Кирилл Егорович, полковник в отставке, медленно поднимался по лестнице на свой третий этаж. Пакет с покупками оттягивал руку. И купил всего-то пачку пельменей, батон, масло, да литр молока — много ли одному надо — а уж и этот груз для него тяжел. Перед своей дверью остановился перевести дух, одышка замучила, все ж таки восемьдесят годков стукнуло!
Квартира встретила хозяина тишиной, спёртым воздухом давно не проветривавшегося помещения и полумраком. Липы перед окнами затеняли солнечный свет, и даже в этот ясный майский день в квартире было темновато. Вроде бы недавно сажали на субботнике тоненькие прутики, а вот поди ж ты, как разрослись!
Кирилл Егорович прошел на кухню, выложил покупки на стол и присел на табурет у окна отдышаться. Во дворе девчонки скакали по расчерченному мелом асфальту. Одна девочка с бантом в светлых коротко остриженных волосах живо напомнила ему его дочку Иринку, какой та была в детстве. Такие же тоненькие, как у кузнечика, ручки-ножки, та же угловатость в движениях.
Мимо стайки девчонок промчался подросток на велосипеде. Вильнув, проехался по луже, окатив их грязными брызгами, и поднажал на педали, удирая от погони. Вот так же когда-то гонял на велике по двору его сын, Вадька. Как же давно это было! И как далеко от этого двора и этого города!
Кирилл Егорович привычным взглядом окинул кухню: выкрашенные темно-зеленой краской стены, железная раковина, заляпанная засохшим жиром плита, застеленный потертой клеенкой стол, навесная полка над ним и два холодильника. Один использовался по прямому назначению, а второй служил шкафом для круп и овощей. Когда-то, много лет назад, этот вместительный агрегат они с женой купили для сына в качестве свадебного подарка. А позже, когда семья сына распалась, жена Кирилла Егоровича, Наталья Леонидовна, опасаясь раздела имущества, перевезла всё наиболее ценное, в том числе и этот холодильник, в их город. Что-то перекочевало к дочери, как раз в это время занимавшейся обустройством своего семейного гнезда, а что-то так и осело у них в доме.
Незадолго до развода сына Кирилл Егорович вышел в отставку и получил наконец долгожданную квартиру в обычной новой многоэтажке. Привыкнув за годы переездов по гарнизонам к спартанской обстановке служебных квартир, они с женой не стали затевать «евроремонт». Купили себе дачку на подъемные деньги, и ездили туда на своем, когда-то щеголеватом, «жигуленке» шестой модели.
Соседи стучали, сверлили и красили, а Кирилл Егорович не знал, как подступиться к непривычному делу. В бытность свою офицером все подобные вопросы он решал просто — присылал в распоряжение жены парочку толковых и рукастых солдат, а уж она командовала, что и как ремонтировать, красить, клеить. Когда же Кирилл Егорович стал начальником гарнизона, ему и этого делать не приходилось, жена сама звонила зам. по тылу, и проблемы решались легко и просто. Выйдя в отставку, он столкнулся с тем, что прежним друзьям и подчиненным стало не до него, нанимать кого-то оказалось неожиданно дорого, а у самого бывшего полковника ни умения, ни сил, ни здоровья уже не было. Так и жили в новой квартире с «чистовой отделкой», словно во временной, служебной, все откладывая и откладывая напрашивающийся ремонт.
Кирилл Егорович встал, убрал продукты в холодильник. Оттуда на него пахнуло затхлым воздухом. Привычно подумал, что надо бы как-то собраться, перебрать содержимое, помыть, вздохнул, закрывая дверцу и отправился в комнату.
Гостиная в его двухкомнатной квартирке была заперта, туда дочка после смерти матери убрала все более-менее ценные вещи. Кирилл Егорович жил в маленькой спальне, большую часть которой занимала старомодная, выдержавшая не один переезд, двуспальная кровать. Один он чувствовал себя в ней неуютно, но поменять на что-то более современное и удобное никак не решался. Стену напротив кровати занимал самодельный стеллаж, забитый книгами. У окна, на прикроватной тумбочке, примостился старенький телевизор, а у входа, в ногах кровати, стояло продавленное кресло. В тесном проходе между кроватью и стеллажом, на табуретке, дремал, дожидаясь своего часа, любимый баян. Он был прикрыт от пыли салфеткой, вышитой руками жены. Вот и все владения бывшего полковника в отставке, бывшего начальника гарнизона.
Бывало, офицеры тянулись перед ним в струнку, он решал их судьбы, подписывая приказы о назначениях, переводах, присвоении званий, а теперь весь его мир сузился до размеров этой спаленки. И даже кошки не осталось в его подчинении — сбежала.
На стеллаже тут и там были расставлены фотографии в рамочках. Порой, сидя в кресле перед надоевшим телевизором, Кирилл Егорович рассматривал их, погружаясь в ушедший мир.
Вот Иришка, его любимица, умница, отличница, его гордость. Да и есть чем гордиться: с золотой медалью закончила школу, с отличием училась в музыкальной школе, с красным дипломом закончила университет, защитила кандидатскую! С детства она не доставляла им с Натальей никаких хлопот — послушная, прилежная, серьезная. «Далеко пойдет!» — говорили о ней многие. И правда, далеко пошла, так далеко, что и не докричаться. Как не позвонишь, всегда занята — карьеру строит.
Сын Вадим совсем другим рос. Озорник и бездельник, он причинял родителям немало тревог и неприятностей. Вечно он влипал в какие-то странные истории. Другие выкручивались, а он попадался. И каждый раз мать находила ему оправдания: то дружок виноват, то плохая компания, то соседка по парте, а то учительница. Кто угодно, только не сын. Для Натальи он так и остался голубоглазым ангелочком с льняными вихрами, ее первенцем и любимцем.
А Вадька рос, росли и неприятности. То надерзил учителю, то попался с сигаретой в школьном туалете, то явился домой с запахом спиртного. По-настоящему его интересовали только две вещи — хоккей и дворовая компания. Наталья всегда придерживалась правила, что для офицера главное — служба, карьера — поэтому старалась оградить мужа от мелких, как ей казалось, домашних неприятностей. Она самостоятельно разбиралась со школой, с родителями одноклассников. Благодаря авторитету отца и заступничеству матери Вадиму все сходило с рук. Школу он закончил, однако, с неплохим аттестатом. Как сказал о нем учитель математики: «Хорошая голова. Жаль, дураку досталась». Кирилл Егорович употребил все свое влияние, чтобы пристроить сына в военное училище. Еще не раз ему приходилось, надев все свои медали, идти на прием к начальнику училища, чтобы сын получил–таки диплом и звание лейтенанта. По совету матери, Вадим женился на хорошей девушке из приличной семьи, ей Наталья препоручила заботы о сыне и вздохнула с облегчением.
Спустя несколько лет выдали дочку замуж в интеллигентную семью. Поселились молодые в доме родителей мужа. Кирилл Егорович с Натальей Леонидовной решили, что все заботы позади, детей на ноги поставили, пришло время пожить для себя. Однако, этот спокойный период в их жизни длился недолго. Невестка начала жаловаться на нелады в семье, на частые выпивки Вадима. Наталья вновь привычно встала на защиту сына: «У хороших жен мужья не пьют и не гуляют. Значит, ты плохая жена!» Невестка жаловаться перестала, приезжать в гости тоже. И вновь кажущийся покой длился недолго, его взорвало известие о разводе сына.
Вне себя, Наталья трясла письмом бывшей невестки: «Ничего, ничего, побегает, соплей на кулак намотает, сама назад прибежит! Да только поздно будет. Вадик — молодой красавец-офицер, майор, замену ей быстро найдет, а вот кому она нужна с двумя детьми?!» Вадим и вправду вскоре женился вновь. Не успели познакомиться с новой невесткой, как опять развод и очередная женитьба. Валентина, третья невестка, оказалась то ли более терпимой, то ли более скрытной, но на Вадима она не жаловалась. Вот только о жизни сына они теперь почти ничего не знали. Писать письма он не любил, невестка тоже. И в гости не приезжали, уж очень далеко служили.
Оградив себя от проблем, Кирилл Егорович с женой прожили несколько хороших лет, заполненных дачными хлопотами, семейными выездами на рыбалку. Появилась в их жизни внучка Юлечка, дочка Ирины. Гром грянул внезапно, когда в возникшем на пороге их квартиры потрепанном жизнью мужике со школьным ранцем на плече и банкой пива в дрожащих руках они узнали своего сына.
— Ну, здравствуйте, дорогие родители! Вот, соскучился, приехал повидаться… Извините, что без телеграммы, так получилось, — смущенно бормотал он беззубым ртом, теребя вязаную шапчонку.
Когда прошел первый шок, Вадим, переодетый после ванной в домашнюю одежду отца, сидел с ними за накрытым столом и нехотя рассказывал:
— Отправили меня в отставку по состоянию здоровья. Давление, знаете ли… А, сказать по правде, должность моя понадобилась начальнику для своего протеже… В семье нелады, живем, как кошка с собакой. Хочу начать новую жизнь. Решил поехать к первой жене, на детей посмотреть, ну и так… а она замужем давно. Лишним я там оказался. Куда мне еще податься? Кому я нужен, кроме вас? Примете?
Ирина, приехавшая по звонку родителей, сидела за столом напротив брата, и молча смотрела на него холодными глазами.
На семейном совете был составлен план действий. Наталья Леонидовна отправилась по магазинам, чтобы купить сыну приличную одежду. Кирилл Егорович, надев мундир со всеми регалиями, отправился к начальнику военного госпиталя, договариваться о лечении сына, как офицера запаса. Ирина занялась поисками работы для брата. Но, когда все их хлопоты увенчались успехом, Вадим вдруг пропал.
Продолжение следует...