История здания, которое успело побывать путевым дворцом, богадельней и лагерем исправительных работ.
26 июня 1770 году русский флот одержал победу в Чесменском сражении, в котором ему противостояли турецкие войска. Есть легенда, что столь радостное известие Екатерина II получила на седьмой версте Царскосельского тракта, где ее догнал гонец. Так и выбрали место для строительства нового путевого дворца, то есть предназначенного для отдыха монарших особ по дороге в Царское село. Вот только велика вероятность, что история эта далека от правды, потому что сперва дворец именовался Кекерикексенским. Соответственно, вряд ли изначально его строительство связывали с Чесменской битвой.
Нынешнее название путевой дворец получил только в 1780 году. Широко распространено мнение, что местность, где его построили, когда-то на финском языке называлась Лягушачьим болотом, то есть Кикерики. Отсюда и Кекерикексенский дворец. Но есть и другая версия. Согласно ей, своим изначальным именем дворец обязан комедии древнегреческого драматурга Аристофана «Лягушки», с которой императрица была знакома. В ней лягушки квакают так: «брекекекекекс». Интересно, что в письме Григорию Орлову Екатерина II называла Чесменский дворец «en grec Кекерекексино», то есть указывала на греческие, а не на финские корни слова.
Как бы то ни было, символом Чесменского ансамбля стала болотная лягушка. Ее изображение украсило сервиз, которые Екатерина II заказала в Англии специально для дворца. «Сервиз с зеленой лягушкой», состоящий более чем из 950 предметов, изготовили на заводе «Веджвуд». Работами руководил его основатель – Джозайя Веджвуд. Поскольку англичанам удалось создать уникальный объект декоративно-прикладного искусства, в итоге он достался Эрмитажу.
Дворец, выдержанный в псевдоготическом стиле, строился с 1774 по 1777 год, в роли архитектора выступил Юрий Матвеевич Фельтен. Вскоре к зданию примкнуло еще одно – церковь. Православный храм также спроектировал Фельтен, который вновь выбрал псевдоготику. Помимо дворца и церкви в комплекс, который в свое время представлял прекрасную романтическую резиденцию, входили также служебные объекты. Внутреннее оформление дворца никакого отношения к готике не имело: в данном случае предпочтение было отдано позднему классицизму.
После смерти Екатерины II Чесменский дворец перешел ее сыну – Павлу I. Тот не сильно в нем нуждался, так как дорога в Царское село его не интересовала – он Гатчину любил. Самодержец хотел сделать здесь богадельню и лечебницу, но не получилось: специально собранная комиссия посчитала, что дворец под эти цели не подходит.
Впрочем, позже богадельней он все-таки стал. Уже при Николае I его перестроили и поселили туда инвалидов-ветеранов Отечественной войны 1812 года. Сначала богадельня вмещала в себя четыре сотни рядовых и более пятнадцати офицеров, но впоследствии ее вместимость увеличили. Закрыли объект спустя примерно два года после Великой Октябрьской революции, но до этого успели к старикам подселить детей-сирот. Интересный дореволюционный факт из истории ансамбля Чесменского дворца: именно сюда в 1916 году привезли тело Распутина, выловленное в Малой Невке. Место выбрали неслучайно: и от города далековато, и добираться не очень удобно. В общем расчет был на то, что сильно много любопытствующих не соберется. После вскрытия тела и прочих необходимых процедур Распутина отпели в Чесменской часовне.
На смену богадельне пришел лагерь исправительных работ – первый в Советской России. В начале 1920-х его закрыли, и дворец превратился в инвалидный дом, но и на этом его приключения не закончились. В 1930 году здание получил Автодорожный институт, впоследствии превратившийся в Институт авиационного приборостроения – нынешний ГУАП.
