Света смотрела в монитор компьютера, а не на меня, потому я быстро убрала карту вниз оставшейся стопки. Мне нужно было вновь начать нормально дышать и найти свой потерявшийся голос.
А ещё нужно было придумать, под каким предлогом более внимательно изучить карту и получить информацию от Светы.
Когда очередь всё же дошла до карты с крупной надписью «Яхонтов Макар Алексеевич», мне почти удалось вернуть самообладание и по мере сил подготовиться к тому, что я узнаю нечто страшное.
Вытягивать информацию не пришлось — Света мне доверяла.
— Знакомый? — сочувствующе спросила она.
— Мы родом из одного города, — туманно ответила я.
— Ах да, точно! — Света посмотрела на карту.
Почему-то на карте был указан адрес родителей Макара. Странно, почему его карта вообще здесь? Разве он не в Новосибирске? Он здесь?!
Я вспомнила, что когда в начале мая ездила делать уборку в бабушкином доме и в огороде, дом Яхонтовых был закрыт. Их не было дома, и Ирина Ивановна впервые не пришла меня навестить во время моего визита.
— Такой молодой, всего двадцать семь, — вздохнула Света.
— И... что? — как-то удалось произнести мне.
— Посмотри, — Света кивнула на карту. — Только никому, сама понимаешь!
— Конечно, — кивнула я.
Некоторое время я внимательно изучала лист за листом, — выписки, анализы, обследования.
— Сейчас состояние стабилизировали, завтра к выписке, — пояснила Света. — Дальше дома будет ожидать. Донора нашли в Москве, но операция по квоте, тоже в Москве, и надо ждать.
— А как-то ускорить можно? Не знаешь? — тихо спросила я.
— Известное дело, можно. Один из фондов объявил сбор, чтобы ускорить.
Информация о фонде тоже была в карте, поскольку сбор проходил официально, и я выписала всё, что мне было нужно.
— А в какое время завтра обход? Утром, как обычно?
— Нет, — покачала головой Света. — Завтра обход будет после обеда, главного ждут, Ястребова.
Уснуть мне тогда так и не удалось. В ту ночь, сидя у окна сестринской и глядя на то, как поздний летний закат почти тут же сменился ранним летним рассветом, я наконец-то повзрослела.
Я поняла, какой эгоистичной и взбалмошной была до сих пор. Я никогда по-настоящему не желала счастья Макару, поскольку самым огромным моим желанием было, чтобы Макар стал моим, полюбил меня. За прошедшие с момента нашего расставания десять лет я так и не смогла смириться с тем, что он не со мной.
Нет, я не хотела, чтобы он был несчастен, ни в коем случае! Но и великодушия во мне не было. Я не могла по-настоящему радоваться его успехам и его счастью, поскольку сама была вычеркнута из его жизни.
Теперь же я горячо молилась лишь об одном: чтобы Макар был. Неважно, где и с кем! Главное, чтобы он был! Даже если мы с ним расстанемся навсегда, без возможности встретиться.
Ну и ещё я просила Господа о том, чтобы план, который я успела придумать, осуществился.
Утром я уже была в фонде, который занимался сбором средств. К счастью, при желании благотворители там могли сохранять полную анонимность. Я не собиралась никого посвящать в свои планы.
Днём я приехала в свой родной городок и сразу отправилась к нотариусу, в конторе которого вступала в наследство более четырёх лет назад. Помнится, он ещё тогда предлагал мне помощь в поиске покупателей на дом.
Мне повезло: нотариуса я тоже застала, и он сразу кому-то позвонил. Дела закрутились с небывалой быстротой, как раз так, как мне было нужно.
Впереди меня ожидало самое трудное — встреча с соседями.
Когда я приехала домой, было уже около шести часов вечера. Открыла все окна и отправилась в огород, который прибрала весной, но разумеется, ничего там не посадила.
Однако кое-какой урожай обнаружить удалось: на кусте жимолости красовались длинные тёмные ягоды.
— Оксаночка? — донёсся до меня удивлённый и будто даже радостный возглас Ирины Ивановны. — Здравствуй! Вот так сюрприз!
— Здравствуйте, Ирина Ивановна! — стараясь выглядеть естественно и непринуждённо, я подошла к забору, разделявшему наши участки.
Внутри участков забор не был капитальным, потому мы могли и видеть друг друга, и переговариваться.
— Я в отпуск приехала, — сообщила я. — Домой захотелось, устала от шума и суеты.
— Вот и правильно, — вздохнула Ирина Ивановна. — Ничего хорошего нет в большом городе-то, а у нас тут и тишина, и природа, и воздух чистый. У нас тоже сын гостит, Макар. Помнишь его?
— Помню, — кивнула я.
— Жду вот их с Лёшей, едут где-то, в пробку попали.
Вдруг лицо соседки исказилось, она часто заморгала, а потом тихо выдохнула:
— Беда у нас большая, Оксаночка! И не пойму, откуда что взялось, кого мы прогневили. Никогда не думала, что вот так...
Ирина Ивановна разрыдалась. Я быстро метнулась в дом и тут же вернулась со стаканом воды.
— Ирина Ивановна, может, ко мне зайдёте, присядете?
— Давай, ненадолго, — махнула рукой женщина и вытерла лицо футболкой, в которой работала в огороде. — Лёша не взял меня с собой, чтобы сырость не разводила. А одной мне будто легче...
Я сама едва сдерживала слёзы, но мне нужно было отыграть свою роль до конца. Вскоре мы пили чай в моей кухне, и я слушала рассказ Ирины Ивановны. Многое мне было уже известно, однако далеко не всё.
— А жена Макара? — осторожно спросила я. — Тоже приехала?
— Один приехал, — всхлипнула женщина. — И не говорит ничего об Алине, и спрашивать не велит. Ничего не знаю — ни про неё, ни про дела. Ксении звонила, и она ничего не знает, фирму-то поделили они с мужем Ксюши, Макар один занимался делами больше года.
Я подумала о том, что забыла позвонить Славке. Но что-то мне подсказывало: он тоже не в курсе. Если бы хоть что-то знал, всё равно сообщил бы мне.
Утешить Ирину Ивановну мне пока было нечем, я сама чувствовала себя лишь наполовину живой. Кажется, мой организм самостоятельно включил необходимую защиту, своеобразную эмоциональную анестезию.
Однако соседке стало чуть легче хотя бы оттого, что она выговорилась и проревелась как следует. Видимо, её муж не приветствовал бурное проявление эмоций, и бедной женщине приходилось всё держать в себе.
Потом Ирина Ивановна ушла домой, встречать мужа и сына, а я отправилась в супермаркет за продуктами. Правда, о еде даже думать не хотелось, но я строго сказала себе, что силы мне скоро пригодятся. Почему-то именно в этом я была абсолютно уверена.
Я старалась не думать о том, когда и как мы встретимся с Макаром. Да это было и не так уж важно на фоне всего происходящего.
Вечером меня сморил сон, — сказались предыдущая бессонная ночь и долгий трудный день, — а рано утром я отправилась в огород. Накануне купила семена и решила вскопать хотя бы пару грядок, посадить зелень.
Работа была в разгаре, и я почти забыла о проблемах и бедах, когда услышала голос, который одновременно и неистово мечтала услышать, и очень боялась.
— Привет, мелкая! Вот это встреча! Сколько лет, сколько зим!
Мира Айрон
Продолжение: