Багиров вышел из аудитории в коридор. В последнее время он часто думал о Елене, о том времени, когда они жили в северном городке. Вернуться в этот город ему, возможно, удастся, но там уж точно не будет Елены. О том, есть ли в планах командования возвращение его на Северный флот, он пока не знал. До него доходили слухи, что командир эскадры планирует назначить его командиром корабля – это было его желанием – но слухи есть слухи, а о назначении он узнает в день получения диплома...
... Антонов сидел в кабинете в раздумье. Что-то происходило в стране, что никак не укладывалось в его сознании. Совсем недавно был пойман мичман, который организовал продажу топлива, выделенного для кораблей. Продажа была в таких масштабах, что это прозвучало шокирующе для многих. Конечно, вопросы были и к тем, у кого это топливо сливалось, поэтому следствие велось достаточно долго, выявляя все новые и новые связи. Антонов часто оставался на ночь на корабле, где у него была своя каюта, если он работал до поздней ночи и с самого утра ему снова предстояла большая работа на эскадре. Чтобы не беспокоить очень рано жену, он не ходил домой. Как правило, он звонил уже поздно вечером, когда добирался до корабля. Надежда всегда ждала звонков мужа и каждый раз быстро брала трубку, так что Александру казалось, что она стоит у телефона в ожидании его звонка. Иногда ему было неловко, когда он снова не приходил домой, но Надежда говорила, что понимает его – ему нужно хорошо отдохнуть...
Правда, иногда она думала, что тоже хотела бы отдохнуть. Конечно, девочки помогают, но все же бывает очень трудно. Когда мальчикам исполнилось по полтора года, Надежда вышла на работу. Ей дали два пятых класса, поэтому ежедневно ей приходилось проверять почти шестьдесят тетрадей, перенося их домой и обратно. Хорошо, что детский сад, куда ходили мальчики, был во дворе их дома, так что отводить и забирать их не составляло особого труда. Юля уже училась в областном городе, в педучилище, каждый день ездила туда на автобусе, а Женя ходила во второй класс.
Юля приезжала к вечеру, приводила братьев из детсада, а потом уходила гулять. Надежду беспокоило то, что она редко готовилась к занятиям, утверждая, что это не обязательно, главное – сдать зачеты и экзамены. Но Надежда сама когда-то начинала с педучилища, поэтому знала, что каждый день могут быть и семинары, и простые ответы на уроках, как в школе, особенно на первых курсах. Когда она пыталась сказать, что каждый день гулять – это неправильно, дочка говорила, что это в ее время так было, а теперь молодежи есть где проводить время, и она не собирается сидеть дома. Правда, она никогда не приходила после одиннадцати, так что Надежда со временем успокоилась.
Как-то раз Юля, придя домой, не пошла сразу в ванную, как обычно перед сном, а подошла к матери, которая сидела над тетрадями. Надежда поняла, что дочка хочет о чем-то поговорить. Она отодвинула тетради, повернулась к ней.
- Ты хочешь мне что-то сказать? – спросила она.
- Да, - проговорила Юля, - хочу.
- Я слушаю тебя, - улыбнулась Надежда, подумав, что дочка станет говорить о каком-нибудь мальчике.
- Мама, а как узнают, что муж изменяет? – вдруг спросила Юля.
Надежда даже растерялась сначала.
- А почему ты спрашиваешь? У тебя, кажется еще нет мужа.
- Зато у тебя он есть.
Надежда насторожилась. Что она имеет в виду? Почему-то заныло сердце. Неужели Саша... Он часто не ночует дома, но ведь всегда звонит, говорит, где он.
- И что ты хочешь сказать? - спросила Надежда и тут же пожалела, что спросила. – Так, Юля, давай не будем говорить о том, чего ты еще не очень понимаешь, хорошо?
- А что тут понимать? Сегодня на дискотеке в ДОФе к нам с Олькой стал подбивать один капитан-лейтенант. «Девочки, давайте продолжим вечер в другом месте!» - а у самого жена и ребенок!
- А откуда ты знаешь?
- Нам сказала его соседка, когда мы вышли в туалет. Он отправил их к матери, а сам притворяется холостым!
Надежда слегка успокоилась: оказывается, она не имела в виду Александра.
- Да, бывают такие, дочка, - ответила она, поэтому нужно быть осторожными, особенно когда к вам пристают мужчины постарше.
Надежда не стала говорить, как она узнала, что ей изменяет их отец, Андрей. Она обняла дочку, усадив ее на диван.
- Жизнь, Юля, непростая штука, - начала она и сразу почувствовала, что звучат эти слова как-то фальшиво, слишком хрестоматийно, что ли.
Юля усмехнулась: конечно, непростая, кто ж спорит?
Надежда злилась на себя: оказывается, на уроке проще рассказать, что такое жизнь, а вот дочке...
- А ты веришь своему мужу? – спросила негромко Юля.
- Верю, - ответила Надежда. – Если не верить, дочка, то нельзя жить вместе. Семьи не получится, если нет доверия, понимаешь?
- Понимаю, - ответила Юля. – Вообще-то дядя Саша хороший, я ему тоже верю. Он, по-моему, любит тебя!
- Ну, вот и хорошо! Иди спать, а я еще попроверяю тетрадки.
- Мама, тебе не надоело их проверять? Сколько лет ты этим занимаешься?
- Но ты ведь тоже собираешься это делать, - с улыбкой сказала Надежда.
Юля вздохнула и ушла в свою комнату.
... Антонов размышлял о том, что пора обновлять командирский корпус: на двух эсминцах командиры готовятся уже к пенсии, да и на малых противолодочных тоже пора. Из академии следующей весной приходят двое, Багиров и Новиков, оба капитаны второго ранга, значит, можно сказать, два командира уже есть, а остальные еще послужат. Два корабля нужно модернизировать, но что-то молчат пока – нет средств. Командиры стали жаловаться на то, что продукты получают некачественные и не в том количестве, что надо. Зато в кооперативных ларьках можно увидеть банки с тушенкой, сгущенкой, ветчиной... Одним словом, появились проблемы, о которых несколько лет назад даже думать не приходилось.
Он вспомнил о Надежде, которая умудрялась приготовить обед из самого простого, и почувствовал себя не очень уютно: не он оказался кормильцем семьи, а она. Конечно, зарплата у него больше, но в последнее время ее иногда задерживают, так что приходится жить на ее зарплату. Но она не жалуется, все переносит стойко, как положено военно-морской жене. Александр даже головой тряхнул от этих мыслей: почему она должна что-то терпеть? Времена вроде бы не военные, мирные, а женщины должны опять что-то терпеть, как-то выкручиваться, чтобы прокормить семью.