Когда Леон узнал об этом, он очень удивился, но такой поворот дела его не смутил. Махнув рукой на женские капризы, он пожал плечами и пошёл в комнату Жана-Луи. Тот уже выздоравливал, был бодрым и хорошо передвигался. Одна лишь рука его, сломанная и перевязанная, закреплённая на груди, напоминала о недавних приключениях. Леон решил «развлечь» друга. Одному ему было не с руки идти опять брать штурмом дом Шарлотты, Жан-Луи для таких целей был самым подходящим партнёром.
Ничего толком не объяснив ему, Леон просто помог больному товарищу собраться, и вместе они направились к дому Шарлотты. Жану-Луи было трудно передвигаться верхом на лошади, в пути он иногда жаловался на неудобство и ворчал на Леона, потому что не понимал, куда они едут, и не мог ничего добиться от упрямца. Леон посмеивался над другом. Он хотел сделать ему сюрприз, но боялся, как бы тот не заартачился, когда узнает цель их поездки.
Вскоре они были уже у ворот особняка графини де Менвиль. Двери были дружелюбно распахнуты, но Леон не обманывался на этот счёт. Хозяйка по слухам явно не расположена его видеть. Он не знал, как поведёт себя графиня, и для этого взял с собой Жана-Луи – уж его-то она не выгонит, всё-таки они добрые друзья, и к тому же бедолага пострадал, вступившись за её честь.
А сам Леон хотел видеть Алекс. Ему нужно было поговорить с ней, объяснить своё поведение – в прошлый раз они так нелепо поссорились. Это не давало покоя виконту, что обычно редко с ним случалось по той простой причине, что женщины, в целом, представлялись ему глупенькими капризными существами, не способными порой связать причину со следствием и вывести хоть какой-нибудь вывод и разумную мысль. С ними возможно только обсудить горячие сплетни и осыпать нескончаемыми комплиментами, помогающими перевести разговор в горизонтальную плоскость. Конечно, есть редкие исключения, но, как правило, это «сухие лабораторные мыши», которые уж слишком умные, до тошноты. От них хочется бежать как можно дальше, а не наслаждаться глубокомысленными беседами.
Ещё реже встречаются приятные исключения, которые и внешностью не обижены, и в общении остроумны…. и одним из них являлась эта милая девочка с обострённым чувством справедливости и ясными чистыми глазками…… Она, видите ли, не хотела принимать этот мир таким, какой он есть. Не хотела, и всё тут. «Смешная девчонка!»
Дворецкий спустился со второго этажа важный и напыщенный:
- Госпожа графиня просит её извинить – она не принимает сегодня. И завтра, возможно, тоже.
- Да ну? – Леон нисколько не смутился, он ждал такого приёма, и это его только подзадорило. Жан-Луи покорно собрался уходить, но товарищ удержал его за рукав.
- Шарлотта! Шарлотта! – Леон вдруг крикнул так, что графиня услышала его голос из своей комнаты на втором этаже.
- Шарлотта, дорогая, спустись, пожалуйста, к достопочтенным гостям! Я буду звать тебя до тех пор, пока вся округа не сбежится. И завтра опять будут говорить, что графиня де Менвиль устраивает скандалы и беспорядки. Шарлотта, выйди, пожалуйста, мы пришли с наилучшими намерениями и не уйдём, пока не убедимся в твоём добром здравии!
Жан-Луи в ужасе дёргал товарища за рукав, чтобы он заткнулся и пошёл вместе с ним на выход, а в это время на верху лестницы появилась разъярённая графиня.
- Да что ты себе позволяешь? Тебе же понятно объяснили, что я сегодня не принимаю, у меня мигрень! А конкретно тебя я вряд ли ещё когда-нибудь приму, такие визитёры мне не нужны! Извините, дорогой Жан-Луи, к вам это, конечно, не относится, но этот тип просто невыносим. Я отказываю ему от дома, если он всё ещё не понял.
- Да? Почему же это? С каких это пор я вдруг стал невыносим? Откуда такая немилость? Ведь ничего особенного, кажется, не случилось. Во всяком случае, я ничего не припоминаю.
- Случилось.
- Случилось? Когда? И что это такое, о чём даже я сам не знаю? Интересно было бы послушать.
- Я не желаю ничего обсуждать с тобой! Я просто прошу тебя оставить мой дом и больше не занимать моё внимание.
- Ты с ума сошла! Ни с того, ни с сего выставляешь меня из дома, а я не могу даже узнать, в чём дело! Что произошло?
- Ничего.
- Если ничего, откуда тогда весь этот сыр-бор?
- Уходи сейчас же!
- И не подумаю, пока ты не скажешь мне, что случилось. Я тебе не собака, чтобы вышвыривать меня, когда тебе вздумается.
- Я не вышвыриваю, я прошу тебя удалиться.
- Без объяснений?
- Без объяснений.
- Тогда я остаюсь здесь и буду ждать, пока ты не спустишься, а то у меня уже шея затекла смотреть на тебя.
Шарлотта стояла на верху лестницы в нерешительности. Она знала, что Леон упрямый, как баран, и если он сказал, что не уйдёт, значит, так и сделает. Но и объяснить ему, почему она его выгоняет, не представлялось возможным. Что она ему скажет? Ей не нравится, что он не любит её? Она и раньше это знала. Что она приревновала его к Алекс? Это глупо. Ну что здесь можно сказать? Всё это было решено на уровне чувств, которые не объяснить словами. Медленно всё это копилось и копилось, пока не созрело в определённое решение, и толчком к тому послужило его циничное признание. А ведь она так надеялась на взаимность. И как ему втолковать такое? Ведь он ничего не поймёт, скажет, что это глупости и женские капризы.
Шарлотта решила всё-таки спуститься и обсудить этот вопрос. Одно её только смущало – присутствие Жана-Луи. При нём она не могла сказать Леону всё, что ей вздумается, и придётся искать какие-то вежливые двусмысленные обороты. К тому же она знала, что Жан-Луи очень нежно к ней относится и не хотелось, чтобы он видел её скандальную и кричащую.
Спустившись вниз, графиня ласково улыбнулась ему, и Жан-Луи, польщённый, поцеловал ей руку. Леон стоял рядом и ухмылялся, но Шарлотта даже не посмотрела в его сторону.
Некоторое время по-прежнему стояла угнетающая тишина. Затем сверху послышались лёгкие шаги и шорох шёлкового платья. Леон поднял голову и расцвёл улыбкой – он увидел Алекс, застывшую в нерешительности наверху лестницы. Она слышала весь переполох, но вмешиваться в личные дела Шарлотты ей показалось неудобным. Только, когда настала тишина, она осмелилась появиться и узнать, что же произошло, и можно ли чем-нибудь помочь.
Лицо Леона невольно озарилось радостным приветствием, Алекс тоже улыбнулась, но очень сдержанно, помня о последней размолвке и данном самой себе слове вести себя с ним крайне холодно и отстранённо, как с чужим. Эффекта не получилось. Леон и не ждал тёплого приёма и поэтому не удивился и не расстроился. Он так горячо и страстно выражал свои чувства глазами, жестами и лучезарной улыбкой, что Алекс понемногу сдалась, и лёд начал таять. Леон сделал ей знак спуститься. Она немного смутилась и хотела было уйти, но, подумав, согласилась. Неуверенными шагами спустилась вниз и поприветствовала общество. Общество в лице графини и Жана-Луи приняло её доброжелательно и несколько смущённо. Шарлотта попыталась спасти положение.
- Прошу прощения, милый Жан-Луи, за неприличную сцену. Мне трудно сохранять сдержанность, когда покой в моём доме нарушен столь бесцеремонным образом. Я невольно вышла из себя…
- Пустяки, прекраснейшая мадам Шарлотта, я счастлив уже тем, что вижу вас, божественную и несравненную, - Жан-Луи с нежнейшими чувствами ещё раз поцеловал графине руку, - Правда, я тоже ничего не понимаю, но раз вы приняли такое решение, значит, были на то причины. Надеюсь, вы простите нас за это нелепое вторжение. Мы немного погорячились…
Шарлотта опустила глазки и улыбнулась, а Леон, глядя на этот цирк, готов был взорваться. Милый обмен любезностями превращался уже в сплошное издевательство, и приводил его в бешенство. Тем более, что его, Леона, участие в разговоре никого тут не интересовало.
- Да, мой милый Жан-Луи, мы все немного погорячились. Я, возможно, была чересчур резкой, но надеюсь, что вы не будете слишком строги и простите мне минутную слабость.
Виконт начал нервничать, хоть и не подавал вида. Он не знал, что ему делать и чувствовал себя лишним. И в то же время он не мог уйти – не для этого он с таким трудом сюда пробивался. Хорошо ещё, что догадался взять с собой друга, он – лучший миротворец в сложных ситуациях, возьмёт весь огонь на себя и не даст разгореться скандалу.
Но нельзя же беспомощно стоять и ждать, что будет дальше!
- Конечно, дорогой Жан-Луи, - медовым голосом пропел Леон, изображая Шарлотту, - прости её поскорей, не то она снова начнёт кричать, как рыбная торговка на базаре и, чего доброго, вцепится тебе в волосы!
Леон, честно говоря, и сам испугался взгляда Шарлотты, когда она, остолбеневшая и потерявшая на несколько секунд дар речи, повернулась к нему. Он даже подумал о том, что она сейчас вцепится в волосы ему самому, и инстинктивно отстранился, сохраняя в то же время насмешливую улыбку.
- Что?! Это я – рыбная торговка?! Ты посмотри на себя! Ты ведёшь себя, как неотёсанный болван, как последний хам и наглец! Ты врываешься в чужой дом и орёшь всякую чушь! У меня конюхи ведут себя приличней! Убирайся сейчас же ко всем чертям отсюда!!!
Графиня побелела от ярости. Она схватила первую попавшуюся вазу, стоявшую тут же на лестнице и запустила ею в Леона. От неожиданности виконт не отклонился, и ваза попала ему прямо в голову. Благо дело, изделие китайских мастеров было небольшое и сделано из тончайшего фарфора. Но и этого хватило, чтобы виконт упал, как подкошенный. На лбу у него показалась кровь. Шарлотта в ужасе вскрикнула и побежала к «убитому». Алекс от увиденного едва ли не упала в обморок.
- Шарлотта, Боже, что ты наделала? Ты что, с ума сошла? Ты же его убила! – и со слезами тоже кинулась вниз спасать любимого. Юноша лежал тихий и невинный, как ангел. На первое впечатление трудно было сказать, насколько серьёзно он пострадал.
Шарлотта перевела взгляд на шокированного Жана-Луи, поняла, что опять натворила лишнего, и расплакалась от обиды. «Этот проклятый Леон» снова сумел вывести её из равновесия и показать перед людьми полной дурой, истеричкой и даже убийцей. И как только ему это удаётся!
Продолжение здесь:
Начало здесь:
