственно преображенного. Ритуал этот сопровождается пляской детей, поющих:
«Ты нас, ты нас
От смерти спас,
Ты нас освободил,
Ты в добрый час
Увидел нас,
О добрый крокодил!»
«Освободил — крокодил». Гениальная рифма. В двадцатых годах прошлого века, когда создана была сказка, много говорили о «свободе». Но никто, кроме Левенсона, не связал эту тему с темой крокодила. Также хорошо известна была русской литературе и тема нравственного преображения. Но и эту тему никто, кроме Левенсона, связать с крокодилом не догадался. В Африке — да, о волшебном преображении попавших на обед к крокодилу везунчиков говорят много и охотно (естественно, жрецы соответствующих культов). Но для России это было, вне всяких сомнений, очень новое слово. Левенсон — гений! И с твердостью установив этот факт, перейдем к вопросу о личных причинах, побудивших Николая Эммануиловича произвести этот выдающийся философско-этический переворот.
Еврей, знающий Тору и применяющий эти знания на практике, ни малейшего удивления не вызывает (скорее вызвало бы удивление обратное). Можно утверждать, что вся умственная и практическая деятельность евреев в той или иной степени основана на Торе. Но разве в Торе говорится что-то о крокодилах? Упоминаются tannînîm תנינים, но они вроде только в современном иврите обозначают крокодилов, в классическом же смысле их предпочитают переводить как «китов» или «змей», короче, кого угодно, только не... ой-ёй-ёй. Не совершил ли Николай Эммануилович непростительную вольность, обратив любовь души своей (помните — «мой хороший, мой любимый крокодил»?) на тварь, лишенную халахической опоры? Спешу успокоить. Конечно же, нет! Просто Левенсон читал Тору немного более вдумчиво, чем ученые гои, которых неизменно ставит в тупик история про Каина и Авеля. Ну почему же, почему же Яхве подарок Каина отверг, а подарок Авеля принял? Каин, земледелец, подарил Яхве «плоды земли» — колосья, фрукты какие-нибудь, Авель, пастух, подарил Яхве мясо и жир первородных ягнят. И к подарку Авеля Яхве «повернулся» (שעה), а к подарку Каина не «повернулся». Чешут затылки ученые гои, не понимают, чем Яхве «плоды земли» не понравились. А ведь все просто на самом деле. «На тебе, боже, что мне негоже» — это логика позднейших времен, извращение традиции. Изначально любой дар, любая жертва должны были приносить зримую пользу божеству или, по крайней мере, его представителю. Попробуем переписать библейское повествование, подставив вместо Яхве египетского бога-крокодила Сухоса.
Разложили дары. На берегу реки. Слева (допустим) — фрукты. Справа — мясо. Вылезает из реки Его Величество Крокодил. Оглядывается. И, скользнув равнодушным взглядом по фруктам, устремляется к мясу. Авель, Любимец Бога, ликует. Каин грустит. Ему, земледельцу, откуда взять мясо? Хотя... ну, какая была придумка у Каина, все знают, останавливаться на ней не будем. В Торе такие вещи как бы не поощряются, хотя нельзя сказать, что наказание Каина было особо суровым.
Что мешает принять такое прочтение пассажа из Торы? Да в общем-то ничего. То, что Яхве почитался какое-то время в образе медного змея, мы знаем. Знаем и то, что в местах непроживания крокодилов, змеи могут выступать в качестве «исполняющих обязанности». Да, это правда, Тора находится в ярой оппозиции к египетским богам. Но кто сказал, что ко всем? Солярные персонажи вроде Золотого Тельца, действительно, неприемлемы. (Подробно здесь
повторяться не буду). Но крокодил, как мы из того же Левенсона знаем, «солнце в небе проглотил». Этот не подведет!
(И, кстати, вышеприведенный рельеф позднего времени показывает явные черты вырождения, формализации культа крокодила в Египте — крокодил украшен солярным знаком, притянутым за уши применительно к данному животному, и угощают его чем-то явно для крокодила неинтересным. Исход из Египта мог происходить, в том числе, и под флагом ортодоксии, сбережения живой традиции).
И вот к этой живой традиции и приобщил советскую детвору мудрый сказочник «Корней Иванович Чуковский» (кстати, почему «Иванович»? Ну да, господь с ним). Рука у «Корнея Ивановича» оказалась легкой. Крокодил полюбился. Православный Сергей Михалков напишет стихотворение про неверующего Фому, который не верует в... крокодила (сами понимаете, Кого уподобляет Михалков крокодилу; впрочем, это вполне корректно с позиций Евангелия, где Он же уподобляет себя Медному Змию). Потом наступает эпоха Успенского-Шаинского с «голубыми вертолетами» и прочими эзотерическими намеками. Нельзя не упомянуть и влиятельнейший сатирический журнал «Крокодил» — на самом деле он был основан раньше написания бессмертного «Бармалея», и название это придумал Сергей Гессен, выходец из чрезвычайно хорошей семьи: отдаленным родственником его был сам Юда Мунишевич Гессен, попечитель одесской талмудторы! Безусловно, Сергей Гессен и сам мог выстроить ту линию, которая изложена выше, но все-таки именно «Корней Иванович» дал ей совершенное художественное воплощение, и посему литературный жезл Ахарона должен быть вручен именно ему! Волгоградский фонтан подтверждает! Вернее, два фонтана (есть еще одна копия, еще более ужасная, но о ней мы не будем, чтобы Дзен не забанил за шокирующий контент).
Итак — постояли, подумали, кто-то, может быть, даже прошептал краткую молитву (а почему нет?) и — двинулись дальше знакомиться с более уютными достопримечательностями Волгограда!
Продолжение здесь