На флоте Вячеслав Гранкин провёл всю войну, получил два ордена и очередное повышение в звании. На флоте же он оставался и после войны, а когда пришла пора уходит на пенсию по военным меркам, записался в команду гражданского торгового корабля. Походил по миру, посмотрел разные страны, попробовал девиц разных национальностей. И, в конце концов, к шестидесяти годам понял, что ему всё надоело. Он уволился, получил расчет, посчитал свои сбережения, и решил вернуться в родной город. Прикупил там небольшой домик неподалеку от центра, и стал вести тихую пенсионерскую жизнь. Познакомился с соседями, развёл огородик, записался в местный шахматный клуб. Пристрастился к чтению приключенческих романов. Увлёкся сборкой моделей военных кораблей, и даже оборудовал себе в подвале дома неплохую мастерскую. Как раз в ней-то он и возился с очередным линкором, когда из-за дощатой стены забарабанила Юлька.
Вячеслав Гранкин ужасно давно не был в городе своего детства. А город за это время претерпел множество изменений. На месте садов выросли новые дома, переулки расширили до полноценных улиц, а некоторые улицы, наоборот, огородили заборами, превратив в тупики. Часть старых зданий перестроили, а часть просто снесли. Поэтому того места, где когда-то стоял один из магазинов купца Михайлова Славка попросту не узнал, и не понял, что домик, который он прикупил, был когда-то флигелем на территории этого магазина. И именно в этот флигель вёл подземный ход, который они с Юлькой не успели обследовать почти пятьдесят лет назад.
Первым делом мужчина отправил свою внезапную гостью в душ. Юлия Петровна сильно продрогла, блуждая по подземному ходу, да к тому же изрядно извозилась в пыли. Вячеслав Викторович выдал ей свой теплый махровый халат, в котором худощавая женщина просто утонула.
— Экий ты стал огромный, — рассмеялась она, обернув полы халата вокруг себя чуть ли не дважды.
— А ты все та же Юлька-тюлька, — улыбнулся он, – иди за стол, поди, оголодала, пока под землёй скиталась? Извини, гостей не ждал, но бутербродами с чаем накормлю.
— Отлично! Обожаю бутерброды! – с энтузиазмом воскликнула Юлька, пристраиваясь у стола.
— Ну, значит, жуй и рассказывай, как ты очутилась в моём подвале, — велел мужчина.
Юлька молча сжевала пару бутербродов. Славка её не торопил, давая собраться с мыслями. Потом женщина неожиданно вздохнула и проговорила:
— А, что мне тебя стесняться! Расскажу как есть!
И принялась рассказывать. И про сына с невесткой, и про дом, и про переезд, и про выходку Нины, и про свои приключения в подвале… Сначала все-таки смущалась, неловко было признаваться в том, что её терроризирует собственная невестка, что любимый сын выбрал в жены такую глупую женщину. Но потом осмелела, разошлась, и даже стала находить в описываемых событиях что-то комическое. Сцену с Ниной на кухне она уже изображала в лицах, неплохо подражая звенящему от злости голосу невестки.
Славка слушал не перебивая. Когда рассказ был закончен, спросил:
— И как ты собираешься дальше? Неужели вернешься к ним, и будешь жить, как ни в чем не бывало?
— Не знаю, Слав, — произнесла Юлька задумчиво, – сына жалко конечно, но он сам себе такую жену выбрал. Он её любит, представь. Внук опять же. А главное, знаешь, я так полюбила эту квартиру, этот дом. Я же всегда хотела пожить в купеческом доме, помнишь? Он меня всё время к себе тянул. Вот и притянул наконец. Я там на своём месте, понимаешь? Мне кажется, что мне там даже стены помогают во время ссор с Ниной. Вот, и подвал помог, — улыбнулась она.
— Так, — протянул Славка задумчиво. – Пока единственное, что я понимаю, это то, что ты как была мечтательницей, так и осталась. Ладно, разберёмся. Когда твой Стёпка из командировки возвращается, говоришь?
— Сегодня какой день недели? — задумалась Юлия, — Среда еще? Ну вот, значит, в пятницу должен приехать, перед самыми выходными. В пятницу к вечеру, да.
— Юлия Петровна, — церемонно произнёс Славка, – Приглашаю вас быть моей гостьей до вечера пятницы, – и добавил, хитро улыбнувшись, — потому что вашу невестку надо как следует проучить.
Нина со злостью захлопнула крышку погреба, прокричав вслед свекрови какое-то проклятье. На плите булькала кастрюля с картошкой, в комнате попискивал что-то Валера. Но Нина ни на что не обращала внимания, её просто трясло от злости. Что эта бабка о себе возомнила! Почему она ждёт, что перед ней постоянно будут унижаться?! Женщина в раздражении ходила по кухне из угла в угол. Из подполья послышались какие-то звуки. Кажется, свекровь колотит в крышку, или пытается её столкнуть. Черта с два Нина её выпустит! Пусть посидит, подумает над своим поведением.
Спустя несколько часов приступ злости утих, как не было. Уложив сына спать и закончив приготовление ужина, молодая женщина принялась корить себя за несдержанность. Она хотела, было, сразу открыть погреб, но представила, что придется объясняться с Юлией Петровной, смотреть ей в глаза… стыдно и муторно… Нина прилегла на диван, пытаясь обдумать, что же она скажет свекрови, когда выпустит её, и незаметно для себя уснула. Проснулась она только на рассвете, Валерка завозился во сне. Накормив сына, Нина глянула на часы и обомлела – пожилая женщина сидит в темном погребе уже больше двенадцати часов! Она опрометью бросилась к люку, подняла его и позвала Юлию Петровну. Не услышав ответа перепугалась ещё больше, зажгла свет и спустилась вниз. И долго-долго рассматривала пустой подвал, не понимая, что могло произойти…
Открыть крышку изнутри было невозможно. Нина это знала точно, они со Стëпкой проводили эксперименты сразу после ремонта. Подвал она обследовала тщательно, осмотрела каждый угол, заглянула в каждый сундук, надеясь, что пожилая женщина где-то спряталась и разыгрывает её. Она даже простучала доски деревянных перегородок, подозревая, что свекровь каким-то образом отодвинула одну из них и перебралась к соседям. Но тут Юлии Петровне повезло. Ту доску, что она отодвинула, проделывая себе спасительный лаз, основательно подпер уроненный ею шкаф. Нина не смогла сдвинуть её с места, и не нашла тайный ход, с помощью которого свекровь сбежала из заточения.
В следующие два дня молодая женщина не находила себе места. Она опросила всех соседей, не видели ли они Юлию Петровну. Она пробралась в комнату к свекрови, изъяла её записную книжку и обзвонила всех её приятельниц. В конце концов, Нина переключилась на больницы и морги, описывая сотрудникам по телефону приметы свекрови. Но ни один из звонков не дал результатов. Вот-вот должен был вернуться Стёпка. Как ему объяснить отсутствие матери, женщина не представляла. Сказать, что ушла по делам и не вернулась? Он начнет расспрашивать, куда и почему, придется врать, а что врать, Нина не могла сообразить. Сказать правду? Это совершенно невозможно, муж её просто убьет. Женщина металась в панике, призывала на голову свекрови все кары небесные, и одновременно с этим умоляла всех богов сразу, чтобы пожилая женщина наконец-то нашлась.
А Юлия Петровна проводила дни, оставшиеся до приезда сына, в приятном отдыхе в домике друга детства и долгих беседах. Они с Вячеславом Викторовичем пересказали друг другу всю свою жизнь, все радости и горести, случившиеся с каждым из них. Они с удовольствием вспомнили и молодость, и детство, и свою крепкую дружбу. И повинились друг перед другом за давешнюю ссору и непонимание. И простили друг другу юношеские глупости. И вместе починили деревянную перегородку в подвале Гранкина. Вячеслав сказал:
— Свою главную задачу этот ход уже выполнил. Он привёл тебя ко мне. Больше он не потребуется.
Потом подумал и добавил:
— Впрочем, я оставлю с другой стороны монтажку. На случай, если ты опять окажешься запертой в своём погребе.
Юлька усмехнулась:
— Надеюсь, бог милует.
Однако чем ближе подступал вечер пятницы, тем сильнее нервничала женщина. Наконец она осмелилась спросить:
— Слав, а что делать дальше? Сегодня Стёпка приезжает, мне нужно возвращаться домой.
— Погоди, — сказал мужчина, – присядь. Для начала у меня есть к тебе одно предложение. Мне бы нужно было сделать его еще пятьдесят лет назад, но что уж теперь… В общем, Юлька! Выходи за меня замуж. Мы сейчас с тобой пойдём к твоему дому, погуляем там, пока твой сын не вернётся. И сразу за ним пойдем к твоим, и я буду официально просить у твоего семейства твоей руки. Не думаю, что они откажут.
Мужчина хмыкнул. Юлька молча смотрела на него с непонятным выражением лица.
— А потом переедешь ко мне сюда. И будешь жить спокойно без заскоков невестки. Внука будем навещать вдвоём, чтобы все там вели себя прилично. Или к себе его забирать на выходные. Что скажешь?
— Слав, — тут же проговорила Юлька, – а может, ты ко мне переедешь, а? Я так люблю этот дом, я всегда его любила, я так рада была в него перебраться. И потом, он нас с тобой заново свёл, нельзя его после этого бросать. А дети… что дети! Захотят, будут жить с нами, не захотят – пусть переезжают в твой флигель. А? Там много места, Слав. Я даже согласна пожертвовать свой кабинет под твою мастерскую. А?
— Ну нет, Юльчик, — рассмеялся мужчина, – такой жертвы я не переживу. То есть, ты не готова поменять купеческий дом на купеческий флигель?
Юлька молчала, опустив глаза в пол.
— Чëрт с тобой, — произнёс Славка, – один раз я уже по глупости тебя упустил. Не начинать же глупить заново. В моём возрасте это несолидно, в конце концов. Собирайся, пошли свататься.
— Славка! Ой, Славочка! – Юлька кинулась к мужчине и повисла у него на шее.
В пятницу после полудня Нина почувствовала, что начинает сходить с ума. С каждой минутой, приближавшей её к вечеру, женщина нервничала всё сильнее. Она никак не могла усидеть на месте, поминутно вскакивала и начинала мерить шагами комнаты. Валерка, словно почувствовав её беспокойство, постоянно ныл и капризничал, и ей приходилось таскать его за собой по всему дому и беспрерывно качать на руках. Несколько раз Нина подходила к погребу, откидывала крышку и заглядывала вовнутрь, надеясь, что свекровь каким-то чудесным образом вдруг материализуется среди полок. Но этого, естественно, не происходило.
Когда Нина увидела в окно, что к дому приближается Стёпка с чемоданом наперевес, она не выдержала. С сыном на руках, как была, в домашнем халате и шлепанцах, она кинулась навстречу мужу.
— Стёпа! Стёпа! Я так больше не могу! Юлия Петровна…—кричала Нина.
Стёпа замер, не доходя до калитки. Он медленно опустил чемодан на землю и уставился на жену.
— Нина? Что с мамой? – взволнованно проговорил он.
— Стёпа! – раздался из-за его спины радостный голос Юлии Петровны, – вот, значит, мы как раз во время!
Нина повернулась на голос, и почувствовала, что земля уходит у неё из-под ног. К калитке по улице шествовала Юлия Петровна, в нарядном платье, с красивой прической. Под руку она держала незнакомого крупного пожилого мужчину, лучившегося улыбкой. Юлия Петровна, которую она закрыла в погребе два дня назад, была в домашнем платье и стоптанных тапочках, с гулькой на голове. Как она здесь оказалась? Откуда взялся этот незнакомый наряд? И что это за мужчина рядом с ней?
— Нина, Стёпа! – торжественно произнесла пожилая женщина, — познакомьтесь, это Вячеслав Викторович, мой давний друг. Стёпа, я тебе о нем рассказывала.
Степка кивнул и машинально протянул руку Вячеславу. Нина же, всхлипнув, внезапно уселась на асфальт, а потом, завалившись на бок, потеряла сознание. Вячеслав едва успел перехватить у неё из рук Валерку.
— Деточка, ты бредишь, — ворковала над невесткой Юлия Петровна, – какой погреб, какая крышка? Ты о чём? Я в среду приготовила обед и ушла на прогулку. И встретила Славку. Мы прогулялись, поговорили, и я вернулась домой. И в четверг я была дома, и в пятницу, правда, не весь день. Ниночка, ты просто устала… — ворковала Юлия.
Нина несколько недель пролежала в постели, отходя от душевного потрясения. После перенесённого шока она стала другим человеком – добрым, мягким, эмпатичным, заботливым. Иногда она чувствовала, как в ней снова начинает подниматься злость без всякого повода, или из-за какого-то пустяка. Но Нина научилась с ней справляться. Почуяв приступ, она шла в кухню, садилась на пол и долго-долго смотрела на крышку погреба.
Новая история сегодня ;)
Интересно ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка ;)