Роман «Звёздочка моя» глава 10 «Завтра будет завтра» часть 21
— Ушли и с концом, — рассуждая сама с собой, проговорила Галина Лысова. — Ну мыслимо ли? Одну створку застеклили и жди их тепе́ря не пойми сколь. Ну и зятьёв мне Бог послал!
— Мама, успокойся, — попросила Татьяна. — Другая бы радовалась, что у зятьёв руки из нужного места растут, а ты…
— А чё я? Я тоже рада, но хотелось бы, чтобы они побыстрее окошко-то застеклили, а то мне как-то не по себе, — Галина хлопнула свёрнутой газетой по мухе, усевшейся на дверцу серванта. — Вона чё мух-то поналетело! Ну вот сколь их ещё-то ждать?
— Всему своё время! Потерпи, мам, — Татьяне надоело выслушивать нытьё матери.
— Да у меня уже терпение-то закончилось. Может, сходить в гараж да поглядеть, чем они там занимаются?
— Ну чем они там, по-твоему, могут заниматься?
— Да мало ли, поди напились да лежат, — предположила мать. — Выпить-то они оба не откажутся.
— Опять ты своё заладила. Если бы у них было что выпить, так они бы уже давно напились и стёкла бы тебе вставлять не стали. — Татьяна подошла к окну, выходящему во двор. — Уже идут!
— Ну слава те Господи-и! И года не прошло, — обрадовалась Галина. Взглянув на внучку, сказала: — Ленка-то вон уж носом клюёт.
Внучка открыла глаза и оправдываясь сказала:
— Что-то в сон клонит. Не выспалась я сегодня.
— И не ты одна. Если и сегодня отец твой будет всю ночь выть как волк, то я не знаю, что с ним сделаю, — Татьяна сжала кулаки.
— И пошто он как волк-то воет? — задала вопрос дочери Галина. — Я ничё понять не могу.
— Мам, ну я же тебе говорила уже, что Ваньке сон приснился, что он собака и хочет пить, а воды нет. Ты забыла, что ли?
— И правда забыла.
— Память надо развивать, мам. Ты хоть книжки читай!
— Да когда мне их читать-то? Мне бы хоть нашу местную сплетницу успеть прочесть и то ладно, — посетовала Галина, прислушиваясь к шагам в сенях. — Идут! И правда идут.
Дверь открылась. Иван первым переступил порог, держа стекло в руках, а за ним Юра.
Галина Лысова, шутя спросила:
— Ну чё, поди все кости нам перемыли?
— Да нет, — улыбнулся старший зять. — А что, надо было, что ли?
— Надо — не надо, но сроду не поверю, что вы про нас с Танькой и словом не обмолвились, — ответила тёща.
— Да нам как-то не до этого было, — Иван пожал плечами.
— Явно ведь что-то не договариваете, скрываете от меня, — Галина с прищуром посмотрела на зятьёв, затаив обиду.
Иван поспешил её успокоить:
— Тёща, так если бы мы с Юркой, с глазу на глаз, трещали языком о тебе с Танюшкой, то вы бы не переставая икали и икали.
— Ну уж э́нто, зятёк, чересчур!
— Да на тебя, тёща, не угодишь! — с усмешкой заметил Иван.
— А чё тогда столь время за стеклом-то ходили? — не унималась тёща. Ей не терпелось узнать о чём зятья говорили и удалось ли Ивану вправить мозги Юре.
— Так стекло выбирали, — пояснил Иван, подойдя к окну. — Там у тебя его целая стопка стоит, пока подходящее найдёшь, время-то идёт.
— Ну так, запас карман не тянет, ни есть, ни пить не просит! — улыбнулась тёща.
— Так оно, — приложив стекло к раме, — согласился старший зять. Взглянув на свояка, объявил: — А с размерчиком-то мы угадали, Юрка! Пару сантиметров, с одной стороны, обрежем и считай, что дело сделано.
— У меня же глаз-алмаз! — смеясь заявил свояк, пошатываясь на ногах. — Да и я сам не пальцем деланный! — заметив, как племянница покраснела, Юра стушевался. — Упс… Это я лишнего ляпнул. Исправлюсь.
Тёща тут же уточнила:
— Ещё бы не пил, так вообще бы тебе цены не было! Берись за ум, Юрка! Я уже без счёта раз тебе э́нто говорила, говорю и буду говорить.
— А ты опять за своё, — улыбка исчезла с его лица.
— А как же! Кто тебе ещё-то правду скажет, ко́ли* не я? Осерчал на меня, ли чё ли?
— Ну есть немного, — ответил зять, помогая Ивану сделать разметку на стекле.
— Юрка! Ты сердиться-то на меня прекращай, — повысила голос тёща. — Я же за тебя как за сына переживаю. Ежели чё, с тобой случится, как я потом буду твоей матери и отцу в глаза смотреть? Они же мне никогда э́нтого не простят. Вовка в тюрьме сидит, на нём, можно сказать, уже крест можно поставить. В тюрьму-то ведь только попади, а назад-то уж если и выйдешь, то ненадолго. У них вся надёжа на тебя, что ты их в старости доупокоишь.
— Тёща, — Юра разнервничался, — ну ты ведь Вовку моего как облупленного знаешь. Ведь он на твоих глазах вырос.
— Конечно, знаю.
— Так зачем ты тогда про брата моего такое говоришь? Не виновен он, за чужое убийство сидит.
— Но ведь его же посадили, а никого-то другого!
— Да едрёна Матрёна… — ругнулся Бойко. — Опять ты за своё.
— Тебе уже и слова не скажи, — Галина подошла к кухонному шкафчику, на котором стояла электрическая плитка, а на ней кастрюля с картошкой. — Вода закипела знать-то! — объявила она. — Чича́с быстренько стекло вставите да и́сть** сядем.
— Хорошо бы! — оживился Иван, чертя линию на стекле стеклорезом. — А то, я уже давно есть хочу!
— Да и я не прочь подкрепиться, — поддержал его свояк.
— Ванька, я совсем забыла спросить, как там внучок-то мой Прошка? — поинтересовалась тёща. — Чё хоть врачи-то говорят?
— Без изменений, — ответил Иван и опустил глаза.
— Так он хоть говорит или нет?
— Нет. Молчит. Записки пишет.
— Гляди-ка чё грамотей какой! — удивилась Галина. — Видать в тебя, зятёк пошёл!
— А почему сразу в него-то? — Татьяна, негодуя, вспыхнула как спичка. — У него так-то и мать не дура.
— Не дура, но и умной тоже не назовёшь.
— Мама-а! — выкрикнула Татьяна. — Ты прекратишь надо мной измываться или нет?
— Да я даже и не думала, — Галина прикрыла кастрюлю крышкой. — Воспитываю я тебя так.
— Нашла, тоже мне, время… У меня сын в больнице лежит, а ты мне последние нервы треплешь. — Она посмотрела на мужа и распорядилась: — Завязывай, Ванька, ты с этим остеклением. В больницу надо ехать. Сына хочу своими глазами увидеть, пока его там окончательно не залечили.
— А он не хочет тебя видеть, — сообщил Иван. — Совсем не хочет.
— Да не может такого быть! — не поверила мужу Татьяна. — Он что, теперь вечно, что ли, будет на меня злиться?
— Не знаю, — ответил Иван. — Но врач предупредила, что тебя к нему не пустит.
— И правильно сделает, — сказала Галина и нахмурив брови посмотрела на дочь. — В следующий раз, будешь головой думать, прежде чем, Прошке желать, чтобы у него, на веки вечные, язык отсох.
— Тань, так ты, на самом деле, это Прошке сказала? — недоумевая, задал вопрос Юра.
— Сказала, — вытирая слёзы, подтвердила она. — Слово-то — не воробей, вылетело и не поймаешь. А теперь вот сама об этом жалею и что дальше делать не знаю.
— Прощение у него просить да каяться, — посоветовал ей Бойко. — У тебя же икона есть Параскевы Пятницы, вот ей и молись.
— А ты думаешь, что я не молюсь? — в глазах у Татьяны появилась боль. — Молюсь, да вот только икона мне больше не помогает.
— Ну, Танька! — сетуя, покачала головой мать. — Э́нто же надо, а! Ты даже икону из себя вывела. Ну и характер у тебя.
— Да знаю я, мама, только поделать ничего с собой не могу.
— А ты уж постарайся, доченька! А я за тебя молиться буду.
Пояснение:
ко́ли* — если
и́сть** — есть
© 04.05.2024 Елена Халдина, фото автора
Не теряйте меня, если что — я тут , продолжение романа, в первую очередь я теперь буду публиковать именно там, а потом уже тут.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение романа "Звёздочка моя" глава 10 часть 22 Не всё шелками вышито будет опубликовано 06 мая 2024 в 04:00 по МСК
Предыдущая часть романа ↓
Начало романа "Звёздочка моя" ↓