Отпуск почти подошёл к концу. Ада ходила по улице когда-то родного города, и всё больше убеждалась в том что оставаться в нём жить, не было никакого желания. Да, здесь прошло детство, совсем маленький кусочек юности. Но вся взрослая жизнь, годы когда она стала самостоятельной, связаны с Верхотурьем. Там школа, работать в которой ей очень нравилось, любимые ученики, подруги, которые поддерживали её и поддерживают. А здесь что, только воспоминания, да и то детские, родных и любимых людей давно нет, нет даже Полины Григорьевны, уехала к родной племяннице куда-то в Подмосковье. И она твёрдо решила, останется в Верхотурье. Даже квартирантов в этот раз пускать не стала. “А зачем, — решила для себя, — Полины Григорьевны нет, присмотреть за ними будет некому. Сама часто приезжать сюда не планирую, да вообще раньше семья была, надеялась что дети появятся, вот и собирала деньги, чтобы всё у них было самое лучшее. А теперь одной, много разве нужно. Электричество и дрова с углём бесплатные, на продукты и одежду, вполне зарплаты хватит. И деньги ещё на книжке есть, и те что от бабушки остались, и те что сама за сдачу квартиры накопить успела.”
Уезжая обратно в деревню, закрыла всю мебель старыми простынями, договорилась с соседкой сверху, что будет высылать ей деньги для оплаты коммунальных счетов, и уехала.
— Ну, что надумала, остаёшься и рассчитываться будешь? — спросила её Калугина, как только она первый день вышла на работу.
— Остаюсь, привыкла я здесь, поняла, что город, это теперь не моё.
— Вот и хорошо, вот и славно, — обрадовалась Зинаида Петровна, — а то я уже расстроиться хотела, думала, где учителя искать буду.
— Никого искать не придётся, вопрос о моём отъезде закрыт, — заверила её Ада.
Вечером пришла Раиса и сообщила новость.
— Лерка Погодина, замуж собралась.
— Я рада за неё, — усмехнулась Ада, — и кто же этот счастливчик, неужели Максим Татарников?
— Да нет, что ты, — Махнула рукой Раиса, — Татарников в её сторону даже не смотрит. За Вадима Сеченова, сына председателя колхоза. Он говорят в городе с женой развёлся, вот к родителям в колхоз и вернулся. А по Лерке давно вздыхал, только она от него нос воротила, теперь мамаша наверное уговорила.
— Бедный Вадим, за что его так Господь наказывает, — распаковывая чемодан, проговорила Ада.
— Твоя правда, — согласилась с нею Раиса, — увидит он с этой Леркой, небо в алмазах, она ему покажет. Гулять станет на право и налево, вот помяни моё слово.
Ада достала из чемодана большой свёрток, и протянула Раисе.
— Вот держи, это крестнику, два часа в очереди отстояла, там рубашки импортные, брючки, он у нас в первый класс таким красавцем пойдёт.
Раиса развернула коричневую бумагу, и охнула.
— Ада, зачем столько накупила, дорого наверное?
—Успокойся, не дороже денег, куда мне их беречь, а так хоть ребёнка порадую.
— Ну спасибо, подруга, Сенька действительно обрадуется такому подарку. Ну а сома как, детский плачь по ночам больше не слышишь?
— Да всё пришло. Я у врача в городе была, лекарств приписали, теперь вроде нормально себя чувствую.
— Ну и хорошо, а то я всё это время, пока тебя не было переживала.
— Рай, а про Виктора ничего не было слышно? — неожиданно для себя спросила Ада.
— А ты что вдруг интересуешься, — Раиса с опаской посмотрела на подругу, — неужели простить задумала?
— Нет, прощать не собираюсь, но и забыть сразу не могу. Рай мы с ним не один год прожили, и всё до определённого момента хорошо у нас было. Восемь лет жизни, в один момент на помойку не выбросишь.
— Это понятно, — согласилась с нею подруга, — Володька говори, он письмо Юрке Польщикову присылал, дружку их общему. Писал, что устроился на стройку, шофёром. Где-то в Средней Азии, завод там какой-то строят, а так больше ничего.
— Ну хоть за ум взялся, и то хорошо, — вздохнула Ада, — найдёт себе женщину, женится и всё у него в жизни наладится.
— А ты, жизнь свою налаживать собираешься, или крест на себе в двадцать пять лет поставить решила?
— Поживём увидим, — пожала плечами Ада, — а пока мне никто не нужен.
И побежали дни один за другим. С новым учебным годом, появились новые заботы. Аде снова отдали в классное руководство самый ершистый и беспокойный класс. Она, как и в первый год своей работы, старалась найти к нему подход.
Однажды перед самым Новым годом, когда они с Раисой остались в учительской одни, подруга спросила её без всякой дипломатии.
— Ты долго Татарникова динамить собираешься?
— Не поняла, ты это сейчас о чём? — переспросила Ада.
— Не притворяйся, всё ты прекрасно понимаешь, — разозлилась Раиса, — мужик вокруг неё уже который месяц кругами ходит, а она делает вид, что ничего не происходит. Хватит уже изводить себя, пора всё выбросить из головы и начинать жить с чистого листа. Ты ведь детей хотела?
— Хотела, я и сейчас их хочу.
— Так вот, они конечно могут появиться от святого духа, но очень редко, для этого настоящий мужик нужен, и семья. Обрати наконец внимание на Максима, и замуж за него выходи.
— Так ты об этом, — Ада повернулась от окна к подруге, — для того чтобы замуж выйти, мужчину любить нужно, а Максима я не люблю, он для меня просто хороший друг.
— Ада, ты не исправима, как была максималисткой, так ею и осталась. У тебя уже была неземная любовь. Много она тебе счастья принесла? Сними уже наконец розовые очки и спустись с небес на землю. Максим тебя любит, а это главное, будет пылинки с тебя сдувать, и на лево как твой бывший не побежит. Детишки появятся, всю дурь из твоей головы как ветром унесёт. Детей своих любить станешь, и отца их полюбишь, — Раиса предупреждающе посмотрела на Аду, — смотри, надоест Татарникову вокруг тебя кругами ходить, возьмёт и женится на ком нибудь. Будешь тогда локти кусать.
— Не знаю Рая, может ты и права, я подумаю.
— Думай, да только не долго, а то потом жалеть будешь.
После этого разговора, в учительской, прошло несколько месяцев. Лето было в разгаре, и Ада вернулась из поездки на море. Съездить отдохнуть на юг, они планировали ещё с Виктором, но так задуманное и не осуществили. Отдохнувшая и загорелая, с корзиной фруктов, в первый же день после приезда она пришла к Раисе.
— Ну красавица, Адка, ты просто красавица. Загорела, похудела, отдых тебе явно пошёл на пользу, — восхищалась Смирнова, — Володь, я тоже на море хочу, — крикнула она мужу.
— В этом году не получится, а на следующий поедем, — пообещал Володька из другой комнаты.
— Ну что тут нового произошло, пока меня не было, рассказывай, — попросила Ада усаживаясь на диван.
— Да вроде особых новостей нет, никто не умер, не женился. Лерка с Вадимом в город жить укатили. Говорят Сеченов им там квартиру кооперативную купил. Хотя есть одна новость, вот только не знаю, говорить тебе или нет.
— Говори не томи, что случилось? — попросила Ада.
— От Виктора Орлова письмо Юрке приходило, написал что вроде как женился, и фотография была, там он с бабой какой-то.
— Вот как, — Ада постаралась сделать вид, что это её не задело, — я за него рада, пускай будет счастлив.
Она посидела ещё немного у подруги, а потом засобиралась домой.
— Пойду, устала с дороги, спать пораньше лягу, — сказала она Раисе, когда та попыталась оставить её на ужин.
А дома, почти до рассвета просидела у окна, не зажигая свет в комнате. Вспоминала всю свою недолгую жизнь с Виктором. А под утро решила: “Хватит, тоску разводить. Рая права, пора жизнь свою устраивать”. Вечером пошла за околицу, и дождавшись там когда Максим возвращался с поля на своём уазике, остановила его.
— Ада, неужели меня ждёшь, — не поверил Татарников увидев её у обочины дороги.
— Тебя, — призналась она, — Максим, я спросить хотела, зимой ты замуж мне предлагал.
— Предлагал, только ты ведь отказала.
— Тогда отказала, а теперь согласна.
— Ада, ты не шутишь, это правда?
— Правда.
— Ада, я самый счастливый человек на земле, — Максим подхватил её на руки и закружил, — завтра же идём подавать заявление.