Ветер перемен. Глава 24.
В предыдущей главе: К девушке, находящейся в коме является прабабушка, рассказавшая ейо её даре целительницы. Очнувшись, Полина с помощью близких и врачей начала быстро восстанавливаться, наблюдая за тем, как отделяется от неё муж.
Он долго пытался остаться с ней наедине, искал возможность поговорить, но Оля, словно чувствуя это избегала общения с ним. Сергей нервничал и Полина, ставшая особенно чувствительной к чужим эмоциям, не выдержала.
В очередной раз, когда муж заглянул в комнату, где она находилась большую часть дня, девушка попросила его задержаться. Она долго подбирала слова, пытаясь взять себя в руки и наконец смогла сказать:
-Так больше продолжаться не может, Серёжа. Я знаю, что ты меня не любишь и не любил никогда. Признаюсь, что я долго думала, взвешивала все за и против и сегодня окончательно решила, мы с тобой расстаёмся.
Развод не принесет тебе облегчения, хотя в тайне ты мечтаешь о нём, но он позволит мне начать новую жизнь. Софа останется со мной, это не обсуждается. Ты можешь встречаться с дочерью, я не стану препятствовать тебе, но, если ты попытаешься её забрать тебе не поздоровится.
Полина говорила твёрдо, решительно и лишь легкое дрожание рук показывало, как нелегко ей даются эти слова. Сергей, стоявший у окна, долго молчал, рассматривая, как во дворе, под присмотром тещи играет с собакой их дочь, а потом сказал одну короткую фразу: «Хорошо, я согласен» и вышел из комнаты.
Полина обвалилась на кровать, похудевшее тело девушки сотрясали рыдания, но это были слёзы облегчения, как будто с ног её сняли тяжелые кандалы, а за спиной расправились тонкие, вновь рожденные крылья.
Сергей уехал в тот же день, через какое-то время их развели в суде, и он исчез из их жизни, напоминая о себе лишь почтовыми денежными переводами и посылками, набитыми игрушками для дочери.
Днём за днём Полина делала маленькие шажочки к выздоровлению физическому и духовному, восстанавливая свой дух и июнь 2003 года встречала уже на ногах и в добром здравии.
В этот день они собрались все в большом доме Ивана, чтобы отметить трехлетие Ильи. Восьмидесяти четырёх летняя Нюра была привезена в Курган из Елошного и вовсю распоряжалась, готовясь к обряду «пострига».
Эта семейная традиция, существовавшая не один десяток лет, проходила следующим образом: в дом приглашались родные, соседи, друзья, годовалому ребенку выстригали четыре пряди в виде креста. Нюра, как самая старшая в семье, выстригала у ребенка гуменцо (прядь волос), которые потом передавались матери, хранившей их до совершеннолетия своего дитя.
Эти волосы были оберегом для ребёнка, ведь пока мать их хранила, с ним ничего не могло случиться, она чувствовала опасность и помогала. После же совершеннолетия мать ту прядь волос ребёнку отдавала, и он должен был её припрятать так, чтобы ни один человек, пока он живет на этом свете не мог её найти.
В трёхлетнем возрасте ребенка обряд повторяли, но уже с подарками. В ранешнее время при проведении обряда выясняли дальнейшую судьбу человека, его будущую профессию.
Девочкам дарили нитки, мотки шерсти, полотно; мальчикам –инструменты, но современные люди мыслили по -другому. Поэтому на столе в доме Вершининых горкой росли самые разные предметы, было здесь ручное зеркальце (Нюра недовольно фыркнула при виде его) и парикмахерские ножницы и компьютерная мышка, и набор инструментов.
-Сынок-сосунок-не век сосун: через год стригун, через три игрун, а затем хомут, -приговаривала Нюра, состригая тихонько, чтобы не напугать малыша, прядь волос. Улыбчивого Ильюшку манил стол с подарками и вывернувшись из её рук он пошел к нему. Взрослые, затаив дыхание наблюдали за тем, какой предмет он выберет первым и выдохнули с облегчением, когда ребенок взял в руки компьютерную мышку.
-Молодец, сына! –радостно сказал Иван, подхватывая ребенка на руки,-быть тебе бизнесменом, как папка!
-Ваня, осторожнее! – Оля подошла к мужу, протягивая к сыну руки, но тот, обхватив отца ручонками за шею к матери не пошёл.
-Илюшенька, -строго, почти зло сказала она, силой пытаясь забрать у мужа мгновенно расплакавшегося сына, и Иван, чтобы разрядить неловкую ситуацию тут же пригласил гостей к столу.
Ольга была из тех беспокойных матерей, которая контролировала каждую секунду жизни своего ребенка. Муж разрешил ей не работать, сеть их компьютерных магазинов приносила хороший доход, кроме того Иван получал многочисленные заказы на поставку техники на предприятия и учебные заведения города.
Семья ни в чем не нуждалась, и Оля полностью посвятила себя сыну. Каждый день она записывала в толстую тетрадь как Илья ел, спал, описывала цвет его кала и мочи. Были в её тетради и его первые забавные словечки и целые выражения, записи о первом зубе и болезнях, чтобы сохранить в памяти каждый день его жизни.
Муж отошел на второй план и даже раздражал девушку, потому что старался перетянуть внимание ребенка на себя, по крайней мере она так думала. Как не горько было признавать этот факт, но Ольга ревновала сына к Ивану, отцу ребенка. Ей хотелось, чтобы он любил только её и чтобы только она полновластно владела им.
Вечером Иван повез мать и бабушку в Елошное, а Полина, весь день наблюдавшая за Олей и оставшаяся в Кургане по делам не выдержала и зайдя на кухню, где невестка раскладывала посуду по шкафам, сказала:
-Слушай, Оль, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Иван точно такой же родитель, как и ты, отец, имеет полное право общаться с сыном, хотя ты этого общения его лишаешь! Стоит только ему подойти к сыну, тут же рядом появляешься ты и забираешь ребенка!
Со стороны это выглядит нелепо, Оля! И это все замечают! Он дал ему яблоко, ты забрала у ребенка, сказав, что фрукты нужно есть утром, сел с ним читать книгу, ты уложила сына спать, хотя он плакал и просился к отцу, ты не пустила его с Иваном на улицу, когда тот пошел к машине, объяснив, что на улице холодно. Холодно, Оля! На дворе июнь и тридцатиградусная жара!
-Не знаю, что ты там увидела нелепого и неправильного,- зло ответила ей хозяйка дома, ожесточенно протирая кухонным полотенцем тарелки, -но я мать и мне лучше знать, что нужно моему ребенку!
-Никто и не спорит с тобой и не оспаривает эти твои слова, но ты же не дура и должна понимать у Ильи есть не только мать, но и отец! Иван его очень любит! Как думаешь долго он ещё терпеть твои закидоны будет?
-Тебе с собственной жизнью разобраться! –сердитая Ольга отбросила полотенце в сторону,-а ты меня учить вздумала? Давно ли ты такой хорошей стала? Забыла, как совсем недавно по собственной глупости в неприятности попала? А сколько стоило это Ивану? Сколько он потратил на твоё лечение? –громким шёпотом закричала она, боясь разбудить уснувшего сына.
-Я всё помню, Оля-спокойно ответила Полина, -только тот, кто сам без греха может бросить в другого человека камень, - я не хотела тебя обидеть, прости. Я благодарна всем, кто помог мне в трудную минуту и сейчас я просто хотела тебе помочь.
Я знаю брата лучше, чем ты и сейчас он на грани, котел кипит и не сегодня-завтра крышечку сорвёт и тогда мало тебе не покажется. Я не знаю, что он сделает если это произойдёт, разведётся ли он с тобой или заберёт у тебя сына, но то, что твоя спокойная и сытая жизнь закончится, это точно. Подумай хорошо, стоит ли рубить сук, на котором ты сидишь?
-Никуда Иван не денется, он сына больше жизни любит и меня тоже! Мы с ним через многое прошли, а это знаешь ли крепче любого цемента! И вообще-чужая семья потёмки и не тебе меня учить! Спать пора, полночь на дворе, а мы всё переливаем из пустого в порожнее.
-А Ивана ты не хочешь дождаться? Всё-таки он в дороге? Мало-ли что?
-Нет, сам не маленький, доедет, тут всего двести километров, для него это не расстояние.
-А мама всегда папу ждала, - тихо сказала ей вслед Полина, оставшись одна на кухне.
Иван вернулся поздно, тихо закрыл за собой входную дверь и очень удивился, увидев полоску света под кухонной дверью, жена не спала, ждала его возвращение.
Обрадованный он рванул к кухне, чтобы отругать неспящую Олю за беспокойство, но слова застряли в его горле потому что за столом сидела его сестра. После болезни она была ещё очень слабой и заснула прямо за столом, положив голову на руки.
-Дурашка, -подумал он с нежностью, -ей же неудобно спать! Эй,-потряс он девушку за плечо,-просыпайся, спящая красавица, я вернулся!
Полина подняла на него осоловелые спросонок глаза и тут же спросила:
-Всё хорошо? Ты, наверное, есть хочешь? Я сейчас!
-Подожди, торопыга, не спеши, сколько можно есть? Мама с бабушкой на дорожку покормили, теперь ты стараешься. Ты чего здесь спишь?
-Тебя ждала. Ждала, ждала и заснула. Хорошо, что ты приехал, Иван, как-то тревожно мне за тебя было.
-Эй, сестренка, хорош переживать, трасса пустая, я быстро доехал, может по чайку, хотя, наверное, не стоит, скоро утро…
-А ты знаешь, не откажусь! Помнишь, как Лексееич брал нас в ночное? Только мы и огромное небо над нами и костерок и запах трав и байки старика, мне кажется он сам их придумывал!
-Да! Фантазер ещё тот был! И чай у него всегда был отменный!
-Чаем, между прочим, его бабушка снабжала, а он всегда говорил, что сушит травы сам.
-Надо же, а я и не знал! Как давно это было! Иди сюда сестренка, дай я тебя обниму, вы самое дорогое, что у меня есть,-расчувствовавшийся от воспоминаний Иван обнял Полину, а та, прижавшись к брату впервые подумала о том, что она знает с кого начать душевное лечение людей, дар, доставшийся ей по наследству от Анны.
Разными способами помощи владеют некоторые люди, кто-то может помочь травами, настоями, кто-то заговорами, иной правит кости, а Полине достался самый тяжелый из всех даров, умение сопереживать, чувствовать боль другого человека, как собственную, лечить душу, выводя её из тьмы на свет.
Все знания, коими владели её прабабушка, бабушка, мать и брат слились в ней в одно целое, давая силу, подобной которой ещё не было в нашем мире. Тяжел и неблагодарен этот труд спасать заблудшие души ибо душа душу знает, душа с душой беседует.
Друзья, спасибо за лайк, комментарий и не забудьте подписаться, чтобы не потерять канал.