Я не успела опомниться, как подчинённый схватил меня за талию и закинул на плечо. Мое воспитание не позволяло оказаться в такой бесстыдной позе. Меня накрыл стыд. Я стала вырываться, бить руками по спине Бернардо. Сердце выпрыгивало из груди от охватившего страха.
– Ненавижу! – завопила я, словно буйная. – Ненавижу вас всех!
Попытки соскочить потерпели крах. Он продолжал идти, как ни в чем не бывало. Последнее, что я увидела – это взволнованное лицо служанки, а после меня вынесли из поместья.
На пару тройку секунд я потеряла сознание. Конвоир затолкал меня в бричку и сел напротив. Он смотрел на меня, не отрывая взгляд. Я хотела дать ему пощечину за такое невежество, но провоцировать этого «шкафа» больше не решилась. Мне пришлось сжать руки в кулак и дожидаться неизвестного.
Ехали мы недолго, минут пятнадцать. Я припала к окошку и наблюдала бескрайние южные луга и пашни. Умиротворенная картина помогала обрести себя и взять под контроль эмоции. Ветер ласкал мою кожу чудесным теплым воздухом, с запахом разнотравья. Мечталось просто двигаться дальше и созерцать красоту вокруг.
К сожалению, карета остановилась перед невысоким холмом. Бернардо вылез, мне пришлось следовать за ним. Я оглянулась и заметила пустошь вокруг. Что-то щёлкнуло в моей голове, когда конвоир отошел к извозчику. Я подумала: «Вот он шанс, и пора действовать!». Без плана, без подготовки, лишь бы получить свободу. Отчаянно, со всего духа, я побежала вверх по холму. В мыслях билось одно слово: «Скорее! Скорее! Скорее!».
Я ощутила, что удача, наконец, озарила мой путь, ведь за мной не было погони. Добравшись до пика вершины, я затормозила и увидела огромную равнину, усеянную злаками. Неподалёку люди прочесывали косами поле. Рядом с ними был мужчина в соломенной панаме и, держав в руках хлыст, он подстегивал рабочих. Прокручивая тысячи вопросов, я вдруг поняла, о чем говорил мистер Андерсон. Это были не наемники, а рабы. И он отправил меня к ним.
В следующий миг я взвизгнула от боли. Конвоир схватил моё предплечье, и я почти упала на траву.
– Отпусти, – молила я, извиваясь от пытки.
Толкнув меня, он басом произнёс:
– Иди.
У меня не оставалось выбора, и я потопала.
Молодая графиня. Глава 17. Поле
Предыдущая глава ↩️
Начало истории ЗДЕСЬ ✔️
Надзиратель обратил на нас внимание и удивлённо начал рассматривать меня. Я поняла, что влипла по уши, деваться было некуда. Горько было признавать, что я сама виновата. Однако господин тоже подлил масла в огонь.
Мужчина ухмыльнулся, словно обещал лучший день в моей жизни.
– Новенькая, – объяснил конвоир. – Мари. Решила, что не хочет быть служанкой.
– Ух-х, какая, – надзиратель потряс ручкой хлыста.
– Не приближайтесь ко мне! – зашипела я.
Безусловно, он вызвал у меня испуг. Как и все остальные, кто способствовал моему пребыванию в рабской системе. Здесь не было друзей, поддержки и утешения. Многое выводило из себя. Будучи ребёнком, я слышала, как отец с друзьями говорил, что поставить на место обычного смертного – считается хорошим тоном. Я взяла это за правило. А теперь, когда любой проходимец мог сделать со мной всё, что вздумается – это стало делом чести.
Мужчина рассмеялся.
– Пора тебя научить уму разуму, – сказал он, довольно прищурившись. – Увидим, чего ты стоишь.
Бернардо направился к бричке, а меня охватило чувство неизвестного. От конвоира я понимала, чего ожидать, хоть и за короткое время нельзя было постигнуть человека. Надзиратель же казался хуже Бернардо и самого мистера Андерсона. Разум жестоко подсовывал картины, где меня пытали.
Пройдя в деревянный ангар с зеленой крышей, он вручил мне длинную косу. Конечно, я смотрелась с ней несуразно, тем более в платье. Мужчина захохотал во весь голос. Стало невыносимо обидно.
Рабы дружно одной колонной прокашивали часть поля. Меня поставили в самый край ряда. Все эти люди были мужчинами и ни одной девушки! Они с жалостью посмотрели на меня, только работу не остановили. Я смахнула выступившую слезу и разгневалась на судьбу.
Первое время мне приходилось добегать до колонны. Делая взмах, невольники шли дальше, а у меня ничего не получалось. Коса то пролетала мимо, то вбивалась в землю. Стоящий сзади надзиратель подгонял и кричал на меня. Я всё ждала, когда он ударит хлыстом и покажет, кто здесь главный, однако он выплескивал свою ярость словесно.
Вскоре лезвие начало поддаваться. Я всё ещё отставала от ряда, совершая работу медленнее, чем остальные. Меня задерживало платье, в нём путались ноги, и горячее солнце, что жалило беспощадно. Я думала, что меня хватит удар. На севере температура летом еле-еле поднималась до двадцати трех. А тут… даже не знаю, было градусов сорок?
Через два часа надзиратель объявил перерыв. Можно было попить воды в ангаре и отойти от жары. Я решила, что такая одежда добьет меня, если что-то с ней не сделать. Мне оставалось лишь одно: взять ненавистную косу и отрезать нижнюю часть юбки. Рабы смотрели смущенно на мои действия, надзиратель заинтересованно. Я пыталась не переживать из-за этого. Оставались длинные рукава, и закатать их было не вариант. Поэтому, проделав дырки лезвием, я кое-как, коряво, оторвала их.
Голод нагнал меня ближе к обеду. Как я узнала позже, мужчины-рабы плотно кушали утром и вечером, в период работы получали только воду. Силы покидали с каждой минутой, в глазах иногда мутнело, желудок урчал. Я бы сообщила о недомогании, только понимала – никому не будет до этого дела.
В какой-то момент я заметила двух людей, похожих на фермеров. Они побеседовали с надзирателем, а затем прошлись по скошенным участкам. Я попыталась привлечь их интерес, и мне это удалось. Однако ничего, кроме опущенных уголков губ, не последовало. Я испытала невероятное разочарование в сострадании к ближнему.
На одном из перерывов я взглянула на свои руки. Появились свежие мозоли и занозы от грубой деревянной рукоятки. Я прижала ладони к груди и, отвернувшись от всех, глотала слёзы. Никто не обращал на меня взора. И с одной стороны, я не хотела, чтобы они видели мою боль, а с другой, было так тяжко от их безразличия.
– Я справлюсь, – прошептала я, шмыгнув носом. – Справлюсь!
