На краю Солнечной системы
Случилось это в день святителя Тихона. Я надумал сходить на рыбалку – отдохнуть от мирских забот. С утра накопал навозных червей, сунул в карман мякиш хлеба, взял удочку и пошёл на реку Битюг.
Зайдя в лес, я дошёл до русла реки и повернул направо – в сторону, где в прошлом веке на берегу стояла водяная мельница, и хотел там порыбачить в омуте. От мельницы уже давно ничего не осталось, лишь дубовые пеньки торчали из воды, а вокруг росли самые высокие вётлы, заслоняя небо. Наверное, почва была плодородной от перегнившего навоза, поэтому они такие вымахали. В недалёком прошлом к мельнице подъезжали многочисленные подводы с зерном со всей округи. Лошади здесь долго стояли в ожидании очереди для помола зерна и унавозили всю поляну. Хотя многие кизяки в своё время были собраны людьми для топки печей. Они долго тлели в печурке как торф, обогревая деревенские избы. Моя бабушка постоянно собирала сухие коровьи лепёшки на лугу перед лесом, где паслось стадо коров. Время было тяжёлое, надо было как-то выживать.
Вдруг в прогале я увидел серый просвет неба, которого не должно было быть. Раздвинув удочкой высокую крапиву, я обомлел – стоит! Прямо на том месте, где 30 лет назад мы с ребятами обнаружили след от летающей тарелки и студенистое вещество светло-зелёного цвета с чёрными вкраплениями в виде икры. Меня то ли парализовало, то ли я оглох, в ушах стоял лёгкий перезвон. Все части моего организма затрепетали мелкой дрожью. Вокруг наступила тишина: птицы не поют, листва не шуршит и вода не журчит. Я, не замечая, что иду, приблизился к дискообразному объекту. Почувствовав, что у меня отвисла челюсть, я закрыл её, как мне показалось, щелкнув зубами в полной тишине. В этот момент мимо меня безмолвно пролетела стрекоза. Всё моё тело дрожало, а на лбу выступили крупные капли пота. Не знаю, сколько прошло времени, но ко мне вдруг вернулся слух: тишина исчезла, а в ушах учащённо застучало сердце, отбивая барабанную дробь. Постепенно взяв себя в руки, я огляделся.
Передо мной стояла настоящая летающая тарелка и её края сверкали в солнечных лучах. Она была светло-серого цвета с тёмно-серой полосой посередине и размером примерно десять метров в диаметре. Стояла – не правильно сказано: никаких треног не было, она просто висела в воздухе над травой. Вдруг снизу диска ударил широкий светлый луч и в его ореоле появился человек.
– Здравствуй! – сказал пришелец на чистом русском языке.
– Здрасьте, – на автомате ответил я.
– Раз уж ты меня заметил, давай знакомиться – Велимир!
– Сирёня, – смущённо ответил я.
– Хочешь полетать со мной?
– Да, – сказал я по инерции, хотя организм говорил «нет».
Когда я оказался в зоне действия луча, невидимая сила потянула меня внутрь «тарелки». Моя душа заметалась в телесной оболочке и закричала «нет!», пытаясь выпрыгнуть из организма. Я и не догадывался, что во мне живут два человека. И вот в стрессовой ситуации они проявились, борясь между собой. Меня разбирало любопытство посмотреть, что находится внутри «тарелки». Поднявшись внутрь, я слегка разочаровался: в ней было всё просто, ничего лишнего. Я думал, что там будет пульт управления: всякие кнопки, лампочки, рычаги, циферблаты, спидометры… А там оказались мягкие раскладывающиеся кресла и висящее в воздухе изображение леса. И внеземной пилот просто водил пальцем по воздуху и «тарелка» совершала определённые действия.
– А как вы перемещаетесь? – спросил я с широко открытыми глазами.
– Методом точечной телепортации, используя пятую мерность. Так можно мгновенно перемещаться из одной галактики в другую. Ставишь нужную дистанцию и уходишь в другое измерение, а затем материализуешься в этом – в заданном месте. Так легче путешествовать.
– Ух ты! А это не больно будет? Перепонки не лопнут?
– Нет. Не беспокойся.
Мы молниеносно метнулись в космос и зависли над Землёй рядом с Луной.
– Нет! Этого не может быть! – я в полном исступлении стал щипать себя за кисть, чтобы проснуться, думал, что это сон. Кожа на руке покраснела, аж отметины от ногтей остались, но я не проснулся.
Иллюминаторов в «тарелке» не было, но через какое-то голографическое устройство открывался полный обзор Вселенной, и было видно всё, как на ладони – как будто ты паришь в космосе. Куда повернёшь свой взгляд – там и открывался вид на космическое пространство. Мои глаза отказывались всему этому верить. Земля смотрелась красиво, как идеально круглый голубой шар с белыми расплывчатыми пятнами. Чётко был виден Аравийский полуостров желтовато-коричневого цвета и чуть ниже – Сомали. Вокруг чёрное небо и тусклые звёзды, а сзади яркий источник света – Солнце. Я повернул голову вправо, а там – огромная серая Луна, вся испещрённая кратерами разного диаметра. Высокие горы отбрасывали тень, создавая впечатление, что наш спутник гораздо больше Земли.
Не успел я опомниться, как мы сиганули ещё дальше.
– Сирёнь, глянь, какая красота! Это Юпитер и его спутники, – пропел инопланетянин бархатным голосом.
– Ого! Большое Красное Пятно и правда существует, – открыл я рот от изумления.
– Этому циклону уже несколько тысяч лет!
Как заворожённый я смотрел на Юпитер, разглядывая удивительные узоры: как будто кто-то разлил банки с красками и перемешал всё это палкой. Самые высокие облака имели белый цвет, чуть пониже находились голубые и фиолетовые, а в самом низу – рыжеватые. С трудом оторвавшись от величественной красоты планеты-гиганта, я перевёл свой взгляд на висевший рядом небольшой шар.
– А это что за жёлтая луна? – сделал я невозмутимый вид, стараясь ни чему не удивляться, а у самого руки задрожали от волнения.
– Это Ио, на нём идёт извержение вулканов. Два года назад на вулкане Прометей я сделал потрясающие снимки выброса магмы на высоту 100 километров и занял высокое место в фотоконкурсе природных катаклизмов.
Ещё раз полюбовавшись причудливыми завитками газового гиганта, мы телепортировались дальше.
– А это Сатурн – властелин колец! Смотри, какая красота!
– О! Вот это да! Всё жёлтое! – оживился я.
– 14 января 2005 года я снимал ваш зонд «Гюйгенс», который вошёл в атмосферу Титана и на парашютах совершил посадку в регионе Адири, западнее факулы Антилия. Местечко там жуткое: температура – минус 180 градусов, атмосфера состоит из азота, облака из метана, а озёра и реки из жидкого этана, видимость минимальная – всё в оранжевой дымке. И в добавок – постоянно идут метановые дожди: огромные капли падают медленно, как снежинки на Земле. Правда, ваши аппараты примитивные, но я попал в призёры межгалактического конкурса развивающихся цивилизаций.
– Во как! Поздравляю!
– Благодарю. Ещё у меня есть видеозапись, как космический аппарат «Кассини» совершил 22 витка через щель между Сатурном и его кольцами на скорости 125 тысяч километров в час и нырнул в атмосферу газового гиганта.
– Здорово! – я с интересом стал разглядывать шероховатые на вид кольца, напоминающие наждак.
– А это Нептун, – не успел мой мозг отойти от окольцованной планеты, как космический пилот опять пошевелил пальцами на висящем изображении пульта, и мы очутились в окрестностях следующего ледяного гиганта. – И его спутники Тритон, Протей, Нереида, Ларисса, Галатея, Наяда…
– А почему вокруг него какие-то красноватые дуги?
– Это кольца, просто в некоторых местах они более плотные.
– А я и не знал, что у Нептуна тоже есть кольца.
Справа выделялся своим размером Тритон, желтовато-коричневая поверхность которого напоминала змеиную кожу, из тёмных пятен которой струился чёрный дымок. Создавалось такое ощущение, как будто в подземном аду нептунианского спутника черти варят битум. Глаза разбегались от потрясающего вида. С трудом оторвавшись от изображения дымящейся луны, я перевёл свой взор к синей планете и воскликнул:
– Глянь, и на Нептуне есть Большое Пятно, только – синее, здесь тоже закручивается гигантский тайфун!
– Там дуют сильнейшие ветры со скоростью 2000 километров в час и идут алмазные дожди, – улыбнулся мне глазами Велимир.
– Спускаться не будем, а то град из бриллиантов прибьёт нас и завалит драгоценными камнями, – сыронизировал я. – Не нужна нам богатая смерть.
В атмосфере наблюдались белые облака с красивыми завитками, двигавшиеся против направления вращения планеты с востока на запад, и отбрасывали тени на более низкие синие тучи. На экваторе облака выпирали вверх, создавая выпуклые борозды вокруг планеты. С правой стороны с огромной скоростью, вдогонку за синим пятном, нёсся ещё один циклон, но только белого цвета. На полюсе скорость ветра заметно снижалась, образуя тёмно-синюю шапку, по краям которой искрилось северное сияние.
– Обалдеть, Нептун такой же голубой, как и Земля, и облака отбрасывают тень, – сказал я и нащупал в кармане мякиш хлеба и баночку с червями.
– Он состоит в основном из водорода и гелия, а небольшое количество метана впитывает красный свет и поэтому получается синий оттенок.
«Ой, как неудобно получилось. Может, сказать о червяках гуманоиду? – пронеслось в моей голове. – Или выбросить. А куда? В «тарелке» чистота стерильная! Может быть, кинуть их на Нептун и они зародят здесь новую жизнь?»
– Ты что ёрзаешь?
– А Плутон где? – задал я встречный вопрос, вытащив руку из кармана.
– Он сейчас на другом краю Системы.
– Его недавно вычеркнули из состава планет, – решил я блеснуть своей эрудицией.
– Да, это карликовая планета, имеющая 5 спутников: Харон, Стикс, Никта, Кербер и Гидра.
– Да? Первый раз слышу.
– В прошлом году я был на Плутоне в котловине Гекла – мрачное местечко я тебе скажу. Притяжение слабое. Всё изморозью покрыто. Температура – минус 230 градусов.
– А почему он не относится к планетам?
– У орбиты Плутона большой эксцентриситет и наклон к плоскости эклиптики. Плутон и Харон вращаются вокруг общего центра тяжести и всегда повёрнуты друг к другу одной и той же стороной. У них маленький диаметр – меньше Луны, и возникли внутри пояса Койпера, где находятся многочисленные обледеневшие тела небольшого размера, такие как Эрида, Хаумеа, Макемаке...
– А это что за идеально гладкий астероид? – поинтересовался я.
– Это «Золотой ковчег» созданный из особо прочного металла с образцами растительного и животного мира Земли на случай третьей ядерной войны. Находится здесь на орбите в безопасном месте.
– Ничего себе, подстраховались.
– Сейчас я тебе покажу Оумуамуа – погибший космический корабль наших братьев по разуму. Ты такое ещё не видел.
На экране появился окаменевший звездолёт, похожий на вытянутый астероид розового цвета.
– Ого! Какой большой и длинный!
– Длина 400 метров, а ширина – 40. Скорость – 94000 километров в час.
– А почему он розовый? Нагрелся от высокой скорости?
– Нет. Он сделан из специального материала.
– И как там люди живут в такой кромешной темноте и холоде?
– В нём мумифицированные тела инопланетян. Звездолёт стартовал 45 миллионов лет назад из звёздной ассоциации в созвездии Киля, и по пути случилась авария.
– Уму непостижимо! Зачем они сюда прилетели?
– Чтобы использовать гравитацию Солнца для набора скорости.
– Смотрите, ещё один разбитый космический корабль! – повернув свой взгляд в другую сторону, воскликнул я, увидев искорёженный космический аппарат.
– Он потерпел аварию, когда первая партия переселенцев прибыла на вашу планету.
– А что случилось?
– Напоролись на чёрный астероид.
– А когда было переселение?
– 18 миллионов лет назад.
– Ничего себе! – невольно вырвалось у меня. – А я думал, что мы от обезьян произошли.
– Вас ввели в заблуждение.
– А почему мы об этом ничего не знаем?
– Так вы уже две ядерные войны пережили и начали цивилизацию с нуля. На подходе – третья…
– Велимир, а где вы живёте? – посмотрел я на праотца, и тут только разглядел его, как следует. Это был крепкий человек лет шестидесяти, с короткими русыми волосами и умными серыми глазами. Одет в обтягивающий тело комбинезон из тонкой ткани, но, по-видимому, очень крепкой.
– Далеко по вашим меркам, почти в центре Галактики. У нас там тесно: постоянно происходят катастрофы космического масштаба. А здесь – на краю Млечного Пути – спокойно и есть достаточно времени до столкновения нашей галактики с Туманностью Андромеды и образования Млекомеды. Поэтому люди сюда и перебрались.
– Вот астрономы удивятся, когда обнаружат этот корабль. Подумают, что это инопланетяне летят, – задумавшись, пробормотал я.
– Судя по скорости и траектории движения, он будет около Земли 28 марта 2052 года. Он уже несколько раз проходил мимо Земли, но люди его не замечали – ещё не такой развитой была цивилизация. Он появляется там через каждые 500 лет.
– А этот, Ау-мама… – как вы сказали называется доисторический звездолёт – тоже?
– Нет. Оумуамуа летит в сторону созвездия Пегаса и уже никогда не вернётся к Солнцу.
Я стал рассматривать чёрное как смоль небо и с удивлением обнаружил, что расположение звёзд в созвездиях не изменилось, светила находились на тех же местах, что и при наблюдении с Земли, хотя мы уже далеко переместились вглубь космоса. Звёзды были какие-то другие, как будто не живые, а нарисованные, не мерцающие.
– А это что за ожерелье? – указал я пальцем на вереницу появившихся огоньков. – Млечный Путь?
– Это пояс Койпера – сборище комет.
– Тут и комета Галлея должна быть, которую я наблюдал в 1986 году.
– Кометы здесь – незатейливое зрелище. Это когда они приближаются к Солнцу – у них отрастает хвост: начинают испаряться вещество и газы. А здесь они просто ледяные глыбы без хвоста. Видишь эти мёрзлые камни слева – это потенциальные кометы. Кстати, комета Галлея подойдёт к Земле 28 июля 2061 года.
– Я, может быть, ещё раз её увижу, если доживу.
– Сирёнь, за ними глаз да глаз нужен: в 1992 году, когда я в очередной раз летел на Землю, обнаружил комету Шумейкера, которая неслась на вашу планету. Пришлось отбуксировать её в зону гравитации Юпитера, так как она была довольно крупной – 10 километров в диаметре – и могла уничтожить жизнь на планете.
– Это помогло?
– Да. Юпитер разорвал её на 22 осколка и затем поглотил. Сейчас нам нужно поставить длинную дистанцию, чтобы перепрыгнуть через пояс Койпера и облако Оорта, а то есть риск столкновения с каким-нибудь камнем.
Мы ещё раз сиганули в пространство на 100 тысяч астрономических единиц. Проявились где-то за пределами Солнечной системы: кругом чёрная бездна космоса, только звёзды стали ярче. Стало страшно. Я только простор Тихого океана видел, а такую бесконечную пустоту ещё не встречал. Это просто жуть! Взгляду не за что было зацепиться. Даже Солнца не было видно. Мы далеко оторвались от Земли. Меня охватил ужас при мысли о том, что мы уже никогда не вернёмся домой.
– Велимир, давайте назад! – путаясь в мыслях, запаниковал я.
– Дальше не хочешь?
– Нет. Я боюсь, что мы заблудимся и дорогу назад не найдём. Превратимся в вечных странников, как Оу-муа-муа.
– Ну как хочешь. Не буду тебя принуждать.
– В следующий раз туда слетаем, – вкрадчиво намекнул я, чтобы не обидеть бесстрашного путешественника. – Может, Альфу Центавра покажете.
– Толиман что ли? Да там ничего интересного, только три звезды вращаются вокруг общего центра тяжести. Есть места и попривлекательней.
Резкий яркий свет ударил в глаза, я даже зажмурился. Мы очутились в лесу на той же поляне.
– А когда вы прилетите в следующий раз? – спросил я.
– Ровно через год. Если у вас будет високосный год, то – на день раньше. У вас летоисчисление идёт от рождения Христа, а у нас – от начала Вселенной. Но с сокращением цифр нашего года до четырёх – у нас идёт тот же год, что и у вас.
– Значит, Иисус родился в день рождения Вселенной?
– Получается, что так.
– Вы постоянно прилетаете?
– Да. Я контролёр.
– А откуда вы русский язык знаете?
– Русский язык – это язык действующей Вселенной. Мы его на планету Земля завезли. Вы его чуть не потеряли в тридцатых годах прошлого столетия. Мне пришлось вмешаться и сохранить этот прекрасный язык для потомков.
– Велимир, а можно я обо всём расскажу родственникам?
– Рассказывай, тебе всё равно никто не поверит. Поэтому я не заморачиваюсь по этому поводу.
Я нагнулся поднять свою удочку, оглянулся, а «тарелки» уже нет! Сев на берег Битюга, я достал из кармана хлеб и червей и бросил их в речку. Молча сидел и переваривал увиденное, глядя, как силявки обгладывают только что побывавший в космосе мякиш и проглатывают космических червяков. Кисть руки ныла и чесалась, по-видимому, я сильно вцепился в неё ногтями, когда путешествовал по Солнечной системе. Я был потрясён и ошеломлён. Только что я был в космосе, а сейчас уже сижу с удочкой на берегу Битюга и кормлю рыбок. Невольно мои мысли вертелись вокруг происшедшего. Даже не верится! Во чудеса! Вот это я отдохнул: кому расскажи и, правда, – не поверят! Переизбыток впечатлений отбил у меня охоту ловить рыбу, я сидел в полной прострации и спрашивал себя: неужели это всё было на самом деле, или мне померещилось? Мысли путались и сбивались в кучу. Интересно получается: мы тут собираем кизяки, а они бороздят космическое пространство?! Просидев час, я поднялся, взял удочку и пошёл домой. Иду по лугу, а ноги подкашиваются, я даже притопнул левой ногой и несколько раз присел, чтобы унять дрожь в коленях и головокружение. В глазах всё время стоит чёрная бездна, истыканная иглами звёзд. Меня затошнило и чуть не вырвало. Вот это я сходил на рыбалку!
Когда я всё же добрался до дома и уединился в своей комнате, то ещё раз прокрутил в своей памяти всё увиденное. «Реально это было или нет? – вертелось в голове. – То, что летающая тарелка была, я осознавал. Но всё остальное было за рамками моего восприятия». Я невольно ловил себя на мысли, что это был просто сон. Но если это была реальность, то Велимир через год прилетит. После всего этого, я как ни старался уснуть, сон не приходил. Слишком сильны были впечатления от увиденного.
Теперь сижу дома и жду приближающуюся дату. У меня накопилось много вопросов к контролёру. Я с нетерпением жду, а душа говорит «нет!», но я хочу. Хочу, а сам боюсь. Иногда даже закрадывается мысль, что не пойду больше в лес.
На краю Галактики
Прошёл год. Я пережил случившееся, но голова по сей день кружится, когда вечером смотрю на звёздное небо. В день святого Тихона я проснулся рано – в 4 часа, наверное, от волнения. Долго лежал в кровати и думал: идти мне в лес или нет, и в последний момент решился – идти! Первым делом покормил поросят, потом подоил корову, попоил телёнка и отвёл рогатых на луг. Червей копать не стал, я же не рыбу иду ловить, а то опять не буду знать, что с ними делать. Вдруг потеряю где-нибудь, и они разбредутся по всей галактике и породят каких-нибудь чудовищ. Я быстро позавтракал, выпив кофе с молоком и закусив сыром. Отрезал четвертинку хлеба от буханки на всякий случай вдруг, где застрянем на краю Системы, а есть нечего будет как в тот раз, когда везли мясо в Москву, да попали в снежный затор, а хлеба не купили и два дня ели один лук с колбасой. Вдруг и в «тарелке» хлеба не окажется.
Войдя в лес, я повернул направо – в сторону той волшебной поляны, где в прошлом году обнаружил летающую тарелку. Вдруг над руслом Битюга сверкнул синей спиной зимородок и пискнул «тиу!». Эта красивая редкая птица любит уединение и мне повезло, что я её увидел – это считается хорошим предзнаменованием. Но мне некогда было ею любоваться, я спешил увидеться с Велимиром. Я был заинтригован: прилетит он или нет. Подходя к зарослям крапивы, я замедлил шаг и пошёл на цыпочках, вытянувшись во весь рост, чтобы увидеть звездолёт издалека. «Тарелка» уже стояла на месте, поблескивая в солнечных лучах. Она ждала меня. Я остановился, чувствуя, что меня опять охватила трясучка. Руки и колени дрожали, а дыхание остановилось, сердце стучало так сильно, что отдавало в ушах, и я застыл в нерешительности. Мелькнула мысль развернуться и убежать, но я пристыдил себя за трусость и, набравшись храбрости, сделал шаг вперёд – навстречу неизвестности.
Как и в прошлый раз из серебристого диска ударил широкий светлый луч и в его ореоле появился Велимир.
– Здравствуй! – сверкая радостными глазами, расплылся в улыбке инопланетянин.
– Здравствуйте! – растерянно ответил я.
– Как прошёл год?
– Хорошо!
– Куда полетим сегодня?
– Не знаю. Может, посмотрим внутренние планеты, а то я там ни разу не был.
– Марс?
– Да. Хочу побывать на Марсе первым из землян.
– Сирёнь, мы уже год знакомы, можешь перейти на «ты», не стесняйся.
– Спасибо, Велимир.
Луч, создающий невесомость, поднял нас в космический корабль. Вначале я почувствовал лёгкое волнение, но потом оно улетучилось, и я стал вести себя посмелее. Усевшись в мягкие кресла, которые автоматически завернули нас в мягкий тонкий кожух, Велимир произнёс: «По щучьему велению, по твоему хотению…» и нажал пальцем на голографический экран. «О! Он и сказки наши знает!» – не успел я подумать, как мы мгновенно исчезли из леса и очутились над Красной планетой.
Мы медленно двигались над поверхностью Марса, рассматривая причудливые рыжеватые горы, как будто созданные из меди, светло-зелёные дюны, разломы и впадины, и ударные кратеры, которые были наполовину засыпаны песком. Справа в небе висела огромная глыба – Фобос, напоминающая только что сваренную картофелину, из-под кожуры которой вырывался пар. Засмотревшись на спутник Марса, я и не заметил как мы сели на поверхность. Здесь было тихо, и крохотное красное солнце слабо светило на необычном для земного обитателя жёлтом небе.
– Серёж, давай наденем кокон и выйдем на поверхность, – предложил Велимир.
Мы вошли в кабину и автоматически облачились в тонкий, не сковывающий движения защитный костюм.
– У нас это называется скафандром.
– Хорошо. Пусть будет по-твоему.
Медленно по лучу, мы спустились на поверхность, и я сразу ощутил необычайную лёгкость во всём теле, передвижение не составляло большого труда: позвоночник и коленный сустав не болели. «Вот где нужно жить человеку, – подумал я. – На Земле слишком сильное притяжение: позвоночник и суставы не выдерживают, большая нагрузка ложится на них. Все люди страдают от мощной гравитации Земли. А здесь на Марсе чувствуется лёгкость в движениях и ты готов свернуть горы».
– Сирёнь, ну как твои ощущения? – раздался голос Велимира в моей голове, по-видимому, через радиоустройство.
– Потрясающе! Лёгкость во всём теле. Я смогу здесь сто раз подтянуться на турнике.
– Скафандр не открывай, а то кровь закипит, – предупредил меня инопланетянин.
– Здесь же холодно!
– Но давление слабое, здесь вода закипает при комнатной температуре, – ответил учёный путешественник и стал объяснять это с использованием научных терминов. Я сделал вид, что понял.
– Здесь притяжение приятное: легко ходить, а на Земле – тяжеловато, – повторил я, медленно шагая по чужой планете.
– Раньше человечество жило на Фаэтоне, а он был меньше Земли, чувство гравитации было заложено в генах, поэтому людям из-за генетики тяжело жить на Земле. Генная память не забывает Фаэтон. Со временем люди адаптировались и уже стали бить какие-то рекорды по прыжкам в высоту и длину. Но летать, пока не научились.
– А где эта планета?
– За орбитой Марса была, теперь там пояс астероидов.
– А что случилось? Её разорвало?
– Столкнулась с астероидом и разлетелась на куски. Большая часть стала вращаться вокруг Солнца на малой орбите – теперь это Меркурий. Одну глыбу захватила Земля, превратив в Луну. Два куска стали спутниками Марса.
Велимир прервался, остановился и поднял какой-то камень, похожий на изумруд. Смахнув жёлтую пыль и посмотрев через него на солнце, он положил его в карман.
– Ну, и что было дальше? – меня буквально съедало любопытство.
– Один осколок уже намного позже упал на Землю, погубив динозавров, а другой поглотил Юпитер, и на его теле осталась кровоточащая рана – Большое Красное Пятно. На орбите Фаэтона остались только крошки – пояс астероидов.
– Ничего себе! – удивился я услышанному. – Оказывается, вот что было!
Велимир мне подробно рассказал то, о чём я никогда и не догадывался. Больше всего меня поразила информация о том, что часть людей перевезли на Землю, часть – на Марс, а остальные остались на Фаэтоне и погибли.
– Сколько же человечеству лет? – с удивлением спросил я.
– Много. На Земле уже нашли несколько артефактов древней цивилизации, которым два миллиарда лет, просто никто не хочет это афишировать.
«Что за артефакты?» – хотел я спросить, но не успел. Велимир вприпрыжку побежал по жёлтому песку в сторону каньона Маринер, а я – за ним. Пилот-путешественник остановился на краю обрыва, а я с непривычки чуть не улетел по инерции в пропасть – тормоза не сработали. Я даже не успел испугаться, как Велимир поймал меня за руку. Хорошо, что он быстро среагировал. Я глянул вниз, а там бездна. С испуга у меня побежали по спине мурашки и в пятках закололо. Мы стали вглядываться в пропасть, но дна не увидели.
– Ого, какой обрыв!
– Это осколок Фаэтона раскорябал планету на две половины.
Но второй половины не было видно. «Может быть, она уже улетела в космос?» – не успел я подумать, как инопланетянин уже всё объяснил.
– Здесь ширина каньона пятьсот километров, поэтому другого берега не видно.
Создалось такое впечатление, что Марс плоский и стоит на трёх китах, и мы дошли до марсианского края света и заглянули в бездну. Я поблагодарил Велимира за спасение, и мы долго любовались сказочным пейзажем другого мира, неподвластного землянам. Но вот из каньона стал быстро подниматься густой туман, ограничив нам видимость, и мы заторопились назад, иначе потеряем из виду нашу «тарелку» и заблудимся. Мы сели в кресла, не снимая скафандров, так как намеревались ещё побродить по планете. Двигаясь над поверхностью, мы любовались проносящимися под нами дюнами, имеющими, как сказал Велимир, удивительно красивый голубой оттенок из-за оксида меди.
– Глянь, озеро! – увидел я сказочный пейзаж, появившийся на экране.
– Это кратер Виктория.
Мы спустились на край огромной воронки, и Велимир включил антигравитацию. Выйдя на поверхность, пилот побежал по жёлтому песку, а я пошёл медленно, чтобы не попасть впросак. Приблизившись к обрыву, я восхитился открывшимся видом. Оказывается, озеро Виктория состояла не из воды, а из жёлто-зелёного песка. Волнистая поверхность этой чаши напоминала сетку четырёхкамерного желудка крупного рогатого скота.
– Зря я не взял с собой фотоаппарат, а прихватил только краюшку хлеба, – еле слышно прошептал я, чтобы не нарушить сказочную тишину. – Хлебом сыт не будешь, нужна духовная пища.
– Не хлебом единым жив человек, – подтвердил инопланетянин земной поговоркой.
Засмотревшись на потрясающую сознание панораму, я невольно наступил на край оврага, и сыпучий песок потёк в ущелье и поволок меня за собою. Я упал на спину, стараясь затормозить руками и ногами. Велимир с быстротой молнии схватил меня за кисть руки и вытащил на твёрдую поверхность.
– Спасибо, друг! Ты опять спас меня от смерти.
– Ничего страшного, здесь не глубоко.
Я отряхнулся от песка и вдруг увидел след от машины.
– Смотри, здесь кто-то ездил!
– Это след от «Оппортьюнити», который уснул вечным сном. Нам главное – не попасть в объектив работающего марсохода «Персеверанс», и дрона «Инженьюити», ибо исследователи подумают, что тут есть жизнь.
– Да, а то в деревне пойдёт слух, что Сирёня по Марсу бегает! – мы засмеялись.
Сказочный пейзаж опять притянул наше внимание, и мы никак не могли оторвать от него глаз.
– Судя по оврагам и пескам – здесь были реки, – предположил я.
– Да, 10 миллионов лет назад здесь текли полноводные реки.
Солнце умирало на горизонте в ореоле голубого цвета, слабыми лучами освещая тонкую атмосферу планеты. Закат был какой-то стеклянный, как будто мы находились в бутылке и смотрели на это всё через стекло. И когда блики голубого солнца стали меркнуть, я увидел чёрный столб. Он с огромной скоростью приближался к нам.
– Что-то страшное идёт на нас! Надо уходить! – запаниковал я.
– Это торнадо! – улыбнулся, глядя на моё растерянное лицо, Велимир. – Уходим! Мы поднялись на корабль и мгновенно исчезли. Наступила тишина и через секунду яркий свет ударил в глаза. Сзади горела огромная белая звезда, извергая языки пламени, а впереди в темноте висела каменная планета. Хорошо, что экран автоматически потемнел, а то бы мы сожгли себе глаза.
– Серёж, это Солнце, – уведомил Велимир.
Мне показалось, что наша звезда вспучилась и вот-вот взорвётся. Были видны тёмные пятна, хаотично разбросанные по всему диску. Длинные протуберанцы пытались вырваться из огненной печи и уйти в холодный космос, но Солнце ловило беглецов и возвращало их домой в адское пекло. Горнило быстро раскалило нашу «тарелку» докрасна и нам пришлось спрятаться в тени Меркурия.
– Почему здесь так темно? – удивился я.
– Мы на ночной стороне: сейчас минус 100 градусов, но температура начнёт быстро повышаться с восходом солнца.
Я стал вглядываться в сумрак Меркурия. Вдруг впереди забрезжил неяркий свет.
– Я уже вижу какую-то башню.
– Это шпиль кратера Боккаччо.
Стало быстро светать. Атмосферы на планете не было, только желтоватая геливая дымка поднималась на горизонте. Неожиданно вспыхнул яркий свет, и я зажмурил глаза. Огромный белый диск Солнца медленно поднимался над горизонтом планеты на фоне чёрного неба. Послышался треск поверхности Меркурия и из трещин пошёл пар. Я почувствовал себя как не в своей тарелке. Стало страшно. Белое Солнце и чёрное небо непривычно для земного жителя. Такой постапокалиптический пейзаж: атмосферу сдуло, а вокруг безжизненная поверхность, испещрённая кратерами разных диаметров. У меня даже появилось в голове видение, что так будет выглядеть Земля после ядерной войны. Мы почувствовали себя как в доменной печи, за бортом стояла адская жара, и сверкали лужи расплавленного металла, но в «тарелке» поддерживалась нормальная температура – работало защитное поле и кондиционеры.
– Ночью здесь минус 180 градусов, а днём – плюс 430! Некоторые металлы переходят в жидкое состояние, – проинформировал путешественник.
– Сматываемся, а то сгорим!
– Не сгорим! Хочешь, я солнце поверну вспять? – Велимир как фокусник сделал несколько взмахов руками и Солнце, как бы повинуясь ему, повернуло назад и село за горизонт там же где и всходило.
– Ух ты! – удивился я. – Как ты это делаешь?
– Я – повелитель мира! – торжественно произнёс Велимир, как бы оправдывая своё имя.
Жара поубавилась. На всякий случай мы переместились подальше в темноту, в сторону кратера Яначека.
– Велимир, смотри, виднеется какой-то космический аппарат! – громко сказал я, вглядываясь в темноту.
– Это земной «Мессенджер», он здесь разбился в 2008 году, – пояснил путешественник и включил манипулятор. Железная рука взяла какой-то прибор и затянула в «тарелку».
Огненное горнило солнца с бесстыжей наглостью опять полезло из-за горизонта, и стала припекать нам задницу. Мы не стали искушать судьбу и включили вход в пятое измерение.
Возникли на другой планете с мощной атмосферой. За бортом послышался вой «У-у-у!» и засверкали молнии. Стены тарелки заскрежетали и приняли на себя ядовитый ливень из серной кислоты.
– Где мы? – испугался я.
– На Венере, на земле Афродиты. Здесь жара плюс 480 градусов и давление способно раздавить человека в лепёшку.
– Тут как в аду!
– Да, негостеприимная планета.
Под нами находились сгустки застывшей лавы. На горизонте виднелись огромные светящиеся красным цветом горы с плоскими макушками, похожими на блины, а над ними по оранжевому небу плыли тяжёлые облака из серной кислоты и по всему небу щелкали расползающиеся во все стороны ветвистые молнии.
«Кто был на Венере – тот видел ад» – подумал я. Любой человек побоялся бы сюда попасть, но только не Велимир, который, не обращая внимания на вихри и всполохи, манипулятором перевернул лежащую на поверхности красную звезду. Я пригляделся, а там надпись «Союз Советских Социалистических Республик». На обратной стороне были начертаны орбиты Земли и Венеры.
– Вот это да! – удивился я. – Тут наши были что ли?
– По-видимому.
– И всё засекретили.
И тут я только разглядел обломки какого-то агрегата.
– Это «Венера-4», раздавленная атмосферой планеты в 1973 году, – сообщил космический пилот.
– Сматываемся! А то и нас расплющит как «Венеру-4». Тут вообще опасно находиться, у нас за это дают Золотую Звезду Героя, – запричитал я.
– Молнии – это толчок для зарождения жизни, – спокойно ответил мой предок. – Здесь раньше была вода и появились простейшие, но когда она испарилась, микробы поднялись в облака, где среда более прохладная, – посмотрел на меня Велимир своими умными глазами. – В это же время и на Земле появилась жизнь – она появляется там, где вода может быть в трёх состояниях: твёрдом, жидком и газообразном.
В этой преисподней мы побоялись выходить из «тарелки», неизвестно чем обернулось бы нам это легкомыслие.
– Сирёнь, давай выйдем в атмосфере над облаками, там более благоприятные условия для человека, – предложил инопланетянин, и мы поднялись на высоту в 250 километров. – Здесь сплошной облачный слой, по которому можно ходить не проваливаясь, – поведал пилот и открыл люк.
– Как здесь ходить? Мы разобьёмся! – испугался я.
– Да элементарно, – улыбнулся моей наивности бывалый путешественник и сделал шаг на поверхность облака.
Я не поверил своим глазам: Велимир стоял на облаке. Мне тоже захотелось это испытать. Держась за стену «тарелки», я присел на правой ноге, а другой – попробовал облако. Оно и, правда, оказалось твёрдым. И я, зажмурив глаза, оттолкнулся от обшивки «тарелки» и сделал шаг вперёд. «Если что случится, друг меня спасёт, – успокаивал я себя. – Я ему доверяю как самому себе». Но ничего страшного не произошло, я шёл по облакам, чувствуя себя богом-громовержцем Зевсом, испускающим стрелы молний. Потрясающее чувство! Жаль, что не было видно ни горных вершин, ни рек, ни озёр – кругом сплошная непроглядная жёлто-зелёная пелена. На Земле это выглядело бы божественно. Облака были мягкие как вата, я проваливался по щиколотку, но шёл устойчиво. Внизу сверкали молнии, озаряя всё небо, и громыхали раскаты грома. Моё сознание отказывалось воспринимать всё это за реальность.
– Почему мы не проваливаемся? – немного опомнившись, заговорил я.
– Здесь живут микробы.
Оказывается, как мне объяснил Велимир, облака состоят из каких-то расплодившихся здесь микроорганизмов, похожих на земной планктон. Мы шли как по живому мостику устланному мхом. Спасибо путешественнику, показавшему это чудо, если бы не он, один я бы сюда никогда в жизни не попал, даже во сне. Побродив по облакам, не знаю, сколько минут, я от счастья потерял счёт времени, мы вернулись в свою «тарелку».
– Велимир, ты ещё делал фотки для конкурсов? – обратился я к инопланетянину, когда немного освободился от переполнявшего мою грудную клетку восторга, намекая на облака.
– Сейчас я тебе покажу взрыв звезды Бетельгейзе, – улыбнулся Велимир, и мы материализовались возле Альфы Ориона. Моему взору открылась подробная картина грандиозной катастрофы.
– Ого, как рвануло! Потрясающе!!! А на Земле не видно.
– Свет от взрыва туда долетит только через 500 лет.
– Ничего себе! Это мы только через 500 лет узнаем, что она взорвалась?
– Естественно.
– Вот это да! Звезды уже нет, а мы будем видеть её свет ещё 500 лет! Это что же получается: может быть, уже конец света наступил, а мы и не знаем. Пока до нас информация дойдёт – миллион лет пройдёт! – от этой мысли меня потрясло. – До нас всегда всё в последнюю очередь доходит.
– Не переживай, мы постараемся сберечь человечество.
Форма туманности напоминала огромную розовую бабочку с четырьмя симметричными крыльями – двумя большими и двумя маленькими. На крыльях виднелись разбросанные веером дымящиеся оранжевые капли и жёлтые струи. По всей площади взрыва имелись мелкие голубые вкрапления, как будто кто-то расплескал краску. От головы «бабочки» отходили два жёлтых усика разной длины. Зрелище завораживающее! От этой величественной красоты невозможно было оторвать глаз.
– А тихо-то как! – прошептал я. – Какой безмолвный космос!
– Здесь вакуум, поэтому звука от взрыва не слышно.
– Красота неземная! – я посмотрел в глаза инопланетянина, пытаясь понять его чувства, но он был невозмутим, и я снова погрузился в изучение туманности.
– Местные цивилизации ведут своё летоисчисление от момента взрыва Бетельгейзе, – поведал Велимир и сделал несколько снимков разлетевшейся в клочья звезды. «Наверное, на какой-нибудь конкурс», – догадался я, но промолчал. И через минуту мы отправились ещё дальше – в неведомые дали.
«Почему он выбрал меня? – ломал я голову. – Может потому, что читая классику, я повышаю свой духовный уровень или из-за того, что я тоже увлекаюсь фотографией, пишу рассказы, занимаюсь спортом?», – рассуждал я.
– Именно из-за этого я тебя и выбрал, – окинул меня своим проницательным взглядом пилот звездолёта. – Талантливый человек – талантлив во всём!
– Ты что – умеешь читать мои мысли?! – опешил я.
– Так ты их и не скрывал.
Ещё раз удивившись способностям своего предка, я стал разглядывать чёрное как смоль небо и вспоминать – не думал ли я при нём о чём-то неподобающем.
– Велимир, сколько тебе лет, извини за бестактный вопрос? – осмелился я спросить жителя другой цивилизации.
– Много. Мы научились обновлять клетки организма и можно жить, сколько захочешь, пока не надоест. После смерти тело утилизируется, а душа передаётся в банк развития, для накопления знаний Вселенной. Мы рождаемся в пробирках.
– Ты бреешься? – обратил я внимание на его юношескую кожу лица, на которой не было и намёка на щетину.
– Нет. Уже давно наши учёные нашли средство от щетины на генном уровне. И мы забыли о бороде. Сейчас я покажу тебе Сокровищницу.
Слева в чёрном поле космоса засияла туманность, напоминающая гигантскую приоткрытую раковину, состоящую из молекулярных облаков коричневого цвета, внутри которой сверкали разноцветные звёзды, как драгоценные камни: сапфиры, рубины, изумруды и нежные опалы. Драгоценности лежали на золотом ложе, как в шкатулке. Зрелище завораживающее. Я опять пожалел, что не взял с собой фотоаппарат.
– Ничего себе! – восхитился я зачаровывающей картиной, разглядывая сокровища.
– Здесь рождаются звёзды. Так Творец показывает своё искусство!
Вдоволь насладившись ярким мерцанием недоступных нам сокровищ, я повернул голову вправо и увидел голубое облако.
– Что это?
– Это молекулы С2Н5OH – одно из редких соединений.
– Биологически активные?
– Это спирт.
– Спирт? – от услышанного я открыл рот.
– Да.
– Велимир, ты меня заинтриговал! А нельзя ли это облако направить в сторону Земли?
– Боюсь, ваши мужики сопьются!
– Ха-ха-ха! – мы дружно засмеялись. – Это точно! Ты хоть скажи, где это облако находится.
– На краю Галактики. В созвездии Насоса.
– Это если с Земли смотреть?
– Естественно! У нас же совсем другие названия созвездий. Это только у вас такие названия: Компас, Циркуль, Микроскоп...
– Велимир, покажешь, где вы живёте? Я хочу посмотреть на жизнь вашей цивилизации.
– Вот наш мир! – праотец взмахнул рукой как волшебник, сменив картинку на экране.
Перед нами открылась потрясающая сознание панорама. У меня захватило дух от медленно вращающейся вокруг голубой планеты кольца, видно, что искусственного творения. Неподалёку находились два спутника с белыми облаками, в просвете которых сверкал голубой поверхностью океан.
– Вот это да! Красиво! У вас и луны с кислородной атмосферой? – открыл я рот от удивления.
– Да, – видя моё изумлённое лицо, улыбнулся Велимир.
«Угораздило же меня попасть в иной мир! – думал я, разглядывая чужое небо. – Здесь совсем другие созвездия. И только Ковш, похожий на земные Плеяды, но только с более яркими звёздами, сверкал с правой стороны от планеты. Да и космос был не чёрный, а серый от множества мелких звёзд. Велимир же говорил, что их цивилизация находится в центре Галактики, – вспомнил я, – поэтому здесь так светло».
На противоположной стороне неба сверкало голубыми звёздами созвездие, напоминающее музыкальный инструмент – балалайку. От «балалайки» тянулась изогнутая цепочка жёлтых звёзд, похожая на лопнувшую струну.
– Невероятно всё выглядит! – я не переставал удивляться чудесам нашей Галактики.
Некоторые заранее приготовленные мною вопросы к предку я забыл из-за стресса нахождения в космосе, а некоторые мне было стыдно задавать. Хоть бы наши учёные сказали мне, какой вопрос задать жителю инопланетной цивилизации, чтобы побыстрее сделать великое научное открытие на Земле. Может быть, так и происходят великие открытия – при помощи праотцов?
– Велимир, можно тебе задать вопрос?
– Да, я тебя слушаю, – посмотрел он на меня своими умными, добрыми глазами.
– Я теряюсь в догадках, как выглядит четырёхмерное пространство?
– Ну, как тебе сказать, например, мяч, прыгнувший от поверхности, будет выглядеть в виде трубы.
– А существуют ли чужие цивилизации?
– Безусловно. Сейчас я покажу тебе космический корабль Миаплацидуса.
И мы очутились рядом с жёлтым аппаратом интересной конструкции, на острие которого горел бордовым светом магнитный щит, защищающий корабль от космической пыли, а в середине блестели панели, напоминающие солнечные батареи. В одном из отсеков, в отличие от Оумуамуа, горел свет.
– Там тоже мумифицированные тела инопланетян? – вспомнив окаменевший звездолёт, предположил я.
– Нет. Там братья по разуму специально заморожены, чтобы тело не старело, и по прибытии на место они оттают, проснуться, и выйдут из состояния анабиоза. Так они продлевают свою жизнь. Но мы этим методом давно уже не пользуемся.
– Так и мы можем! – вспомнив последние достижения нашей науки, убедил себя я.
– Их мир уже давно погиб, а они всё летят в молодом возрасте. В глубоком космосе каждую минуту происходят грандиозные взрывы. Это техногенная цивилизация, а они долго не живут.
– А какие цивилизации живут долго?
– Духовные.
– А мы духовные?
– Пока ещё нет. Ваше солнце – довольно молодое, оно только несколько раз обращалось вокруг центра Галактики. Последний раз оно было на этом месте, когда на Земле шёл триасовый период. За всю Новую историю человечества вы прошли одну десятую пути Солнца по орбите вокруг центра Млечного Пути.
«Какой маленький срок мы существуем, – подумал я. – Человечество ещё младенец, а может быть даже зародыш во временном масштабе Вселенной».
Скорость звездолёта оказалась значительно выше нашей, и он быстро ушёл в чёрное поле космоса, показав нам голубой хвост от торсионного двигателя.
– Мы немного ушли от темы. Так вот, этот космический корабль, – продолжил Велимир, – летит из созвездия Киля, там сейчас происходят чудовищные катаклизмы, и все разумные цивилизации в спешном порядке массово покидают эту область созвездия. Кстати, и в сторону Земли отправлен один корабль с каринянами, скоро они будут в Солнечной системе.
– Но наша планета уже занята землянами, нас уже 8 миллиардов человек, самим скоро негде будет жить, пусть обживают Марс или Ганимед. Если земляне не найдут с ними общего языка – начнутся межзвёздные войны, – от этой мысли меня бросило в жар.
– Пока они долетят, Земля уже станет свободной от людей, и можно будет заново создавать новую цивилизацию.
На несколько секунд космический пилот замолчал. Было ясно, что он что-то мне не договорил.
– Да, нерадостное будущее нас ждёт. Мы ещё не вышли из пределов нашей галактики? – посмотрел я на чёрное бескрайнее поле космоса, стараясь успокоить свои нервы.
– Нет. В нашей Системе свыше 300 миллиардов звёзд.
– Ничего себе! – я начал умножать в уме количество звёзд на количество галактик во Вселенной, но голова не варила, и я сбился, а потом окончательно запутался, поняв, что таких чисел у нас не существует. – Велимир, а как называется цифра с тридцатью нолями?
– Нониллион! Сирёнь, хочешь, я покажу тебе край Вселенной?
– Нет, спасибо, я домой хочу. Корову доить надо, – я испугался, что потеряюсь и останусь где-нибудь на задворках Вселенной. Тем более что мне сегодня не очень везёт: чуть не упал в каньон и в кратер на Марсе. Я и так уже был в шоке от показанного и рассказанного. – В следующий раз туда слетаем, а то меня дома уже заждались.
– Хорошо. В следующем году там побываем непременно.
Мы моментально очутились в лесу на родной матушке Земле. Велимир открыл люк, и мы спустились на траву.
– Мне понравилось! Хоть это было и опасно. Я с нетерпением буду ждать следующего года, чтобы ещё полетать, – сказал я.
– Наполняйся знаниями, дружище, они тебе пригодятся, – похлопал меня по плечу на прощание инопланетянин.
– До свидания!
– До встречи!
Антигравитационный луч быстро втянул Велимира в «тарелку» и звездолёт исчез, как будто его здесь никогда и не было.
Я целый час просидел в задумчивости на берегу Битюга. В моей голове стали рождаться вопросы, на которые ответов я пока не находил. Я стал жалеть, что не задал эти вопросы Велимиру и с досады ударил себя ладонью в лоб.
Зимородок продолжал летать над рекой, даже не догадываясь, где я сейчас был, что видел и что испытал. Вдруг он завис в воздухе головой вниз, наверное, увидел в реке силявку и резко нырнул в воду, сложив крылья. Затем также искромётно быстро вынырнул и улетел в неизвестном направлении. Всё произошло так стремительно, что я даже не понял – поймал он рыбку или нет. С трудом поднявшись, я побрёл на подламывающихся ногах в сторону своего села. Выйдя на луг, я почувствовал подступившую к горлу тошноту: много сил отнимает эта телепортация.
Вернувшись домой, я никак не мог прийти в себя от случившегося. Целый день находился под впечатлением от увиденного. Мозг не переставал работать, выдавая яркие картины из моего путешествия по Галактике. Глаза видели, руки трогали, а сознание отказывалось верить в реальность. Вечером, проходя мимо зеркала, я на автомате взглянул в него и пошёл по инерции дальше, но резко остановился и сделал шаг назад, что-то было не так, я пригляделся и обомлел: на моей голове появилось много седых волосков.
Когда после ужина я лёг спать, то долго не мог уснуть от переизбытка впечатлений. Каждую ночь стал просыпаться в 4 часа и думать, что всё случившееся – был просто сон. Не могу поверить во всё произошедшее.
